Idiots Alike

Адаму нужна была его карточка социального страхования. Когда Ганси отвез его в его старый дом за теми немногими вещами и одеждой, которые у него были, Адам совершенно забыл свои документы, такие как свидетельство о рождении, справку о прививках и очень важную карточку социального страхования. Он проклинал себя за собственную глупость, хотя в тот день он почти ничего не соображал. Ронан только что спас его, и он, наконец, согласился выдвинуть обвинения против собственного отца. У него на уме были совсем другие вещи. Не то чтобы он считал это хорошим оправданием. Проклиная себя снова и снова в душе своей квартиры в Святой Агнес, он начал обдумывать свои варианты. Удручающе короткий список. Он практически видел документы в пластиковом пакете, засунутом под несколько полотенец в кухонном ящике, но воображение не заставило его взять бумаги в руки. Он мог бы подождать до суда и забрать свои вещи тогда, но он может проиграть это дело. Мало того, он не мог неделями ждать этих девяти цифр. Ему нужно было скоро подавать документы в колледжи, а для этого требовался номер социального страхования. Все лучшие колледжи требовали за несколько месяцев до начала семестра, и Адам не мог позволить себе упустить какое-либо преимущество. Оставался один вариант. Ему нужно было вернуться в трейлерный парк. Адаму снились кошмары о том, что происходило в этих тонких стенах, и глубокая боль парализовала его при этой мысли. Ганси даже заставил его поклясться никогда не возвращаться в это место. Ронан сам избил бы его до полусмерти, если бы узнал. Они говорили, что им не все равно, но Адаму было трудно поверить в это. Иногда он задавался вопросом, что им может быть нужно от него, парня без денег и связей, но потом ругал себя. Они были друзьями. Друзья заботились друг о друге, и они делали все возможное, чтобы их друзья оставались в безопасности. Такие моменты заставляли Адама задуматься о том, что еще испортил в нем отец. В данном случае это не имело значения. Сейчас ему нужны были документы, а это означало возвращение назад. Если он расскажет об этом Ганси и Ронану, они, вероятно, смогут привлечь вооруженные силы, чтобы сопроводить Адама в его дом, но мысль о том, что столько людей будут наблюдать за ним и знать, что он не чувствует себя в безопасности даже в собственном доме, вызвала у Адама мурашки по коже. Нет, он сделает это один. Так же, как он делал все остальное. Он будет один, но умный. Его отец должен быть на работе в середине дня. Пока он метался между работами, часто выпивая в конце дня, последние четыре месяца он делал шины на заводе, и, насколько знал Адам, он все еще там работал. Его мать была дома, но она не стала бы останавливать Адама. Она никогда не останавливала своего мужа, и она не стала бы останавливать своего сына. Пассивность казалась ей прекрасным прикрытием, и она никогда его не снимала. Адам выбрал вторник. Он мог пропустить школу, но в выходные дни он удвоил нагрузку, готовясь к этому отсутствию. И хотя Ганси и Ронан могли удивиться, к тому времени, когда они поймут, Адам уже получит то, что искал. Кроме того, конечно, его отец не пропустил бы второй день рабочей недели. Даже он. Он вел свой похожий на Франкенштейна автомобиль по знакомой грунтовой дороге в десять утра, и пыль уже мерцала в жаре Генриетты. По крайней мере, дети уже ушли в школу, но Адам уловил признаки безработных матерей, отцов и подростков, не посещающих школу, которые все еще бродили по парку. Возможно, они доложат его отцу позже, но Адам планировал к тому времени уже давно уехать. Он припарковался перед трейлером, который когда-то был его домом. Когда-то. Ностальгия нахлынула на него с силой удара, призрачные раны заиграли на его коже. Запах масла и грязи вернул его к каждой ночи, когда он прятался в гараже или выбирался из трейлера, не быв достаточно в сознании, чтобы найти место для укрытия. Жалкий. Адам открыл дверь машины со слишком большой силой и с еще большей силой захлопнул ее. Он поднялся по ступенькам и толчком открыл дверь в дом своего детства. Не заперта. Всегда незаперто. Что у них есть такого, что стоило бы украсть? Он ожидал увидеть свою мать в гостиной размером с ванную комнату Ганси и Ронана. Она потягивала какой-то сладкий фруктовый напиток, свернувшись калачиком на диване. Ее глаза расширились, а губы приоткрылись от шока при виде сына. Он