Аннигиляция

Жан не мог описать свое состояние. Принятое им решение давалось с трудом. Он сомневался даже после того, как увидел результат, еще некоторое время сидел, полный сомнений. Тогда Эрен убедил его действовать, и Жан оказался готов помочь ему, видя разрушительные последствия иных вариаций будущего. Однако сейчас, когда Жан наконец – то начал действовать по плану Эрена, то его руки тряслись. Сердце колотилось, а эмоции не могли быть подавлены из – за колоссального стресса. Его даже начало тошнить, но он сдержал рвотные позывы и просто пошел выполнять задачу. Убить Леви Аккермана. Одно из решений Эрена против которого он протестовал больше всего, ведь Леви Аккерман не просто наставник, но уже некто вроде друга, который всегда придет им на помощь. Любому из них, даже Эрену. Тем не менее, Эрен заставил его это сделать, потому что Аккерманы должны умереть. «Кажется, он сказал, что все мутанты обязаны быть уничтожены… Как и все следы пребывания силы титанов в этом мире. До сих пор не понимаю причин, но… Так просто надо». Эрен поделился с ним огромным количеством информации, но причину для смерти Аккерманов умолчал. «Ладно, к черту, надо продолжать действовать». – пронеслось в его голове. Жан сконцентрировался на Леви, и полетел в его сторону. Титаны не трогали его, а даже, в какой – то мере, готовы оказались защищать, потому что некоторые из них держались рядом и буквально стояли на защите. Во время полета он перевел взгляд на Конни и Райнера, которых теснили титаны. Эти двое сражались храбро, выдерживая атаки десятка титанов. Хотя титаны не сражались серьезно, но все равно то, что эти двое держались, с учетом того, что они не Аккерманы – говорило о их великой силе. Впрочем, Жан не сомневался в них. Тем не менее, даже великие герои иметь пределы выносливости, и было видно, что Конни очень сильно устал, оставшись практически без газа, а Райнер уже фактически не мог сражаться, используя уже второе превращение на износ. Если Конни еще способен использовать УПМ и маневрировать, то Райнер ловит практически каждый камень на себя и сражался с отрубленной правой рукой, и очень сильно поврежденной ногой. И это притом, что титаны, согласно приказу Эрена, не убивали его, а лишь оградили этих двух от основного театра военных действий. А держали они серьезно, учитывая, что они всего лишь теснили его в одном месте, и то делали это так грамотно, что Райнер не смог бы вырваться при всем желании, ведь нападали титаны с умом, не давая ему даже передохнуть. Конечно, товарищи видели перемещения Жана, а также взрыв и последствия, судя по отчаянному лицу Конни. Даже издалека Жан видел, как изменилось лицо Райнера. Хотя оно было скрыто под броней, и Жан мог лишь предполагать, но его действия больше напоминало агонию. Он видел, что взрыв не помог, что Эрен до сих пор жив, и что Жан куда – то направился. Но они все равно сражались. Как и говорили они в самолете, Альянс выбрал решение сражаться до самого конца. Однако скоро все закончится. «Едва у Конни пропадет газ, то он будет изолирован в Путях, как и Райнер… Не беспокойтесь, в Новом мире вы получите достойное место». Жан знал итоги их судьбы, как и своей. Конечно, позже Эрен сотрет нужную память, чтобы Жан не сошел с ума от чувства вины, но пока что конечный результат действий заставлял Жана действовать. Конни что – то крикнул и попытался подлететь, но титаны не позволили это сделать и снова зажали его в углу, несмотря на УПМ. Жан же не обратил на это никакого внимания, чтобы не начинать разговор, ведь им не о чем говорить. Следовало действовать очень быстро, ведь цель буквально впереди него. Леви Аккерман. Один из двух сильнейших бойцов человечества. Ходячая сила, способная победить в одиночку множество чистых титанов, и несколько разумных. Тот, кто является одним из опаснейших бойцов. Человек, который много сделал, не только для Жана Кирштайна, но и для многих солдат, будучи примером того, каким должен быть идеальный боец человечества. Прошедший трудности, выросший в лишениях в подземного городе, но вставший на правильный путь, воспитав множество бойцов, став для них примером для подражания. Он прошел трудный путь, потерял много товарищей, были моменты, когда Леви практически лишился всего, а на данный момент является