ARC Corp

Единственное изменение, которое они внесли в свою униформу, — это белая повязка с жирной синей надписью «персонал» на левой руке, чуть ниже плеча. Блейк держалась за нее, как за щит, и обязательно поворачивалась левым боком к любому встречному, чтобы не подумали, что она из тех «любителей меха». Возможно, было бы несправедливо так охарактеризовать всех членов общества, ведь среди них, несомненно, было немало нормальных людей в нормальных отношениях, которые никогда бы не подумали об этом. Впрочем, они бы и не пришли. Это мероприятие предназначалось для самых странных из них, и они приехали на автобусе на следующий день. Не один автобус, не два, не три, а двенадцать автобусов, заполненных мужчинами и женщинами, выходящими в несносно ярких меховых нарядах. Отвратительно. Блейк так и не смогла понять, как кому-то в голову взбрело надеть ярко-желтый и полосато-голубой (голубой - в форме молнии) костюм волка. И почему кому-то в костюме кролика захотелось сделать мех ярко-розовым с зелеными точками по всему телу. Разве смысл не в том, чтобы выглядеть как настоящий гибрид животного и человека? Она когда-то видела маскотов на детских каналах и те были куда менее красочными. Создавалось впечатление, что какой-то жестокий монстр взял целую кучу брошенных питомцев из приюта и пропустил их через фабрику красок. — Прошу всех выстроиться в ровную линию и предъявить свои билеты, — Жон говорил в мегафон, стоя рядом с ней у главного входа. Если зрелище, представшее перед ней, и было ужасным для глаз, то то, что было позади, несомненно, было ещё хуже. Она видела, как настоящие оборотни мажутся краской и вычесывают шерсть, и как они отрабатывают провокационные позы. Если судить по одобрительным «ооо» и «ааах», раздававшимся из толпы перед ней, за ее спиной творилось что-то очень мерзкое. Блейк смотрела вперед, её губы были сжаты в подобие улыбки, а глаза расширены. Она протянула руку к... к фурри. Определить пол или расу было невозможно. — Билет и имя, пожалуйста. — Фенрир, могущественный паладин из племени драурских волков! Первый в своем роду! — большая мохнатая морда наклонилась. — Но, надеюсь, не последний, а? Жон перевел взгляд на нее через плечо Фенрира и медленно покачал головой. — Нет, — пробормотал он, проводя рукой по горлу. Он что, думал, она собирается зарезать этого человека или что-то в этом роде? Она так крепко сжимала Гэмбол Шрауд только потому, что ей так захотелось. Ха-ха. Только поэтому. — Проходите, — прорычала она. — Следующий! — подошел ещё один волк. В конце концов, это был «Волчий фестиваль». — Билет и имя. — Фенрис, — представился человек в черном меховом костюме с сотнями белых шрамов, нарисованных на его теле. — Темный волк, родившийся в дикой природе и воспитанный настоящими волками. Мне пришлось научиться выживать самостоятельно, и лишь недавно я узнал о своем происхождении и, кроме того, о своей судьбе... Блейк поставила печать на его билете, прежде чем он успел перейти к своей предыстории. — Проходите. Следующий! Они не все были волками. Но было очевидно, что на «Волчьем Фестивале» будет обилие фурри-волков (и настоящих оборотней), но пришло и много фурри других видов, которые просто хотели... ну... потрахаться. Блейк считала победой то, что здесь не было никого сомнительного возраста, и то, что никто из её знакомых не пришел, потому что это было бы слишком ужасающе. Впрочем, учитывая наряды, узнать об этом было невозможно. Тем не менее никто не закричал «Блейк!», так что она надеялась, что здесь никого из её знакомых нет. К тому же у неё было очень мало друзей вне работы. Если бы появился Адам, она бы узнала его голос и, вполне