the world forgetting by the world forgot (забыли мир, и миром позабыты)

Это точно была самая буржуйская гребаная вечеринка, на которой Томми когда-либо был. Ну или, по крайней мере, самая буржуйская вечеринка из тех, которые он помнил. Толпящиеся мужчины и женщины в дорогих одеждах, хрустальные бокалы шампанского сверкали в их руках, как звезды над их головами. Ночной воздух был холодным, но не неприятным, хотя Томми все равно был благодарен пиджаку, согревающему его. Однако, это была единственная причина, по которой он был рад надеть костюм. В остальном тот жутко кололся, воротник давил на шею, не важно как много раз он оттягивал ткань от своей кожи. Дрим сказал, что он должен его надеть, так как это было официальным мероприятием, хотя теперь Томми и был супергероем и он думал, что ему должно быть разрешено надеть сюда свой обычный супергеройский наряд, учитывая, что это буквально было сбором средств для Геройского Комитета. Но нет. Он должен быть в парадной одежде вне зависимости от того, как глупо он себя чувствовал в костюме. И окей, может, технически, сам он не был героем. Черт, прошло всего несколько недель после того, как он публично дебютировал в качестве напарника Дрима. После целого месяца адских тренировок, Дрим наконец-то счел его готовым. Так что меньше чем три недели назад он отправился на его первый патруль со своим наставником, и город все еще пытался понять что думать по поводу нового напарника Дрима — Люсида, который носил маску с хмурым лицом, чтобы контрастировать с улыбающейся маской Дрима. Так что не было похоже, что он был в подходящем положении, чтобы жаловаться. Но все же, это было еще одной причиной, чтобы спустить ему это с рук. Это был глупый спор, который Томми не смог бы выиграть. Он это знал. Но, по крайней мере, он смог выторговать оставить свою маску, чтобы никто не мог видеть, как он хмурился на каждого человека, который пытался завести с ним разговор. Толпа была смесью людей в масках и без них. Без масок были богатые семьи города, которые тратили огромные суммы денег в помощь правительству в финансировании Геройского Комитета. В масках же были сами герои, благодарившие спонсоров и выслушивающие их идеи по улучшению того, как им стоит выполнять свою работу. Не то чтобы Томми действительно стал бы утруждать себя выслушиванием каких-то богатых придурков, которые просто хотели попросить героев могли бы они «сделать кое-что» насчет проблемы с бездомными в ЛаМэнбурге. Будто у них не было достаточно денег, чтобы самим проспонсировать больше приютов для бездомных. Гребаные придурки. Томми двигался в сторону края толпы, глядя поверх перил крыши на сверкающее небо, раскинувшееся до самого горизонта. Ветерок трепал его волосы и он втянул холодный воздух сквозь зубы, пытаясь избавиться от тумана, затмившего его мысли, который поселился в голове из-за того, что он надолго застрял в толпе. Неожиданно кто-то положил руку ему на плечо. — Люсид? Сдержав вздох, вызванный кудахчущим голосом взрослой женщины, Томми развернулся, чтобы встретиться с ней лицом к лицу, в какой-то степени радуясь, что его хмурая маска сочеталась с его выражением лица под ней. — Да? Вам что-то нужно, мэм? — спросил он, пытаясь придать его тону как можно больше фальшивой вежливости. — Я так рада, что поймала тебя. Я хотела узнать, в курсе ли вы с Дримом о произошедшем у нас скачке, ну, неприятных людей, появляющихся у нас на Вершинах Прайма? — спросила женщина, подняв на него идеально выщипанную бровь. — Мы живем на Вершинах Прайма, потому что это самое безопасное место в городе, но в последнее время стало больше людей, которые просто… не выглядят так, будто им здесь место, и это заставляет меня нервничать. Отлично. Один из самых назойливых типов богатых людей на этой вечеринке. Те, что не только жаловались на выполняемую героями работу, будто они были баристами в кофейне, которые неправильно выполнили ее заказ, но в то же время еще и были дико грубыми. Томми открыл было рот, чтобы ответить, но, прежде чем он