последним ветераном старой разведки. Но это не сломало сильнейшего бойца человечества. Очень сильный человек, которого уважал Жан. Они через многое прошли, включая несколько смертельных битв, где выжили лишь чудом. Жан, как и многие другие, хотели, чтобы Леви Аккерман до конца оставался жив, что именно он является одним из тех людей, кто подарит человечеству долгожданную свободу от титанов, а также обеспечив себе, по крайней мере, жизнь после этих событий. С учетом всего, что Жану показал Эрен, это было не так. Леви Аккерман должен был умереть. Поэтому и была выбрана тактика на износ противника. Леви Аккерман уже долгое время сражался с титанами, которые нападали и изматывали его, заставляя внутреннее кровотечение от недавних ран с новой силой раскрыться. И это не говоря уже о усталости, ведь Леви также имел свой предел сил. Тем не менее, несмотря на будущее и тот факт, что это нужно сделать – Жану не хотелось поступать именно так, но выбора, по сути, не было. Эрен не оставил ему выбора, вместо этого избрав роль в достижении Нового Мира, пока он справляется с не менее важными процессами, готовя почву для жизни Нового Мира. «Будь ты проклят! Будь ты проклят, ЭРЕН!» - процедил внутренний голос Жана. От одного понимания поступка у него кровь стыла в жилах, ненависть внутри к самому себе мешала действовать, руки тряслись, а сердце буквально отказывался выполнять эту просьбу. Он был готов выбросить мечи в сторону и просто прыгнуть прямо в Колоссов, чтобы убить себя. И, вероятно, так бы и получилось, если бы не Эрен Йегер. Жана держало и заставляло это делать именно понимание малой жертвы ради общего счастья. Лишь убив нескольких людей, пусть и очень дорогих, можно будет достичь того Рая, что Жан видел. И несмотря на собственное нежелание так поступать, разум Жана выполнял эту задачу, противоборствуя эмоциям и сердцу. Пути назад не было. Как раз тогда, когда Жан принял такое сложное решение. В этот момент в его голове всплыл слова Эрена, когда они говорили на эту тему.

***

Жан Кирштайн был в абсолютном ужасе. Он понимал какую задачу взвалили на него и, если честно, не ощущал, что сможет выполнить эту ее. Удар в спину наносить Жан не хотел. - Эрен, пожалуйста. Я не смогу этого сделать. Никак. Даже… Даже зная, что случится. – произнес Жан, сидя на коленях. Он все еще находился в Путях, прямо у тела мертвой матери и перед грудой других тел, включая прибитую к стене Микасу. Все, что Жан мог делать – это рыдать, что он и делал, неспособный встать на ноги. Как только он пытался что – то сделать, то тело отказывалось работать правильно и Жан падал на землю. Иногда Жан закрывал уши, чтобы не слышал слова Эрена, но на это также не было сил. Он уже частично согласился с планом Эрена, приняв жестокую реальность, но воспринимать свое участие в этом было страшно. Жан не хотел наносить удар в спину тому, кого уважал. Больше всего ему на свете хотелось провалиться сквозь землю, закрыть глаза и уши и сидеть таким образом, пока все не закончится. Однако все кончится лишь тогда, когда Жан поможет Эрену. Такова его участь. И Эрен Йегер говорил, пытаясь мотивировать Жана на самый ужасный поступок в его жизни. - Понимаю тебя, Жан. Я испытывал примерно то же самое, что и ты. – грустно ответил Эрен, положив на его плечо руку. – Я испытываю тоже самое, и не желаю ничего из этого, но иного выбора мне не надо. Как ты уже видел многократно, реальность ужасна, и любые иные варианты приведут именно к разрушению и гибели всех, кого мы знаем. А чтобы от этого пути избавиться нужно сжечь лес дотла, и ради этого мне придется уничтожить человечество, а тебе… Убить Леви Аккермана. Жестокие слова и большая ответственность. Однако голос Эрена Йегера касаемо уничтожения человечества уже звучал без каких – либо эмоций, ведь он полностью смирился с этим. И это очевидно, ведь иначе Эрен не начал бы Дрожь Земли, уже сейчас начинающий свое шествие по континенту. Сейчас Жан напоминал человека, желающего закрыться от всех в темной комнате, и не выходить никогда на свет. Однако реальность говорила, что он прыгнет в самое пекло. В этом его роль во всей этой постановке. - Эрен, я понимаю, что ты делаешь и почему, но… Разве смерть капитана поможет тебе? - Как ни странно, но да. – грустно произнес