***
Казино тускло мигало почти погасшей вывеской. Судя по ставшей трупами охране, на сегодня все игроки здание уже покинули, и здание захватили боевики Портовой Мафии. Нос щекотал привычный запах смерти. Мори только мазнул по ним взглядом. Жалкого света уличного фонаря хватило, чтобы навскидку определить время смерти – судя по их состоянию, убили их не больше часа назад. Вероятно, у него есть некоторое время, чем органы правопорядка забьют тревогу. В конце концов, иначе бы его не пригласили. Мори отдавал себе отчёт, что это может быть ловушкой, но отчего-то сомневался. Внутри убитых обнаружилось много. Не все игроки покинули здание, но не выходило понять принцип, по которому их убивали. Кто-то бежал, кто-то оборонялся, но свинцовая смерть настигла всех. Лишь нескольких добили холодным оружием Мори прошёл в игровой зал. Дазай стоял в окружении трупов. Рядом с ним находилось двое боевиков с автоматами. Завидев Мори, мальчишка широко улыбнулся, обернулся к сопровождающим, и в считанные мгновения те осели на пол, хватаясь за горло. Мужчина спокойно приблизился и заметил, как Дазай бьёт одного из них в живот, а потом вытаскивает из шеи иглу, а после оборачивается и машет ему рукой. – Вы пришли. И вовремя! – Я полагал, ты оценишь пунктуальность, – отозвался Мори и приблизился к нему и посмотрел на всё ещё подёргивающийся труп второго сопровождающего. – Ты беспощаден даже к соратникам, Дазай-кун. Мальчишка безразлично на него посмотрел и уселся на бильярдный стол. – Вы ведь собрали информацию, прежде чем сюда идти? Знаете же, что будет, если о нашей встрече узнают? – Я люблю риск. К тому же мне стало любопытно, зачем ты оставил мне сообщение, – мужчина сел рядом с ним, достал пачку сигарет. – Я закурю? Дазай показушно скривился, но не стал возражать. Некоторые его реакции казались нарочито искусственными. Мори понял сразу, что ему плевать, но проверил свою догадку. – А мне было любопытно, будет ли ваш интерес достаточно силён, чтобы нарушить установленные правила, – потянул мальчишка, покачивая ногой и время от времени задевая воротник валяющегося рядом трупа. Его, похоже, не смущало. – Правила имеют смысл в основном для того, кто их устанавливает, – усмехнулся Мори, выпуская дым. – Но подчиняться им не всегда обязательно. Всё зависит от угла, с которого ты смотришь. Дазай склонил голову набок, приложил руку с зажатой между пальцами окровавленной иглой к губам. – Угла…угла, – он просиял. Тонкие узкие губы растянулись в улыбке, скорее напоминающей оскал. – Угол! Я раньше не думал об этом. Мне нравится! Но разве их устанавливают не для тех, кому надлежит их следовать? Мори усмехнулся. Вроде они недавно общаются, но иногда в Дазае его сбивала эта ребячливость и взрослость, но детского в нём всё же больше. Впрочем, возраст же. – С чего бы? Суть правил в контроле. Они созданы для того, чтобы контролировать. Для контроллера больше, не для контролируемых. Дазай забрался на стол, встал в самом центре. В его взгляде читалась одухотворённость, безумие и пустота. Та самая, хорошо знакомая мужчине. Каждый раз, когда мальчик приходил в себя в больничной палате, в его радужке светилось именно это выражение – тягучее вязкое безумие. Он не носил форму мафии – только футболку и брюки, а поверх накидывал лёгкую куртку. Сейчас куртка полетела куда-то на пол. Белый бинт волной легко спустился до зелёной поверхности стола, обнажая кожу. – Контролировать, – Дазай запрокинул голову, улыбнулся шире, а после его лицо лишилось всякого выражения, став совершенно нечитаемым. Бритва оказалась у него в руках как по волшебству, словно из ниоткуда. Первым росчерком он легко вспорол кожу, легко и плавно, привычными движениями. Потом второй, третий и четвертый. Кровь тяжёлыми полновесными каплями падала на стол и впитывалась в зелёное покрывало. Дазай дышал прерывисто и смотрел прямо перед собой. Похоже, он ушёл глубоко в себя. Полосовал он себя по левой руке умело, пока Мори не оказался позади него и не перехватил за левую выше локтя, а правую за запястье. – Зачем? Мальчик попытался вырваться, но мужчина держал крепко. Он не сомневался, что если Дазай решит сопротивляться всерьёз, то доставит ему немало неприятных минут. Но непохоже, что сейчас тот захочет. Плечи мелко дрожали, хотя слёз не было. Широко распахнутые глаза смотрели куда-то на гору трупов, сваленных в угол. Или на вишнёвые пятна над ними, украшающие стену кроваво-красной россыпью узоров. – Просто так, – ответил он ровным голосом. Кровь всё также падала на стол, а Мори продолжал его удерживать, сжимая узкое запястье. Дазай не пытался вырваться, словно оцепеневший, под действием рефлекса, подобного тому, который известен кошкам, когда их хватают за шкурку даже во взрослом возрасте. Только это не эволюционное, а нечто приобретённое. – Зачем? Чтобы что-то почувствовать? Или имеет отношение к правилам? Дазай попытался дёрнуться, но он лишь крепче сдавил запястье, в котором тот держал бритву. Игра в иллюзию контроля. – Зачем вы меня остановили? – Я же всё-таки врач, – он не отпускал, удерживая тонкое запястье крепко. Иллюзия контроля. – Дело в правилах? – Зачем