"Temer si dee di sole quelle cose c'hanno potenza di fare altrui male; de l'altre no, ché non son paurose." От итал. "Бояться должно лишь того, в чем вред Для ближнего таится сокровенный; Иного, что страшило бы, и нет." Д. Алигьери "Божественная комедия"
***
Кэтрин Вальдо любила свою бурлящую красками жизнь. Хоть и откровенно презирала хаос, царящий везде, где ей стоило появиться – быть может проблему стоило поискать именно в самой себе, однако юная мисс предпочитала не забивать голову беспочвенными обвинениями самой себя и самокопанием, кое также ей опротивело после нескольких сеансов у терапевта в юном возрасте. Живя в роскоши британской столицы, девушка никогда не думала, что судьба может быть столь жестока, изгнав свою любимицу, коей Кэтрин себя считала, в богом забытое место у окраин Штатов. В страну, кою она не принимала. В серость, кою ненавидела даже на своей родине. Впрочем, виной тому были её собственные необузданные амбиции – в этом юная мисс отдавала себе отчет. Работу, коей занимался мистер Вальдо едва ли можно было назвать легальной, хоть таковое прикрытие у неё и имелось – именно в него Кэт и верила на протяжении долгих лет, однако любой преданности приходит конец, стоит наступить определённому моменту. И таковой наступил, притом, как выражалась сама девушка, при этом пробивая ей грудную клетку. Девушке было 19 лет, когда ведомая юношеским максимализмом и банальным любопытством, она прознала о «семейном» бизнесе отца, в кой были вхожи ей старшие братья. Конечно, Несс и ранее знала о махинациях Майкл Вальдо, но всю серьезность и суть поняла только тогда, когда отец, возмущённый упорством дочери, несвойственным представительницам её прекрасного во всех отношениях пола, потихоньку начал вводить в семейное дело и дочь, что немало поразило его партнеров да и сыновей, кои, после рождения младшей сестры, стали весьма ревностно относится к расположению отца. Впрочем, Несс не могла сказать, что братья её не любили. Они были семьей. «Siamo una famiglia» - как говорила покойная миссис Вальдо. В те далекие времена, когда их мать была жива, они были неразлучны. Сейчас Кэт поражалась тому, как эта великая женщина могла в равной степени выражать свою любовь ко всем детям. Пожалуй, именно тогда, в те спокойные года, когда они всей семьей проживали в Италии, она и была действительно счастлива. Жаль, что этому счастью было не суждено продлиться вечно… Синьора Вальдо – Фран – умерла, подарив миру своего четвертого ребенка, когда Кэтрин было всего одиннадцать лет – чудовищно мало, чтобы насытиться материнской любовью. Хоть, впрочем, едва ли есть возраст, когда человек не нуждается в родительской любви. С тех пор Майк охладел не только к детям, но и к жизни в целом. Долгое время он предпочитал не замечать дочь, что сильно ранило последнюю. Сейчас, конечно, Кэтрин понимала, что он был не в силах смотреть на её лицо, так сильно похожее на лик покойной супруги, а потому не винила его. Братья тогда отдалились от неё, и если старший из них – Винсент, названный английской вариацией имени своего деда со стороны матери, - по-прежнему дорожил сестрой, а через некоторое время, приняв смерть матери и поняв всю хрупкость человеческой жизни, чуть ли не боготворил свою маленькую "Кэтти", то Витторио(иначе говоря, Виктор), столь же решительный, как и его старший брат, однако лишенный чего-либо, что можно бы было хотя бы отдалённо назвать человеческими чувствами, напротив воспринял девочку не иначе, как простой атрибут интерьера. Так ж он отнесся и к младшему брату – Маурицио, названного самой Кэтрин. Кэтрин любила всех братьев одинаково сильно. Даже несмотря на их взаимоотношения с Виктором, она была готова бросится на помощь, стоило ему только попросить, ибо они были семьёй. А итальянская кровь предков их матери бурлила в их венах на ровне с кровью британских и французских аристократов. Поначалу её никто не принимал, что было логично – в том бизнесе, коим занимался Майкл, женщины были не в чести. Точнее сказать, их до него никогда не допускали, особенно при наличии трех замечательных сыновей, в любой момент готовых стать главой «семьи». Однако позже девушка всё чаще стала замечать, что отец действительно