Эрен, не поднимая взгляда. – Мне тоже печально это осознавать, но это нужно сделать. Все линии Аккерманов должны быть прерваны. Отчасти и потому, что следы силы титанов должны быть стерты. Также я не смогу изменить память ни капитану, ни Микасе, как бы я не хотел этого. Они мутанты, и не должны существовать. Семья Аккерман. Созданные с помощью силы титанов мутанты, преданно служившие королевской семье практически все свое существование, но позже преданные ею же. Они обладали свободой и не были рабами короля, в нужное время приняв личное решение и даже выступившие против него. Однако результата это не дало. Король избавился от них, потому что они были очень сильны и на них невозможно повлиять. Но он оставил их в живых, уничтожив всех основных представителей этого рода, посчитав, что опасными они лишь тогда, когда знают свои силы и воспоминания. А раз все те, кто знал про настоящее прошлое мертвы, то и иные Аккерманы не опасны. Это оказался самый главный просчет. Аккерманы не перестали быть опасны. С рациональной точки зрения, это очень сильные бойцы, которые не подчиняются никому и принимают свое собственное решение. Если на других элдийцев можно повлиять, то на Аккерманов нет, и решение нужно принимать сейчас, чтобы не повторять старых ошибок. - Ты хотя бы попытался изменить их разум? – спросил Жан. Закономерный вопрос, на который требуется ответ. - Много раз. Даже первородная сила Прародителя не помогает. Все из – за побочных эффектов, а также памяти предков. Гены Аккерманов не дают мне сделать абсолютно ничего. - Но в Пути, насколько я понял, ты смог их призвать? - И это был максимум. Больше я ничего не способен сделать. Даже Имир не может, потому как Аккерманы – мутанты. И я ничего с этим не могу поделать. Именно поэтому Имир и раздражена из – за них. Жан опустил голову. Хотя Эрен говорил про уничтожение человечества холодным тоном, но сейчас в его голосе слышалось искреннее сожаление. По крайней мере, так показалось Жану, но он верил своему товарищу. Как ни странно, но после такой демонстрации силы Жан полностью признал правоту Эрена, хотя и не соглашался со своей ролью в этом плане. Однако если Аккерманы должны быть нейтрализованы, как и говорил Эрен, у Жана возник еще один закономерный вопрос. - Но… Раз они должны умереть, то что будет с теми людьми, кто согласился сотрудничать? Они ведь не элдийцы, и на них тоже не повлиять. - О них не беспокойся. – ответил Эрен. – Флок и Хистория справятся со всем, ведь те люди лишены свободы в данный момент. Кроме того, как только те согласились, их отправили на перевоспитание в отдельное место на Острове. Они должны рассказать все о нужных нам технологиях, и следом либо соглашаются молчать и живут под надзором, либо же нейтрализуются. «Значит, те двое только знали, ясно». Жану оказалось плевать на добровольцев. Откровенно говоря, его больше заботило то, кому Эрен доверил свой план. Эрен уже говорил про этих двух, но Жану почему – то становилось печально, когда тот открыто заявил, что не смог бы довериться своим товарищам до конца, за исключением Хистории и Флока, полностью принявших план Эрена. Самые ужасные и эгоистичные люди по итогу спасают своих, становясь врагами человечества. Но не потому, что они злы, а потому что нет иного выбора. Для того, чтобы построить новый мир, где они будут жить в безопасности, требуется пролить много крови, и святыми в этой истории никто не останется. Жан нервно улыбнулся. Его позабавила эта идея, однако эмоции изнутри вернули его на землю, и улыбка быстро пропала с лица. - Ясно. – ответил Жан мертвым голосом. – Но… Я до сих пор не могу это сделать, Эрен. Пойми уже. Эрен объяснял это уже который раз, и Жан повторно отвечал одним и тем же. Он говорил это не в первый раз, постоянно говоря про свое решение, про Волю Имир. Эрен оказался более упорен и не сдавался. - Я понимаю тебя, но это тот поступок, который ты должен сделать. Иногда выбора нет, потому что когда между благополучием Острова и его разрушением стоят несколько жизней, то я не могу на это закрыть глаза. Эти люди должны быть уничтожены. – твердо сказал Эрен. – Или ты хочешь сказать, что одна жизнь для тебя важнее, чем жизни миллиона собственных людей? Твоя мать? Та девушка, к которой ты ходил очень часто? Или