Bad dreams

Последние две недели Айзена мучали кошмары. Выматывали, пытали, не давали проспать хотя бы четыре часа, заставляя проснувшись глотать воздух и нервно вздрагивать от каждого шороха. А самым дерьмовым было то, что содержания кошмаров вспомнить он не мог. И уснуть обратно тоже не мог. К концу первой такой недели он не мог нормально работать, к концу второй — думать. Здорово притупилась реакция, мозги работали совсем уж медленно, сознание по нескольку раз в день тонуло в чем-то вязком и мутном. Лейтенант грешил и на чьё-то кидо, и на какую-нибудь всплывшую детскую травму, и даже на сглаз старухи с рынка, которая странно глянула на него эти чертовы две недели назад. Но избавиться от кошмаров это не помогало. Выспаться тоже. В четвертом развели руками и дали несколько странных бумажных свёртков с порошком. Сказали снотворное. Снотворное сработало. И сделало это на совесть. Восемь часов Айзен проспал. Это были самые долгие восемь часов, наполненные нескончаемыми кошмарами и невозможностью проснуться. Больше к снотворному он не прикасался. На следующий день Айзен провалился в вязкую муть прямо в кабинете капитана Хирако. Он докладывал о чём-то важном и залип на его костлявое запястье и пальцы, крутящие кисть. Эта самая кисть крутилась сначала в одну сторону, потом резко в другую. Пальцы капитана вдруг напомнили ему паучьи лапки, а утомлённый мозг предположил, что паучьими лапками неудобно писать. И есть тоже наверняка неудобно. Но ими точно замечательно должно получаться плести паутину, пусть он никогда не видел, чтобы эту самую паутину плёл капитан. Дальше размышления ушли совсем уж в дебри, не поддающиеся логике, которые запомнить не удалось. Кисть от чего-то остановилась. Пальцы положили её на стол и Айзен скосил взгляд на капитана. Хирако дёрнул бровью, странно на него посмотрел, а после выдал. — Я не плету паутин. И потом. — Ты забодаешься заплетать в косички каждые три волоска на моей башке. Нет, это будет выглядеть убого. Нет, я не пробовал. Не надо никуда вешать хакама провинившихся рядовых. На крыши казарм тоже. Если тебя так заколебали бесполезные очки, то на кой ты их носишь тогда? А после. — Шел бы ты спать. На недоуменный взгляд капитан ухмыльнулся и снисходительно пояснил, что рассуждал Айзен вслух. Потом подколол его на тему больно странных рассуждений для прилежного и такого серьёзного лейтенанта. Потом пощёлкал своими паучьими пальцами перед лицом, привлекая внимание. — Кыш отсюда. Плевать, на отчёты, иди проспись. Через пол часа приду, проверю. Айзен не понял, придёт капитан в кабинет или пойдет проверить прямо в казармы, потому как комнаты капитана и лейтенанта находятся рядом, а Хирако мог вытворить в общем-то всё что угодно. Потом задался вопросом, как капитан выглядит во сне. Точнее во сне в своих комнатах, в не во сне на рабочем месте. Последнее он видел и не раз. Сосуке молча кивнул и удалился. План был следующим: придти в казармы, попытаться уснуть, проснуться от кошмара и снова за работу. План провалился на втором пункте. Теперь уснуть не получалось в принципе. Снотворное, как возможный вариант не рассматривалось. Мысль о том, как выглядит капитан во сне его не оставляла. И ещё одна, о том, что прямо в казармы его проверить Хирако не пришел. К часу ночи размышления о спящем капитане достигли своего апогея и Айзен решил просто зайти в его комнаты и посмотреть. А если он проснется, то одна иллюзия Кёки Суйгецу и бродящий по чужим комнатам Айзен будет считаться странным сном. План был признан неплохим. Айзен поднялся с футона и немного нетвердой походкой пошёл в соседние комнаты. Подводить стала не только реакция, но и координация. Забавно звучит. Капитан выглядит точно так же, как и за рабочим столом, только на футоне. Спит и хоть бы хрен ему. Это небольшое открытие отдавало разочарованием. Он ожидал чего-то другого. Потянувшись поправить очки, Айзен понял, что забыл их надеть. И занпакто он тоже забыл. Вот это уже было плохо. Стоило сделать шаг назад, как пятка капитана врезала ему куда-то в голень, заставив потерять равновесие. Айзен рухнул прямо на Хирако, который совсем не сонным голосом тихо начал ругаться. — Больно, черт подери, что ж ты костлявый-то такой? Сам не спишь и другим не даёшь. Знал я, что ты мутный тип, Соуске-бо, но не думал, что ты извращенец, подглядывающий, как другие спят. Айзен приподнял голову с капитанского плеча, на которое приземлился. Подумал высказаться по поводу костлявости, но его прервала рука, накинувшая на него одеяло и другая рука прижавшая его голову обратно к плечу. — Спи давай. Твёрдое плечо вдруг стало удобным, одеяло уютным, тепло тела капитана согревало. Оказалось, он замерз. И жутко устал. А прикосновения, обычно раздражавшие в принципе, успокаивали. Паучьи пальцы перебирали его волосы и усыпляли. Этой ночью Айзен наконец-то спал без кошмаров.