Sun & Death.

– Прыгай, Ева! Два слова выжглись решимостью. Тело рефлекторно перебросило само себя через низкий бортик яхты, встречаясь с ледяной водой ночной Темзы. Горло тут же оказалось схвачено удушливыми мокрыми тисками. Несмотря на то, что в действительности перед прыжком был сделан вдох, лёгкие стремительно стиснулись, стараясь выплюнуть захваченный ранее воздух куда-то в волны. Ева сжала зубы, заставляя себя успокоиться, точнее, она хотела успокоиться. И это желание казалось единственным верным, пока она не увидела, как воду прорезают тонкие нити – следы выстрелов. Одна из таких, в странно замедленном времени, успела прошить её плечо. Боль так и не отозвалась, возможно, разум блокировал её, принуждая к другим действиям. А может быть, это значило что-то ещё, но Поластри не желала думать об этом сейчас. Изо всех сил пытаясь выпутаться из проклятого плаща, ставшего мокрым едва он погрузился под воду, а теперь с упорством тянущего на дно реки, Ева одновременно с этим огляделась. Взбаламученная вода мешала видеть нормально, но и этого хватало. Вилланель плыла чуть дальше, чем предполагалось, вероятно, во время падения они отделились. Нитей становилось всё больше. Загребая руками, Ева постаралась приблизиться. Наконец, плечо заныло, напоминая о ранении. Неприятными толчками боль вгрызалась, ухватившись острыми зубами, перетягивала внимание на себя. И снова Ева проигнорировала такие незначительные детали, не сейчас, не время. Зрение сузилось до туннельного, в голове билась лишь одна мысль, не дающая опустить руки. «Вилланель». Это ведь невозможно, правда? Она не может умереть вот так глупо. Как будто она ничего не значит. Как будто… Ева на мгновение замерла, отыскивая нужную формулировку. Как будто она была обычным человеком. Да, так звучало правильно. Но Вилланель не была обычной. И эта смерть… Смерть. Воспоминание о карте Таро появилось перед глазами всего на миг, словно короткая вспышка понимания. Не всегда «Смерть» могла значить твою собственную. Таро в принципе не были полностью познаваемыми, их трактовка таила в себе множество смыслов, неужели эта собиралась стать такой? К чёрту Таро! Стиснув зубы сильнее, Ева заставила собственное тело двигаться, гребок, ещё один и ещё. Осталось совсем немного, совсем… Глаза Вилланель сверкали даже в полутёмной воде, освещённой лишь направленными прожекторами, скользящими лучами по поверхности. Хорошо, она всё ещё боролась. Они не собираются сдаваться здесь. Они обязательно выживут. Не может быть такого, чтобы не выжили. Вспомнить только, через что они проходили раньше. Предательства, обоюдные попытки убийства, глупые поступки, поездки в никуда в надежде найти друг друга. На секунду, всего на одну тупую секунду, Ева вдруг поверила – всё будет хорошо. Но абсолютно мерзкая карта Таро всё ещё существовала где-то там, отдающая запахом мокрого дерева, тлеющего в камине, и смехом двух не самых приятных людей. Вот если бы только она не попросила погадать себе… Вилланель вздрогнула, затем снова, когда последующая пуля нашла свою цель, прорываясь через кожу, мышцы и кости. Её расширенные глаза сузились почти до щёлочек, губы растянулись в дикую полуулыбку. Как ни странно, Ева знала эту улыбку. «Нет!» Хотелось завопить ей, но она так и не смогла издать ни звука, смотря, как самая удивительно жуткая и до ужаса привлекательная женщина в её жизни теряет связь с реальностью. Теряет связь с ней. – Что ты чувствовала, когда убивала? – спросила Поластри, когда они ехали в потрёпанном угнанном фургончике куда-то вдаль, где, вероятно, должен был находиться Лондон. Вилланель пожала плечами, расслабленно откидываясь на водительское сидение. – Любопытство, – помолчав немного, отозвалась она. – Разве тебе не интересно, как жизнь уходит? Что видят эти люди перед концом? Какие мысли их посещают в последний раз? Проклинают ли они меня или вовсе не замечают рядом? Я хочу это узнать. – Однажды мы все это узнаем, – недовольно фыркнула Ева, хотя ответ ей понравился. «Проклинаешь ли ты меня? А ведь должна». Кровь поднималась вверх, Ева пыталась не смотреть на неё, продолжая грести. И всё же замутнённый взор отметил, как похожи эти следы на что-то знакомое, что-то уже виденное, но давно позабытое. Крылья. Совсем как у той статуи в музее, в который на одну из встреч её потащила Кэролин. Они тогда попали на греческую выставку, Кэролин задержалась у изображения Эрота и Психеи, отмечая, насколько неправильно было то, как понимали другие их связь. Люди считали их любовниками, но женщина сказала Еве, что никогда не верила в это. Она вообще не верила в любовь, если на то пошло, тем более между богом и смертной. – Что, если Эрот лишь пользовался Психеей? Что, если Психея имела свои коварные планы? Ева не ответила, повернувшись, чтобы отправиться к другому экспонату. И застыла, зачарованная статуей перед собой. Белоснежные крылья вздымались далеко вверх, почему-то греки очень любили богов с крыльями. Это высеченное в камне изображение было не менее прекрасным, чем Эрот. Опустив глаза на табличку, Ева хмыкнула. Она ожидала чего-то подобного. Танатос. Бог Смерти. Да. Он подходил лучше. Как иронично и как… – Ева! – знакомый голос вырвал из мыслей, Поластри заморгала быстро и часто, пытаясь прийти в себя. Получилось не с первого раза. Вилланель скучающе смотрела на виднеющуюся в заливе яхту, притянутую к пирсу канатами. – Мы идём? Было бы так просто согласиться с ней. Наконец-то они поставят точку в этой неприятной и отвратительной игре, где они стали всего лишь набором инструментов, от которого так легко избавиться. Никто не ожидал их возвращения, никто не сможет предугадать… – Нет, – Вилланель удивлённо подняла брови. – Мне казалось, ты хотела именно этого. Второго раза не будет. Или, погоди, испугалась какой-то дурацкой карты? – Думай как хочешь, – во рту всё ещё ощущался неприятный привкус железа, смешанный с водой Темзы, плечо ныло, словно в него запустили десяток стрел. – У меня нет желания плясать под дудку Кэролин. И Таро тут совсем не при чём. – Конечно, конечно, – блондинка раздражающе засмеялась. – Великая Ева определённо не боится нарисованных картинок. Зато льёт горчицу как психопатка. А может тебе следовало съесть карту? – Может мне следовало съесть тебя? – огрызнулась Поластри, только спустя мгновение понимая, как на самом деле это прозвучало. В ответ она получила громкий смешок, плечи Вилланель затряслись, когда она оглянулась на яхту позади себя. – Полагаю, с этим я могу помочь. – Да заткнись ты. – Ой, не затыкай солнце, Ева. Оно может обжечь. Отлипнув от ограждения, Вилланель потянулась, вскидывая руки высоко вверх. Она и правда могла обжечь, а Ева, похоже, собиралась дать ей это сделать. Не то чтобы она выбирала только неправильные пути, но, кажется, все дороги вели лишь к одному. К ней.