Убить нельзя любить

– Суарес убил её, - раздался довольный победоносный голос из глубины палатки, кажется, это был Антоньянзас, услышавший детали операции, и теперь тщательно отслеживающий процесс. Для него эта работа слишком сильно напоминала сюжет какого-то остросюжетного кино, в котором он очень хотел принимать непосредственное участие, поэтому каждая деталь непременно будет прокомментирована. – Какого..? - Алисия сидела за столом перед мониторами, спиной к коллегам, и создавала имитацию деятельности. Меж её пальцами бесшумно скользила черная бумага, выдерживая очередной сгиб ловких пальцев инспектора. Она никогда не занималась оригами и считала это развлечением для детей и психопатов, но сейчас необходимо было занять чем-то неврозы. – Идиот, – женщина бесшумно выдохнула с облегчением и прикрыла глаза, отбрасывая в сторону творение – измятый лист бумаги. Когда Сьерра придумывала этот план и разрабатывала каждую деталь, вплоть до двух выстрелов, она не думала, что ликование от собственной гениальности так быстро превратится в животный страх осознания возможных последствий, который раздаться где-то в желудке, скручивая под ребрами. Суарес “убил” Ракель. Но только для Профессора. Чертового гения, с которым схлестнулась Алисия, чувствуя особую конкуренцию и особенный вкус азарта. Она, как Лиса, гнавшая в засаду самого быстрого Кролика Испании. Безумного, соображавшего, планирующего свои идиотские планы, которые обводили вокруг пальца полицию, да с таким наслаждением, что те сами охотно вокруг него кружились. Рыжеволосая поставила перед собой цель – отомстить за каждого коллегу, которому этот ублюдок потрепал нервы. Ведь в каждом из них общественность успела засомневаться, поверив в святое “сопротивление”. “Только где теперь ваше сопротивление? Тратит миллионы на яхты и острова? Достойно” – мысли Сьерры опережали нарастающий гнев. Она знала, что больнее всего ранит Серхио, и только что Антоньянзас озвучил это. Но теперь оставался последний нерешенный вопрос в этом акте: как Мурильо оказалась на этом распутье и почему выбрала сторону этого падшего вора? Алисия хотела взять её за шею, как котенка, притянуть к себе и посмотреть в глаза экс-коллеге. Неужели она была готова предать всё, что раньше связывало их? ==== Охрана у палатки была максимально сконцентрирована, шум создавался постоянными разговорами и перемещениями, и только Алисия, наконец, развернулась и встала со своего места, чтобы встретить подругу. – Уберите ребенка, – холодно скомандовала она женщине средних лет, когда Виктория пронзила воплем всё помещение. Тяжело совмещать обязанности новоиспеченной матери и инспектора по делу самого громкого, уже второго, ограбления. Поэтому каждому гребанному сексисту в этой палатке приходилось закрывать свой рот и слушать, как по пятнадцать раз в день Виктория общается с матерью, не желая засыпать на руках очередной няни. Но никто не посмел и слова сказать, зная о смерти её мужа. И о том, как больно может “укусить” Сьерра, будучи в гневе. Суарес вел Лиссабон гордо, скрутив максимально сильно, до боли. Как добычу, за которой гонялся так долго, чтобы сбиться с ног и потерять любую мотивацию. Но в последний момент все же взял её, и теперь ожидал получить наивысшую похвалу и отправить на заслуженный отдых. Ракель была настроена максимально воинственно. Она диким зверем смотрела вокруг, уничтожая каждое знакомое лицо ненавистью и презрением. Каждого из них щекотало ощущение дежавю, они уже видели её такой. Она уже смотрела на них так больше года назад. Но даже под всеобщим подозрением в измене - Мурильо осталась на свободе, и нет никакой уверенности в том, что сейчас они могут праздновать победу. – Вот мы и встретились, – хрипло проговорила Лиссабон, поднимая голову на Алисию, глядя на неё хмуро и озлобленно. И Сьерра оценила эту громкую