Kkangpae

То, что не убивает тебя, заставляет тебя желать смерти.

— Пошел к черту! Звон разбивающегося в паре метров стакана совершенно никак не пугает Яна, пока виновник очередного разгрома своей же квартиры в ярости ретируется из гостиной в кухню в поисках нового. Младший кусает изнутри щеки и ему ничего не остается, кроме как молчаливо пройти следом в кухню. Будто у него был выбор. Будто его мнение в принципе спрашивали когда-либо. Если честно, — Чону было бы вовсе не жаль, если бы этот стакан прилетел ему парой секунд назад прямо в голову и прекратил все за секунду. — Этот выскочка посмел ставить мне условия?! Передай ему, что он уволен. Хисын с недовольным лицом закуривает где-то уже четвертую сигарету, раздраженно открывая виски. Ян цепляется взглядом за падающий пепел, который прожигает черную скатерть, и уходит куда-то в себя, смотря на тлеющую ткань. Где-то внутри себя он выгорал ровно также. Явно не таким он представлял себе вечер первого дня недели: дико раздраженный Ли, вливающий в себя литры виски, который, видимо, начал разрушать кроме печени и его мозг, раз старший стал таким неконтролируемым в своих эмоциях. И все бы ничего, если бы дело было только в этом. Ужасная привычка — это держать все под контролем, Чонвону следует от нее отучиться, потому что она разрушает реальность и строит вместо нее новую, которую он желал бы видеть, вместо той, которую он видеть должен. — Мы расторгнем договор сегодняшним же утром. Очень холодно и очень аккуратно. Красноволосый смиренно садится напротив собеседника за черный стол, откидываясь на спинку стула и закидывая одну ногу на другую. Пьяную атмосферу нарушает лишь мерзкий звон капель об оконное стекло, который идет по нарастающей, и горький запах дыма. Чонвону бы в свои года в школу ходить, да за девчонками бегать на переменах, страдая позже из-за своей первой неразделенной любви, есть вредные снеки, запивая газировкой и слушать от родителей нотации, что так заработает к своим тридцати язву. Однако ничего из этого списка у него нет, парню хотелось бы дожить до тридцати в принципе, с язвой или нет - уже не важно. Ему бы гулять с другими мальчишками и рубиться в видеоигры до поздней ночи, чтоб потом невыспавшимся на следующее утро волочить свою тушку в проклятую, черт его за ногу, школу, где обязательно первым уроком контрольная по математике. И Ян тащится, но, к сожалению, не в школу. — Куда же делся малыш Вони, которого я знал пару лет назад? Хисын наклоняется и облокачивается о поверхность стола, склоняя голову вбок, показывая полную заинтересованность в происходящей ситуации. Чонвон хотел бы знать, что происходит в его голове, но это выше его сил. — Люди меняются. И постепенно они становятся теми, кем никогда не хотели стать. Правда противно проникает в сознание Ли, заставляя рассмеяться истерично и громко. Отравленный дым рисует в пространстве кривые узоры, сбегая из уст старшего, превращая пустоту в картины никому не известных художников. Хисыну нет никакого дела до периодических приступов астмы Яна: этот диагноз Чонвону поставили два года назад. Теперь спрей для ингаляций всегда в правом кармане куртки и выручает как минимум около раза в неделю точно. Даже после этого Ли и не пытался хотя бы просто не курить рядом с Чонвоном, - эгоист полный. Но Ян не в праве его осуждать, вновь у него нет выбора. Именно поэтому воздух наполняется горечью и горло начинает предательски зудеть. В некоторые моменты Яну становится слишком все равно, даже больше, чем самому Хисыну. Нарочно втягивая противный дым через нос, он сдерживает подступающий кашель. Такое он вполне способен стерпеть. Уже привык. Чонвон вовсе не против уже и отойти в мир иной любым способом, пускай даже если он задохнется от ненавистного винстона, которым он дышит ежедневно. И ужасно, что Чон понимает всю критичность своей ситуации, но ничего не предпринимает. Что он может сделать? Нет смысла биться, если ты изначально знаешь, что проиграешь: проще просто принять ситуацию и жить так, как желаешь. Как