не ожидал встретиться взглядом со своим отцом, который откинулся на спинку кухонного стула. Из его тяжелых рук свисала почти пустая бутылка пива, и широкая улыбка растянула его губы, когда он заметил присутствие Адама. Дверь за ним захлопнулась, и Адам почувствовал холод. Страх. Он застыл, это был еще один момент, в котором он просчитался. — Ты должен быть на работе, — сказал Адам. Его голос дрожал. У него не хватало сил сдержать дрожащие колени. — Взял выходной день. Или месяц. Менеджер мне не понравился, так что кто знает? — его голос был таким легким, почти готовым к разговору. Это напугало Адама до самых костей. Он должен бежать. Забыть о той работе с лучшей зарплатой и меньшим количеством часов. Он мог бы обойтись, как всегда, без своей карточки социального страхования и всего остального, что он пришел взять. Если бы только его ноги могли двигаться. — Так что же делает большой человек в такой дыре, как эта? Я думал, ты будешь ездить на быстрых машинах, есть шикарную еду, носить дорогую форму из дорогой школы, — улыбка исчезла с его лица, и Адам увидел приближающуюся перемену. Черты лица его отца исказились, когда он поставил свою бутылку пива на стол. — Или сосать член у твоего богатого друга. У Адама перехватило дыхание, и он успел только поднять руки, чтобы закрыть лицо, прежде чем отец ударил его спиной о стену. Трейлер содрогнулся от силы удара. Боль пришла как следствие. Его позвоночник неправильно согнулся, ударившись о ручку, и больший вес отца прижал его к стене. Когтистая рука схватила его за оба запястья, а другая нанесла первый удар в живот. Адам захрипел. — Что ты здесь делаешь? — прорычал отец ему в лицо, его дыхание было горячим и пахло алкоголем. — Пришел просить еду? Твой друг устал от своей шлюхи? Что ж, проси. Моли о пощаде, и я, возможно, позволю тебе приползти обратно. Адам захныкал.

***

Ганси сжал губы в тонкую линию, когда Ронан подошел к нему на парковке после школы. Когда тот забрался на пассажирское сиденье «Камаро», Ганси тоже залез внутрь и завел машину. — Я полагаю, ты не нашел его? — спросил Ганси. Ронан покачал головой, и костяшки его пальцев побелели от того, с какой силой он сжал кулаки. — Ни в библиотеке. Ни в кабинете консультанта. Это мы знали еще до того, как ты сказал мне проверить. Езжай в Святую Агнес. Ганси включил передачу и выехал со стоянки. Возможно, они волновались из-за пустяков, но прошлый опыт заставил их бояться отсутствия Адама. Слишком часто он приходил в школу на следующий день с опущенными рукавами и детской присыпкой на ключицах. Даже когда они подружились, Адам изо всех сил старался держать свою домашнюю жизнь в секрете. Ронан был единственным, кто догадался об этом. Если Ганси слишком долго принимал оправдания Адама об опасных условиях работы и неуклюжих конечностях, то Ронан распознал синяки, полученные от человеческих кулаков. Они предполагали, что это школьные хулиганы, считающие себя крутыми, чтобы издеваться над стипендиатом, но когда они спросили Адама, он орал, кричал и отказывался разговаривать с ними несколько дней. Ганси хотел дать ему пространство, пока он не найдет в себе силы довериться им. Ронан хотел прижать его к стенке и заставить рассказать имена своих мучителей. Как обычно, победил Ганси, и они ждали, пока Адам не начал потихоньку снова с ними разговаривать. Однако, также как обычно, Ронан предпринял и свои собственные действия. В течение недели он следовал за Адамом до дома, чтобы присмотреть за какими-нибудь панками, тянущими его в темное место, но вместо этого, на шестой день своего бдения, он увидел, как темная тень в окне трейлера Адама сбила с ног гораздо меньший силуэт. Ронан встретился с ним на следующий день, и Адам, наконец, признался в подробностях своей домашней жизни. Ганси сразу же предложил Адаму переехать к ним, а Ронан предложил научить его драться. Адам шипел, чтобы они не лезли в его дела. Они достигли неустойчивого равновесия до того момента, когда Ронан наконец разбил кулак о лицо отца Адама. Он наслаждался этим моментом. Ганси и Ронан думали, что после этого напряжение спадет, но они все равно помчались по дороге к католической церкви. Как только Ганси припарковался, Ронан подбежал к квартире Адама и стал колотить в дверь. — Адам, поднимай свою задницу и открывай дверь, — кричал он. Ганси показался этот метод несколько грубоватым, но он быстро