возможно, разбила бы голову о ближайший столб забора. Потребовался час, чтобы привести всех в порядок, что, честно говоря, было не так уж плохо. Они были вежливы, аккуратны, довольствовались тем, что стояли в очереди и болтали друг с другом. Очевидно, многие из них знали друг друга по предыдущим «фестивалям» и были рады пообщаться. Труднее всего было игнорировать тех, кто проявлял игривость. К её облегчению, ни один меховой костюм не был снят, но она на протяжении этого часа успела заметить группу хихикающих кроликов, прижимающихся друг к другу. Формально они никому не причиняли вреда и не выставляли себя напоказ, поскольку были одеты в большие меховые костюмы. Это просто... отвлекало. Очень отвлекало. Что она могла и хотела отметить, так это отсутствие оригинальности в именах. Сегодня здесь было по меньшей мере двадцать вариаций на тему «Фенрис» и «Фенрир», и не было недостатка в «темных, трагических историях», которые заставили бы даже самого стойкого ролевика закатить глаза. Было почти облегчением, когда кто-то подошел и сказал, что его фурри зовут «Стив», хотя бы потому, что это было вполне оригинально. И за это время только двое пытались флиртовать с ней, что было ещё одним облегчением, и только один пытался убедить Жона «найти их позже» на оргии и присоединиться к ним. Он отказался с куда большей вежливостью, чего, как она думала, ей бы не удалось. — Ну вот, с очередью покончено, — пробормотал Жон, вытягивая руки над головой. — Это было не так уж плохо. — Я всё ещё в ярости, что ты не предупредил меня, что мы здесь делаем. — Ты бы убежала в Вейл и спряталась. Да. Да, она бы так и сделала. — Что теперь? — Теперь мы делаем все, чтобы нас заметили, и пытаемся предотвратить любые проблемы. Оборотни обычно не создают проблем, но за людьми нужно следить. Они склонны теряться в «моменте» и хотят увидеть человека под мехом, так сказать. Если они попытаются это сделать, мы должны оттащить их и предупредить. — Оттащить их? — переспросила Блейк, морщась. — Голыми руками...? Жон закатил глаза. — Просто хватай их за загривок - они же в костюмах, в конце концов. За первый раз они получат предупреждение, а за второй их вышвырнут. Мы не хотим быть слишком суровыми, иначе с ними будет трудно справиться. — Конечно. Мне бы не хотелось показаться тираном... — Блейк вздохнула. — Напомни мне ещё раз, почему ARC Corp разрешает всё это? — Потому что альтернатива - либо тотальная война, либо оборотни пробираются в города и рискуют разоблачить себя. Лучше дать им возможность «сбросить напряжение» в контролируемой среде, — Жон оглянулся на участников «фестиваля». Это была ошибка. Он понял это секунду спустя, скорчив гримасу и откинувшись на спинку кресла. — О Господи. Они уже начали. — Я буду охранять вход. — Ты будешь помогать мне внутри! Просто... повернись. — Я не хочу. — Лучше сделать это одним махом. — ... Наверное, он был прав. Блейк знала, что именно она увидит, но будет только хуже, если она продолжит медлить. Лучше посмотреть сейчас и привыкнуть к этому, чем потом мучиться всю ночь и ждать, пока все закончится. Блейк сделала глубокий вдох - и тут же пожалела об этом из-за запаха - и обернулась. Это было... Это было плохо, она не могла лгать, но не ужасно. Пока нет. Здесь были настоящие люди-животные, обнимающиеся с ненастоящими людьми-животными, и много телесного скрежета, который можно было бы назвать сексом, если бы между ними не было костюма. Впрочем, разговоров было не меньше. Флирт, болтовня, знакомство друг с другом, и, к счастью, похоже, что реальное соитие было ограничено различными палатками. Блейк наблюдала, как «Фенриса» заманивает в палатку женщина-волчица