фразу из уст подруги легким смешком, закатывая глаза и указывая на отдельное помещение для переговоров. – Отведите туда. И отпусти наконец, – в голосе инспектора сквозил леденящий холод и злость, направленная на коллегу. Огромный мужик, сжимал руки хрупкой женщины, заставляя её перемещаться в полусогнутом состоянии. Это зрелище вызывало у рыжей отвращение к каждому, с кем она работала. Она намеренно проигнорировала выпад Мурильо. Это должно было звучать громко, но прозвучало жалко. Суарес явно не оценил такого жеста, изображая на лице максимально отвращение. Он завел Ракель в переговорку и оттолкнул вперед, грубо усаживая на стул. Связанные наручниками руки женщины расположились за спиной, доставляя дискомфорт. – Вот ты и попалась, Ракель, – все-таки язвительно заявил мужчина, на что тут же получил смиряющий взгляд Сьерры. – Покинь палатку, тебе нужно отдохнуть, – и это был отнюдь не дружеский совет. Её критически достали эти фразы, напоминающие киношные клише. Еще одной она просто не выдержит и вырежет кому-то прикладом. Всегда излучающая уверенность Алисия и сейчас продолжала это делать, сдавали позиции только подрагивающие кончики пальцев, которыми она скользила по плоскости стола, переходя к стулу напротив. Затем снова сделала пару шагов назад и с глухим резким звуком поставила локти слева от сидящей Мурильо, глядя пронзительным взглядом голубых в её. Ракель была готова защищаться. Произнести тысячное “я не знаю”, когда снова услышит вопрос о Профессоре. Когда кто-то спросит её о плане. О банке Испании. Но Алисия смотрела на нее долго, прищурившись, выдерживая паузу. А затем наклонилась еще ближе. – Как ты, твою мать, оказалась здесь, малышка? – Сьерра сказала это на выдохе, прикрыв глаза, чтобы больше не смотреть на Ракель. Потому что видела в ней слишком много, называя её так, как звала только в самые близкие моменты. Видела блеск в глазах, который уже превратился в слезы, катившиеся по щекам бывшей. Бывшей инспектором на этом деле. Бывшей в роли самой близкой любви для Алисии. Бывшей маленьким миром внутри. – Ах, да. Я же сама бегала по твоим следам, и теперь ты здесь, – Сьерра явно собралась, сжимая пальцы. Она не хотела видеть её лица, но одновременно с этим хотела снова оказаться также близко и провести большими пальцами по щекам женщины, сметая слезы в обнимая её ладонями за щеки. “Чертова сучка Мурильо” - она рыкнула в сердцах и громко ударила кулаком по столу, заставляя Ракель дернуться от напряжения, стресса и пережитого опыта насилия Альберто. – Лиса, я… – Начала было женщина рефлекторно оправдываться, скользя взглядом по рукам Сьерры, поднимаясь по предплечьям выше, останавливаясь на губах, накрашенных алой помадой, но тут же была прервана немым “заткнись” в холодных глазах. Только рыжая могла так явно давать понять, что она не хочет слышать больше ни одного слова. Внутри Алисии боролся целый клубок чувств между желанием убить Ракель своими руками прямо здесь и отпустить её, как раненное животное, бежать в большой мир к своему избраннику. Сделав несколько шагов, она оказалась за спиной подруги, пока та не шевелилась, продолжая дрожать, но не от страха, а от напряженности ситуации. Не смотря на всё это, именно сейчас, в этой крошечной комнате, огражденной лишь плотной пленкой, она впервые почувствовала намек безопасности. Ей уже некуда бежать, она уже поймана той, кого долгое время считала самым близким человеком. Сьерра наклонилась к Ракель максимально близко, шумно вдыхая запах волос женщины. Касаясь кончиком носа её макушки так, чтобы она почувствовала. Не смотря на дрожь. Алисия прикрыла глаза, явно теряя связь с реальностью от такого предательски-яркого воспоминания, которое пронзило сердце тысячей мелких игл, не пропуская воздух глубже горла. – Я ненавижу тебя, малышка. Ты позабыла все чертовы правила.