Инсомния

Я открываю тетрадь и начинаю заново. Слова ложатся на бумагу неровными строчками, нескладные фразы выстраиваются в предложения. После — в абзацы. Зачеркиваю последнее слово, пытаясь придумать новое, найти ему замену, подобрать что-то более звучное, поэтичное. И снова зачеркиваю. Вскоре рождается новая строчка, за которую отчаянно цепляется еще одна. И еще. Каждая фраза начинает наполнятся волшебством, и я становлюсь кем-то другим. Кем? Мне и самому не ведомо. Кадры в моей голове сменяют друг друга, и также меняются мои роли. Здесь у меня сотни лиц, тысячи имен и только одна душа, которая вынуждена сделать свой выбор. Наверняка я знаю лишь одно — стоит взять в руки тетрадь и ручку, как я примеряю самое привычное из всех своих лиц — лицо бога. Здесь я — демиург, я — начало этого мира и я же его конец. Неровным почерком я создаю образы и судьбы. Слипшимися слогами вкладываю в них смысл. Медленно и размеренно плету ткань мироздания. Легким росчерком могу все это перечеркнуть, небрежным жестом — уничтожить. /Боги бывают жестокими/ Иногда, я чувствую на себе чей-то пристальный взгляд. Кто-то смотрит как я пишу, прячется в тени старого платяного шкафа или на полках, среди пыльных книг. Порой мне кажется, что это всего лишь мой верный Ангел. /Но могут ли ангелы прятаться среди теней?/ И порой мне становится страшно. В час, когда солнце заходит за горизонт, я зажигаю свечи и тени вырастают, обступая меня со всех сторон, создавая для него новое укрытие. Я замечаю это слишком поздно — какое мне дело до теней, когда под пальцами рождается новая вселенная? Мысли о моем молчаливом зрителе отбрасываю прочь, ведь это не более, чем полет фантазии, разыгравшееся сверх меры воображение. Мысли, навеянные чужими рассказами о Лукавом, сказками про монстров под кроватью и призраках, что прячутся в зеркалах. Стоит взять себя в руки, и ко мне вернется контроль. Я в этом уверен. Моя тетрадь полнится историями, и прямо сейчас неспешно рождается новая. Огарок свечи тлеет, и свет его становится все тусклее. Кажется, скоро совсем погаснет. Глаза мои начинают слипаться — снова я засиделся допоздна. Украдкой смотрю в окно, в самое сердце ночи, и закрываю тетрадь. Мой мир исчезает, а вместе с ним, и каждая из моих ролей. Я тихо шепчу ему: — До скорой встречи. Наблюдаю за тем, как покачивается мой ловец снов, поблескивая цветными бусинками и чуть слышно шелестя легкими перьями. Задуваю свечу и вскоре зарываюсь в одеяло, стараясь не думать о том, что может скрываться в темноте комнаты. /Мне снова ничего не снится/ Новый день начинается с головной боли. Я уже забыл, что так было не всегда, не помню, когда в последний раз мне снились сны и совсем не замечаю потускневший камешек в ловце снов. Очередной потускневший камешек. Сейчас мне придется накинуть пальто и упасть в серые улицы реального мира, в котором я — лишь один из миллиардов серых людей, занятых своими рутинными делами. Но вечером я снова зажигаю свечи и вновь открываю тетрадь. Пишу неистово, полностью окунувшись в мой дивный мир, не замечая, как дико пляшут тени по стенам. Кто-то подбирается ко мне тихо и незаметно. Невидимой и легкой тенью ложится на стол, жадными глазами пожирает свежие строчки. А за окном темная-темная ночь, и эту тьму уже не в силах осветить слабая Луна. Она слепа и так же слеп я, бог, медленно но верно теряющий свой мир. Внезапно я слышу скрип половицы прямо за спиной и резко оборачиваюсь назад. Вижу лишь темную комнату и собственную трепещущую тень. Кажется, она усмехается мне. Я соскакиваю со своего места, пытаясь ее поймать, но руки мои ловят лишь пустоту. Перевожу дыхание и возвращаюсь к тетради. /Кто-то перевернул страницу?/ Нет, это всего лишь иллюзия, созданная теплыми бликами свечи, мой натянутый до предела разум, просто ветер. Фантазия может сыграть с тобой злую шутку, если дать ей достаточно воли. Будь ты хоть трижды богом, она всегда управляет тобой больше, чем ты управляешь ею. И сила ее растет вместе с каждым созданным тобой образом. Мне это хорошо известно, поэтому я ни капли не сомневаюсь в том, что когда потребуется, смогу снова взять все в свои руки. /Если все окна и двери закрыты, откуда взяться ветру?/ В эту ночь я снова не вижу снов, как не вижу поблекшие перья ловца над моей головой. Проснувшись, чувствую себя опустошенным, будто пока я спал что-то украли прямо из моего сердца. Похитили частичку души. А перед тем, как выйти на улицу, я замечаю притаившуюся за дверью тень. Она улыбается мне. Весь день я чувствую на себе чей-то коварный взгляд. Мимо проходят пустые-пустые люди, поблекшие, выцветшие, лишенные образов, которые я так долго и упорно для них создавал. До меня доходит слишком поздно — сегодня я не был на улице. Нет, только не в реальном мире. Все это время предо мной лежала открытая тетрадь, с которой куда-то исчезли некоторые строчки. Холодный липкий пот покрывает мои ладони, я отбрасываю листы прочь и спешу проверить все двери и окна. Закрыты наглухо. Этого недостаточно! Нужно закрыться, отгородиться, спрятаться. Не впустить никого, ни единой тени. Зажечь больше свечей, заполнив всю комнату светом. /Не думая о том, что тени не могут существовать без света/ Затем я пытаюсь успокоиться. Поднимаю тетрадь, и с опаской вглядываюсь в листы. Строчек стало еще меньше. Кидаюсь к столу, чувствуя как под кожей ползут мурашки и дрожь пробирает тело до самых костей. Хватаю ручку, пытаюсь что-то писать, но фразы исчезают с листа быстрее, чем я могу их придумать. Наконец, остается лишь одна единственная строчка. Последняя из моих фантазий. Я пытаюсь ухватиться за нее, вырвать из проклятой тетради и спрятать там, где не найдет ни одна душа. Но все попытки тщетны. Где-то на небе коварная луна теряет свою форму. Вокруг меня сгущаются черные тени, и каждая улыбается мне. Ловец снов выцвел, оставив от себя лишь пустую оболочку. Все мои грезы, мечты и фантазии были похищены. Для того, кто ворует сны нет никаких преград. И тут я вспомнил еще кое-что, отчего сердце мое совсем перестало биться.

Меня тоже кто-то придумал