вам это? – в голосе отдаленная тень неопределенной эмоции, напоминающей удивление. – Мы просто договорились. Больше ничего. Зачем? – Не у всего есть причины. – Возможно, контроль, – расширившиеся зрачки, такие огромные, что почти скрыли радужку, чуть сдвинулись, и теперь Дазай смотрел на Мори, запрокинув голову. Всплеск эмоций, вряд ли понятный ему самому, туманил его разум. Пальцы, держащие бритву, дрожали. Но он не отпускал. – Не понимаю. Зачем... – Иногда правила нужны. Я говорил про угол, помнишь? Я сказал «в основном». Дазай моргнул. – Помню. – Иногда правила нужны всем, чтобы функционировать, – Мори сам не ожидал, что подбирать слова будет настолько сложно. Вроде не в первый раз он сталкивается с чем-то подобным. И всё-таки неприятное ощущение, холодок чуть ниже шеи, ближе к позвоночнику. Предчувствие. – Я не хочу, – негромко. Как и в прошлый раз. Мори не торопил его, и мальчик снова уставился в стену. – Функционировать. Правильно подгадав момент, он все же выхватил бритву из его пальцев. Дазай отвлекся, погрузившись в оцепенение, и не стал ему препятствовать. Только недовольно дёрнул головой, когда его стянули со стола и усадили на него же. – Это твоя причина? – Вы сами сказали, – Дазай безразлично смотрел на него. – Не у всего есть причины. Он знал, что делает, потому сколько бы ран он себе не нанес, ни одна не оказалась серьёзной. Швы не понадобятся. И хорошо. Прошлые сняли не настолько давно. Мори взял его за плечи аккуратно, повел с собой, не желая оставлять одного. Его действия снова не встретили сопротивления. Дазай молчал все время, пока мужчина обрабатывал ему руку с помощью найденной здесь же в подсобном помещении аптечки. И не шевелился, словно не ощущал ничего. – Не понимаю, – тихо сказал мальчик. – Ваши действия лишены смысла. – Сказал тот, кто решил просто вдруг порезать себе руку, – Мори обрезал края бинта и убрал ножницы обратно в аптечку. Мальчик подтянул к себе руку. Выражение его лица переменилось, превратившись в заговорщически веселое. – Есть правила, которые я не люблю. Мне казалось, что некоторые вещи нерушимы. Но когда я говорю с вами, они кажутся бесконечно далекими, – он говорил почти искренне. Что-то в его тоне все ещё звучало чужеродно фальшивым, но, как Мори показалось, сейчас значения это особого не имело. – Полагаю, что это хорошо, – усмехнулся Мори, пытаясь разгадать смысл его фразы. На поверхности одно, внутри другое. Правила равны запретам или…? Не здесь ли лежит причина, по которой на него уже махнули рукой и просто отправляют в клинику, вместо того, чтобы лечить тайно? Если честно, оставалось только гадать. А гадать Мори не любил. Точную информацию он всегда предпочитал догадкам и домыслам. Однако, иной раз приходилось работать с тем, что есть. Дазай задумался на мгновение, а потом кивнул. – Значит вы считаете, что и правила могут иметь смысл? – Разумеется. Смотря какие, – Мори казалось, что он разговаривает с этим ребенком об очень очевидных вещах, но в ярких, почти светлых глазах светилось непонимание. Для него это был вопрос из разряда «почему вода синяя»? – А как понять, какие нужны для какого-либо дела, а какие нужны только чтобы контролировать? – сформулировал мальчик следующий вопрос. Мори и сам не заметил как снова потянулся к пачке сигарет. Удивился ли он? Едва ли. Но чувство неожиданности щекотало нервы. – Все правила нужны и для дела и для контроля, – он усмехнулся, заметив как Дазай хмурится. – Ты не те вопросы задаешь. – А какие нужно? – Почему конкретные правила нужны и тебе, например, – Мори ощущал горечь на губах, небрежно стряхнул пепел на пол. – А если я никаких не хочу? – поинтересовался мальчик, хмурясь всё также недовольно. Они вдвоём вернулись в зал, где он забрал свою куртку и направился к выходу. Вероятно, он примерно знал, когда должны забить тревогу или прийти группа зачистки. – Не всё в жизни зависит от наших желаний. – На всё у вас глупые ответы, – он перепрыгнул через лежащий у порога труп. – До свидания, Мори-сан. – Увидимся, Дазай-кун, – Мори проводил его взглядом, докурил сигарету и направился в противоположном направлении. Окончание разговора вышло рваным. Мальчик опять свернул его, не желая слушать. Видимо, ему требуется время на обработку непривычной для него информации. Или он не желает показывать эмоции чужаку. Возможно, причина не одна. Мори признавал, что ему самому требовалось больше времени, чтобы понять. Что ж, похоже время у него есть. По крайней мере, сейчас. Удаляясь прочь, он слышал полицейские сирены.***