в нескольких бикини со стрингами. Чем меньше она знала о том, что происходило внутри, тем лучше. — Вот. Все не так уж плохо, правда? Блейк глубоко вздохнула. — Бывало и хуже, да? — ... — Жон отвел взгляд. — Да, разумеется. Но давай посмотрим правде в глаза. Это не так плохо, как город, который заманивает людей в ловушку в последний день их жизни и сводит их с ума, или маленькая девочка, проданная в рабство, застрявшая на заброшенном корабле и мучающая себя кошмарами. Это ужасно. А это... Это неловко. И мы должны быть благодарны, что всё ограничивается только этим. В конце концов, чего стоит небольшое унижение? С этим она не могла поспорить. Это было... Это было неловко, даже унизительно, но разве она променяла бы это на смерть невинного ребенка? Конечно, не променяла бы. Блейк вздохнула, провела рукой по лицу и молча кивнула. Это был низкий удар с его стороны, но она не могла сказать, что не заслужила его. Профессионализм должен был стоять на первом месте, особенно учитывая, сколько ей платят и как много зависит от нее и ARC Corp, чтобы сохранить все в тайне. В конфликте могут погибнуть люди, а они наверняка будут. Люди и так были расистами по отношению к фавнам, а с настоящими людьми-животными все будет в десять раз хуже. — Хорошо. Я могу это сделать. Разделимся и распределимся по квадрантам? Жон кивнул, чувствуя облегчение от того, что она согласилась на это. — Да. Я возьму восточную сторону, а ты - западную. Мы встретимся в центре через два часа. Не стоит думать, что ты должна следить за всем, если не хочешь. Просто выбери место, где будешь стоять, чтобы тебя было видно, и смотри видео на своем свитке или ещё где-нибудь. Никто не просит тебя смотреть, как «это» происходит. /-/ В итоге Блейк заняла место у столба и читала книгу на своем свитке. Не эротическую - не в такое время, как сейчас, - а хороший, старомодный фэнтезийный роман. Такие, которые она с удовольствием слушала, когда отец сидел у её кровати и зачитывал слова, стараясь подстроиться под голоса героев и часто не справляясь с этим из-за его грассирующего тембра. Но она все равно любила такие моменты, и родители часто шутили, что её легче всего уговорить лечь спать пораньше, лишь бы была наготове новая книга. Она бы ещё больше улыбалась, если бы её чувства не подвергались нападкам с разных сторон. В ушах звучали ворчание, вой и вздохи, а в нос бил запах. Боже, запах. Тут и моча, и мокрый мех, и синтетический материал, из которого были сделаны костюмы, который не очень-то приятно пах, когда намокал. К тому же завывания не были связаны с сексом. Точнее, почти не были. Кругом были ярко раскрашенные фурри, воющие в небо, и самое ужасное (или самое лучшее), что все эти люди-волки качали головами или закатывали глаза. Свиток в её руке зажужжал, и Блейк, не задумываясь, ответила, ожидая, что это звонит Жон. Вместо этого перед ней появилось статичное видеоизображение и слишком знакомый голос. — Привет, дорогая! Как дела? — М... мама!? — Блейк зашипела, но та не могла этого увидеть. Они находились на границе зоны действия ККТ, поэтому, хотя качество звука было на высоте, изображение не загружалось. — А-а, мам. Я сейчас на работе. Я не могу говорить. — О? Упс. Прости, дорогая. Я подумала, что ты можешь... — Да! Да! Да! — кричала женщина из ближайшей палатки. — Сильнее, ты... ты животное! А-а-а! ... ... Блейк хотелось плакать. — Занята, да? — голос Кали звучал дразняще. — Звучит так, будто ты очень занята. — Я... я занята. Работой. Это... Это не то, что я могу... эм... Тут зона бедствия? — Звучит так, будто кто-то помогает этой женщине справиться с бедствием, — голос Кали стал немного отстраненным, словно