же все иные люди с кем ты общался? Ты не подумал о них? Жестокий выбор. Одно дело когда умирает незнакомец. Конечно, Жан расстроится, но все же не будет думать об этом так долго, и убиваться также не станет, но когда он собственноручно должен убить своего командира, то все становится сложнее. Даже несмотря на очень сильную мотивацию и понимание важности этой жертвы, Жану все равно это сделать очень сложно. - Мне и жизни тех, кто за пределами Острова живет, также важны. – заметил Жан. – Мы ведь видели их… Да, их мозги промыты, но они не абсолютное зло. Там были даже те, кто не спрашивал про мою кровь, как и другие люди. Эрен помрачнел. Жан не сомневался, что Эрену намного труднее, ведь именно он принял это решение. И несмотря на то, что Эрен не кажется слишком эмоциональным в этом моменте, парень видел проблески его сознания, а также печаль и сожаления от своих поступков. Однако Эрен сломал те моральные и нравственные барьеры внутри себя, дабы исполнить задуманное, чего Жан пока что еще сделать не мог. Так сказать, обрел свободу. - Но времени нет. – отмахнулся Эрен. – Ты знаешь суть плана, и я не могу поставить Остров под такую опасность. Воля случая не будет решением для нас. Ты это понимаешь, или мне напомнить про ужасающие подробности будущего? Хочешь закрыться, сидя в комнате, когда происходят глобальные перемены? Отсидеться в безопасном месте? Нет, не получится, Жан. Конечно, план Жан знал. На безэмоциональном уровне, чисто с помощью логики и фактов он его принял, и даже готов оказался помочь, но для этого еще нужен долгий путь. Эмоции противились этому до самого конца и, вероятно, будут противится даже в момент реализации. Потому что Жан в первую очередь человек. - Но… - Но это нужно сделать. – жестко произнес Эрен. На этот раз его тон звучал не печально, как до этого, а скорее обреченно. И несмотря на обреченность в голосе и явную апатию, в нем также были и стальные нотки. Словно в самом Эрене сейчас существуют две личности, одна из которых готова на все, действуя без эмоций, а другая также готовая, но при этом испытывает скорбь от собственных поступков. - Я не смогу жить дальше. Это была правда. Чувство вины слишком сильное, и Жан явно не мог переступить через себя. Он представлял, как улыбается, приходя домой, целуя свою жену и наслаждаясь обществом собственных детей. Сможет ли он наслаждаться жизнью, зная в итоге то, как именно оказался построен этот Новый мир? На скольких костях? - Сможешь. Ты, как и мои старые товарищи, сможете жить дальше. – ответил Эрен. – Я не сказал еще главного, потом доберусь до него, как получится убедить тебя действовать. Но все равно кое – кому суждено умереть, как бы это не звучало печально. Хотелось бы этого избежать, но все не так просто. - Эрен… - Жан, скажи мне одну вещь. Ты хочешь сдохнуть? Хочешь, чтобы твоя мать оказалась убита? Эрен встал на ноги, но Жан не поднимал взгляда, боясь смотреть своему другу в глаза, не желая видеть там того монстра, которого видел ранее. Он не узнавал Эрена. В такие моменты, когда Эрен наставлял Жана на будущее, он не выглядел, как человек. Даже его глаза светились ярко, и это пугало, особенно зная то, что происходит нынче на континенте. Особенно парню не нравилось, что взгляд Эрена насквозь проходил через тело Жана. Будто бы его взгляд направлен не на лицо Жана, а на его душу. - Я понимаю тебя. Я уже много раз это говорил, и мне самому не нравится, что мне приходится делать ради лучшего будущего, ведь оно построено на крови всех иных народов. – сказал Эрен. Эрен говорил искренне. На этот раз в нем не было ни злобы, ни холода, а лишь уверенность, а также искренность. Именно в этот момент Жан и поднял взгляд, увидев в глазах Эрена сталь. Это взгляд человека, который никогда не сойдет с намеченного пути. Каким бы ужасным он не был, какие бы поступки не пришлось совершить – этот человек дойдет до самого конца. - Это будущее… Оно ужасно, ведь так? - Оно прекрасно, если сможешь на конечный результат. – твердо сказал Эрен. – Ты ведь видел ту картину, Жан? Счастье? То, как народ Парадиза лишился главных врагов и начинает развиваться. Да, это не решит основные человеческие проблемы, но дети будут расти, не готовясь стать убийцами иных народов. Дети будут расти в любви и заботе без