Мори ждал Дазая к двенадцати, но тот опоздал на целый час и стоял на крыльце, таращась на него совершенно бесстыжим взглядом и сцепив руки в замок за спиной. На лице играла хитрая улыбка. Мори только посторонился, кивком приглашая его внутрь. Мальчик разулся внутри и, поставив обувь на полку, поднял на него глаза. – Вы как-то сказали, что любите пунктуальность. Потому я решил проверить, насколько вы разозлитесь, если я опоздаю, – пояснил он, проходя вглубь дома. На его лице отразилась тень разочарования. – Но вы не выглядите рассерженным. Почему? – А я должен? Когда я понял, что ты решил опоздать, то пошёл пить чай, который хотел начать с тобой, сам, – Мори усмехнулся. – Но я оставил тебе твои два дораяки. Дазай прищурился, пытаясь найти подвох. Его однозначно напрягало спокойствие мужчины. Он ожидал хоть тени недовольства. Но ждал напрасно. Мори не собирался доставлять ему удовольствие. – А дораяки из супермаркета? – мальчик не стал допытываться и сунул нос в кухню. – Нет. Сам приготовил по случаю гостей. Дазай сразу повернулся к нему и уставился на него выразительно просящим взглядом. – Правда? Для меня? – он выглядел одновременно ошарашенным и довольным – едва ли не подпрыгивал на месте. – Да. Но получишь его уже после такой желанной тренировки. Для желудка будет полезнее, если тебя во время неё не стошнит, – он усмехнулся и открыл дверь, ведущую в подвал. – Ты ведь сам опоздать решил. – Это нечестно! – но мальчик последовал за ним, недовольно надувая губы. – Дазай, так каждый сам расплачивается за свои поступки. Или я ошибаюсь? Мальчик спустился по металлической лестнице вниз следом. – И вы? – А я чем отличаюсь? – Мори усмехнулся. – И я буду. – А хочется? – упрямо допытывался мальчик. Мори включил свет, прежде чем пройти дальше, и помедлил с ответом. – Нет. Больше он ничего не сказал. Но, как он и заметил во время одной из встреч с Дазаем: «не всегда делаешь только то, что хочется». – Вы уверены, что не передумаете? – Дазай раскачивался на пятках, убрав руки за спину. Он казался безмятежным, но это лишь обманчивое впечатление. Мори то и дело ловил на себе его внимательный взгляд. Атака оказалась неожиданной, и Мори плавно скользнул от нее в сторону. Скорость и ловкость однозначно намного превосходили возможности и подготовку обычного подростка. Даже эспера. Способность сама по себе наделяла носителя определенными бонусами с самого рождения. Но не делала его неуязвимым. В этом случае же... Мори ухватил его за запястье и оттолкнул, все ещё не пытаясь материализовать Элис. Дазай попятился, но устоял на ногах, оценивающе щурясь. – Почему вы не пытаетесь ее призвать? – Потому что я знаю, что на тебе это не сработает. Сражаются не способности, Дазай. Это всегда люди. Мальчик улыбнулся, и его лицо исказилось нечеловеческим выражением – черты словно стали острее, улыбка скалилась режущими краями, заострились скулы, а взгляд напоминал бездну. – Я запомню. Он атаковал, попытавшись зайти сбоку. Мори поставил блок и попытался воспользоваться преимуществом. Получилось не так просто, как ему казалось. Пусть подросток и попытался избежать прямого боя, у мужчины было больше опыта именно в боевых столкновениях. Он сделал подсечку, и Дазай не слишком ловко смог отскочить назад. Почти в самый последний момент. Мори метнул в него скальпель. Дазай едва ли не подставился под него, но в последний момент вытянул руку. В кисти сверкнул металл. Уйти от траектории полета мальчик не успевал, так что решил отбить. Иглой. И ведь смог. Мори оказался рядом, приставил ещё один скальпель к его горлу. Игла коснулась кожи его подбородка. Дазай мечтательно улыбался. Левая рука, которой он ухитрился отбить удар, похоже, не слишком хотела функционировать. Первая игла выпала из пальцев, которые теперь мелко и едва заметно подергивались. Похоже, он вывихнул пальцы. Точно повредил кисть. Мори надавил сильнее, но Дазай не стал возвращать услугу. Вместо этого извернулся и попытался вогнать иглу в шею сбоку. Мужчина ударил его по раненой руке, скорее чтобы проверить свою гипотезу, чем ради чего-то ещё. Мальчишка только едва заметно дёрнулся, в глазах на мгновение что-то мелькнуло. И все. Никакой эмоциональной реакции. Игла царапнула кожу. Не медля, Мори сделал подсечку, и мальчик рухнул на твердое покрытие пола. Возможно, ему показалось, но на пораненую руку он упал специально. И опять никакой реакции кроме учащённого дыхания, которое постепенно выравнивалось. – Дазай… – Мори тяжело вздохнул. – И зачем? Мальчик перевернулся и лег на спину, раскинув руки в стороны. – Вы могли бы вогнать скальпель мне в щитовидную железу. Или сразу в яремную вену. А ещё лучше – в гортань. Совсем немного выше…но вы этого не сделали, – в неровном свете галогенных ламп Мори прекрасно различал его лицо – те же заострившиеся, почти болезненные черты. – Потому что моя цель – не убить тебя, Дазай. Мы договорились о тренировке. Не более. Но, если честно, я весьма впечатлен, – он не лгал. Для этого возраста результат примечательный. Даже учитывая соотношение мышечной массы по отношению к скорости и силе, мальчик выделялся среди сверстников. Не говоря уже об обычных людях. – Зато моя – да, – Дазай широко улыбнулся. – Изначально я должен был убить вас. Мое задание. Мори молчал, рассматривал его, прищурившись. Лгать Дазаю смысла не было. Юлить тоже. Однако, сам факт, что мальчик сказал эти слова прямо, наводил на некоторые размышления. – Почему ты этого не сделал? – Вы…все же удивлены, – помедлив, сказал Дазай. Улыбка стала ещё шире, превратившись в оскал. – Наконец-то у меня получилось удивить вас! Он резко сел, устроился на холодном полу в позе лотоса и с любопытством уточнил: – Вы удивлены тому, что я должен был убить вас? Или