***
— Крейн! Неужели явился! Не успевает агент запереть за собой дверь в квартиру, которую выделили ему лично, из коридора за спиной слышится знакомый голос. Такой ехидный, что у него на секунду зубы сводит. — Никого не предупредил и ушёл. За тебя, может, переживают некоторые. Не знаю, чем ты им приглянулся, — последнее предложение звучало местами неуверенно и тихо, словно Альдемир пытался скрыть свои, идентичные чужим, чувства. — Очевидно, — фыркнул и пожал плечами Крейн, скидывая рюкзак. — Я понял, что в моё отсутствие и мир рухнуть может. Правда, куда ещё больше, я не знаю. Парень с интересом рассматривает пришедшего мужчину. От его внимательных (порой даже чересчур) глаз не скрывается почти ни одна деталь. И нос, как в подтверждение догадкам, улавливает тонкий аромат чего-то крепкого и терпкого, едва не выветрившегося до конца ветром. Альдемир хмурится, но выражение его лица больше забавляет Крейна, нежели пугает или заставляет волноваться. В его глазах брат Скорпиона просто ребёнок. Если бы только это самое «просто» имело свой прямой смысл в этой ситуации. Рахим — блядский ребёнок. Не в обиду его матери, которой уже давно нет рядом, не в обиду близким людям и знакомым. Просто мужчина чувствовал себя, хм.. всего навсего, педофилом. Или он ещё только мог им стать. Хотя они по-прежнему ещё не касались темы возрастов. Кайлу кажется и без того всё вполне очевидным. Да и внешне, если поставить их рядом друг с другом, выглядят словно отец и сын. Ему в список подвигов не хватало так раз ещё строки о ненастоящем инцесте, которого так сильно жаждало тело агента. — Где ты так налакался? — паркурист неотрывно наблюдал, как мужчина пытается своими силами добраться до заветного спального места. Его глаза недовольно прищурились. А Крейн, который уже достаточно был пьян, решил, что настала пора перестать сюсюкаться с парнем. Теперь этим пусть занимается его сестра, в то время как он будет просто держать и дальше обещание оберегать младшего. Хватит с него этой роли доброго полицейского. — Что, в жёны мне заделался? — с усмешкой спрашивает Кайл, проходя в другую комнату. — Джейд, я уверен, совсем не одобрит такой выбор. Его немного качает в сторону, и носок ботинка неудачно цепляется за доску, которая торчала из пола. — Эй, придурок! Думай, что говоришь, и смотри уже, блядь, под ноги! — Альдемир реагирует быстро, как и положено, подхватывая мужчину сзади под руки. Его грудь слишком плотно прижимается к чужим лопаткам, и всего на секунду по коже пробегает разряд тока и волна обжигающего тепла. В какой-то момент он чуть было не отпускает Кайла. — Следи за языком, Рахим, — рычит агент, прикладывая все силы, чтобы удержаться на ногах самостоятельно. Вот уж не думал, что градус настолько сильно ударит в голову. — Я тебе не какой-то твой дружок-ровесник. Прояви хоть каплю уважения и не вынуждай меня мыть тебе рот с мылом. Естественно, это ещё больше провоцирует паренька, и тот насильно тащит Крейна в сторону, подталкивая на просиженный матрас, на котором у мужчины не мог сфокусироваться ранее взгляд. — Что, в мамочки мне заделался? У нас теперь дочки-матери? — в его глазах пляшут черти. — Допиздишься, мелочь. — И что мне будет? Ты нихрена не сделаешь! Понимаешь? Ни-х-ре-на. Кайлу хватает сил, которые появились, видимо, из-за лёгкого приступа раздражения, и он хватает парня за рубашку. Не церемонится, не переживает, что та может порваться: просто грубо тянет на себя, поставив Альдемира на колени между собственных ног. Оба замирают, смотрят друг на друга с дикостью, будто два зверя перед схваткой не на жизнь, а насмерть. Агент прикусывает щёку изнутри, потому что этот грёбаный, умопомрачительный пацан вблизи оказывается в разы привлекательнее. Отсюда можно чётко рассмотреть каждый сантиметр его лица, каждую родинку, царапинку, радужку глаз и губы. Рахим шумно сглатывает слюну. Ему сухо, жарко, тесно, но хочется только ещё больше дискомфорта. Он тонет в изучающих глазах напротив и тянется, чтобы стать ближе. Слишком заметно и по-детски. Но Крейну плевать. — Я не могу.. — вздох, и мужчина опускает руки на