смог, знакомая осанка материализовалась рядом с ним. — Конечно же мы знаем об этом, мэм, — приторно сладко произнес Дрим, улыбка слышалась в его голосе. — Мы делаем все, что в наших силах, чтобы обеспечить нашим спонсорам безопасность. Уверяю вас, мы найдем способ исправить ситуацию на Вершинах Прайма. Сжатые губы женщины тут же разгладились в теплую улыбку. Дрим, как правило, оказывал подобное влияние на людей. Он мог успокоить даже самого злого человека, просто сказав то, что они хотели услышать. Было что-то в вечно улыбающейся маске, которую он носил, что снимало волнение у любого, с кем он разговаривал. Можно было подумать, что его силы включали в себя чарующие речи, но дело было не в этом. Дрим просто был таким. — Спасибо большое, Дрим. Мы правда ценим все то, что ты делаешь для общества, — прокудахтала женщина, похлопав его по руке, прежде чем поспешила обратно в толпу. Как только она исчезла, Дрим наклонился к уху Томми. — Я понимаю, что общаться с ними может быть не совсем приятно, но ты должен как минимум притвориться, что осознаешь тот факт, что они платят тебе зарплату, — прошептал он, сжимая плечо Томми в не совсем ласковой манере. — Прости, я просто не привык быть вежливым и все такое дерьмо. Особенно с такими высокомерными мудаками, как они, — прошептал Томми в ответ. — Что ж, привыкай. Это твое первое не геройское появление рядом со мной, и если спонсоры посчитают, что ты им не нравишься, тебя могут выгнать, — сказал ему Дрим, его пристальный взгляд под маской впился в Томми, когда тот выпрямил спину. Оставив руку на плече Томми, он развернул его обратно в сторону толпы. — Тебе нужно постараться и произвести впечатление хотя бы на нескольких людей здесь, так что просто держись меня и повторяй. Сдержав протест, потому что он знал, что Дрим прав, Томми простонал и проследовал за своим наставником обратно в толпу. Несколько минут спустя, Томми обнаружил себя застрявшим в разговоре со взрослой парой разодетой в золото и шелка, и он еще раз был рад, что маска полностью закрывала его лицо, иначе Дрим накричал бы на него за все закатывания глаз, которые он сделал с начала разговора. — Дрим, Люсид, кто-нибудь из вас бывал в Южном Конце? Хотя мы сами предпочитаем оставаться на Вершинах Прайма, в Южном Конце есть фантастические рестораны у причалов, — спросил мужчина, с интересом глядя на них двоих. В то время как Томми испытывал искушение огрызнуться, что еда в модном ресторане, подобно тем, что были в Южном Конце, была чем-то, чего он никогда не мог позволить себе большую часть своей жизни, что-то в глубине его головы заставило его остановиться. Нет, он не был ни в одном из этих дорогих ресторанов с морепродуктами у причалов, он знал это. И хотя он не мог припомнить, что проводил много времени в Южном Конце, место казалось знакомым, хоть он и не мог вспомнить чего-то конкретного, связанного с этим местом. Нахмурившись, он попробовал перебрать все, что он помнил о Южном Конце, но простонал, когда смог подумать только о парочке туманных воспоминаний о том, как он приезжал в этот район, чтобы пройтись по магазинам с приемной семьей, когда был намного моложе. Но он знал, что это было совсем не то, что ныло где-то в глубине его сознания. Это опять была тупая стена пустоты в его воспоминаниях. Последний год его жизни был начисто стерт из его сознания, будто мел стерли с доски. Он был в Южном Конце в том году, он чувствовал это. Если сфокусируется достаточно сильно, он думал, что все еще сможет почувствовать вкус соли на языке и услышать корабельные гудки. Но он не мог вспомнить когда, как или с кем он был в этот момент. Все было пусто, и, несмотря на то, что он мысленно колотил кулаками по стене, казалось, что ничего не могло разрушить блокаду. Дрим, кажется, заметил раздражение Томми, потому что снова положил свою руку ему на плечо, в этот раз сжимая его осторожнее, в качестве утешения. Он знал, что это значит. Так Дрим говорил ему, все в порядке. Сфокусируйся на моей руке. Сфокусируйся на здесь и