она убрала свиток от рта, чтобы поговорить с кем-то другим. — Дорогой, наша дочь в клубе для свингеров. — Мама, нет! Я не в клубе свингеров! Я на..., — «Фурри фестивале». Она никак не могла этого сказать. — Я нахожусь рядом с клубом свингеров. Я нахожусь поблизости от свингер-клуба, в котором очень шумно. Я не посещаю его и не принимаю в чём либо участие. — Тебе не нужно стесняться нас, дорогая. Однажды у нас с твоим отцом был период приключений, и... — Я не хочу знать! — Все, что я хочу сказать... — Мама. Я работаю. Пожалуйста, забудь об этом. Я здесь не для того, чтобы... — Блейк! — к ней подбежал Жон. Он выглядел взволнованным. — Ты мне нужна! — задыхаясь, произнес он голосом, осипшим от бега. — Ты мне нужна прямо сейчас! — Ооо~— вздохнула Кали. — Я оставлю вас двоих, дорогая. Подари мне внуков! Блейк подумала, не перезвонить ли ей и не накричать ли на маму, но отпустила свиток и посмотрела на Жона. — Я тебя ненавижу. — Нет времени. Мне нужна твоя помощь. У главных ворот кое-что случилось. Это они. Проклятье. Блейк начала бежать с ним трусцой, но всё же спросила: — Кто они? Опять оборотни? Ещё фурри? Твои сестры? — Хуже, — простонал он. — Осуждающие. У входа собралась толпа. В основном женщины, среднего возраста и старше, но было и несколько мужчин, которых, как она подозревала, притащили вместе с женами для солидарности. Они несли плакаты и флаги, выкрикивали слова протеста (правда, не в такт, так что она не могла разобрать слов) и выглядели разъяренными. Блейк остановилась у ворот и сразу вспомнила о протестах в Атласе против фавна. Знаки были почти такими же. — Скажем НЕТ грязи. — Скажем НЕТ фурри! — Скажем НЕТ разврату! — Долой меховую индустрию! И, конечно, были и такие, которые представляли собой просто карикатурное изображение вызывающе позирующего фурри с красным кругом и линией через него. Точно такие же фразы в некоторых случаях использовались в протестах против фавнов, часто изображая фавнов не лучше животных. Блейк нахмурилась, но Жон подтолкнул её к входу, закрыв его за собой, и вышел со своим мегафоном. Он собирался встретиться с ними один, но она была нужна ему для того, чтобы убедиться, что никто не проскочит мимо. — Пожалуйста, отойдите от зоны мероприятия, — прозвучал его голос в мегафоне, направленный на толпу разъяренных взрослых. — Это законное и лицензированное мероприятие, а вы нарушаете его границы. — Долой уродов! — закричала одна женщина. — Им нужна помощь, а не поощрение таких монстров, как вы! — кричала другая. — Они развращают добрых людей Вейла! — Это заговор! — кричал один очень тучный мужчина с всклокоченной бородой. — Они пытаются снизить рождаемость в Вейле, потому что теневое правительство хочет скрестить нас с Гримм, и это первый шаг! Вы никогда не возьмете меня живым! Даже некоторые другие протестующие отступили в сторону. — Это мероприятие по обоюдному согласию, — вздохнул Жон. — Пожалуйста, отойдите. — Подумайте о детях, которых вы развращаете! — закричал кто-то. — Мэм, мы находимся в двадцати милях от Вейла, в лесу. Здесь нет детей. Это мероприятие настолько частное, насколько оно может быть частным, если не устраивать его буквально на Луне. — Там мой малыш! Его развращают! — Мэм, ваш «малыш» уже взрослый человек и может принимать собственные решения. — Ему всего тридцать! — Как вам не стыдно! — Позор! — Позор! — крикнул другой, и, как стая гиен, они бросились на подхват. — Позор! Позор!! Позор! — Я вынужден попросить вас всех сесть в машину, которая привезла вас сюда, и вернуться в Вейл ради вашей же безопасности. — Вы не можете нам угрожать! — Мэм, я повторю ещё раз. Вы находитесь в лесу в двадцати милях