ей доверяет, что не могло не задеть чертовски властолюбивого Виктора. Их отношения в те времена были подобны тихой заводи, останавливаемой лишь присутствием отца, дабы не разразиться бушующим штормом. Всё изменилось со смертью отца. В подробности, конечно же, Кэт была не посвящена, однако сердцем догадывалась, что не обошлось без участия среднего брата. Винсент должен был занять место Майкла, но довольно внезапно выяснилось, что Виктор, никогда не ставивший брата выше себя, не собирался делать этого и сейчас. Такие отношение братьев было открытием для девушки – они росли вместе, имея всего лишь год разницы, что было слишком мало, дабы посеять меж ними зерно раздора на почве ревности к материнскому вниманию. «La famiglia» - столь трепетно оберегаемая сначала Франческой, а потом и Кэтрин, перестала существовать, уступая место войне братьев за власть. Позже, когда один из бывших партнеров её отца поинтересовался, что собирается делать сама мисс Вальдо, Несс с ужасом поняла, что спустя столько лет и от неё ждут притязаний на роль глава Семьи. Сама она никогда о подобном и не задумывалась, лишь честно выполняла волю отца – не более. Однако всё обстояло иначе в глазах Виктора, коему было сложно противостоять и одному Винсенту, не то, что брату и сестре – притом не важно, вместе или отдельно они решили бы действовать. Теперь, когда средний из её братьев, пусть и не самый любимый, видел угрозу в Винсе, в ней самой и даже в маленьком Мауро, оставаться в Англии ей было нельзя. Винс решил отправить их с Мауро в Италию, к родителям матери, но Винченцо, дон Герро, запретил присылать внуков сюда – даже он не сможет защитить их, коли Витторио будет знать где они находятся. Потому Кэт сейчас грустно смотрела на мокрую от дождя дорогу, находясь на полпути в Сакраменто – «эпицентр хорошей погоды». Боковым зрением девушка присматривала за спящим на пассажирском сидении Мауро. Марко – согласно новым документам. Марко и Рамина Кортес. «Фамилия хоть и испанская, однако довольно распространенная в штатах.» - думала Кэтрин, успокаивая внутреннее естество, так и норовившее устроить истерику. Они с Мауро всегда были больше похожи на яркую, эффектную итальянку-мать, нежели на аристократично бледного отца, потому Винсент решил не привлекать внимание горожан несоответствием английских имен с европейской внешностью. Кроме того, в Америке всегда было много испанцев, кои были более схожи с итальянцами, чем те же шведы и немцы. Рука невольно провела по непривычно прямым волосам, ныне отливающим ночным покровом, заместо привычного шоколадного блеска, переливающегося в аккуратных кудрях истинной итальянки. После окрашивания своих драгоценных локонов, кои девушка ценила превыше всего в своего внешности, кожа её неожиданно потемнела на их фоне, хоть Кэт и без того обладала замечательным бронзовым оттенком. Но то была Кэтрин Вальдо, которая в возрасте 22 лет бесследно канула в лету дней вместе со своим младшим братом Маурицио. В Сакраменто же въезжала Рамина Кортес, - синьора 25 лет, согласно документам, и столь же юная, сколь была её прошлая ипостась, - вместе с сыном Марко, отец которого умер несколько лет назад. История была отрепетирована и продумана. Увы, но Мауро, и без того являвшийся ребенком более чем смышлёным, был вынужден повзрослеть в кратчайшие сроки, познав вся несправедливость и жестокость этого мира. Девушка не сомневалась в нем, как не сомневалась и в том, что Винс скоро решит эту ситуацию и они вновь вернуться домой. Впрочем, чем дольше они с Мауро ехали, тем явственнее она ощущала, что то были только мечты, пока, увы, не претворившиеся в реальность. Англия опротивела ей после произошедшего, потому она знала, что когда все закончится, то они, она и Мауро, уедут в Италию. А так она устроит им новую жизнь, притом ничем не хуже старой. - Марко, солнце, просыпайся. – ласково пропела девушка мальчику, когда они подъехали к нужному зданию. Здесь должна была состоятся встреча с риэлтором – Винс позаботился, чтобы брат с сестрой не жаловались на условия обитания, но и не были слишком крупными мишенями на карте города. Квартиры на западе городе нельзя было назвать роскошными, однако и захолустьем сей