«Ты останешься со мной?»

      Всё пошло не так. Они должны были уничтожить Каньон. Вместе. Их силы должно было хватить. Но что-то случилось. Каньон как будто жил своей жизнью, тьма сопротивлялась им обоим. Алина не заметила, в какой момент волькры напали на Александра, она только увидела, как он упал, хватаясь за рёбра.       — Нет! — Алина послала длинную волну света, отпугивая монстров.       — Алина! — к ней подбежал Иван. Он был в ужасе. — Надо уходить.       — Нет, мы не можем оставить всё как есть. — Алина осматривала поле для битвы. Крики, разорванные тела, монстры, кружащие надо всем этим. — Это наша вина!       — Не имеет значения! — и Иван кивнул в сторону Александра.       Почему она думала, что он настолько силён, что не пострадает во тьме? Почему они были настолько самонадеянны, что поверили в лёгкость победы.       Алина, путаясь в складках юбки, бросилась с Александру. За ней бежал Иван.       Она сидела над телом, не в состоянии пошевелиться, чувствуя, что вся её смелость и решимость испаряются как вода на жаре.       — Сделай что-нибудь, — пробормотала она, не глядя на Ивана, и сжимая руку Александра.       Иван сложил руки, выставляя их вперёд, но вдруг поспешно отдёрнул и в ужасе посмотрел на Алину.       — Я…       — И это всё на что ты способен, любимчик генерала?       — Я сердцебит, а не целитель. Он пока жив.       Пока? Алина судорожно вздохнула, закрывая глаза и пытаясь сосредоточиться. Ладно, им нельзя здесь больше находиться. Она закинула одну руку Александра себе на плечо.       — Скорее, надо увести его отсюда. Помоги мне!       Иван послушно подхватил генерала с другой стороны, и вместе, придерживая его за талию, они побежали прочь из тьмы. Алина кое-как пыталась сохранить вокруг них сияние, которое бы отпугивало чудовищ. Она слышала крики других — люди, гриши, — что с ними будет теперь, когда их генерал, командующий Второй армии, пал?       «Только бы успеть, только бы он выжил…» — Алина боялась думать, что будет, если вдруг окажется, что Александр уже погиб. Но Иван предупредил бы её, верно?       Они выбежали из Каньона неподалёку от какой-то заброшенной деревеньки. Когда-то здесь жили люди, но все они сбежали, боясь близости чёрной стены. Алина с удивлением поняла, что на улице всё ещё день — солнце стояло высоко в небе.       — Сюда, — Иван указал на небольшую деревянную постройку на окраине.       Они тащили на себе Александра, и Алина молилась, чтобы он выжил. Сердце сжималось от дурных предчувствий. Вину она старательно прятала поглубже. Они просчитались. Они оба ошиблись. Она так верила в его силу. Была абсолютно спокойна, когда они входили в Каньон. Но теперь мало того, что они не уничтожили тьму, Каньон разросся, поглощая невинные жизни людей, давая пищу волькрам.       Иван толкнул дверь, и они оказались в предбаннике.       — Сюда, — Алина показала на скамью, и они с Иваном уложили на неё Александра.       Дрожащими пальцами она принялась расстёгивать его кефту. «Святые, пусть он живёт, пусть живёт…» Кажется, она сама не заметила, как начала бормотать это вслух.       — Он жив, Алина, — заметил Иван.       Его слова её немного успокоили, но пальцы всё равно не слушались. Эти длинные порезы вдоль рёбер не давали ей покоя.       Сдвинув в сторону кефту, Алина едва не закричала — вся рубашка была мокрая, насквозь пропитанная кровью. Алина ничего не могла разобрать в полумраке предбанника — сквозь окна пробивалось слишком мало света. Да ещё и эта любовь Александра к чёрному цвету. Алина быстро встала и открыла дверь в саму баню, бегло осмотрела её, осветив шаром света с ладони.       — Иван, помоги мне, — попросила она, и они вместе посадили Александра на скамью в бане, прислонив к стене.       Он был без сознания.       — Мне нужно обработать его раны, найди воду и чистую ткань.       Иван медлил.       — Что ты стоишь? Иди! — закричала Алина.       — Не надо разговаривать со мной в таком тоне, девочка, я…       Алина вскочила, формируя солнечный свет в руке.       — Ты знаешь, я не убийца, но клянусь… если ты мне не поможешь, если он не выживет…       — Иван…       Они оба обернулись к Александру. Он сидел в той же позе — свесив голову на грудь и прислонившись к стене, как они его и посадили.       — Саша… — Алина кинулась к нему. Если он пришёл в себя — это хороший знак.       Звук голоса генерала привёл Ивана в чувство, он поджал губы, кивнул: «Да, моя госпожа», — и вышел.       — Саш. Ты слышишь меня?       — Ты… никогда меня так не называла, — слабо отозвался он, не поднимая головы.       Алина вздохнула с облегчением — он возвращается к ней. Но когда она начала стягивать с него кефту, Александр снова потерял сознание. Она даже не сразу поняла, как это случилось. Просто он не ответил ей, и Алина, заглянув ему в лицо, поняла, что он снова лишился чувств. Больше она не могла скрывать слёзы, которые отчаянно рвались наружу.       Алина закончила с кефтой, страшась, что найдёт ещё более страшные раны под ней.       — Александр… Саш? Ты слышишь меня? — бормотала она. — Не оставляй меня. Не оставляй…       Пока она возилась с его крупным телом, ей стало жарко, и она поспешно сорвала с себя золотое верхнее одеяние, которое должно было стать символом освобождения от Каньона.       Теперь Алина принялась за его рубашку, трогать её было страшно; слёзы всё ещё застилали глаза. Она осторожно приподняла край ткани и не смогла сдержать судорожного полувсхлипа-полувосклицания: длинные чёрные полосы рассекали кожу от живота к плечу справа налево. Что-то было не так. Мало того, что кровь была вся чёрная, как дёготь, — раны дымились. Может, это потому что он призыватель теней? А может, это Каньон отравил его? Алина не знала. Знала только, что с обычными людьми такого не бывает.       Вернулся Иван и вылил в чан два ведра с водой.       — Посмотри, — сказала Алина, указывая на раны Александра. — Ты можешь остановить это?       Иван посмотрел на раны генерала, и его губы сжались в тонкую линию. Он прикрыл глаза, сосредотачиваясь и скрещивая ладони в специальном жесте.       Какое-то время ничего не происходило, пока вдруг странный дым не стал обволакивать всё тело Александра. Дым сочился из каждой царапинки на его теле, застилая его от них.       — Стой! — закричала Алина, но Иван и сам уже опустил руки.       Он в ужасе смотрел на генерала.       — Что с ним, святые, что же с ним? — дым начал рассеиваться, и Алина села поближе с Александру, беря его за руку.       — Я не понимаю. Его кровь… — бормотал Иван. — Она сопротивляется. Я такого никогда не встречал. Я могу остановить любое кровотечение. Но не это. Прости меня.       Алина перевела на него взгляд. Иван стоял, опустив голову, словно готовый к тому, что она казнит его на месте. «Я сердцебит, а не целитель». Где им искать целителя сейчас?       Она поспешно утёрла слёзы и обратилась к Ивану:       — Мне нужна ещё вода, чистая ткань. И разожги печь прямо сейчас.       — Да, госпожа.       Удивительно, каким послушным он мог быть перед лицом факта, что если генерал погибнет, она станет его командующим. А учитывая их не самые тёплые отношения в прошлом и недавнюю угрозу в настоящем… наверно, он опасался за свою жизнь. Алина горько усмехнулась.       Хлопнула дверь — Иван ушёл выполнять приказ. Алина встала, вышла в предбанник и принялась осматривать полки с вениками и ковшами в надежде, что найдёт здесь хоть один кусок чистой ткани. Ей повезло. Она схватила рушник и побежала обратно к Александру.       Эта маленькая удача вселила в неё надежду, и она выбросила всё лишнее из головы, принимаясь за дело. Очень осторожно Алина сняла с Александра рубашку и положила его на скамью. Стянула с себя сапоги, подоткнула юбку, становясь босыми ногами на прохладный деревянный пол.       — Так, Саша, придётся потерпеть.       Она налила в таз воды — ужасно холодной, прямо из колодца, — смачивала в ней ткань и протирала его раны. Кровь была чёрная. Это пугало Алину. Но с каждым разом, как она проводила тканью по ране, странная дымка становилась всё меньше. Что это могло быть? Алина не представляла и даже не знала, кто ей мог бы объяснить. Она гриш всего несколько месяцев. Иван — всю жизнь, но даже он не знал, что с Александром.       