тому, что не стал? Мори некоторое время помолчал, а после честно ответил: – Немного и того, и другого, но второе меня удивляет куда больше. У тебя было достаточно возможностей быстро вогнать мне в шею иглу во время наших встреч. Даже если исключить клинику, где к тебе бы действительно возникли вопросы. Почему? Дазай задумчиво приложил палец к губам. – Ну…сперва я правда хотел так сделать и искал подходящего момента. Потому и согласился общаться вне клиники. Там камеры и слишком много лишних глаз. Возможно, но мороки уж больно много. А мне не хотелось привлекать внимание, – он качнулся сперва вправо, потом влево. – А после я понял, что мне интересно с вами общаться. Вы очень странный взрослый. Самый странный, которого я видел. Он мне приказал вас убить, но я решил, что хочу принимать решения самостоятельно. Поэтому предложил вам кое-что сам. Мори кивнул. – Да. Ты предложил мне, – его губы шевельнулись, повторяя высказанную фразу слово в слово. Дазай хихикнул и хлопнул в ладоши, игнорируя то, что рука покалечена. Стоит ею заняться, к слову. – В общем, мне стало интереснее общаться с вами, чем пытаться убить, – он ненадолго задумался, а после все же спросил. – Вы обижаетесь? Или злитесь? Мори посмотрел на сидящего на полу мальчика. С его точки зрения обижаться на подобного Дазаю – все равно что сердиться из-за того, что вода мокрая. А на него и вовсе обижаться не хотелось. – Нет. Дазай округлил глаза в иллюзии непонимания. Хотя нет, сейчас он, похоже, действительно не мог взять в толк. – Вот поэтому вы и странный. Другие бы испугались. Или отреагировали как-нибудь иначе, – он накрутил прядь волос на палец и дёрнул в задумчивости. – А вы спокойный. Словно вам все равно. – Мне все равно, – подтвердил Мори. Он не испытывал страха перед мальчиком, хотя прекрасно видел, что перед собой видит, и кем он станет в будущем. – Значит я увидел твои базовые ошибки. Кажется, ты больше нацелен на то, чтобы обезвредить способность, а я тебе что сказал? Дазай запрокинул голову, пряди прилипли к щекам. – Что мой противник – человек? – Да. Даже если твоя способность гасит чужую, битва не всегда закончится только на этом. Если тебе достаточно просто сделать два шага и погасить чью-то способность, это не сделает тебя умным или прозорливым. Дазай надул щеки обиженно. – Я могу сделать так, чтобы люди повели себя определенным образом. У меня ещё не идеально выходит, но я могу! Мори хмыкнул, взяв на заметку его оговорку. Хотя его хвастовство показалось ему забавным. – Не сомневаюсь. Но я готов поклясться, что ты учитываешь зачастую способности и как ты можешь их использовать. Не самих людей. – Неправда! Впервые за все время, что они были знакомы, Дазай казался искренне уязвленным. Кажется, кто-то впервые усомнился в нем. Даже не в нем, а в его способностях. Поставил его под сомнение. – Да? Тогда почему ты проиграл? – Я не хотел вас убивать, я же сказал, – фыркнул мальчик. Разговор ему не нравился – он хмурился, щурился и пытался это скрыть, и, скорее всего, даже сам не до конца понимал, что именно его уязвляет. – Нет. Не в этом дело, – Мори покачал головой. Он не сомневался, что со временем этот ребенок станет умнее и лет через десять, и ему уже будет с ним не сравниться. Но пока он совершает ошибки. И даже через эти пресловутые десять лет не будет от них застрахован. Что бы он сам о себе не думал. Все ошибаются. Даже такие, как он. – А в чем? – В том, что ты не видишь главного. – И что же это главное? – Человек. Дазай часто заморгал, пытаясь уяснить. Он, видимо, мысленно анализировал прошедший бой, вспоминал все сказанные слова. – Это все ещё связано с тем, что я сражаюсь с человеком? Но я не понимаю, что вы имеете в виду, – недовольно сказал он в конце концов. Нехотя, почти сквозь зубы. Непохоже, чтобы он вообще умел признавать свои ошибки. – Что ты обычно делал всегда? Он замолчал, задумался. – Уничтожал эсперов как правило. Людей тоже, но редко как основу. На людей есть кому охотиться и без меня, – начал мальчик и замолчал. Похоже, логическая цепочка, наконец его настигла. Он догадался, что эсперы – те же люди, и пока он будет думать как сражаться либо отдельно со способностями, либо обманывать людей, то у него ничего не выйдет. – Мори-сан, я о таком не думал раньше! – Не сомневаюсь, – он помог ему подняться. – А теперь пошли. Я тебе руку обработаю и пойдем уже пить чай. Дазай улыбнулся неуверенно, но теперь эта неуверенность была искреннего свойства. Игла исчезла в складках бинта. Мальчик позволил себя увести. Мори вздохнул только. По дороге наверх Дазай закидывал его вопросами и трещал без перерывов. О том, что такое молчание, он, вероятно, знал лишь понаслышке. Или нет. Вернее, это должен быть знак понимания. Желания доверять человеку, которого ты почти не знаешь. Возможно, для них обоих это не лучшее решение и не лучший выбор. Но Мори не любил сомневаться и, тем более, не мог решать за других. К тому же, возможно, что-нибудь это значило. Может быть. Ему бы хотелось так думать. Об этом он размышлял, пока накладывал бинт на тонкие пальцы. Дазай тем временем доедал дораяки, которых оказалось больше, чем