Saudade

      Лаппи-9 пробиралась по лесу молча, хотя от раскисшей тропинки и скользящих по грязи ног иногда хотелось ругнуться. Весна давно вступила в свои права в Последнем Городе, но в лесу еще лежало немало снега, который медленно и неторопливо таял. Погода же в принципе сегодня не особо баловала — было довольно зябко, сыро, а солнце из-за ленивых, тяжелых облаков выглядывало с очень короткой периодичностью.       Именно поэтому Лаппи надеялась, что на той самой лесной опушке над Городом никого не будет, но ожидания не оправдались. Однако, разглядев фигуру Охотника, что успел ее опередить, Титан уходить не стала.       Ворон дернулся, оглядываясь на шуршание веток, но первым увидел не того, кто решил нарушить его одиночество, а знакомого ушастого Призрака. Тот блестящим огоньком вспыхнул рядом с Глинтом и покрутил оболочкой, смешно повращав ушами.       — Привет, Кус-Кус, — вздохнул Ворон. Призрак покивал в воздухе, приветствуя обоих — и Ворона, и Глинта, — а потом задумчиво покружил вокруг.       — И вам всем привет, — раздался от тропинки такой же знакомый голос.       Ворон снова оглянулся, махнув ладонью, и повернулся обратно. Лаппи-9 шагнула от кустов, тяжело опустилась на бревно-сиденье рядом с Охотником. Тот покосился на розового Титана, но Лаппи молчала, неподвижным взглядом уставившись куда-то за линию горизонта.       — Ты искала меня? — негромко спросил Ворон, поняв, что Экзо не собирается начинать разговор.       — Нет, — улыбнулась Лаппи, не переводя взгляд. — Как это ни странно, с учетом, что таки нашла… Я просто хотела посидеть в одиночестве, как и ты, полагаю. Ворон минуту подумал, потом шевельнулся, зашуршав тканью плаща.       — Если я мешаю, я могу уйти, — тряхнул челкой он.       — Не надо, что ты, — мгновенно отозвалась Экзо. — Раз мы оба тут и оба случайно, значит так надо.       Стражи замолчали.       Ворон вернулся к прерванному занятию — разглядыванию миниатюры Города и Башни вдалеке, а Лаппи замерла, словно статуя, уставившись куда-то вдаль. Тишина медленно вернулась на опушку, и стало слышно как где-то с тихим перезвоном падает капель, а ветер лениво играет лысыми еще пока ветками деревьев.       Охотник почувствовал себя как-то очень странно. Словно во сне. Обычно Лаппи-9 всегда находила его, чтобы поговорить, чутко улавливая момент, когда самому Ворону нужно было поделиться накопившимися эмоциями хоть с кем-то. Однако сейчас она явно не искала в нем собеседника, и молчать рядом с ней оказалось… так же комфортно как общаться за чашкой чая. Пускай они молчали каждый о своем, но молчание стало как будто общим. Разделенным на двоих также, как можно разделить слова. Мысли текли лениво, но словно сквозь него. Рассматривая маленькие кубики домов и крохотные фигурки внизу, Ворон размышлял обо всех своих проблемах, но так отрешенно, будто все это было… далеким прошлым.       Лаппи-9 тем временем не думала вообще ни о чем. Пустота в голове казалась почти звенящей, и даже движение облаков на горизонте, которое механически отслеживали глаза, не накладывало рисунка на эту пустоту.       Но на любую тишину есть определенное время, по истечении которого она перестает быть наполненной ничем и всем одновременно. Где-то неподалеку со звучным уханьем хлопнулся с дерева мокрый ком снега, заставив коротко дернуться Ворона. Лаппи же сначала молча моргнула, потом покачала головой и поменяла положение. Шелест и тихий скрип ее брони окончательно согнал странное оцепенение с Ворона, и он тоже тряхнул головой.       — Я опять облажался… — пробормотал он едва слышно, больше для себя.       — Кто из нас не лажает? — охотно отозвалась Титан. — Тут недавно Завала даже Икорой был недоволен.       — Но я делаю это с удручающей периодичностью, — Ворон мрачно вздохнул.       — Это называется «опыт», — улыбнулась Лаппи, переводя таки взгляд на Охотника. — Нет ничего зазорного в ошибках, главное чтобы ты мог их признавать и выносить нужное.       — Да, но Саладин!.. — Ворон встрепенулся, чуть подняв голос.       — Саладин очень опытный, — мягко прервала его Экзо. — Не беспокойся о нем.       — Но я!.. — снова прерывисто начал Охотник, но Титан снова не дала ему договорить.       — А ты все равно уже оступился и ничего не можешь исправить, верно? — она посмотрела прямо в глаза Ворону, и тот вздрогнул от такой беспощадной, но привычной прямоты. — Нет никакого смысла в том, чтобы посыпать голову пеплом и упиваться чувством вины. Остается одно — делать выводы… и идти вперед. А Саладин… Поверь, если бы его не устраивал такой расклад, он бы не пошел на него. Ни ради тебя, ни ради Завалы.       Ворон замолчал. Фактически Титан не сказала ему ничего нового, но одно дело, когда ты говоришь это все себе сам… и воспринимаешь это как попытку успокоить собственную совесть, а другое, когда тебе прямо и четко говорят об этом со стороны.       — Нет никакого смысла сидеть и гадать о том, что и как мог бы ты сделать иначе, — продолжила тем временем Лаппи. — Есть действие, есть результат. Вариантов будущего в любом случае тебе никто не предоставит, как бы нам всем этого не хотелось…       Она вдруг как-то прерывисто вздохнула и тоже замолкла, снова уставившись вдаль.       