необходимости сражаться за свою жизнь. Эрен говорил правду. Жан все это уже видел. Будущее и конечный результат через много – много лет, когда он уже будет мертв. Жан видел, как люди Парадиза прошли через трудный путь, совершив также и ошибки, но все же смогли исправиться и медленно возвращались в уничтоженный мир, который начинал восстанавливаться. Однако весь этот мир построен на крови миллиардов невинных. Эмоционально Жан не мог с этим смириться. - Жан, я скажу тебе так. Я сотру тебе память, как только ты исполнишь задуманное. Ты забудешь про все, включая меня. Как и все остальные элдийцы, вы все забудете обо всем, что случилось во всем мире. – произнес Эрен. Слушая его слова, Жан с удивлением поднял взгляд на старого друга. - Ты серьезно? - Разве похоже, что я шучу? - Эрен… - Жан, может быть, ты уже примешь решение? Я понимаю, что ты хочешь выйти из всей этой истории, не сильно запачкав свои руки кровью, но не получится. Пути назад нет. Дрожь Земли запущен, континент уже начинает омываться кровью, и первые партии колоссов вышли наружу. – сказал Эрен холодным тоном. – Как только я разрушу часть объектов, начнется хаос и паника, а если оставлю этих людей в живых, будущее Острова будет обречено на уничтожение. И никто и никогда не простит Остров за это. Ты ведь видел много вариаций будущего, не так ли? Жан промолчал, снова опустив взгляд. Он не знал, что ответить, но слова Эрена имели смысл. Пусть и крайне жестокий, беспощадный, антигуманистический, но смысл имелся. Ровно как и говорил Жан, исчезнуть эта ненависть к ним не может, а после Дрожи Земли она лишь усилится многократно. Те самые вещи, которые не могла принять Ханджи. Та жестокая и циничная правда, которую признает только еще более законченная сволочь. И самое ужасное, что Жан постепенно склонялся на его сторону. «Что… Неужели я поддерживаю это?» - пронеслось в голове Жана, когда он перевел взгляд на мертвую мать. Руки Жана начали трястись. Слезы из глаз уже не текли. - У нас есть нечто большее, чем наше желание – это долг перед людьми. Перед нашими людьми. – сказал Эрен, тоже посмотрев на мать Жана. – С победой ты достигнешь поставленных целей. Твоя мать будет жить счастливо. У тебя появится семья, дети, а у твоей матери внуки. Однако, если выберешь альтернативу, отвергнув мой план, то проиграешь, потеряв абсолютно все, и в итоге останется сидеть в этой позе, смотря на мертвую мать, пока иные расы будут стрелять тебе в затылок. Жан закрыл глаза, не желая смотреть на это. В его голове вновь возникли множество образов мертвых людей, ужасающее будущее из различных вариантов. Все это случилось из – за касания Эрена, но Жан уже не отвергал его. Он постепенно начинал мириться со всем этим. - И это все, что ты сделаешь? – прошептал ему на ухо Эрен. – Просто закроешь глаза, позволишь им умереть? Позволишь своим друзьям и семье погибнуть? Позволишь матери быть изнасилованной и убитой? Позволишь всем кого ты знаешь погибнуть ужасной смертью за то, что они не совершали? Просто за то, что они родились не там? Жан зажмурился, и инстинктивно закрыл уши. Эрен начинал давить, очень сильно. - Эрен… Прошу… - Хочешь победить? Разве это плохо, если просто хочешь победить? Разве наши люди заслуживают ненависти просто за то, что они родились на Парадизе? Просто посмотри на будущее, если примешь это решение. Ты сможешь жить счастливо, заведешь семью, будешь наслаждаться жизнью. Твоя жена родит прекрасное дитя, и ты проживешь долгую жизнь, а твоя мама сможет понянчить внука. Разве это плохо? Разве не за такую спокойную жизнь мы шли в пекло? Слова Эрена словно били по лицу. Часть Жана отвергала это, но часть также и понимала Эрена. Жестокое решение элдийского вопроса все равно случилось бы. У них не получилось ни договорится, ни найти компромисс, а с учетом ненависти по большей части политических элит, даже если Парадиз начнет сопротивляться, то с помощью пропаганды это повернут таким образом, что весь мир встанет против них. Жан убрал ладони со своих ушей. Он открыл глаза и посмотрел на тело своей матери. Ей в глаза. И чем больше он смотрел лицо матери, разрушения на Острове и гибель всех дорогих Жану людей – тем больше он начинал соглашаться. Жан начинал мириться с этими событиями. Более того, он начинал