от Вейла. Эта местность небезопасна, поэтому моя помощница — профессиональная охотница, нанятая для охраны. Вы все находитесь в прямой опасности быть атакованными Гримм или дикими животными... — Единственные дикие животные — это те, кто там трахается! Больные! Блейк закатила глаза. Может, женщина ревновала? — Мэм, то, что эти так называемые больные получают больше удовольствия, чем вы, — не моя проблема, — засмеялась Блейк и показала ему большой палец вверх. — А вот что меня беспокоит, так это группа взрослых людей, которые пытаются вмешиваться в сексуальную жизнь других людей. Я вынужден попросить вас уйти. — Смотрите! — крикнул голос позади нее. — Да это же хейтеры! О-ох. С протестующими впереди и так было плохо, а теперь ещё и группа фурри позади. Блейк вздрогнула и повернулась спиной к первому участку, чтобы вытянуть руки и загородить собой новичков. К счастью, они не пытались протиснуться вперед. Позади она слышала, как протестующие кричали, чтобы они сняли свои костюмы и снова стали нормальными людьми, и что они смогут им помочь. Что их можно починить - как будто они вообще были сломаны. Блейк знала, что это будет воспринято не очень хорошо, и, конечно, фурри надули грудь. — Думаете, вы можете указывать нам, что делать, да? Ну, давайте, ребята! Давайте покажем им, на что мы способны! — Пожалуйста, сохраняйте спокойствие! — крикнул Жон. — Не ссорьтесь! Они не стали драться. Блейк очень жалела, что они этого не сделали. Вместо этого они сделали то, что часто считалось лучшим способом дать отпор протестующим, говорящим вам, что вы не можете делать. Они сделали то, чего не должны были делать. Фигуры в костюмах стали тереться друг о друга и вызывающе стонать, а некоторые даже встали на четвереньки. Блейк была вынуждена наблюдать за всем этим, не в силах отвернуться, пока перед ней разворачивалась кошмарная сцена. — Пожалуйста, не прелюбодействуйте! Пожалуйста... О Господи, нет! Прекратите! Прекратите! На некоторых костюмах были застёжки. Заслонки, которые можно было открыть, чтобы... что-то достать. Или вставить. Блейк не считала нужным знать об этом и теперь жалела, что узнала. Это было похоже на замедленную съемку автомобильной катастрофы: она не могла отвести взгляд. — Блейк, останови их! Заставь их остановиться! — Я... я не могу пошевелиться. Мои ноги прилипли к земле. — Эй, что тут происходит? — из всех, кто мог к ним подойти, это был Паддлфакс. Оборотень, которого они встретили в первый раз, с шерстью, натянутой на мускулистую грудь, и, к её ужасу, маленькими следами губной помады, разбросанными тут и там. Он явно был очень крупным и мускулистым мужчиной... волком, и, похоже, пользовался большим уважением в обществе, потому что экспозиция перед ней остановилась. — Ф-фрик! — крикнула женщина снаружи. — Фрик"?— Паддлфакс зарычал и вытянул руки над головой, отчего его мускулы вздулись. — Дорогая, я может и фрик. Но в постели! Что же вы, сексуальные души, делаете здесь, тратя свое время на замкнутых неудачников вроде них, когда вы могли бы быть в моей палатке и узнать, как настоящий волк занимается любовью, а? — он подмигнул. — Не позволяй им испортить наш день. В воздухе словно что-то щелкнуло. Мужчины и женщины в костюмах встали и застегнули молнии. Они кашляли в лапы и отворачивались от протестующих, а один даже (Блейк почувствовала, что он скорее фенрис, чем фенрир) сказал: — Ты прав. Они хотят испортить наш важный день, но мы им не позволим. Аууууу! — Ауууу!" - завыли остальные, взялись за руки и пошли прочь. Блейк никогда не думала, что будет благодарна за вмешательство одного из этих возбужденных настоящих фурри. — Не поворачивайтесь к нам