Чай с лимоном и мятой

Кэсси смотрела в зеркало женского туалета: “Все хорошо, все хорошо. Это просто выступление.” Она прочитала ещё раз сообщение от Джареда: “Я в тебе не сомневаюсь, ты справишься. К тому же ты не одна” Девушка думала, что лучше бы она была одна, тогда волнений было меньше. Абсолютно спокойный Тимоти с растрепанными волосами, её раздражал. Она не могла объяснить почему. Потому что его неряшливый вид не делал его нелепым, а добавлял какого-то шарма, а она вся расчесанная, выглаженная, сладко надушенная чувствует себя немного не на том месте? Кэсси вышла из туалета, Тимоти её уже ждал. - Мы выступаем десятыми. - А сколько всего участников? - Двадцать пять, по-моему. - О Боже… - Их должно было быть 28, так что нам ещё повезло. - Я хорошо выгляжу? Мой лоб не выглядит слишком высоким? - Ты выглядишь как королева, - он взял её за руку, - это я без шуток, абсолютно серьезно, - Кэсси улыбнулась. - Молодые люди проходите, - прошепелявила пожилая женщина, - конференция вот-вот начнется! Кэсси и Тимоти прошли в просторный зал, он был пропитан прошлым. Кэсси задумалась, что когда то здесь были и Кэрол Льюис, и Оскар Уайльд, и Олдос Хаксли, и Маргарет Тетчер, премьер-министр, которой так восхищается её мама. Она смотрела на этих ребят, которые с таким воодушевлением выступали и так яро дебатировали с судьями. Кэсси дрожала, Тимоти это заметил и приобнял её. - Мы выступим ничуть не хуже. - Да… - прошептала она неуверенно. Настала их очередь, женщина в мантии громко объявила их имена. Поднимаясь к трибуне, девушка споткнулась, но Тимоти вовремя её перехватил. Кэсси сделала глубокий вдох и начала. - Викторианская тенденция судить о ценности человека по его происхождению, возможно, была основана на смутном представлении о внутренней ценности как о наследственной, но здесь Уайлд выставляет эту конвенцию как основанную только на внешнем представлении. Поскольку команда леди Брэкнелл для Джека производить некоторых родителей – точнее, как она подразумевает, любых родителей – позже показывает, что она заинтересована только в том, кто выглядит достойным, основываясь на произвольных стандартах, которые могут быть удовлетворены при полном игнорировании реального характера человека. Она старалась рассказывать четко, но местами это звучало отрывисто. Дочитав последнюю строчку эссе, начались вопросы от судей. И здесь очень помог Тимоти – он мастерски изворачивался и уклонялся от нападок и колких вопросов. Слушатели были удовлетворены. Весь оставшийся вечер Тимоти говорил ей, что она выступила прекрасно, что она молодец. Кэсси не до конца была удовлетворена, но ей была приятна эта поддержка. Девушку вдруг осенило, ведь он всегда её поддерживал. Все 4 года, которые они были вместе, Тимоти был на её стороне всегда, даже когда Кэсси вела себя некрасиво по отношению к другим, когда это противоречило его принципам, когда ей было грустно и страшно, он всегда был рядом и находил подходящие слова. Жаль, что она про это забыла, а может просто принимала как должное. Шепелявая женщина произнесла их фамилии, они стали вторыми. - Ты довольна? – Тимоти радостно тряс её плечо. - Если бы я была увереннее, мы бы стали первыми. - Не будь так строга к себе, пошли. Уже в Лондоне, гуляя с ним по Квин парку, она нерешительно спросила. - Ты не передумал насчет Нью-Йорка? - Нет, - он попутно писал сообщение в телефоне. - Что ты там будешь делать? - Сестра предложила мне место в качестве стажера в небольшом журнальчике, с перспективой своей колонки. Я хочу начать как можно раньше. - О чем будешь писать? - О моде, стиле, публичных мероприятиях. В Нью-Йорке можно писать обо всем. - А здесь? - Я не очень люблю Лондон. - Впервые об этом слышу. - Будто ты когда-то меня слушала, - он грустно улыбнулся, - не обижайся, Кэсс, - Тимоти обнял её, девушка наклонила голову к его груди, чтобы услышать стук его сердца, он был ровным, - до встречи на английской литературе, надеюсь, теперь Джаред разрешит мне досрочно её сдать. - До встречи, - он помахал ей рукой и перебежал на другую сторону улицы. Кэсси шла в сторону своего дома, она медленно шагала и думала, что Тимоти её разлюбил, и от этого холодный февральский ветер ощущался ещё холоднее.