соглашаться в полной мере с этими действиями, с учетом нынешнего контекста и ситуации, в которой оказался Остров. Выбора не было. «Если ты хочешь остаться в живых, и если хочешь, чтобы все кого ты знал, остались в живых, то просто закрой глаза. Закрой и сделай то, что нужно». – произнес внутренний голос. Словно совершенно иной Жан просыпался. Эгоистичный, жестокий и который мог легко жертвовать другими. - Ты и правда просто закроешься, словно трус? Мы должны идти вперед, сколько бы страданий мы не причинили. Неважно сколько людей мы убьем, неважно сколько вреда принесем, если итогом станет счастье нашего народа и безопасное будущее, то так тому и быть. – холодно заметил Эрен. – Чтобы миллион превратился в два, и три и так далее. Чтобы Остров мог просыпаться без опасности над своей головой. Ведь за это мы все и сражаемся. Жан не мог ничего ответить, ведь уже ощущал внутренний слом. Он начинал соглашаться в полной мере, а картина светлого будущего, которую показал Эрен, мотивировала даже на убийство Леви. «Пожалуйста, хватит. Заткнись!» - пронеслось в его голове. Часть личности Жана, готовое на такое ужасное злодеяние, брало вверх над парнем. - Именно поэтому ты и должен это сделать. Убить Леви Аккермана. Чтобы ты смог достигнуть счастья, пожертвовав его жизнью. – произнес Эрен, словно дьявол, шепча на ухо. – Этот мир жесток и беспощаден, и никто не даст тебе право на жизнь. Ты сам должен вырвать его у других, забрать все себе, чтобы остаться в итоге в живых. Если победишь, то останешься жив. Если проиграешь, то погибнешь не только ты, но и все остальные. Руки Жана опустились на землю. Сжав трясущиеся кулаки, он с силой ударил по земле и завопил, нанеся мощный удар головой в каменный пол, после чего нанес еще несколько сильных ударов по полу. «Больно… Больно». Жан не обратил внимание на тревогу разума, и снова ударил по полу, а затем и самого себя. Разведчик практически согласился, и вместе с болью физической он также ощущал и моральную. Его сердце оказалось готово вырваться из груди в любой момент. «Разве тебе так важно, что там будут ощущать другие, если они погибнут? Разве не лучше взять и спасти самого себя, а также свое будущее? Лучше же жить, чем умереть, верно?» - проговорил внутренний голос Жана. Это уже был иной Жан. Эрен терпеливо дождался, пока тот перестанет молотить пол и щелчком пальцев излечил Жана. - Эрен… Я все это видел, но хочу уточнить… Просто скажи мне, пожалуйста. Жан поднял взгляд на Эрена, и посмотрел ему прямо в глаза. Они по – прежнему светились дьявольским, как ему казалось, огнем. - Слушаю. - Моя мама… Дорогие мне люди, и даже та девушка Эйлин, они будут живы? - Да. – кивнул он. – Ты же сам все видел, верно? Верно. Жан даже не знал, зачем задал этот вопрос. Скорее потому, что нужно сделать вид, что он до сих пор колеблется, дабы разум Жана прошел нужную трансформацию. А после этого уже окончательно принять решение. Жан ощутил сильную тошноту. От волнения он закрыл ладонью рот, и так просидел несколько секунд, после чего попытался сказать слово, но ком в горле помешал. Лишь через некоторое время Жан смог заговорить снова и делал это, смотря Эрену в глаза. Он желал получить ответ лично от него. - Последний вопрос… Смогу ли я… Жить дальше? Во взгляде Эрена было видно облегчение, и Жан возненавидел это выражение лица, а также самого себя за принятое решение. «Верно. Иного пути нет, вы зашли слишком далеко. Так что просто иди вперед, пока не дойдешь до своего финала, Жан». – повторил внутренний голос. Казалось, что это говорит дьявол из недр подсознания Жана. - Сможешь. Как я сказал, я сотру тебе память не только о силе титанов, но и в принципе обо всем, что было после падения Стены. Я сделаю так, что падения Стены никогда не случалось. Все будет стерто, а также… - ответил Эрен, но с каждым словом ему давалось с трудом закончить предложение. Словно у него до сих пор было что – то, что он скрывал до самого конца и решил держать при себе. Он замолчал, но Жан ожидал, что это еще не все, и Эрен добавил через некоторое время: - Сила титанов будет уничтожена. Мир будет создан заново, но… Он получит свободу, а я... Окажусь лишен ее навсегда… На целую вечность. Жан увидел в глазах Эрена опустошение. Сглотнув слюну, Жан спросил: - О чем ты?