спиной! — завывал кто-то снаружи. — Вы входите в логово зла и разврата. Мерзавцы! Извращенцы! Подумайте о детях! — Мэм, пожалуйста, не вмешивайте детей в это. Повторяю, мы находимся в глуши. Здесь нет детей, кроме тех, что вы себе вообразили. Позади раздались шаги, и когтистая рука коснулась её плеча. Блейк напряглась, и ещё больше напряглась, когда мимо её головы к уху просунулось настоящая морда. Грозный женский голос прошептал: — У нас проблема. Нужен один из вас. — У нас тут проблема, — прошипела она в ответ. — Это не может подождать? — Нет. Один из ваших устроил суматоху, пытаясь снять костюм. Если вы понимаете, о чем я. Проклятье. Кто-то переходит границы в отношениях с оборотнями. А ведь это было главное, ради чего они здесь находились. Блейк зашипела и отстранилась от женщины-волка, а затем бросилась к Жону, чтобы прошептать ему то же самое. Он повернулся к ней, отстранившись от мегафона, и вздохнул, когда она объяснила ему проблему. — Именно сейчас, как нельзя вовремя. Проклятье. Ладно, я постараюсь продержаться здесь, пока ты с этим разберешься. Ты сможешь...? — Я буду в порядке, — Блейк отстегнула Гэмбол Шрауд и протянула ему. — Если понадобится, стреляй, — несколько протестующих, находившихся достаточно близко, чтобы их услышать, нервно отступили назад. Она хотела, чтобы он выстрелил в воздух или в землю, но это тоже сработало. — Закончи здесь и приходи мне на помощь, когда сможешь, — Блейк бросилась к женщине-оборотню, стараясь не обращать внимания на липкий мех. — Отведи меня к ним сейчас же. Я не в том настроении, чтобы быть нежной. — Спорим, я смогу тебя... — оборотень вздрогнула под её взглядом. — Прости. Пойдем. С Жоном все было бы в порядке: в конце концов, они были просто злобными идиотами. Хуже того, они были идиотами, которые считали необходимым вмешиваться в дела других людей и указывать им, как жить дальше. Может, Блейк и не нравилось находиться здесь, но она знала, что все остальные были довольны, и в конце концов это был их выбор. Ей просто хотелось, чтобы мир понял это и позволил ей провести вечер без происшествий. Не повезло. Возле палатки поднялась суматоха - никто не пострадал, драки, к счастью, не было, так как оборотни наверняка разорвали бы виновника на куски. Скорее, другие слышали спор и подходили поближе, чтобы послушать, как случайные свидетели аварии на дороге. Как обычно, никто не помогал, когда оборотень-мужчина рычал на женщину. Блейк поняла, что это женщина, потому что она была без головы. Шлема? Маски? В любом случае, бледно-голубой кроличий меховой костюм был надет до плеч, где виднелась женская голова. Голова кролика лежала на полу. Женщина выглядела... мягко говоря, смущенной. И потной. И ещё от неё веял специфический запах. Блейк сдержала гримасу и встала между ними. — Так! Успокойтесь! Я из службы безопасности! Что здесь происходит? — Сумасшедшая сука пыталась оторвать мне голову! — прорычал оборотень. Блейк не отводила взгляда, потому что на нем не было ни шва одежды, и он был... ну, он явно кончил... Это единственное, что можно было сказать. — Как раз когда я был внутри... — Слишком много деталей, — Блейк повернулась к человеческой женщине. — А вы, мэм? — Я... то есть я просто хотела посмотреть, какой он под одеждой, — теперь, когда ее выслушали, ей стало немного стыдно за все это дело. — Я думала, что мы действительно сблизились, и мы были в середине... — Мэм. — Ну... Мы близились к концу, и я хотела увидеть его лицо. Разделить момент лицом к лицу, понимаете? — она отвернулась. — Я не хотела причинить ему боль, но я не думала, что его костюм будет так плотно сидеть. Я нигде не могла найти молнию или