сейчас. Томми сфокусировался на давлении, делая несколько глубоких вздохов, чтобы вернуть себя в настоящее. Мужчина все продолжал говорить о морепродуктах в Южном Конце, и Томми попытался отвлечь себя, пытаясь понять, каким, блин, образом он собирается участвовать в данном разговоре. Он уже было открыл рот, готовый сделать комментарий о том, что идея о поедании лобстера заставляла его грустить ведь у них такие милые маленькие лица, но он был прерван пронзительным криком, эхом прокатившийся по крыше. Толпа погрузилась в мертвую тишину, каждый герой поблизости развернул свою голову в сторону источника звука. На другом конце крыши была установлена сцена для Мэра Шлатта, чтобы тот произнес благодарственную речь для всех героев и спонсоров в конце вечера. Но вместо Мэра Шлатта или одного из организаторов приема, на сцене были три фигуры, знакомые всем, кто живет в ЛаМэнбурге — и не в лучшем смысле. Сердце Томми упало в желудок, когда его взгляд остановился на трех лидерах Синдиката. Самые сильные и ужасные суперзлодеи всего ЛаМэнбурга. Танатос, Орфей и Ахерон. Танатос стоял посередине сцены, держа в черных когтях микрофон, его черные, как смоль, крылья расправлены за его спиной. Его лицо было полностью покрыто темной, сверкающей вуалью, которая покрывала голову, но даже со своего места в толпе, Томми мог почувствовать его усмешку. По правую сторону от Танатоса стоял Ахерон. Его ярко розовые волосы были заплетены в привычную сложную косу крест-накрест, наполовину спрятанная под зазубренным черепом кабана, которым он прикрывал лицо. Его глаза горели ярко-красным, и Томми мог заметить два длинных меча, спрятанных под его кромешно черным плащом. Наконец, по левую сторону от Танатоса стоял последний лидер Синдиката — Орфей. Фарфоровая оперная маска, которую он использовал, чтобы скрывать свое лицо, странным образом подходила к обстановке, и свет, направленный на сцену, подчеркивал темный блестящий макияж, который он всегда наносил под глаза. Его черный плащ мягко развивался на ветру, гуляющему по крыше, и Томми заметил, что злодей даже сменил его привычные тяжелые ботинки на соответствующие идеально начищенные парадные туфли, будто он хотел соответствовать вечерним образам, представленным этим вечером. Господи, он был такой драматичной сукой. Танатос пару раз постучал пальцем по микрофону, когда герои рванули к сцене, мягкий звук стука прокатился эхом над толпой. Тоже приняв это за сигнал к движению, Томми попытался петлять между дорого разодетыми людьми, но ему не нужно было прикладывать много усилий, учитывая как все они застыли от страха, глядя на Танатоса. — Привет? Эта штука включена? — спросил Танатос почти издевательским тоном. — Не двигайся, Танатос! — прокричал герой — кажется, Таймер — пока пробирался сквозь толпу, ему удалось подобраться куда ближе, чем Томми был в данный момент. Танатос засмеялся, пугающий звук отразился от стен. — Я пока не планирую никуда уходить. Но вам стоит подумать дважды, прежде чем решите нас атаковать, — Танатос ухмыльнулся, взглянув налево. Глаза Томми расширились, когда ухмыляющаяся фигура Орфея растворилась из виду, становясь сначала бесплотной, прежде чем исчезнуть окончательно. Было всего несколько секунд тишины, пока все оглядывались вокруг, пытаясь найти призрачного злодея, затем раздался крик с правой стороны сцены. Шлатт был заключен в кольцо из охранников в тот же момент, когда лидеры Синдиката объявили о своем присутствии, его служба безопасности оттащила его в сторону и окружила, чтобы быть уверенными, что мэр не находился под прицелом. Но сейчас, Томми мог заметить, что глаз одного из охранников стал молочно-белым и, обхватив одной рукой шею Шлатта, он взял его в захват, другой рукой держа дуло пистолета у его головы. — Эй! Мужик, ты чего творишь?! — кричал Шлатт, хотя он не осмелился пошевелиться с приставленным дулом к его виску. — Как вы можете видеть, Орфей захватил тело одного из охранников Мэра, и мы без проблем нажмем на курок, если вы сделаете сейчас хоть