район назвать не поворачивался язык. Ввиду того, что дома здесь, преимущественно были низкими, а на этаже умещалось всего по две квартиры, жаловаться на новое пристанище семейству Кортес не пришлось. Маленькая терраска выходила на залив, что сразу же понравилось юному Марку, столь страстно полюбившему проходящие мимо катера. Рамине же пришлось по душе то, что офис, в который она подавала документы, располагался всего в паре кварталов от квартиры. - Здесь тепло. – отрапортовал Мауро, оглядывая город из окна своей комнаты. – В Италии так же тепло? Несс улыбнулась и погладила брата по щеке. - Да, солнце, там даже жарче. – прошептала она, кидая взгляд на залив. Сейчас, стоя рядом с братом в маленькой квартирке довольно теплого города, с пушистым полотенцем в руке, она впервые за столько лет чувствовала себя хорошо. Спокойно. Словно не было всех этих лет и они до сих пор были семьей. Словно мама была жива, одаривая их своей любовью. Только сейчас она сама, довольно противоречиво, чувствовала себя матерью. – Caldo. In Italia è molto caldo. - Caldo. – повторил Мауро, прижимаясь лбом к груди сестры. – Красиво. Вы с Винни часто говорили на итальянском. - Да… - протянула девушка, обнимая брата как можно крепче. Она непроизвольно зажмурила глаза. – Винни очень любит quella lingua. Он сам меня учил, когда мне было восемь, а ему восемнадцать. А его учили мама и дедушка. - А ты научишь меня? – мальчик поднял голову, и его кудрявые волосы забавно качнулись назад. Карие глаза, столь похожие на мамины, смотрела в самую душу, словно сейчас, в эту самую секунду Кэт была для него всем миром. - Конечно, солнце. – она прижала ребенка ещё ближе, в мгновение ока забывая о всех невзгодах.***
Было в Сакраменто и нечто иное, что невыносимо раздражало девушку. Этот город буквально стоял на ушах от рейтинга преступности. Иной раз Кэт казалось, что каждый второй в этом месте либо убийца, либо вор, что не могло не пугать и без того впечатлительную девушку, коя, к тому же, была обязана оберегать ребенка. Мимо их дома с завидной частотой проезжали машины, мешающие своей мигалкой спать что Кэтрин, что Марко. Также девушка очень удивилась, когда узнала, что заместо должности в какой-нибудь инженерной компании, получила «чин» адвоката в конторе при полицейском участке. Словно гора полицейских способна справится с той угрозой, кою несет в себе её слетевший с катушек брат. Горькая усмешка застыла на губах девушки, заполняющей очередные бумаги. - Кортес, как только сдадите отчет, можете быть свободны. – голос начальника звучал, как из-под воды, но губы на автомате ответили очередной вежливостью. Винс постарался и потому Рамина Кортес получила блестящие рекомендации от одного из лучших университетов штата. Её приняли на работу даже без совещания, хоть пока и не давали вести дела. - Благодарю, Рамина. – вежливо улыбнулся мистер Мейсон, её начальник, стоило ей занести отчет об очередном слушании. Это был добродушный мужчина в летах, с приятной внешностью, довольно густыми волосами, подернутыми сединой, и крючковатым носом. Он весьма добродушно отнесся к девушке и её брату, когда тот сбежал с уроков, потому что «прозябать там невыносимо скучно». Кэт помнила лица всех её коллег, когда её «чудесный сыночек» выдал подобное высказывание на все здание департамента, и была чертовски горда тем, что чтением перед сном научила брата таким говорящим словам. Однако после этого она поговорила с Мауро, и более он не сбегал. Она встречала его каждый день ровно в 12:00 у выхода из школы и вела к миссис Коннерс, пожилой женщине, жившей с мужем в том же доме и воспитывающей двух внуков – Сэма и Оуэна - ,чьи родители пропали без вести в прошлом году. Мауро нравились эти ребята, как нравился и город. Единственное, чего он не выносил, был американский акцент, так ужасно резавший слух и самой Кэтрин. Люди довольно просто определились с версией, что отцом Марка был британец, ведь и его «смешной» акцент, они слышали без труда. Итальянский акцент, кой девушка ловко выдавала за испанский, также не оставался незамеченным. - Это Вам спасибо, мистер Мейсон. – улыбнулась девушка, подходя к двери. – Вы прощаете мне столько оплошностей, что и уму нее