Иллюзия войны

Десептиконы. Когда-то от одного произношения этого слова автоботы, точнее сборище тех, кто причислял себя к этой фракции или просто был не согласен с диктатурой «победителя», скрывались, желая переждать в каком-нибудь бункере неблагоприятное для них время, собраться с силами. А что теперь? Всё пространство окутано мраком, только часть его, и то разделённая неизвестной фигурой пополам, выделялась наличием большого количества ярких точек. Система корабля находилась в критическом состоянии, освещение отсутствовало, лишь изредка на разорванных проводах и треснутых панелях появлялись и тут же исчезали искры; также само измерение обладало странным эффектом, что затемняло всё окружение. Или всё дело в неисправной оптике? Саундвейв стоял без движения, даже гул вентиляционных систем, чья работа была понижена до минимума, не сотрясал воздух. Когда сотни тысяч искр почти одновременно взмыли в небо, так резко, что больше походило на вспышку от мощного взрыва, и стали рассеиваться вокруг, он не дрогнул; хотя мог из-за неожиданности этого явления. Спустя несколько нанокликов, когда пришло осознание того, что именно произошло, манипулятор напрягся, и пальцы сжались в кулак. Довольно сильно — шарниры начали гнуться и сдавливать кабели, тормозя поступление жидкости. Когда он поднёс манипуляторы к шлему, разжимая пальцы с неприятным для аудиосенсоров не то пощелкиванием, не то скрежетом, на его визоре отразилось всё: и струйки голубоватой консистенции, вытекающие из разъёмов; и кривоватость не до конца разогнутых пальцев, дёргающихся не по воле хозяина. Связист, опустив манипуляторы, развернулся и тенью прошёл к более-менее уцелевшей панели, провёл по ней, словно в незаметной и прощальной ласке… Ноль реакции. Ранее попытка также была безуспешна. И десептикон впервые задал себе вопрос: «А функционирует ли он вообще?». Он может коснуться чего-то, определить плотность и массу предмета, но даже так он не оказывает никакого влияния — ни сдвинуть, ни повернуть, ни сломать. Однако навредить себе можно. И всё это больше похоже на то, словно само измерение усмехается над ним, давая понять, что низший здесь — только он. Старскрим, как ни странно, ещё функционировал. Он всегда был живуч, мог выкрутиться из любой ситуации. Но не сейчас. Такого больше не повторится, никогда… Когда-то ярко пылающая красная оптика, была потушена, изредка мигая. Искра билась медленно и с каждым ударом все тише и ощутимее. Местами энергон начал засыхать, возникло неприятное ощущение. Сикер не мог пошевелиться, боль пронизала весь корпус. Понимая, что никто не поможет, он молил Праймуса о дезактивации, лишь бы не ощущать ту боль, что была ему… приятна? «Безумец…» сказал бы Шоквейв, будь он рядом, но его нет. Было больно, ужасно больно, но присутствовало лёгкое чувство удовлетворения и спокойствия. «Десептиконов больше нет! Все кончено!» эта фраза надолго засела у него в процессоре. Почему это происходит, он не знал. Несправедливо, что автоботы победили. Мегатрон оставил своих бывших подчинённых на произвол судьбы. Если бы в то время, когда Мегатрон стремился к захвату мира, командиру ВВС сказали, что повелитель десептиконов не захочет продолжать войну, а сикер будет умирать у трона, на котором так хотел оказаться. Он бы не поверил и просто вырвал искру за сказанное. Ну вот пришло время… Последний удар искры, невыносимая боль уже не ощущалась, Старскрим блаженно прикрыл оптику, проваливаясь в вечный оффлайн. Война — это игра. И в этой игре либо победит одна сторона, либо падут обе... Ведь игра всегда когда-нибудь заканчивается, верно? Прямо как и сейчас, все кончено… Десептиконы теперь лишь история. А ведь они всегда были на шаг впереди автохлама. Одержав победу, автоботы должны радоваться, но на искре скраплеты. Война была частью их жалкого функционирования, они привыкли бороться за что-то. И что вышло, они победили, но это оказалось слишком просто. И все благодаря им...