одно движение в нашу сторону, — объяснил Танатос, будто он показывал презентацию, а не держал Мэра в заложниках. Все герои в толпе тут же прекратили двигаться к сцене, включая Томми. Рядом с ним он почувствовал, как Дрим положил руку ему на плечо. — Не делай никаких движений, пока я тебе не скажу, — прошептал ему на ухо Дрим. Томми кивнул, понимая, что сейчас не самый лучший момент, чтобы задавать наставнику вопросы в какой-либо форме. Поэтому вместо того, чтобы прорываться дальше вперед, он просто вернул свой взгляд к сцене. — Мы здесь не для того, чтобы создать проблем. Мы здесь просто чтобы сделать объявление, а затем мы уйдем, — объявил Танатос толпе, пока Ахерон тихо стоял рядом, как страж. Подождав еще момент, Томми бросил на Дрима неуверенный взгляд, наставник лишь покачал головой. Ему все еще нельзя было двигаться. — У нас кое-что украли, — сказал Танатос, его крылья распушились. — Что-то, что очень важно для нас. И мы абсолютно уверены, что человек, укравший эту вещь, сейчас в этой самой толпе. Дрим рядом с Томми напрягся, пока в толпе поднялся шум. Взгляды метались от одного героя в толпе к другому, спонсоры даже не сомневались, что виновником был герой. — Как мы и сказали, мы прервали вашу вечеринку не для того, чтобы создать проблем. Но мы хотим вернуть эту вещь, и мы не поколеблемся принять чрезвычайные меры, чтобы получить то, что хотим. Шлатт опять вскрикнул, когда Орфей — все еще владевший телом охранника — сильнее прислонил пистолет к его голове. Чистая угроза. В толпе повисла тяжелая тишина. Все обменивались неловкими взглядами. У всех в голове был один и тот же вопрос. — Что они украли? — неожиданно дрожащим голосом выкрикнул из толпы один из спонсоров. — Если бы мы знали, что это, может мы могли бы помочь вам это найти! Танатос хохотнул, это был жуткий звук, от которого у Томми по спине пробежали мурашки. — Мы предпочтем не раскрывать этой информации. Вор знает, что украл, и он знает, почему мы хотим это вернуть. Он единственный человек, к которому мы сегодня здесь обращаемся, — несмотря на то, что вуаль закрывала глаза Танатоса, по какой-то причине, Томми мог поклясться, что он смотрел в сторону Дрима. Томми поднял взгляд на своего наставника и замер, когда заметил что-то странное. Из-под маски Дрима исходило странное мерцание. На деле, когда взгляд Томми опустился, он понял, что странное мерцание покрывало все тело Дрима. Оно было настолько неуловимым, заметить его могли только те, кто знали о нем. Но Томми уже был знаком с силами Дрима и он тут же понял, что тот делал. В тот же момент, когда к Томми пришло осознание, он услышал визг со стороны мэра. Дрим, стоявший рядом с ним, дематериализовался, в то время как настоящий Дрим бросился к Шлатту, отталкивая охранника, одержимого Орфеем, от него подальше. В этот момент все погрузилось в хаос. Шлатт, высвободившись из хватки Орфея, споткнулся, но его тут же подхватили другие охранники и как можно скорее потащили его подальше от сцены. Томми — и все остальные герои — вновь начали прорываться сквозь толпу, остальные гости теперь кричали и носились в панике. Томми едва мог что-то разглядеть сквозь толпу, но ему удалось рассмотреть дерущихся в рукопашную Дрима и охранника, все еще находящегося под влиянием Орфея, пока Танатос и Ахерон двигались в сторону наставника Томми. Черт. Может руки Томми немного тряслись от одной мысли о встрече с одним из глав Синдиката, но он не мог им позволить добраться до Дрима. Рванув вперед, Томми вытащил складной жезл из ремня и набросился на Ахерона. Может это было немного глупо — нападать на парня, который буквально мог умереть и возродиться, но так получилось, что тот был к нему ближе. Ахерон отскочил назад, когда Томми замахнулся жезлом в его сторону. Он с легкостью уклонился от удара Томми, выглядя чуть ли не скучающим, пока тянулся за своими мечами. Один меч появился слева и Томми взвизгнул, взмахнув жезлом, чтобы блокировать удар. Затем другой меч двигался в его сторону и Томми вывернул жезл в сторону