мы обязаны выжить

Знаете ли вы, что такое жизнь, в которой каждый человек требует, чтобы ты была идеальна во всём? Тебя будут морально уничтожать, если ты немного поправишься, если достигнешь не такого хорошего результата, как твоя совершенная подруга, если будешь выглядеть неопрятно и сонно. Тебя начнут презирать за плохие оценки в школе, за то, что твои манеры отличаются от манер истинной леди, за то, что ты не такая, как все. Настя Наточий с детства знает, каково это. С детства понимает, что должна быть безупречна во всём, ведь в ином случае от неё отвернутся даже самые близкие. С детства из кожи вон лезет, лишь бы не разочаровать требовательных родителей. С детства страдает. Настя родилась в обеспеченной семье. Казалось, у неё было всё, чтобы вырасти счастливой. В материальном плане. Куча игрушек и нарядов, о которых мечтают все маленькие девочки, своя комната. Родители в своём кругу общения были влиятельными и уважаемыми людьми. У их коллег по работе или друзей также в большинстве случаев были маленькие дети. Настя всегда была окружена подружками. Но не в этом было счастье девочки. Она родилась активным ребёнком, который всё время рвался на приключения. Став немного постарше, Настя начала сбегать к мальчишкам во двор. С манерными подругами ей было скучно. С уличными пацанами – весело. Конечно, родители не оценили того, что их дочь возвращается домой с порванным платьем и разбитыми коленками. Они решили, что пора уже воспитывать в девочке того человека, за которого не будет стыдно перед друзьями. Родители начали следить за каждым шагом Насти. Не отпускали гулять, таскали по мероприятиям, на которых девочка умирала от скуки, одевали в слишком красивую и дорогую одежду, заставляя всегда содержать её в идеальном состоянии. Девочку могли наругать за то, что она слишком громко смеётся, за то, что поставила пятнышко на платье, за то, что не заправила кровать. Когда Настя пошла в школу, от неё сразу начали требовать идеальных оценок и поведения. Воспользовавшись тем, что в учебное время за ней не следят, девочка снова начала буянить с мальчишками из класса. Учиться не хотела ни в какую. В дом пришёл разлад. – Вот у тёти Лены дочка на одни пятёрки первый класс закончила, а ты? – ругалась мама в конце первого учебного года. – Такая хорошая девочка растёт, не хулиганит, сидит тихо с подружками. Ну почему ты у меня такая неудачная получилась? Такое количество замечаний от учителей... Насть, мне стыдно! Эти слова будут проноситься в голове Наточий всю жизнь. Тогда девочка впервые почувствовала, что родителям она не нужна такой, каковой является на самом деле. Она нужна им лишь идеальной. Настя долго думала, что ей делать в такой ситуации. И в итоге решила меняться. Друзья друзями, а родительской любви слишком не хватало. Летом она вместо того, чтобы гулять и веселиться с одноклассниками, сидела в своей комнате и учила уроки, ходила с книгой на голове, чтобы исправить осанку, общалась с дочками друзей родителей. Это было самое ужасное лето её жизни. Девочке было невыносимо скучно и грустно всё это делать. Друзья звали бегать, бедокурить, кричать... Хотелось всё бросить и снова вернуться в детство. Во время, когда она была по-настоящему счастливой. Но признание родных стояло выше всего. С учёбой Насте правда не везло. Ну вот не дано. Отчаявшись вырастить отличницу, родители отдали её на танцы. Этот спорт сразу понравился Наточий. Через движение она могла выразить свою боль и одиночество. Но и на танцах ей пришлось нелегко. Ведь и тут от неё начали требовать слишком много. Девочка развивалась и училась быстро. Спустя несколько месяцев уже стояла в первой линии или даже выступала соло. Но этого всё равно было недостаточно для родителей. Детство прошло слишком быстро. Закончилось ещё тогда, в конце первого класса. К девяти годам Настя уже была сломанной и несчастной. Каждую секунду девочке приходилось следить за собой. Не сутулиться, не пачкать одежду, не смеяться слишком громко, не разговаривать со старшими без разрешения. На хрупкие плечи были взвалены слишком большие ожидания и требования. Былой огонёк постепенно угасал в её глазах. Подростковый возраст дался ей особенно трудно. Впечатлительной четырнадцатилетней девочке чересчур тяжело было выносить это давление. Друзей у неё не было. Весёлые