шов, поэтому решила подтянуть его. «Мне действительно мало платят за это», — подумала Блейк, вздыхая. — Мэм, пожалуйста, поймите, что все присутствующие здесь согласились принять участие в фестивале, надев меховой костюм, и на анонимность, которую он обеспечивает. Не все присутствующие могут позволить себе, чтобы их имена и лица засветились. У некоторых есть работа, семьи и друзья, которые не поймут их... уникальный... образ жизни... Позади нее раздалось несколько ропотов согласия. — Я понимаю это. Понимаю. Но... я имею в виду... мы все здесь фурри, верно? Зачем такая секретность? Мы знаем, что под костюмами мы все обычные люди. Что плохого в том, чтобы поделиться этим друг с другом? У Блейк не было слов. Для нее это было чуждо, и она не могла смириться с мыслью, что можно заниматься сексом с кем-то, даже не зная, кто он и как выглядит, не говоря уже о том, можно ли ему доверять. Хотя она знала, что многие люди так делали. По-видимому, её собственные родители даже занимались этим, и ей понадобится много алкоголя, чтобы выкинуть это из памяти. «Это не моя сильная сторона», — подумала она. Уметь успокаивать людей и находить выход из положения. Она ожидала увидеть неразумного и агрессивного человека, которого можно было бы выпроводить и «крепко» поговорить, а не рассудительного. Молчание Блейк не помогало, а люди за её спиной неуверенно переминались с ноги на ногу. Единственным выходом было открыть рот и просто сказать что-нибудь. Какую-нибудь ерунду, которую она могла придумать. Что угодно. — Дело в духе фурризма! Женщина подняла бровь. — Что? — Это... Это дух, — с трудом, но все же выдавила Блейк. Теперь ничего не оставалось делать, кроме как нырнуть в воду с головой и надеяться, что она не проломит себе череп. — Когда ты надеваешь меховой костюм, да, под ним ты обычный человек, но ты становишься чем-то большим благодаря... силе воображения и... и принятию других. О чем я вообще говорю...? Нет времени. Нужно что-то придумать. — Это принятие и негласное соглашение между двумя людьми - между двумя фурри - что пока вы оба носите костюм, и пока вы оба здесь, вы не Мэнди, и Синди, и не Грег и Роджер, а Сумеречный, и Фенрир, и Фенрир, и даже Фенрир. — Вы трижды сказали «Фенрир», — отметила женщина. — Сколько Фенриров здесь сейчас? — огрызнулась Блейк, её терпение иссякало. Несколько рук поднялись. — Я так и думала! — Брат, ты Фенрир? Но я Фенрир... — Я думал, это оригинальное имя. Ты скопировал мой образ? — Твой образ? Это мой... — В любом случае! — крикнул Блейк, прервав их, прежде чем они успели начать обмениваться мнениями об «искусстве». — Речь идет об уважении и вере. Никто из вас не настоящий фурри. Вы это знаете. Но уважая друг друга, веря друг в друга и добавляя похоть, сводящую всех с ума, вы можете на один день поверить, что вы таковыми являетесь. Всего на мгновение, — заявила она, — но на мгновение, которое объединит всех. Это объединяет вас всех здесь, на «Волчьем фестивале». Не забывайте об этом! — воскликнула Блейк, потрясая кулаком в сторону женщины и повторяя самые впечатляющие речи своего отца, обращенные к обедневшим фавнам. — Не забывайте, что речь идет не только о вас. Речь идет об уважении к своему партнеру, уважении к своим товарищам и уважении к себе. Не того, кто ты есть на самом деле, а того, кого ты выбрал, чтобы быть здесь сегодня — даже если это всего лишь ещё один Фенрир. Раздалось несколько возгласов одобрения. Довольно много, на самом деле. Блейк оглянулась и поняла, что они — или она — собрали ещё большую аудиторию, особенно когда началась ее «страстная речь». Фурри и оборотни, взявшись за руки, поддерживали её. К черту все. Она была