так, что он теперь блокировал оба оружия. Крутанув жезлом и отскочив в сторону от мечей, он и Ахерон начали что-то вроде танца. Ахерон замахивался на него и Томми едва умудрялся уклониться, затем Томми пытался сделать выпад вперед, только чтобы его жезл, как муху, отбили в сторону Ахероновыми мечами. Каждый раз, когда его жезл сталкивался с одной из сторон мечей Ахерона, боль вспышкой пронизывала его руки насквозь. Ахерон бил сильно. — Люсид! Сзади! — неожиданно из-за спины раздался голос Дрима. Узнав команду, Томми упал на пол, пока Дрим пронесся в сторону Ахерона. Ожидаемо, Ахерон замахнулся обоими мечами на Дрима, и Томми почти рассмеялся от шока на его лице, когда мечи прошли сквозь иллюзию Дрима, как сквозь дым. Воспользовавшись моментом, когда иллюзия растворилась, Томми вновь напрыгнул на Ахерона, и на этот раз ему удалось нанести удар ему в живот. Ахерон прорычал и отступил, но уже через полсекунды Томми был вынужден поднять жезл над головой, чтобы ему не перерезали горло. Ахерон надавил на жезл мечами сильнее. Острая, жгучая боль пронзила мышцы Томми и его руки начали трястись. Было похоже, будто он оказался под гидравлическим прессом. Ахерон не был просто сильным, он был безумно сильным. Сдержав всхлип, Томми был вынужден отступить к стене, стискивая зубы пока он пытался сдержать мечи подальше от себя. — Я раньше тебя не видел, — прокомментировал Ахерон, даже не запыхавшись. — Ты последователь Дрима или что-то типа того? — Я его напарник, — выдавил Томми сквозь зубы. Его сердце стучало в ушах, потому что он сейчас разговаривал с Ахероном, но он был уверен, что устройство по смене голоса оставит его неузнаваемым для парня. — Моё имя Люсид. Ахерон фыркнул и наклонился вперед сильнее. В этот раз Томми всхлипнул, когда его плечи начали дрожать от тяжести. — Люсид, да? И какая же у тебя сила? — Так я тебе и рассказал! — прошипел Томми. Не то чтобы у Томми не было сил. У него были силы. Просто они были абсолютно бесполезны, когда дело касалось боя. Но не то чтобы он хотел, чтобы Ахерон об этом знал. — Что ж, посмотрим сможем ли мы узнать, — усмехнулся Ахерон. Томми зажмурил глаза, морально приготовившись услышать треск собственных костей, если давление на его жезл станет еще сильнее. Но прежде чем Ахерон смог что-то предпринять, за его спиной раздался другой голос. — АХЕРОН! — закричал Танатос, его мощные крылья уже поднимали его со сцены. — МЫ УХОДИМ! Ахерон вздохнул и, неожиданно, вся тяжесть пропала с его жезла. От облегчения, руки Томми безвольно упали по бокам и все силы у него ушли на то, чтобы не упасть на пол прямо там. — Похоже, нам придется оставить это до следующего раза. Увидимся, Люсид, — сказал Ахерон, что-то издевательское промелькнуло в его голосе, когда он произнес имя Томми. Оглянувшись на сцену, Томми смотрел, как Танатос спланировал вперед, подбирая Ахерона за руку и улетая с крыши в сторону города. Чуть позади него Томми заметил прозрачного Орфея — покинувшего тело охранника — который парил позади крылатого мужчины, хотя и с немного меньшей скоростью. За считанные секунды трио исчезло в городском силуэте, оставив героев наблюдать за ними с крыши с ошеломленным выражением лица. Стоит сказать, вечеринка была разрушена.

♔

После того как злодеи сбежали с вечеринки, герои изо всех сил старались справиться с ущербом, нанесенным гостям, которые убежали и спрятались на лестничной клетке здания. Конечно же, они столкнулись с кучей недоверчивых требований по типу «Как вы могли это допустить?» и «Вы собираетесь искать то, что у них украли?». Как Герой Номер Один, развеять эти страхи было работой Дрима. Он заверил гостей, что это был беспрецедентный случай и они предпримут меры, чтобы предотвратить подобные инциденты на будущих мероприятиях от Геройского Комитета. Хоть этого и было достаточно, чтобы задобрить гостей, по многочисленным хмурым лицам Томми мог с уверенностью сказать, что какое-то время им придется иметь дело с жалобами. Когда все гости ушли, Дрим объявил со сцены всем