одноклассники, которых Настя так любила, перестали с ней общаться. А дочек маминых подруг она уже видеть не могла. От их идеальности тошнило. А от того, что родители их сравнивали, хотелось умереть. Наточий искала утешение в танцах. С каждым годом получалось всё лучше. Девочка выигрывала на конкурсах, была самой талантливой и трудолюбивой в команде. Добивалась, пытаясь показать родителям, что она чего-то стоит. Она всё время была в погоне за своей лучшей версией. Всегда пыталась выставить себя за того, кем не являлась. Безупречная девушка, спокойная, скромная, с изящными манерами. Она до сих пор нуждалась в любви. Но вместо слов похвалы Настя слышала: – Слушай, мне кажется, ты опять поправилась... Джинсы как-то давят, – говорила та самая подруга, которая нравилась маме. Настя худела. Вызывала рвоту. – Почему нельзя нормально подготовиться к контрольной? Ты так экзамены никогда в жизни не сдашь! – говорил папа. Настя до глубокой ночи сидела над учебниками, ловила нервные срывы и недосыпы. – Кать, какая-то у тебя Настюха бледная, неопрятная... Ну, некрасивая, – говорила лучшая подруга мамы. – Вот я ей всё время это повторяю. Нужно лучше следить за собой. Вот твоя девочка красавица... Насть, взяла бы пример с человека, а то с тобой рядом ходить стыдно, – вторила ей мама. Настя скрывала лицо за тонной макияжа. – Ты же понимаешь, что, какой бы талантливой ты не была, ты со своей кривой рожей всё равно меня не затмишь, – говорила соперница на танцах. И «кривую рожу» исправить уже было невозможно. Настя плакала, резала руки, пила антидепрессанты. Ничего не помогало. Девушка разрушалась изнутри. Когда Насте исполнилось семнадцать, случилось то, что перевернуло её жизнь с ног на голову. Как-то раз в гости к родителям пришла очередная манерная пара со своим сыночком. Наточий с детства была знакома с этим парнем. Но он, как и все дети родительских друзей, совершенно её не интересовал. Вечер проходил как-то особо напряжённо. Но наконец мама девушки поднялась и объявила: – Настюш, мы давно хотели сказать... В общем, тебе не стоит самой искать мужа. Вот, Лёша, хороший парень. Вежливый, обеспеченный, заботливый. Настя, мягко говоря, охуела. Какое-то время сидела, с открытым ртом глядя на родителей. – В ноябре тебе исполнится восемнадцать, в декабре сыграем свадьбу, – поддержала мама Лёши. – Ты со своей внешностью и характером всё равно приличного парня не найдёшь. Так что поблагодари... – Хватит! – вдруг закричала Настя, вскакивая. Шампанское из бокала выплеснулось прямо на дорогущее платье, но девушка этого не замечала. Перед глазами была какая-то пелена. Достало. Она натерпелась за эти десять лет по горло. Блондинка с ненавистью оглядела присутствующих. – Я не буду выходить за этого маменькиного сынка! – А я всегда говорила, что у твоей дочери никаких манер, – стальным голосом произнесла женщина. – Замолчите! – взвизгнула блондинка так, что все вздрогнули. Потом обернулась на родителей. – Сколько можно надо мной издеваться?! Вы и так лишили меня детства и юности! Хотите ещё и взрослую жизнь испоганить?! Всё, хватит! Я не собираюсь больше быть идеальной дочерью для вас! – Настя, перестань! – воскликнула мама, вскакивая на ноги. – Они совершенно правы, это твой единственный шанс выйти замуж. – Да я лучше сдохну, чем воспользуюсь этим шансом! – с этими словами девушка вылетела из комнаты, понимая, что это была точка кипения. После этого события Настя ушла из дома, решив оборвать с семьёй все связи. На скопленные деньги она сняла небольшую квартирку. Устроилась на хорошую работу: учила маленьких ребят танцевать. Постаралась начать жизнь с чистого листа. Но, конечно, такое детство не могло пройти без последствий. Наточий попыталась отпустить всё то, что что ей годами навязывало общество. Снова начала улыбаться, завела настоящих друзей. Уникальный заливистый смех снова радовал окружающих. Большие глаза блестели. Девушка наконец перестала стараться стать идеальной. Но отпустить такое прошлое окончательно не получится никогда. От неё слишком много требовали. На неё слишком сильно давили. До сих пор иногда становится стыдно за свои несовершенства. О той жизни напоминают кровью и пóтом заработанные дипломы за выигрыши в танцевальных конкурсах, давящая пустота в душе и не зажившие шрамы на руках.