двое. – Вы мне солгали. Сказали, что осталось два! – Но ты же рад, что можешь съесть больше. Разве нет? Дазай поджал губы. Он уже уничтожал третий, и, похоже, аргументов у него не было. – Лгать нехорошо. – А ты прямо образец чести и искренности, – Мори отпил чай и глянул в окно. Он не любил этот дом, который остался от матери, но в некотором смысле многие вещи в нем оказались полезны. Как тренировочный зал в подвале. – Не меняйте тему! – И не думаю. Это ты ее меняешь. Они посмотрели друг другу в глаза, и Дазай уткнулся носом в чашку. Выражение лица у него отчётливо намекало на то, что он что-то задумал. Стоит быть настороже. Неожиданно в голову пришла мысль, и мужчина взьерошил и без того растрёпанные прядки мальчишки пальцами. Дазай замер как змейка, готовая атаковать. – Зачем это? – Захотелось. Мальчик ещё некоторое время сверлил его взглядом, а после поджал губы, так и не найдя нужных слов. Возможно, сейчас и не надо. Мори сомневался, что он сможет их найти, даже если постарается. «Зачем это?» Он мог задать себе этот вопрос. Даже если исключить цель, к которой он стремился, нужного ответа найти не получалось. Может, он найдется позже, а может он и не нужен вообще.***
Если честно, на этот раз Дазай постарался как следует. Мори даже подумал, что вытащить мальчишку не удастся. Но нет. Получилось. И спустя почти месяц они оба стояли возле торгового автомата в холле больницы. Дазай в привычно больничной одежде, а Мори в халате. И теперь он изо всех сил делал вид, что не хочет посмотреть на Дазая как-нибудь осуждающе. Хотя хотелось. И очень сильно. Мори наклонился и достал банку из ячейки, куда она выпала. Протянул ее мальчику. Тот взял. Помолчал. – Вы недовольны, – заметил тот. Улыбка казалась почти веселой, задорной. Краешки губ подергивались, но самому Мори это казалось признаками скорого срыва. Ещё одного. – Я не хочу, чтобы ты умер, прежде чем мы выполним то, о чем договорились. – Почему? – Я расстроюсь. Дазай посмотрел на него непонимающе. Радужку расцвечивало изумление, вперемешку с непониманием и откровенным шоком. – Почему? – Потому что люди глупые. Они испытывают эмоции. Так это работает, – мужчина небрежно повел плечом, нажал несколько кнопок, опустил монетку и вскоре достал свой зелёный чай. – Не думаю, что тебя это остановит. И не собираюсь тебя предостерегать. Просто пояснил. – Ладно, я подожду, – легко отозвался Дазай, однако выражение его лица неуловимо изменилось. Он надел очередную маску. – Но потом вам придется постараться, чтобы меня переубедить. – Я не сомневался, – легко ответил Мори. – Но я подумал, что, может, ты захотел бы действовать открыто. Не так, как ты жил до этого. – А что это меняет? – Даёт свободу действий. Ты можешь делать то, что желаешь. Изучай этот мир. Я помогу тебе. Дазай зашевелил губами, уставившись в одну точку, сжимая обеими руками банку с колой, недавно полученную из автомата. За окном громко стрекотали цикады. Шторы колыхал ветер. Кто-то решил проветрить больничный коридор, и теперь по полу гулял сквозняк, а в уши то и дело удалял привычный, но противный стрекот. – Ладно. Я согласен. Я попробую. Это не хуже любой другой попытки, – наконец, сказал мальчик. Мори кивнул. Этого он и добивался. Отсрочки. По-другому здесь не получится. Дазай попытался открыть, дёргая за ушко, но не справился. Пальцы все ещё плохо слушались. Мори открыл ему банку сам, пока он не догадался открыть швы своими попытками. Мужчина прошел к открытому окну и выглянул наружу, борясь с желание нарушить правила и закурить. Дазай подошёл к нему и тоже посмотрел наружу на одетые в зелень деревья. – Почему люди ценят друг друга? – наконец, сформулировал он терзающий его вопрос. На переносице появилась складка. Он забавно хмурился, когда размышлял и не мог найти ответа. Дазай так делал лишь когда его тревожило что-то, что он действительно не мог уяснить. Мори поднял глаза к потолку. Курить захотелось ещё сильнее, чем раньше. Дурацкие правила. Он послал их к чертям и вытащил синюю пачку Мевиус. – Потому что люди привязаны друг к другу. По разным причинам. Иногда потому что семья. Иногда друзья. Иногда им выгодно находиться рядом. Иногда сила привычки. Иногда эмоции невольно загоняют тебя в ловушку, – он посмотрел на сигарету, зажатую между пальцами. – Никогда не испытывал ничего подобного? Дазай мотнул головой, продолжая сжимать банку между пальцами. Он слушал немного завороженно, бесстрастный взгляд устремлён наружу, на колышащиеся под ветром макушки деревьев. Тот же ветер бросал отросшие за время пребывания в клинике каштановые пряди в лицо, чего мальчик, похоже, почти не чувствовал. – Это странно. Я не понимаю. Люди, – он пытался подобрать слова. – Мне в целом непонятны. Их действия понять легко, но когда я пытаюсь свести их поступки к чему-то общему, найти закономерность, все это...