героям, что им нужно провести собрание по поводу этого инцидента следующей ночью. А пока, им всем нужно отправиться по домам и отдохнуть, и быть начеку, не будет ли еще какой-нибудь активности со стороны Синдиката. Теперь, когда прошло несколько часов, Томми вернулся в квартиру Дрима. Ну, технически, это была их квартира, но Томми не платил никакой ренты. Дрим просто позволял ему оставаться здесь из чистого великодушия, поэтому Томми все равно чаще всего называл это квартирой Дрима. Как только они вернулись, Томми принял душ, его руки молили о чем-то, что могло бы облегчить боль. Горячая вода творила чудеса, ослабляя напряжение в его плечах, которое поселилось там с момента, когда Синдикат впервые показались на вечеринке, и снимая боль, которая, как он знал, завтра станет в десять раз хуже. Выйдя из ванной комнаты, Томми бросил полотенце в корзину с грязным бельем, убирая руки в карманы его спортивных штанов, пока шел в сторону зала. Сама по себе квартира была самым приятным местом, в котором Томми когда-либо бывал. Располагалась она на самом верху Геройской Башни, с панорамными окнами, открывающими вид на весь город. Также здесь был большой, свободный зал, очень современная кухня и три спальни — одна для Дрима, одна для Томми и одна комната для гостей. Проведя рукой по гранитной столешнице, Томми заметил сидящего на диване Дрима, новости ревели с экрана телевизора перед ним. Свет от телевизора придал комнате жуткое белое сияние, потому что Дрим так и не включил никакой другой свет в доме. — О чем говорят? — спросил Томми, проходя через кухню в зал, чувствуя как холодный деревянный пол под босыми ногами сменился на мягкий ковер. Дрим переоделся из своего геройского костюма в спортивный костюм, но все еще оставил маску на лице. Какая-то часть Томми была обижена на то, что наставник все еще не доверял ему достаточно, чтобы показать свое лицо, но он понимал, что учитывая его ситуацию, возможно, это было к лучшему. — Не удивительно, но они говорят только о спонсорах, — ответил Дрим, в его голосе слышалась насмешка. — Говорят о том, что они едва смогли выбраться оттуда и остаться в живых. Абсолютно игнорируя тот факт, что единственным, кому угрожали, был Шлатт. Томми закатил глаза, падая на диван рядом с Дримом. — Пиздецки типично. Они упомянули о словах Синдиката о том, что у них что-то украли? Дрим покачал головой. — Нет. Комитет отправил мне и-мэйл о том, что они не хотят делать это публичной информацией, и спонсоров уже оповестили о том, чтобы они ничего не рассказывали. — Почему? — Томми нахмурился. — Ну, если Синдикат начнет предпринимать больше действий и будут требовать вернуть им эту вещь, если публика будет знать, что они что-то ищут, то они начнут требовать нас, героев, выполнить их условия. Разумеется, мы не можем этого сделать, так что это избавит нас от общественного давления, — объяснил Дрим, проводя рукой по волосам. — Но что если Синдикат начнет выкидывать всякое дерьмо с публикой, типа брать заложников и всякое такое, разве это немного нечестно для публики не знать, почему так происходит? — спросил Томми. На это Дрим повернулся к Томми впервые за все то время, что он сидел на диване, и Томми съежился под пустым взглядом его глаз-точек. — Нечестно? Может быть. Но если это предотвратит массовую истерию, я скажу, что оно того стоит, — сказал ему Дрим. — Как герои, наша работа — это защищать публику от угроз, о которых они не знают. Обычному гражданину не нужен груз знания в какой опасности они действительно находятся день ото дня. Если бы все вдруг осознали насколько могущественны эти злодеи, жизнь со скрежетом остановилась бы, потому что все были бы чересчур напуганы, чтобы что-то делать. — Но- — Томми, — Дрим перебил его, прежде чем он успел начать протестовать. — Неведение — это благословение, а не проклятие. Мысленно Томми вернулся к пробелу в его памяти. Году его жизни, который пропал. Он нахмурился сильнее. — Неспособность вспомнить последний гребаный год своей жизни вообще не ощущается, как