занял свое место рядом с Ронаном и встал на дыбы в ожидании. Никто не ответил. — Черт побери, где же он может быть? — выругался Ронан. Одна мысль сразу же пришла в голову Ганси. Ее скорость показала, насколько сильно он боялся этой идеи, но сейчас Ганси не мог отрицать ее правдоподобность. — Ты думаешь, он мог…? — Он идиот, — прорычал Ронан, но бледность его лица выдавала его беспокойство. Прежде чем Ганси успел ответить, звук двигателя отвлек их внимание, когда «Хондайота» притормозила рядом с «Камаро» Ганси. Ронан спрыгнул с крыльца и распахнул дверь машины Адама. Ганси медленнее присоединился к группе, но он знал, что нужно бояться этого зрелища, по тому, как Ронан разразился длинным и красочным проклятием. Ганси ускорил шаг, но добежал до них только тогда, когда Ронан уже помогал Адаму выйти из машины. Ронан положил руку Адама за плечо и помог ему, прихрамывая, преодолеть небольшое расстояние до своей квартиры. Ганси потребовалось все его самообладание, чтобы не задохнуться, когда Адам поднял голову и встретился с ним взглядом. В прошлом Адам выглядел плохо. Глубокие фиолетовые синяки на его коже появлялись так же часто, как комариные укусы, и он стал экспертом по скрытию хромоты. Ганси сразу понял, что это нечто иное. У него не было никаких явных следов, ничего такого, что они могли бы легко показать в зале суда. Но Ронан явно поддерживал большую часть его веса, и что-то пропало из глаз Адама. Часть его души. Ганси опасался снимать с него рубашку, как только они занесли его в квартиру. — Господи, Адам, — пробормотал Ганси. Ронан нашел его глаза и покачал головой. Теперь, когда он выпустил свою первую реакцию через каждое грязное слово, которое знал, он успокоился и стал говорить только о деле. Он легко восполнил слабость Адама и практически понес его вверх по ступенькам. Ганси открыл перед ними дверь, и Ронан помог ему добраться до матраса. — Ладно, снимай рубашку, — приказал Ронан. Адам слабо покачал головой. — Пэрриш, или ты снимешь ее, или я, — предупредил Ронан. Ганси задержался у двери, которую только что закрыл, и, глядя, как Ронан стоит на коленях перед Адамом со сталью и мягкостью в глазах, почувствовал себя чужим. Он любил этих двух мальчиков, которых называл своими друзьями, но эта уязвимость в них обоих казалась слишком большой. Ему следовало бы отвернуться и дать им возможность побыть наедине, но Ганси не мог позволить себе сделать это. Он должен помочь. Он опустился на колени рядом с Ронаном, но сосредоточился на том, чтобы язык его тела оставался открытым и безобидным, чтобы Адам не почувствовал, что они набросились на него. Адам покачал головой и вцепился в концы рубашки. Он не сводил глаз со своих коленей. — Пэрриш, это не игра, — прорычал Ронан. — Подожди, — мягко прервал его Ганси. — Адам, ты можешь поднять руки? Тяжелая пауза. Наконец, Адам в третий раз покачал головой, и Ронан напрягся. Ганси практически чувствовал, как от него исходит гнев, но Ронан заставил себя проглотить его ярость и сохранять спокойствие. — Хорошо. Хорошо, я помогу тебе, — пробурчал Ронан. Адам отпустил концы его рубашки, и Ронан расценил это как согласие. Он взял рубашку Адама с нежностью, которую обычно показывал только Бензопиле, и поднял ткань над грудью Адама. Когда он добрался до его рук, Ганси помог просунуть его бесполезные конечности сквозь дыры в ткани. Ронан отбросил рубашку в сторону. К их чести, они не вздрогнули. Ганси старался контролировать выражение своего лица, но если каменный фасад Ронана начал трескаться, то Ганси сомневался, что добился большего. — Этот ублюдок постарался не повредить кожу, — прорычал Ронан. Ганси тоже заметил отсутствие крови, но это казалось такой маленькой победой на фоне морщинистой и блестящей кожи синего, фиолетового и красного цвета. Он с трудом различил среди красок человеческую грудь. — Вероятно, есть внутренние повреждения. Нам нужно отвезти тебя в больницу, — сказал Ганси. Адам покачал головой. — Моя собственная глупость, — выдохнул он едва слышным шепотом. Потерял ли он голос во время крика? — Я заслужил это. — Ты идиот, если так думаешь, — взорвался Ронан. Он вскочил на ноги от адреналина, захлестнувшего его вены, и мышцы его рук задрожали от желания ударить, отомстить, защитить. Адам смотрел на него усталыми глазами. Его спина сползла вперед, а колени поднялись, чтобы скрыть грудь. Он практически