постижимо. - Вам их грех не простить. – задорно подметил мужчина, поднимаясь с кресла и вытягивая ноги. – Сэнди спрашивала о вас с сыном. Ваш Марко ей очень понравился, как, впрочем, и мне. Мы устраиваем ужин в субботу, не хотите поучаствовать. - Только если в этот раз миссис Мейсон разрешит и мне внести свой вклад. – нарочито серьезно сказала Несса, пригрозив начальнику пальцем, после чего комнату обволок их смех. - Ну… тут я ничего не обещаю. – старичок поднял руки вверх и повторно рассмеялся. Но потом в раз посерьезнел, стоило им выйти из департамента. – Рамина, Вы так и ходите одна по подворотням? - Должна сказать, что стараюсь их обходить. – неловко улыбнулась девушка, смотря в сторону дома. – До нашей квартиры два квартала, мистер Мейсон. Не волнуйтесь. - Может, мне Вас подвезти? - Нет, не стоит, Вас ждет Сэнди. – улыбнулась девушка и плавно повернулась в сторону дома. – А я пойду, пока Марко не извел миссис Коннерс. Как только она отошла на достаточное расстояние, маска улыбки и безмятежности слетела с юного лица, уступая налету холода и отчуждения. Такая жизнь хоть и одухотворяла британку, но забирала взамен все её силы. Кроме того, тревога действительно жила в её сердце каждый раз, стоило ей идти домой по темным улицам. Кэтрин не страдала от параной, но вздрагивала почти от каждого звука, хоть и старалась не дергаться очень сильно. Холодный ночной ветер, что абсолютно не вязался в утренним зноем Сакраменто, пробирался сквозь кожу, вынуждая девушки сильнее укутаться в легкую кофточку. В далеке раздавался шум сирен, а по следующему перекрестку проехала патрульная машина. Девушка внезапно ощутила металлический запах, что тянулся по всех улице, буквально травмируя её рецепторы – с обонянием у нее всегда было хорошо. Кэтрин решила пройти странный участок как можно быстрее, но взгляд сам приклеился к темным силуэтам в подворотне. Она не видела, что именно происходит, но слух точно различил сдавленные стоны боли. Отличила она и то, как один силуэт прижимал другой к шершавой стене, склонившись над ним. Момент и второй силуэт, отрывается от шеи какого-то парня, с которой ручьем течет кровь. Бедняга обмякает и заваливается на землю, в то время как второй силуэт поворачивается в девушке, устремляя на неё пронзительный взгляд, алых, точно артериальная кровь, глаз. Кэтрин почувствовала, что голова становится невероятно тяжёлой и начинает заваливаться набок. Веки налились свинцом, и девушка постаралась проморгаться, как вдруг образы перед глазами стали меняться. Тело сковала чудовищная боль, вынуждая рухнуть на землю. Голова невольно повернулась в сторону голубого неба, встречая вместо того лишь ночную тишь, перемешанную с запахом дыма и копоти, что безнадежно оседала на липкую, местами грязную одежду белых и синих цветов, обволакивала легкие изнутри. Неподалёку горел костер, но жар его ничуть не грел, наоборот, впервые за последние несколько часов, проведенные в мучениях и боли, мужчина ощутил мрачную прохладу безнадёги. Тело его горело, извиваясь от яда, текшего по его жилам, словно каждая кровинка застывала в ещё живом теле. Глаза невольно врезались в потрепанный флаг в полоску, с круглым знаменем американских звезд… Кэт разлепила веки, тут же упираясь в красные глаза незнакомца. Два рубина, глядели на нее особенно четко и завороженно, с толикой еле сдерживаемого желания вгрызться в глотку, подобно дикому зверю. - Кто ты? – вымолвил мужчина. Ноздри затрепетали, словно почуяв какой-то невероятный аромат, и он прикрыл глаза, сжимая руки, придерживающие Кэт за плечи. Девушка впервые заметила стальные объятия брюнета, и сердце её пропустило удар, затем забившись с новой силой. Он же, будто прочитав её мысли, отшатнулся назад и плотно стиснул зубы, буравя двушку пронзительным взглядом алых глаз. Вальдо невольно залюбовалась точеным лицом брюнета, но уже в следующую секунду рванула в сторону дома. Ноги сами несут Кэт прочь от этого зрелища, а сердце колотится так, словно вот-вот выскочит их горящей груди. На удивление, мысли не путаются, наоборот, в них набатом раздаётся лишь одно слова: «Бежать». Страх не сковывает тело, как то бывает в иных случаях, нет. Кэтрин четко знает, что ей делать.