благословение, — сорвался Томми. — Ты уверен в этом, Томми? — спросил Дрим, чуть склонив голову на бок. — Ты действительно хочешь помнить что с тобой произошло, когда тебя похитил Синдикат? — когда Томми не ответил, Дрим продолжил. — Я без понятия что с тобой было, пока тебя держали в заложниках, но судя по тому, что я знаю о Синдикате, я очень сомневаюсь, что они были добры. Благодаря твоей амнезии, ты, вероятно, спасен от огромной травмы. Вздрогнув, Томми уронил свой взгляд себе на колени. — Но… мне кажется, что я бы знал, если бы со мной случилось что-то действительно плохое. Типа, я сомневаюсь, что я бы просто так все забыл. — Или твой мозг просто пытается тебя защитить, блокируя твои воспоминания, — отметил Дрим, потянувшись вперед, чтобы ткнуть Томми в лоб. — Ты все пытаешься открыть эти воспоминания, думая, что они приведут тебя к ответам, но ты не думал, что, возможно, тебе не нужны эти ответы? Томми отбросил руку Дрима от своего лица. — Но что если кто-то меня ищет? Последнее, что я помню, мне только исполнилось шестнадцать и я был гребаным бездомным. Я жил на каком-то складе, у которого были дыры в крыше и воняло плесенью, и мне везло, если я ел хотя бы раз в день. Я выглядел бездомным, когда ты меня нашел? — Я нашел тебя связанным на складе с Синдикатом, следящими за тобой, как ястребы. Они могли держать тебя в заложниках месяцами, и они, скорее всего, давали тебе больше еды, чем ты мог себе позволить на улице. Но это не значит, что они были к тебе добры, — отметил Дрим. — Я не это имел в виду! — вновь сорвался Томми, переводя взгляд на Дрима. — Я не хочу сказать, что Синдикат были потрясающими и любезными ко мне, потому что это просто, блять, нелепо. Но я говорю, что я просто- Он остановился, не уверенный, как выразить словами все те мысли и обрывки воспоминаний, всплывающих в его голове. — Продолжай, — надавил Дрим, спустя несколько мгновений тишины. — Ты говоришь, что ты просто…? На самом деле, Томми не был уверен, что он пытался сказать. Он почти ничего не помнил, что у него были обрывки воспоминаний, которые всплывали на краях его сознания, но вне досягаемости. Ощущение было похоже на то, когда просыпаешься ото сна, и ты знаешь, что только что твое сознание было наполнено яркими картинками, но каждый раз, когда пытаешься вспомнить их, картинка растворялась в дымке. Чувства и ощущения сидят где-то на окраине твоих мыслей, но ты не можешь сосредоточиться на них. У Томми были похожие сны, похожие на обрывки воспоминаний. Шепот доброго голоса. Призрачное ощущение руки на его волосах. Глубоко в душе он знал, что в том потерянном году кто-то любил его. Кто-то забрал его с улицы, накормил, умыл. Но каждый раз, когда он пытался сосредоточиться на воспоминании об этом человеке, оно просто исчезало. — Должен быть кто-то, кто меня ищет, — признался Томми, повесив голову. — Я просто- Я не знаю, как я это знаю, но я ушел с улицы в том году. Я думаю, что кто-то забрал меня, и если это так, то это- это значит, что они должны сейчас искать меня. — Томми, — произнес Дрим, его голос был гораздо мягче, чем до этого. — Я же тебе говорил, что я отслеживаю сообщения о пропавших людях, но еще никто не сообщил о твоей пропаже. Ты со мной уже почти три месяца. Единственные люди, которые могут сейчас тебя искать, это Синдикат. Стиснув зубы, Томми поморщился. Он знал, что Дрим прав. Было глупо на что-то надеяться, когда он знал, что если кто-то и искал его, они бы уже давно обратились в полицию. Однако то, что сказал Дрим, вызвало у него еще один вопрос. — Эм, тогда значит сегодня, когда Танатос сказал, что они кое-что ищут, ты думаешь они имели в виду- — Тебя? — закончил за него Дрим. Томми кивнул. — Думаю, это возможно, но я не уверен. — Если это я, то я не понимаю почему они так хотят меня вернуть, — произнес Томми, выкручивая руки у себя на коленях. — Они не раз брали заложников. Какого черта они так сильно хотят меня вернуть, что сорвали благотворительную вечеринку, полную героев? Повисла тишина. Подняв