талию паркурщика. Та возмутительно тонкая и хрупкая в его грубых ладонях, поэтому он старается почти не сдавливать от нетерпения её пальцами. — Крейн, ты портишь такой охуительный момент! Что ты, блядь, не можешь-.. — Не могу больше сдерживаться. Пусть твоя сестра делает после этого со мной, что хочет. Зато умру счастливым. Альдемир сообразительный, такой же человек, не умеющий ждать столько, сколько нужно, чтобы подобрать подходящий настрой. Его голова работает быстро, обрабатывает услышанное, и он тут же подаётся телом вперёд, меняя положение. Он удобно усаживается на колени, раздвигая ноги шире и чересчур открыто потеревшись затвердевшим в штанах органом о пояс бегуна. Крейн почти стонет, подначивая своими руками продолжить, и не контролирует это совсем, когда их губы смыкаются в поцелуе. Крейн уже знает, что Рахим ни с кем никогда до этого не целовался — Джейд по секрету рассказала, засмеявшись в конце. Но агент уже сомневался, стоит ли ей вообще верить. Потому что Рахим целовался охуенно. Так, как не целуется ни одна женщина этого мира. Напористо, но в меру смущённо и неумело, вычерчивая, словно кистью на холсте, каждое движение языком, не делая абсолютно ничего лишнего, что вызвало бы какое-либо отвращение. Он целовался сладко, нежно, местами пикантно и горячо, от чего у Кайла плавилась крыша на голове. Не успел он подхватить паркуриста под ягодицами, его пальцы уже успели ловко управиться с пряжкой и ремнём Крейна и тут же забраться под плотную ткань джинс, вызывая у него тихо шипение и пробуждая голос на вздохи. — Если ты не утихомиришь свой пыл, то я не отвечаю за себя, — мужчина не поленился прижаться губами к самому уху парня и прошептать эти слова. Кончик языка сам по себе проехался вдоль всей раковины, а губы на секунду подхватили мочку. — Я только этого и добиваюсь, — хмыкнул Альдемир и провел одной рукой вверх, забираясь под джемпер и оглаживая рельефный торс. — А то начинает казаться, словно у тебя какой-то синдром отличника. Кажется, он собирался добавить что-то ещё, но не успел. Кайл жёстко опрокидывает его на кровать и нависает сверху, вдавливая почти всем своим весом парня в матрас. — Завтра сам будешь объяснять, почему на задницу сесть не можешь, — хмыкнул Крейн и опустился ближе к лицу, следом задирая верхнюю одежду Рахима. — Ты всегда только на словах такой громкий? Или бывают в жизни исключения? Он не отвечает ему. Жадно впивается губами в чужие. Кусает, терзает, зализывает и делает всё, чтобы Рахим в порыве страсти позже забыл даже собственное имя. Давно пора было научить этого мальца манерам и поведению. Провести воспитательные работы, так сказать.***
Все неловкости и прочие моменты, которые не сильно радуют Кайла Крейна, просыпаются рано утром вместе с ним. Голова гудит, тело находится словно в печке, плечо неприятно болит из-за того, что находится в определённом положении достаточно долго, а мысли начинают со скрипом и болью проясняться. Мужчина не сразу соображает, что он, где он, почему, и чем вчера он вообще занимался, раз чувствует всё это. Мышцы подсказывают ему, чтобы бегун либо вставал, либо перекладывался как-нибудь по-другому, и второй вариант нравился ему больше. Но попытка приподняться на локтях помешала успеху сего мероприятия. — М-м, — хрип под самым боком застал Кайла врасплох. Что-то волосатое сменило положение, перемещаясь с руки на плечо. И это был точно не кот. — Какого-.. Это была голова. Это был человек. Это был, мать его, Рахим Альдемир. Агент непременно бы подскочил на месте с огромным возмущением и вопросами, но тело настолько не хотело слушаться хозяина, что он просто остался на том же месте, не двигаясь. Его взгляд зацепился за тёмную макушку, но плавно съехал дальше, на уровень плеча. Где находилось достаточно крупное алое пятнышко и пара следов от человеческих зубов, больше похожих на царапины. Воспоминания резко ударили в голову, и Кайл недовольно нахмурился. А потом выдохнул настолько расстроенно, но в то же время виновато, что человек, лежащий рядом, зашевелился, но не успел увидеть, с каким стыдом мужчина ущипнул себя за