не знаю, одновременно и бессмысленно просто, и неясно. Не могу объяснить, – в его голосе оттенками невнятной, неясной ему самому эмоции всколыхнулось раздражение. – Это одна из вещей, которую я объяснить не могу. Я понимаю это как факт. Люди ценят друг друга: матери мужей и детей, но детей чаще поставят выше, чем мужей. Старшие дети будут по возможности беречь младших, а родители чаще предпочтут их старшим, бросятся на защиту быстрее и охотнее, едва ли осознав причины. Парни и девушки между друзьями и возлюбленными выберут возлюбленных. Это закономерности, которые работают почти всегда. Иногда возникают, – Дазай щёлкнул пальцами. – Статистические погрешности, но их относительно немного. Но меня интересует другое: почему? Что лежит в основе всего этого? – Человеческие чувства, – пояснил любезно Мори. Только тогда Дазай все же посмотрел на него. – Чувства? И все? – недоверчиво переспросил он. Непохоже, чтобы такой простой ответ приходил ему в голову. Мори сел на подоконник и прислонился виском к стеклу. Ткань халата собрала всю пыль. Похоже, стоит сделать выговор уборщикам. – Люди настолько логичны, насколько и иррациональны, – негромко пояснил он. – В одну минуту ты можешь их просчитать, а в следующую они уже ведомы эмоциями. Проблема или, наоборот, счастье людей в том, что они живут в социуме и выстраивают связи с другими – будь то семья или друзья. По большей части по крайней мере, – Мори стряхнул пепел на улицу и продолжил говорить. – Зачастую то, каким человек станет и как будет рассматривать привязанности, закладывается в детстве. Поэтому ты и видел такое разнообразие. В каждой стране и каждом социуме также есть свои нюансы...– он сделал паузу, пытаясь подобрать слово. – Поведения? – А можно их понять? – Да. Немного можно. Если захочешь. Когда закончим с нашим общим делом, я дам тебе нужные книги, – он окинул взглядом Дазая, впрочем, слабо сомневаясь, что книги по психологии и психиатрии действительно ему помогут. Внешнюю сторону вопроса он может и рассмотрит, но вглубь посмотреть не сможет. Но попытка – не пытка. – Ну ладно, – хотя особого воодушевления по поводу учебы на лице мальчишки не отразилось. – А вы словами можете? Покороче, чтобы я понял? Почему люди привязываются друг к другу? Так принято? Мори покачал головой. – Не всегда. Есть и те, кто держатся в стороне, им и так комфортно. По разным причинам. Но вообще людям нравится находиться друг с другом рядом. Интересно понимать другого, – он задумался как объяснить. – Вот ты говорил, что не убил меня, потому что тебе стало интересно. У людей проще. Им часто интересно. Им хочется проводить время друг с другом. Гулять по паркам, любоваться ханами, ходить в кино и кафе и заниматься другими вещами. Это что касается дружбы или отношений. А семья…это сложнее. – Почему? – теперь в глазах Дазая светилось откровенное любопытство. Слушал он очень внимательно, даже если не все понимал. Запоминал, явно запоминал. – Семья – это место, где о тебе заботятся. В обычной семье не всегда так бывает, по-разному. Дазай небрежно повел плечом, словно хотел таким образом сказать что-то, но не знал как. – Звучит скучно. Мори расценил это скорее как непонимание и нечто незнакомое. Если у этого мальчика и была семья, отношения в ней вряд ли напоминали нечто нормальное. Разве что со стороны. – Знаешь, каждый человек должен понять такие вещи самостоятельно. Мне кажется, нельзя по учебникам понять, почему люди привязаны друг к другу. – Я пытался понять, наблюдая. – Этого мало. Нужно находиться близко друг к другу, – он протянул руку и щёлкнул его по носу, подсмотренный как-то где-то давно жест. Дазай вздрогнул. Если он чего-то и ожидал, то совершенно не этого. – Близко? – Да. Понять самому. Встать на их место, прочувствовать. – Но это я пытался, – пробурчал мальчик. – Я ничего не испытываю. Оно не имеет смысла, оно...не тухлое даже, безвкусное. Это ощущение. Мори не смотря на него, стряхнул пепел и тихо сказал. – Возможно, ты многого ждал от себя. Или ждали другие. А, быть может, это не те люди, к которым вообще стоит что-то испытывать. – А так бывает? – вопрос прозвучал так по-детски, что Мори с трудом удержался от улыбки. – По-разному бывает. Иногда кажется, что испытываешь какие-то эмоции, а в другое мгновение пустота. Ничего, поучу. Вот только с делом разберемся, – он снова взъерошил его волосы, и Дазай скользнул от руки прочь быстрой рыбкой и теперь уже не забыл отпить из банки. – Я вас не просил, – пробурчал он. Причем неясно, к чему именно относилась его реплика. – И не прошу. Мне это не нужно. – Как знать. – В смысле? – Иногда мы сами не понимаем, чего ищем. И не узнаем, пока не найдём. Дазай недовольно надул губы. Он снова возвращался к своему прежнему амплуа – капризного недоверчивого ребенка. Одна из его любимых масок. – Вы вредный. И никогда меня не слушаете! – Полагаю, хоть что-то общее у нас есть. А теперь иди обратно в палату. У тебя скоро осмотр. Дазай показал ему язык. Подчас его настроение менялось так быстро, что Мори не успевал понять, это маска или правда. Хотя, возможно, мальчик и сам понятия не имел. Но, по крайней мере, он больше не залипал в пространство. Хороший знак. – Не хочу. Мори скептически на него посмотрел. – Не вести же тебя за ручку, верно? Дазай фыркнул и демонстративно пихнул его банкой. – Сам дорогу найду. Я уже знаю, куда идти. Мори хмыкнул. – Ещё бы ты не знал. Полагаю, ты уже залез здесь даже в подвал. По крайней мере, нос в кастрюли на кухне ты уже сунуть успел. Дазай недовольно прищурился. – А вы откуда знаете? – Доложили, – невозмутимо ответил он. Некоторое время они играли в гляделки, а после мальчик все же допил колу и удалился дальше по коридору в сторону своей палаты. За собой он последнее слово не оставил, но шел с таким чувством собственного достоинства, словно клиника именно ему и принадлежала. Мори докурил уже вторую сигарету, наблюдая за ним и ретировался, пока его за этим занятием не застукали, а то люди и так ходили подозрительно близко, а попадаться ему не хотелось. Времени оставалось немного.***