взгляд со своих колен, Томми увидел отражение телевизионных огней, танцующих на поверхности фарфоровой маски Дрима. Похоже, новости уже сменились на что-то другое, но звук был приглушен, так что Томми даже не услышал этого. — Ты действительно хочешь, чтобы я ответил тебе? — наконец-то произнес Дрим, черные точки-глазки его маски вновь впились в него. Томми зажмурил глаза, сдержав вздох. Дрим был прав. Томми знал ответ на этот вопрос. Он просто не хотел, чтобы это было правдой. — Значит, они знали о моей силе, — пробормотал Томми, уронив взгляд на свои руки. — Скорее всего, так и есть, и, скорее всего, поэтому они держали тебя при себе. Возможно, ты был их личным хиллером. Очень полезно иметь такого, особенно когда ты вступаешь в схватки так часто, как Синдикат, — объяснил Дрим. Заметив напряженное выражение лица Томми, Дрим вновь потянулся вперед и положил руку ему на плечо. — Эй, все в порядке, — успокоил он Томми, понизив голос. — Пока ты делаешь так, как я тебе говорю, они не найдут тебя снова. — Что если они увидят как я тебя лечу в качестве Люсида? — спросил Томми, не в силах сдержать дрожь в голосе. — Разве они не поймут, что это я? Дрим усмехнулся и покачал головой. — Лечение не такая уж и редкая сила. Сомневаюсь, что они увидят как ты меня лечишь и тут же предположат, что под маской находишься ты. — Но они хотят хиллера, так ведь? Что если они узнают, что Люсид — хиллер и решат просто взять меня, даже не поняв, кто я на самом деле? — надавил Томми, прокручивая в голове подобные сценарии. — Не думаю, что это произойдет. Они хотят их хиллера Томми, потому что они с ним знакомы. Они знают его способности и лимиты, и, скорее всего, они знали как заставить его делать то, что они хотят. Для них, Люсид — абсолютный незнакомец. Они не имеют понятия насколько сильны твои лечебные способности, и им придется начать все заново, чтобы заставить тебя работать на них, что будет еще сложнее, чем это было в прошлый раз, потому что ты теперь герой, не гражданский. Сомневаюсь, что они посчитают, что это стоит усилий, — успокоил его Дрим, сжимая его плечо. — К тому же, каждый раз, когда ты появляешься как Люсид, я прямо рядом с тобой. И я не допущу, чтобы они вновь тебя забрали. Сделав дрожащий вздох, Томми кивнул. — Ты обещаешь? –спросил он, поморщившись, когда его голос сорвался. Неожиданно, Дрим наклонился вперед, притягивая его в объятия. Томми растаял в объятиях Дрима, зарывшись лицом в плечо своего наставника. — Я обещаю, что не позволю им вновь тебя забрать, — прошептал Дрим, крепко его обнимая. — Ты теперь мой. Мой напарник. Не их. Томми кивнул, вдыхая знакомый запах кондиционера на толстовке Дрима. — Я твой. — Ты мой, — повторил Дрим. — Ты больше не принадлежишь Синдикату, и больше никогда не будешь, — он отстранился неожиданно, и Томми заскучал по уюту, которое дарило это прикосновение. — Спасибо, Дрим, — пробормотал Томми. — Всегда пожалуйста, Томми, — произнес Дрим, взъерошив волосы Томми и поднявшись на ноги. — Думаю, я пойду спать пораньше. Если тебе вновь понадобится снотворное, оно в том же шкафчике на кухне, как и всегда. — Хорошо, спокойной ночи тогда, — кивнул Томми. — Увидимся утром, — махнул рукой Дрим, деревянные половицы скрипнули под его ногами. Томми проводил Дрима взглядом, пока он не исчез в коридоре за кухней, и упал обратно на диван. По телевизору шел прогноз погоды на следующую неделю, и Томми смотрел стеклянным взглядом на женщину, указывающую своей рукой на спутниковую карту. Синдикат искал его. Хоть он и не помнил этого, раньше они похитили его и, скорее всего, заставили работать на них в качестве личного хиллера. Если бы они знали, что он — Люсид, то схватили бы его ровно через две секунды. Но Дрим обещал, что этого не произойдет. И Томми полностью доверял Дриму. Дрим был его наставником, его лучшим другом, его спасителем. Поэтому Томми засунул свои тревоги так далеко, как только мог. Все будет хорошо. Ему просто нужно убедиться в том, что Синдикат никогда не узнает, кто он такой.