Акониты

У неё никогда подобного не было. За её вроде как долгую жизнь она никогда.. она никогда не влюблялась так. Цветы намекают, что это именно любовь, а не своеобразная ненависть. Даже с Энн подобного не происходило, хотя она и разрывалась между двумя вариантами событий, возможно, даже тремя. Потому что ставить на место придурков, которые лезут к хорошей подруге — это совсем другое. Это не тоже самое, что и становиться одной из них, из этих влюблённых по уши в прекрасную блондинку. Не тоже самое, что и иметь полное право показывать придуркам их место, потому что у тебя восхитительная девушка, позднее невеста, та самая прекрасная блондинка. Да даже когда они расстались, она себя так дерьмово не чувствовала. Её тогда не разрывали изнутри, прорастая, до вкуса крови во рту, какие-то дурацкие цветы. И, Боги, как же это иронично. Потому что она знает, что это за цветы. Потому что она знает значение этих цветов. Потому что она знает из-за кого в её лёгких появилось это. Темно-фиолетовые, почти чёрные, лепестки знакомого по книжкам растения рассыпались по всей раковине. На белой керамике засохла кровь. А кожа у неё сейчас такая бледная, что Эдди сама себя не узнает. Акониты — близкая опасность, мизантропия и ядовитые слова. А ещё последнее не просто так записано. В этих цветах буквально есть яд. И уж лучше б она их не узнала, так проще б было смириться со своей участью. Так бы она не рассматривала такой вариант, как сброситься с крыши. Так бы она не думала, что быстрее ее убьет: яд или количество. Лучше б она была глупенькой настолько, насколько ей это приписывали порой разные люди. Как жаль, что она не такая и уже поняла, смирилась с одной вещью. Она умрет именно из-за цветов, потому что признаться в любви не получится — весьма бредовая идея, тем более получить взаимность не выйдет. Без этого шансов выжить у неё и нет. — Чертов.. — отчего-то язык не поворачивается обозвать его вслух, поэтому она говорит истину. — маньяк, — она рычит от собственного бессилия, злится на себя и свою душу, параллельно стараясь не обращать внимание на ехидный мужской голос в своей голове. Такие, как она, не умирают от любви. Только если к себе самому. Или если судьба справедлива. Сволочи достойны умереть задыхаясь от цветов, захлебываясь в собственной крови, потому что они не достойны взаимности. Все логично. В мыслях её поправляют, и «они» меняют на «мы». Эдди с поправкой не согласна. Из них двоих Эд больше смахивает на мразь, сволочь, тварь и так далее, и тому подобное. Отрицать этот факт она и не планировала никогда. Чужие слова тому полное подтверждение. Ещё и это злополучное письмо-приглашение. Веном, паразит личный, пообещал помочь с последствиями от яда растения. Если б не он, Брок была мертва уже дня два, минимум. — Сходим? Веном негодующе что-то бормочет, протестует. Он категорически не согласен, потому что его человек очень странный. Здесь инопланетянин её не понимает. Она сама себя не понимает. Это противно. Как можно было влюбиться до такой степени в..? Бьёшь все рекорды, Эд. Как всегда, в принципе. Отчищать раковину действительно лень. А дышать становиться сложнее, гораздо сложнее, чем вчера. Возможно, у нее остался день, максимум, два, даже с помощью Венома. А чужие слова бьют больнее, чем кулаки мальчишек в средней школе. Откуда он только узнал про мать? Она нигде об этом не распространялась, даже про отца рассказала Энн спустя долгое время и с неохотой, в состоянии аффекта. Гребанный психоаналитик. Самый умный, видите ли, нашёлся. Она просто не успела среагировать, остановить Венома, поэтому проклинает его вместе с Кэсседи на одном уровне. Итог, он её укусил. М-да.. Обида заволакивает разум, и ей хочется сорваться на детектива, потому что надоел. Эд сжимает челюсти сильнее, старается не закашлять, получается так себе, дышать стало чуть сложнее. Потом ссора с Веномом, расфигаченный мотоцикл и сообщение в новостях. Она стонет от бессилия, разваливается от боли и какой-то радости, которая весьма аморальна, как и вся ситуация с этой цветочной болезнью, в принципе. Потом опять этот детектив, который решил её проведать. Эд кажется, что вместе с цветами и кровью она выкашливает и свои внутренности. Горло сильно болит, а голос её не слушается, поэтому и хрипит. На губах кровь, и она старается вытереть это как можно быстрее. — Я подумал, что он придёт к той, кто приходил к нему не однократно. В ответ смотрит, как на идиота. На самом деле Маллиган именно таким и является. — Как вы вообще умудрились допустить подобное? Он старается не смотреть на Брок, что не особо на себя сейчас похожа. Она и до этого выглядела потрепанной, но сегодня, кажется, словно она разбита и старается перед ним тут не развалиться полностью. — Говоришь это так, будто у тебя такое каждый день. — К счастью, нет, но если б тебя проклинали, сидя за решёткой, столько же раз, что и меня, а потом сбегали, ты бы перестал удивляться. Но дай угадаю, у него же кожа да кости? Сейчас мужчина чувствует себя провинившимся школьником, которого стебет старшая сестра или ругает мать. Что именно подходит к данной ситуации больше, он не знает. Самое главное, что они встретяться в последний раз в соборе, а потом. — Эдди Брок — пропавшую несколько дней назад журналистку — нашли в развалинах мёртвой. Предварительная причина смерти — удушье. Полиция отказывается давать комментарии. Наш корреспондент об этом поподробнее. Жаль, он это не застанет. Жаль, что Клетус останется в живых. Жаль, что к нему на могилу Эдди Брок никогда не зайдёт даже случайно, потому что умрёт, а мертвецы не ходят. Зато рядом с надгробием мисс Брок будут лежать почти чёрные акониты.