так «глубоко». С тем же успехом можно было зайти ещё «глубже». — Вот что значит быть фурри! — крикнула Блейк под многочисленные аплодисменты. — А теперь как тебя зовут? Женщина со стыдливым лицом наклонила голову. — Ребекка. — Нет. Я спросила, как тебя зовут. Как тебя зовут, волчица. Она подняла голову, по щекам потекли слезы. — Я Фенрира! Все лицо Блейк исказилось. — О, ради всего святого... — Я - Фенрира! — закричала она, пересиливая жалобу Блейк. — И мне так жаль! Я всех подвела! Я... я должна уйти... — Не уходи! — крикнул мужчина позади Блейк. Через плечо Блейк протянулась мохнатая ярко-желтая рука. — Не уходи, Фенрира. Все совершают ошибки. Все ошибаются. Главное - пережить это. Не уходи, когда это лучший день в твоей жизни. Возьми себя в руки и вернись к нам, Фенрира! — он шагнул мимо Блейк с распростертыми объятиями. — Мы встретим тебя с распростертыми объятиями! Женщина вскрикнула, наклонилась, подняла голову кролика и надела ее обратно, а затем прыгнула в объятия другого человека, громко плача. Он укутал её, и зрители начали громко аплодировать. Несмотря на себя и на всю свою глупость, Блейк почувствовала себя немного довольной собой. Почти гордой. А ведь и правда. Вот только Жон об этом узнает. Прежде чем она успела подумать об этом, бледно-голубая рука вырвалась и схватила Блейк, притягивая её к себе. Ребе — Фенрира — затащила Блейк в их объятия. — Спасибо! Простите меня! Спасибо! Мне так жаль! — Все... Все в порядке, — Блейк извивалась, пытаясь вырваться. — Не нужно меня благодарить. Просто не делайте так... Теплое тело прижалось к ней. Теплое, пушистое тело. Бочкообразные руки обхватили её, но не прижались к ней, а обняли женщину. — Эмоции были на высоте, — прорычал оборотень. — Не так уж и больно. Я могу простить, Фенрира. Я могу забыть все плохое, — в его груди заурчало. — Особенно когда до этого мы только-только перешли к самому интересному. — Нет! Нет! — Блейк извивалась между их телами. — Отпусти меня! Выпустите меня! — ГРУППОВЫЕ ОБЪЯТИЯ! — Никаких групповых объятий! — в панике закричала Блейк. — Никаких групповых... Они навалились друг на друга. Мохнатые тела, некоторые настоящие, некоторые ненастоящие, все достаточно тяжелые, чтобы превратить неловкое объятие в ужасающую массу тел, прижавшихся друг к другу. Громкое «ой-ой-ой» пронеслось над всем этим, заглушая слова Блейк. — Отпустите меня! Я чувствую запах - о боже, твоя шерсть мокрая! Почему она мокрая? Я чувствую, как «он» касается меня! Нет! Нет! — Aууууууууууу~ Они прижались сильнее. Лицо Блейк погрузилось в мех. — Нееееет! /-/ Руби Роуз медленно остановилась у здания, в котором располагался Офис «Сдерживания», и наклонила голову. С ней было ещё несколько человек, которые стояли на улице и смотрели на зрелище, происходящее впереди них. Жон стоял с гидромотором в руках, похожим на тот, которым моют автомобили, и направлял его на кирпичную стену впереди. Блейк стояла, упершись руками в стену, склонив голову, спиной к нему, и была насквозь пропитана водой. С её костюма, который почему-то всё ещё был на ней, капала вода, и он становился только мокрее, когда Жон медленно поднимал и опускал сопло, выплескивая тонкую струю мощной воды, которая продолжала заливать её. — Блейк, у нас тут публика, — пожаловался он. — Мне все равно! Я осквернена! Мне нужно смыть с себя зло! — Блейк повернулась и протянула руки. К счастью, её костюм был застегнут, поэтому белая рубашка, местами просвечивавшая, не открывала ничего, кроме груди и шеи. — Заодно и спереди меня помой. А затем ты купишь мне новый костюм. Этот я сожгу. — Хм... — Руби подняла руку. — Что случилось... — Я НЕ ХОЧУ ОБ ЭТОМ ГОВОРИТЬ!