ногу. Потому что ему пиздец как понравилась эта ночь с Рахимом, с этим смышлёным, чересчур авантюрным и невозможным мальчишкой. — Крейн, — с трудом разлепляя веки, паркурщик приподнял голову, чтобы заглянуть в лицо мужчины. Он говорил так тихо и хрипло для своего голоса, что Кайл едва не задохнулся. Возможно, вчера он немного переборщил, раз у него голос сорвало. — Ты же помнишь, что вчера было? Вопрос показался Кайлу странным. К чему бы он? Боится, что он не будет готов взять на себя ответственность за все эти грешные поступки? Или проблема в другом? Рахим определённо чувствовал тревожность, судя по тому, в каком положении находились его брови. — Помню, — рука бегуна невольно потянулась к мягким волосам Альдемира и зарылась в них пальцами. — Фух, — резко расслабился. — Отлично. Я боялся, что ты мог забыть такую прекрасную ночь со мной. Но в этом наигранном ехидстве Крейн видел совсем иной подтекст. Не такой, какой мог ожидать от Рахима в любое другое время. Мужчина на мгновение задумался, будет ли это хорошим поводом для признания. И может ли он стать более наглым в своих желаниях. — Рахим, — кратко зовёт парня бывший агент и, когда тот поднимает вновь голову, аккуратно кладет руку на его линию челюсти. Ему приходится немного повернуться на бок, чтобы посмотреть прямо в прекрасные зелёные глаза напротив. — К-крейн? — Я не жалею о том, что произошло между нами в эту ночь, — тихо начинает. — Я мечтал об этом, кажется, больше трёх месяцев. Не считал точно, некогда было. И я-.. Рахим не позволяет закончить предложение, перебивая на самой важной его части. Кайл хотел бы возмутиться, разочароваться, если бы этим препятствием не были чужие губы. В этот раз более нежные, утягивающие в такой мягкий и лёгкий, словно сахарная вата, поцелуй, что мужчина с трудом сдерживает себя от желания сгрести парня в свои крепкие объятия и придушить от любви. Крейн двигает рукой по наитию, прижимает, притягивая за затылок, ближе и делает всё возможное, чтобы сгладить те неприятные углы, оставшиеся после первого секса Альдемира. Оглаживает его шею, плечи, ключицы, тянет за подбородок и, в итоге, усаживает парня на себя сверху. — Ты чертовски красивый, — выдыхает бегун, осмотрев Альдемира снизу вверх и откровенно улыбаясь. От его взгляда не укрылось, как забавно, но очень мило, покраснели щёки паркурщика. Кажется, такой эмоции он не видел у него ни разу. — А ты-.. Такой сексуальный и-.. И любимый! Вообще крутой-.. — утопая в неловкости и спешно вспоминая, что в комплиментах такого рода он не спец, Рахим упирается взглядом в грудь, а после склоняется над лицом бегуна и покрывает кожу поцелуями. Короткими, но такими тёплыми, прямо как солнечные лучики. — Если я переживу разговор с твоей сестрой, то, — поймав в ладони чужие щёки, Кайл смотрит прямо, открыто и честно, показывая тем искренность своих намерений, — давай жить вместе? Здесь несколько комнат, которые можно обжить под гостиную или ещё что. Можешь даже спать в одной из них, если захочешь. Просто.. будем вместе? Мы ведь крутые напарники, согласен. — Крейн, — парень неверяще, но в добрую сторону, смотрит в ответ. — Я просто спросил, — тут же слишком остро реагирует мужчина. — Подумал, что этому есть шанс. Если ты против, то так и скажи. Хочу видеть на этом прекрасном лице только искреннюю улыбку, а через силу её не получишь. Крейн из прошлого наверняка бы нервно засмеялся. Надо же было стать таким сентиментальным, глупым и зависимым от одного человека. — Напарники мы, конечно, крутые, но любовники — ещё круче, — хмыкнул Рахим и вновь на несколько секунд прижался губами к губам бегуна. — Я согласен. Всегда хотел спать и думать, что конец света мне больше не мешает. Ты же просто не дашь пылинке спокойно пролететь рядом, знаю я тебя. — Наглец, — улыбнулся Крейн и продолжил поцелуй, желая заткнуть парня побыстрее. Оставалось только поговорить с Джейд, которая уже и без того знала, что происходит, и уже была не против всего этого. Не могла же она спокойно окунуться в мир Морфея этой ночью, не выведав, где пропадает её брат, который обычно всегда находится за стенкой.