Алина слышала смутный шум со двора, Иван приходил и уходил, наливал воду, подбрасывал дрова в печь. Он принёс ей ещё чистых полотен — «Чтобы перевязать его потом».       В помещении было сумрачно, как и в любой бане. Слабого света из маленького окошка, выходившего в сторону заднего двора, было недостаточно, так что Алина сформировала небольшой лучистый шар и подвесила его под потолок.       — Всё будет хорошо, — приговаривала она, методично промывая каждую царапинку. — Всё будет хорошо.       В помещении становилось всё теплее. Печь прогревалась, как и чан с водой.       Когда Алина закончила промывать грудь Александра, раны перестали выглядеть так противоестественно. Но оставшиеся чёрные полосы на его коже внушали ужас.       Алина остановилась, размышляя, что ей делать дальше.       Она взяла полотна, который принёс Иван и с большим трудом принялась обматывать ими Александра, опустившись на колени возле скамьи. Он был большой и тяжёлый, ей было трудно справиться с ним. Можно было бы снова позвать Ивана, но Алина не хотела его видеть. И не хотела никого подпускать к Саше.       Слабый стон сорвался с губ Александра, и Алина тут же заглянула ему в лицо.       — Саш?       — М-м-м…       — Ты слышишь меня?       — Да.       Его голос был едва различим, но он говорил с ней, и это всё, что имело значение.       — Сейчас, я почти закончила, — Алина заторопилась с перевязкой. — Вот так…       — Алина… — его голос был слаб, он едва шевелил бледными губами, глаза по-прежнему были закрыты. — Моя сила… что происходит?       — Что с твоей силой? — Алина бросила возиться с перевязкой и подползла к нему. Рукой она убрала растрепавшиеся волосы с его лба, машинально разглаживая морщинки.       — Она уходит… — прошептал он.       Алина уставилась на него. Как это «уходит»? Он же самый могущественный гриш за всю историю! Он живёт не одну сотню лет. Он знает о силе всё.       Она не знала, что сказать и только продолжала рассеянно гладить его лицо.       Александр приоткрыл глаза.       — Ты останешься… со мной? — с трудом произнёс он.       Алина посмотрела ему в глаза. Да что с ним? Как он может думать, что она покинет его после всего, что произошло? После того, сколько счастья они испытали вместе? После того, как связали жизни и силы вместе?       — Если я стану отказником, — он сглотнул, зажмуриваясь, и Алина увидела, как из уголка глаза катится слезинка. Она осторожно подобрала её пальцем, чувствуя, что и сама сейчас снова разрыдается. — Если я больше не буду гришем… Ты останешься со мной?       — Я никогда не покину тебя, никогда! — Алина прижала его голову к своей груди, по щекам побежали слёзы. Она прижалась губами к его волосам, стараясь передать всю свою преданность и любовь этим жестом. Потом Алина посмотрела в глаза Александру. — Я с тобой, — горячо произнесла она. — Навсегда. Навсегда…       Он закрыл глаза и, наверное, вскоре уснул. Алина так и осталась сидеть на полу возле него, сжимая его холодные пальцы в руке. Разве гриш может лишиться силы? Она не знала. Долгое время она считала, что не обладает силами. На это были причины. Но теперь всё в прошлом. Алина стала собой и нашла того, кто посчитал её равной себе. Она полюбила и была счастлива.       Стукнула дверь, и Иван появился на пороге.       — В соседней комнате есть кровать, госпожа.       Алина покачала головой.       — Я останусь с ним. Спасибо, Иван.       Сердцебит ещё какое-то время помялся в нерешительности, а потом сказал:       — Я поищу чего-нибудь поесть. Когда он проснётся, ему нужно будет восстановить силы.       Силы… что если этих сил у него больше никогда не будет? Что будет с ним тогда? Кем он будет тогда? Алина помотала головой: сейчас не время об этом думать. Сначала он должен оправиться от ран.       — Хорошо, иди. Мы побудем здесь какое-то время. Пока Саша… генерал не сможет передвигаться.       Иван кивнул и снова ушёл.       Алина ещё долго сидела с Александром, повторяя снова и снова: «Я всегда буду с тобой. Всегда». Он не мог её слышать, но ей казалось, что его сердце отзывается, с каждым ударом говоря «Спасибо».