можешь. — Ты научил меня выживать. И ты же научил меня убивать. Младший не выдерживает и отходит к окну, где не так сильно легкие жжет до ужаса прокуренный воздух. Выдержки не хватило и на пару минут. Сделать вдох становится тяжело, Ян поддается накатывающему волнению, пытаясь сделать пару вдохов вновь, но не получается. Ощущая дрожь по всему телу, красноволосый нервно достает ингалятор из кармана. Сделав нажатие, Вон наконец успокаивает свой организм. Дыхательная гимнастика, состоящая из определенного количество вдохов и выдохов приводит в равновесие состояние парня. Двадцать девятый этаж дает возможность любоваться ночной рекой Хан сквозь пелену скопившихся слез от приступа, где среди тысячи огней большого города живут десятки тысяч людей с мечтами и надеждами, которые они могут реализовать. У них есть все шансы на это. Чонвон завидует. Самую большую малость. Хисын неожиданно оказывается рядом и протягивает стакан с виски. — Расслабься. На следующей неделе отпразднуем расширение нашего сервиса, готовься лучше к этому событию. — Новые услуги? — Услуга. Одна. Мы вводим в оборот наркотик, Джейк все тебе расскажет позже. Яна очень сильно раздражает и практически бесит то, когда старший называет его таким противным словом. Отсутствие выбора снова загоняет в четыре стены, из которых нет ни одного выхода, который бы устроил Чона. Раздраженно поднеся стакан ко рту, Ян выпивает за несколько глотков виски. Жгучий напиток отдается жаром в порозовевших щеках и блестящих глазах. Чувство тошноты накрывает практически сразу, хочется выплюнуть все внутренние органы к чертям, потому что за день не было ни одной возможности впихнуть в себя хотя бы какую-нибудь еду. Хисын замечает поджавшиеся губы младшего, с интересом подглядывая со стороны. Власть являлась для старшего своего рода наркотиком. Необходимость всегда быть в курсе событий давала возможность почувствовать превосходство над другими, подкрепив тем самым факт того, что каждый человек находится на своем законном месте в классовом делении общества. Всегда были низшие, всегда были высшие слои. Ли льстит сам себе в мыслях, пока гордыня вырывается сквозь грудную клетку, показываясь на лице широкой улыбкой психа. Со временем Чонвон, безусловно, изменился: начиная от внешности, заканчивая своим мышлением. Еще три года назад Хисын дал юному мальчику шанс вырасти в светских условиях, не нуждаясь ни в чем, предложив свою помощь. Тогда Ян сделал свой последний выбор. Деньги пахнут тем, что на них человек смог купить. Именно поэтому через пару часов Чонвон оказывается прижатым к панорамному окну, царапая стекло короткими ногтями практически до крови от жгучей боли. Холодная поверхность иголками отдается на горячих щеках, из губ непроизвольно текут слюни и кривым пятном остаются на окне. Ли грубо толкается в расслабленное тело, прижав рукой щеку к стеклу. Чонвону сейчас хочется лишь конца всего этого. — Ты такой прекрасный, такой все ещё невинный. И мой. Чонвону не противно, не мерзко и не ужасно. Он не плачет, не кричит, не сопротивляется. Он старается просто ждать. Ждать, когда наступит конец. Молчаливо терпеть чужие руки мужчины на теле, которые слишком сильно сжимали руки, плечи, бедра. Хисын целует после сказанных слов куда-то в шею, зубами оттягивает сережку и тянет, надеясь, что сделает парню таким образом больнее и приятнее одновременно, тянет следом за свежевыкрашенные красные пряди, делая действительно больнее, от чего Ян впивается зубами в нижнюю губу: банально надеяться, что одна боль способна перекрыть другую. Следы от зубов почти пробивают кожу, но Вон вовремя себя останавливает. Чонвон теряет счет времени, стекло нагревается от его теплого дыхания и начинает запотевать, делая Сеул серым и расплывчатым. Чувствуя собственное биение сердца, он дрожащими руками вырисовывает на окне лишь одно слово - "Drown”. Тонуть. Он тонет. Чонвон тонет в самом себе, не давая никому и подходить близко. Закрывается и строит стену, пытаясь найти смысл в своих словах и поступках, но не