Ворон наклонил голову, сбоку аккуратно заглядывая в лицо Титану. Его подкупало то, с каким теплом к нему всегда относилась Лаппи. Он до сих пор не был уверен, готов ли назвать кого-то из Стражей «друзьями», но Титан от него ничего и не требовала. Ни разу. Просто приходила поболтать, когда думала, что это нужно ему, терпеливо и философски помогала понять значение бесконечных камней на его душе, без попыток чему-то научить. А потом также спокойно уходила, не пытаясь взять что-то взамен.       — А о чем пришла помолчать ты? — вырвалось у Ворона раньше, чем он успел подумать стоит ли спрашивать. Лаппи снова перевела на него взгляд, и через мгновение улыбнулась.       — О весне и о «saudade».       — О чем? — опешил Ворон.       — Са-у-да-ди, — с явным удовольствием по слогам повторила Лаппи. — Каждую весну меня накрывает волной саудади… Ворон по прежнему ничего не понял и замолчал, но через несколько мгновений Экзо продолжила.       — Хорошее слово, старое, забытое. Есть у меня приятель, Варлок, спец по уже мертвым языкам человечества, и у него я как-то нашла что-то типа древнего словаря. И случайно, просто открыв на первой попавшейся странице, нашла это слово. Его сложно перевести… точно. Если говорить кратко, то это «ностальгия по будущему». Ностальгия по тому, чего нет здесь, но, быть может, пребывает где-то или еще однажды случится. Охотник замер, сосредоточенно размышляя над словами Лаппи, а потом медленно кивнул.       — Знаешь, мне кажется я понял, о чем ты говоришь…       — Не сомневаюсь, — Лаппи-9 улыбнулась, прямо посмотрев ему в глаза. — Потому я и сказала тебе, что уходить не стоит. Еще какое-то время Титан и Охотник просидели в тишине.       — Где вся твоя… команда? — осторожно спросил он, в основном имея в виду одного неугомонного Пробудившегося.       — Кто где, — повела плечом Лаппи. — У Филиппа весна, он у своего друга сидит безвылазно. Аластар заявил, что у него сезонная аллергия и закопался в архивы Криптархии, чтобы не ходить на улицу лишний раз.       — У Экзо? — озадаченно уточнил Ворон, примерно помня кто есть кто. — Аллергия? Титан с улыбкой развела руками.       — Ну а Фист заявил, что ему уже слишком солнечно и окопался на Европе.       — А ты почему не с ним? — так же осторожно заглянул в лицо Экзо Ворон. Лаппи перевела оранжевые глаза на Охотника, и минуту молча смотрела, словно подбирая слова.       — Кто знает, — вздохнула она, так и не подобрав. — Обычно, когда на меня нападает какая-либо хандра, я иду к Скитальцу. Ворон аж подавился, попытавшись представить себе утешающего Скитальца — сам он с ним практически не сталкивался, но был наслышан. Лаппи усмехнулась, легко поняв, чем вызвана такая реакция Охотника.       — Да-да, к Скитальцу, — подтвердила она. — Схема очень простая. Говорю ему, что меня тревожит, а он язвительно и токсично уточняет точно ли не нужно вытереть мне сопли и сменить штанишки. Чаще всего это именно то, что нужно — этакий пинок под зад, напоминающий, что есть вещи намного важнее желания погрустить. Но не в этом случае. С таким к нему лучше не ходить. Не поймет… или наоборот поймет слишком хорошо. И неизвестно, что будет хуже.       В очередной раз на маленькой опушке повисла тишина. Лаппи снова погрузилась в свои мысли, а Ворон молча размышлял о том, что кажется чуточку понял то, почему она всегда приходила ему помочь — за чужими проблемами свои как будто немного отодвигаются.       Минут через десять облака неожиданно сгустились, сдвинулись поплотнее и решили доказать что они не просто так тут мотаются — и на Стражей посыпалась мелкая, холодная морось. Ворон недовольно натянул поглубже капюшон, но Экзо будто вовсе не заметила изменения погоды — так и сидела неподвижно, игнорируя стекающие по рожкам капли влаги.       Однако, когда дождь усилился, рядом с ней вспыхнул Призрак. Толкнув бочком плечо Стража, он что-то тихонько ей сказал, и Лаппи коротко погладила его. И встала.       — Что ж, спасибо за компанию, и извини, что без чая в этот раз, — улыбнулась она Ворону и шагнула к деревьям. — Будь осторожен на обратном пути, землю сейчас совсем развезет. Не свалиться бы никуда… Охотник молча смотрел ей вслед, но, когда розовая фигура почти скрылась за черными ветками, встрепенулся, подскочил и бросился в догонку.       — Подожди! — выдохнул он. Лаппи остановилась, с удивлением оглянулась, и Ворон, попытавшись притормозить, наоборот эффектно доехал до нее по грязно-снежному склону, чуть не упав в конце. Удержали его сначала какое-то дерево, а потом сама Лаппи-9.       — Не хочешь пойти поесть лапши? — как-то напряженно спросил Ворон, когда Лаппи его таки поймала и помогла вернуть равновесие.       — Можно, — тут же спокойно согласилась Титан. — Кто знает, что у нас впереди будет и когда еще получится так посидеть.       — Верно, — подтвердил Ворон, старательно пряча облегчение и удивление одновременно. — Пошли? Лаппи-9 кивнула и первая шагнула вперед — она была достаточно тяжелой, чтобы не скользить. Ворон, старательно пытаясь сохранить равновесие, смотрел в бронзовый затылок и улыбался.       Это странное настроение — saudade — оказалось чертовски заразным, и ему очень не хотелось сейчас оставаться одному.