Дазай таращился в окно и, то и дело, подпрыгивал на сидении в нетерпении. Его машина стояла в отдалении, скрытая в одном из переулков. Мальчик то и дело поправлял воротник пиджака, но его жест был автоматическим, перенятым от других. – Уже пора? – Рано. Меня вызовут, – Мори взглянул на экран телефона. Тот молчал как в могиле. Наступил день икс. Он знал это. И хотя ему сказали, что босс вроде как хочет его видеть, и пришлось нестись ночью через полгорода к штаб-квартире, но вдруг сумасшедший старик передумал на полпути, отдал какой-то дурацкий приказ. Теперь оставалось ждать, пока его настроение снова сменится. – Почему вы так уверены, что это случится? – Потому что я знаю как он думает. Если босса охватит паранойя и очередной приступ страха за свою жизнь, он вызовет меня. И тогда мы оба будем готовы. Просто расслабься и жди. Уже скоро, – мужчина откинулся спиной на сидение и прикрыл глаза. Дазай не хотел сидеть смирно. Крутился там, лазил по сидению, мял свой костюм, в общем, вел себя совершенно не по чину, который собирался занять. Через несколько минут, впрочем, мальчик угомонился. – Мори-сан, – вкрадчивым шепотом позвал он. – Что, Дазай-кун? – в тон ему ответил Мори. – А зачем вам все это? Смерть босса, власть над мафией. Для чего? – в его голосе звенели неясные струнки, предостерегающие от вопросов в его сторону. – Все это просто ради власти? Мальчик положил руки на спинку переднего сидения рядом и сложил туда голову. – Власть? – Мори хмыкнул. – Просто власть ради власти скучна. Когда она становится самоцелью, заканчивается все остальное. – Значит дело не только в этом? Мори картинно поморщился. – Дазай, вот за кого ты меня принимаешь? Я, по твоему, начал бы устраивать это все просто ради власти? Ее можно заполучить разными способами. Относительно легальным к примеру. Основать фармацевтическую компанию, перехватить доминирующее положение на том же черном рынке касательно органов и прочего, – он махнул рукой. – Если бы мне хотелось просто власти, я бы не лез в это гнездо. Можно было бы, скажем, основать свою группировку. У Портовой Мафии все ещё немало конкурентов. С нуля подняться сложно, но реально. – Тогда почему? – Мне не нравится текущее положение дел, – Мори помедлил, а после добавил не слишком охотно. – Ни одно здравомыслящее государство не позволило бы безумцу превратить город в свою личную песочницу. Ведь прошло уже немало времени после Великой Войны, на службе есть свои эсперы. Тот же Фукучи. Ещё есть Фукузава…но раз все это происходит, значит… Дазай щёлкнул пальцами. В темном незамотанном глазу полыхал огонь. – Значит это кому-то выгодно. У босса или мафии что-то есть, достаточно ценное, чтобы Отдел с этим считался! – Ты ведь знаешь... – Мори перевел взгляд на темноту переулка. – Возможно, – взгляд погас. – Или, может, это связано с тем, что Он сказал, что лучше вам умереть. Мори усмехнулся. Достаточно иронично, что именно по некоторым причинам ему и пришлось взяться за это дело. Втереться в доверие. И убить босса. Чтобы город всё-таки уцелел. – Может мне и лучше умереть, но я никому не доставлю такое удовольствие. По крайней мере, так просто. Хотя иногда мне бы того хотелось. – И вам? – мальчик посмотрел на него удивлённым взглядом. – И мне. Не будь так удивлен. Не стоит судить людей по себе, но не стоит и считать, что ты единственный на всем белом свете, – заметил Мори. Дазай задумался и завис. Некоторое время он не шевелился, напоминая мраморное изваяние. Он вообще не шевелился, а отмер лишь через некоторое время. – Мне казалось, что я один такой, – честно сказал он. – И сколько ты прожил на свете? Дазай, если ты чего-то не видел, это не значит, что этого не существует. Мальчик задумчиво накручивал прядь на палец, слушая, но не глядя. – Вот как. Я постараюсь принимать это во внимание…– он сделал паузу. – И все же, неужели вы совсем не хотите власти? Мори тяжело вздохнул. Вот упёрся же. – Любая власть – это огромная ответственность. Я не скажу, что я совсем этого не хочу. Я бы солгал или показался бы лицемером. Но это не моя цель, – он поморщился. – Дазай, я просто не люблю всю вот эту чушь про должен, обязан, про мечты и стремления. Мне вообще слова не нравятся, если говорить откровенно. Они бессмысленны и пусты. – Почему? – Потому что ими нельзя ничего показать. Только действиями. Нет ничего проще, чем запутать врага словом: скажи, что ты благороден, и человек поверит. Скажи, что ты глуп, он тоже поверит. Скажи, что ты лицедей, и он точно также поверит. Потому я не люблю попусту болтать. «...