находит. Ничего не вызывает эмоций и ничего не несет в себе смысла. И это мучительно: просыпаться каждый день, не зная для чего. Уставать от своих же мыслей, сбегать от реальности куда угодно, пытаясь отвлечься и забыть напрочь о том, кто ты такой, забыть постоянные вопросы самому себе о том, для чего ты здесь. Чонвон вновь имеет возможность лицезреть город с высоты двадцать девятого этажа, только в этот раз он думает лишь о том, как дико хочет с этой высоты шагнуть в пропасть. У него нет никаких шансов. *** Утро следующего дня встречает Чонвона нерадостно вовсе: в душ хочется дико, он ощущает внутри себя и на себе следы прошедшей ночи и Ли. Еле приняв сидячее положение, морщась от боли практически во всех мышцах, он вновь обнаружил себя совершенно одним в комнате, но в целом — плевать, не в первый и не в последний раз ему просыпаться в одиночестве после таких ночей. Но где-то под сердцем кошки все равно оставляют пару царапин от обиды. Чонвон почти научился быть безразличным ко всему и принимать любые решения, исходя только из своей выгоды. Точнее, жизнь научила. Но какой-то один жалкий процент привычных человеческих эмоций бился птицей в груди. Его бы убить следовало, но не получается. Возможно прятать эмоции за маской и быть прекрасным актером Чонвон научился, но убить себя в себе практически невозможно. Несмотря ни на что, птица со сломанными крыльями внутри все еще находилась, олицетворяя ребенка, которому пришлось быстро повзрослеть, и измученно билась о железные прутья клетки. Из мыслей в реальность возвращает звук пришедшего уведомления на телефон. Встав, завернувшись в простыню, Ян разблокировал устройство. Множество уведомлений из разных мессенджеров и самое новое от Woori Bank: Перевод от: Ли Хисын Сумма перевода: 500.000 вон Чонвон реагирует…никак. Да. Потому что ничего нового не случилось. За услуги в постели платил Хисын всегда: он вечно был со всеми в расчете, это являлось важной чертой в нем. Мысленно проклиная тот день, когда ему пришлось зарегистрироваться в KakaoTalk, Чонвон открывает ненавистное приложение, читая сообщения касательно работы. Кроме того, что «Красноволосая бестия», как пару дней назад выразился Хисын о новом цвете волос Чонвона, постоянно удовлетворял Ли в постели, младший также неплохо справлялся и с ролью его помощника в бизнесе и был официальным секретарем самого Ли Хисына. Чонвон был находкой для мужчины, которую он не мог потерять, мальчик являлся просто даром свыше, поэтому он держал младшего при себе самым прекрасным способом, — деньгами. Среди миллиона спама и ненужных сообщений всплывает одно новое от Джейка, сразу привлекая внимание: chemical psycho 15:07 Загляни ко мне в среду вечером, расскажу сказку :) Чонвон смотрит на время и понимает, что даже обеденный час давно прошёл. Еще один минус той жизни, которую живет красноволосый, так это полное разрушение биологического ритма организма. День становится временем для сна, а ночь для работы. Хотя день скорее то время, которое он почти всегда мог посвящать самому себе и своей жизни. Быстро приняв душ, Вон собирает вещи и покидает клуб через черный ход. Сегодня суббота — официальный выходной, а младший дорожит своей хоть и мнимой, но все-таки свободой, поэтому уже через полчаса пробуждения мчит по будничному Сеулу на такси. За время поездки парень успевает обдумать новую услугу клуба, которую хочет ввести Хисын: догадки о том, что это такое, терзают разум, не давая покоя. Парень лишь надеется, что это принесет прибыль, а Ли сможет чисто оформить всю документацию через соответствующие инстанции. Хоть бизнес и являлся до жути грязным, зарплата у всех сотрудников была белая. Стабильный доход, отсутствие проблем с посетителями и чистая документация — вот, что важно в содержании клуба, где каждый вечер люди имеют дело с большими деньгами, сексом и алкоголем за те же большие деньги. Теперь в этот короткий список добавились и наркотики. И это очень рискованно, потому что вероятность того, что что-нибудь пойдет не так, очень высока.