свернулся калачиком перед глазами Ганси на этом тонком дешевом матрасе. Ему почти хотелось быть Ронаном, чтобы он тоже мог выразить эти чувства через бурные проявления. — Зачем тебе туда возвращаться? — прошептал Ганси, пока Ронан агрессивно вышагивал. — Карточка социального страхования, — пробурчал Адам. — И свидетельство о рождении тоже оставил. Думал, он будет на работе. — О, Адам. Почему ты не сказал нам? Ронан отвез бы тебя туда без раздумий, — сказал Ганси. — Я знаю, — пробормотал Адам. — Я знаю. Ганси пожалел Адама и согласился, что они могут по крайней мере подождать до следующего дня, чтобы определиться с дальнейшими действиями. Ганси получил достаточно медицинского образования, чтобы понять, что Адаму не нужна немедленная помощь, хотя он и настаивал на холодных пакетах. Пока Ронан оставался, чтобы составить Адаму компанию, или охранять его, как, вероятно, считал Ронан, Ганси ненадолго покинул квартиру, чтобы купить пакеты со льдом, обезболивающее и пиццу. Когда он вернулся, Адам лежал на спине на матрасе, а Ронан прижимал холодные тряпки к его чувствительной коже. Ганси тихо вошел и без слов предложил завернутый в полотенце пакет со льдом. Ронан убрал тряпку и использовал пакет, чтобы уменьшить воспаление. — Тебе, наверное, нужно что-нибудь съесть, Адам, — посоветовал Ганси, его голос был тихим, словно он обращался к животному в клетке. — Не голоден. Тошнит, — пробормотал Адам, не открывая глаз. — Вам двоим лучше пойти домой. Я буду в порядке. — Ты идиот, — вздохнул Ронан. Ронан и Ганси остались на ночь. Ганси сделал еще одну поездку, на этот раз в Монмут за ноутбуком и парой футонов, но в итоге большую часть вечера они провели на матрасе Адама. Адаму было достаточно места, чтобы он чувствовал себя в безопасности, но при этом не беспокоить его, и они смотрели фильмы на ноутбуке Ганси. Один за другим, пока солнце не скрылось за горизонтом. Им удалось уговорить Адама съесть половину куска пиццы, но даже Ронану и Ганси не очень-то хотелось есть. Большая часть пиццы отправилась в буфет Адама. Он сможет съесть ее позже. Адам заснул, положив голову на плечо Ронана. Если бы Адам понял, он бы, без сомнения, взбесился и не разговаривал с ними неделю, но Ронан смотрел остаток фильма, словно ничего не замечая. Ганси не собирался портить этот момент. Когда закончился последний фильм, Ганси закрыл ноутбук. Он положил два футона рядом с матрасом Адама, пока Ронан осторожно, не разбудив его, укладывал Адама на свою кровать. Ронан занял футон посередине, а Ганси — последний.

***

Ронан хотел разорвать этого человека на части. Ганси постоянно твердил ему, что суд разберется с ситуацией эффективнее, чем он, но Ронан сомневался. Этот кусок дерьма, называвший себя отцом Адама, заслуживал лишь того, чтобы быть похороненным заживо. Единственное, что удерживало его от похода в этот трейлерный парк, был сам Адам. Боже, этот ребенок. Ронан мог только представить, что произошло внутри трейлера, но он не мог даже вылезти из машины. Он подавил рыдания и даже не протестовал, когда Ронан практически внес его в собственный дом. И его глаза. Пустые. Как будто он уже умер. Если бы этот ублюдок сделал что-то непоправимое, Ронан убил бы его. Даже Ганси не смог бы удержать его от этого. Но пока что он играл роль. Охладил ему грудь. Позволил ему заснуть на своем плече. Даже лежал рядом с ним, чтобы дать утешение, которое может дать только близость к тем, кому он доверял. И когда Адам зашевелился во сне, Ронан осторожно положил руку ему на плечо, пока Адам не расслабился. Его глаза моргнули, открываясь в темноте. — Ронан? — Да, только я. Ты в порядке, — заверил его Ронан. Тишина. На мгновение. — Я идиот, — пробормотал Адам. — Ты идиот, — согласился Ронан. — Но не по той причине, по которой ты думаешь. Когда же ты поймешь, что в таких случаях нужно просто просить нас о помощи? Разве ты не думаешь, что мы лучше будем знать, чем обнаружим, что ты пропал в школе, потому что твой отец снова выбил из тебя все дерьмо? Адам поморщился, и Ронан почти почувствовал себя виноватым. Но это нужно было сказать. — Поговори с нами, — призвал Ронан. Почти умолял. Он нежно погладил большим пальцем руку Адама, прежде чем полностью отстраниться. — Это ты идиот, — сказал Адам. — За то, что сделал это. За то, что заботишься. Ронан сухо рассмеялся. — Говорят, идиоты бегают стаями, знаешь ли.