а тебе и не советую». Но последнюю фразу он вслух говорить не стал, прекрасно зная, что мальчик сделает все в точности до наоборот. Вон, Дазай уже что-то прочитал в выражении его лица и теперь делал для себя какие-то выводы. Во взгляде потемневших глаз отражался ворох эмоций, сменяющих друг друга с огромной быстротой. – Но вы часто говорите. Я видел. И слышал, – задумчиво произнес он. – Говорю. Но не всегда правду. Люди не всегда хотят ее слышать, – Мори усмехнулся. – Даже наоборот. Порой они рады обмануться. А порой знать ее не стоит кроме некоторых избранных. Дазай обхватил виски пальцами. – Слишком сложно. Я вас не понимаю. Все это кажется таким бессмысленным. Я понимаю каждое отдельное слово, но когда пытаюсь собрать все это в единые фразы, оно сыпется, – пожаловался он, откидываясь назад и замолкая. Мальчик явно переживал серьезный кризис. – Если это все такая ответственность, то зачем вам брать её на себя? Если люди так хотят слушать ложь, зачем вообще кто-то старается и ищет правду? У меня голова трещит от этих мыслей… – Не на все вопросы можно найти ответы. Мори хотелось бы ему помочь, но это было, увы, вне его сил. Дазай должен пройти через это сам. И отыскать хоть что-то для себя самостоятельно. Помогать ему придётся, и наверняка множество раз. Проводить по лабиринту человеческих сомнений, но он в любой момент сможет ускользнуть. Такой уж он, этот мальчик. Дазай продолжал что-то невнятно и недовольно ворчать, когда телефон вновь зазвонил, и босс затребовал его к себе. Только тогда Мори вышел из машины и, жестом пригласив Дазая следовать за собой, направился в сторону штаб-квартиры. Сегодня даже охранник был только один, и тот, лишь взглянув затравленно на врача и сопровождающего его тенью мальчика, шумно сглотнул и сделал шаг в сторону, освобождая дорогу. По дороге им никто не встретился. Все предпочитали сидеть по норам, скинув на Мори ответственность. В покоях босса они также оказались одни. Дазай скользнул к окну и распахнул шторы. Как обычно делал все, что хотел. Но сейчас лицо казалось бесстрастным, губы поджаты. Мужчине казалось, что он улавливает тени нетерпения на бледном лице подростка. Мори даже не вслушивался в бормотание старика. Тот отдавал приказы, привычно, бескомпромиссно. Сейчас он, похоже, замыслил уничтожить целый город. Неудивительно, что все разбежались по норам. Даже верный организации Хироцу предпочел самоустраниться, не желая принимать такое важное решение. Вся жизнь в штаб-квартире замерла, в ожидании, пока что-нибудь не произойдет, пока кто-то не возьмёт на себя ответственность. Не начнет выполнять приказ первым. Или не случится что-нибудь ещё. Мори хотел бы чувствовать себя спасителем, но он испытывал лишь тоскливую усталость. И мандраж. Постепенно второе перевешивало, но его лицо оставалось бесстрастным. Дазай замер возле окна и молча наблюдал. Босс продолжал отдавать приказы, бормотать. Похоже, рассудок оставил его окончательно. Хотя, пожалуй, все пришло к закономерному итогу. Жаль, что не получилось поставить точку раньше. Мори не любил сожалеть. Он предпочитал считать, что выбрал максимально рациональный способ. Но сейчас он не мог удержаться от эмоциий. Что бы он не говорил сам. Ведь не всегда то, что ты говоришь, отвечает тому, что ты испытываешь. Немигающий взгляд Дазая сверлил ему спину, а шепот безумца вгрызался в ушные перепонки. Мори почти испытывал чувство дежавю. И ему стало смешно. В тот самый момент он чуть двинул рукой, и припрятанный в рукаве скальпель скользнул в ладонь. Взмах. Лёгкое, почти воздушное движение. Брызги крови на стену и на лицо. – Босс умер от болезни. А ты тому свидетель. Понял? Он обернулся на Дазая. Мальчик смотрел на него тем же нечитаемым взглядом. Одно мгновение, другое, и в радужке, отливаемой в свете полной луны алым, зажглось безумие. Оно плясало отчётливо. – Как скажете, Мори-сан. – Доложи другим Исполнителям. Полагаю, у них возникнут сомнения, – он кинул взгляд на тело, Нужно как можно быстрее зашить рану и похоронить его. Он сам этим займётся, или возникнут вопросы. Уборку есть кому поручить. И человека на охране внизу следует устранить. Их видели вдвоем. Не дело. – Хорошо, – произнес Дазай беззаботно. – Я им сообщу. А по поводу сомнений не беспокойтесь. В конце концов, они прекрасно знают, что на меня им можно положиться. Нет никого преданнее Портовой Мафии, чем я. Они знают, пусть мы и практически не встречались. Дед наверняка им рассказывал. Что ж, пойду всех разыщу. И мальчик, распахнув широкие двустворчатые двери, выскользнул наружу. Мори оглянулся и посмотрел на труп. Предстояло много работы. Но прежде… Он подошёл и распахнул окно. Застоявшаяся атмосфера затхлости, царившая в комнате, ему не нравилась. Снаружи расцветала в своем великолепии ночь. В великолепии и смерти. Иногда именно в ней можно было новое начало. Мори очень хотелось надеяться, что именно сейчас так и получится. Он улыбнулся и вдохнул прохладный ночной воздух. Такое начало ему нравилось. Возможно, вопреки всем сложностями, которые ожидали впереди, оно действительно того стоило.