***

– Ну как-то так... – заключила Наточий, всхлипывая. Остальные девочки тоже расклеились. Но ладно сентиментальные Диана и близняшки. Всех больше удивило состояние Алины. Стойкая медсестра сидела, поджав ноги, а по бледным щекам градом текли слëзы. – Алинка, ну ты чего? – Диана погладила её по плечу, после чего брюнетка начала плакать ещё сильнее. – Блять, простите... – выдавила она, запрокидывая голову в попытке хоть немного остановить поток слëз. – Просто история Насти очень похожа на мою историю... От меня тоже всегда требовали этой идеальности... И никогда не ценили... Всё, я не могу... Девушка уткнулась лицом в колени, сдавленно всхлипывая. Настя перебралась к ней ближе, обнимая. Они действительно поняли друг друга. Впрочем, равнодушным не остался никто. Слëзы текли по щекам стойких Тихой и Бэллы. Крис, как ни старалась, не могла держаться, пытаясь незаметно смахнуть солëную воду со своего лица. Маша и Таня мужественно молчали. Не позволяют себе плакать. Но видно было, что и они на грани. Глаза блестели.

Окаменевшие сердца чëрствых девушек начали оттаивать.

– Всё, девочки... Давайте на сегодня закончим разговоры по душам, – измученно предложила Настя. – Завтра ещё кого-нибудь послушаем. – Это что теперь, каждый вечер так будет? – Бэлла потëрла глаза, из которых текли слëзы. – Мелкая, ты следующая. Слишком ты у нас весёлая. Очень интересно узнать, что скрывается за этой улыбкой, – заявила Диана. – Вы издеваетесь... – Кузнецова всхлипнула. – Давайте не сегодня. А то я сдохну. Завтра расскажу... что скрывается за этой улыбкой. – По сути мы разделены на три типа, – вдруг задумчиво сказала Крис. – У каждой что-то тяжёлое на душе. У каждой своя боль. И каждая прячет её по-разному. Я, Бэллка, Тихая и Настя за шутками и смехом, Таня, Маша и Алина пытаются выставить себя сильными и серьёзными, а близняшки и Диана вообще какие-то каменные. – Это да, – отозвалась Оля, беря сестру за руку. – Всегда было легче показать себя безэмоциональными стервами, чтобы не никто не видел, как на самом деле хреново. – Всегда легче смеяться, чем плакать и терпеть осуждения за слабость, – проговорила Тихая. – Всегда легче быть сильнее, чем являешься на самом деле... – прошептала Маша дрожащим голосом. – Тань, ты ничего не хочешь сказать? – снова высказалась Оля, с какой-то неприязнью глядя на девушку. Сестринская ревность? – Единственная молчишь. – Отстань от неё, – тихо, но твёрдо сказала Лариса. – Есть вещи, которые невозможно сделать сразу. – Потрясающе, – вдруг фыркнула Кравцова младшая, вставая и уходя в пещеру. – Что это с ней? – удивлённо спросила Бэлла. – Не знаю. Пусть побудет одна, – вздохнула Лариса, поворачивая голову и неожиданно сталкиваясь взглядом с наполненными болью тёмными глазами. Смотрит прямо в душу. Заплаканные подруги тушат костёр и уходят в пещеру, куда заранее натаскали всяких листьев и травы. Если подключить фантазию, то можно даже представить, что это полноценные кровати. Маша отворачивается к стенке, потому что слëзы всё-таки начинают течь по щекам. Такая атмосфера заставила вспомнить и свою историю. Тяжёлые мысли были прерваны неким недоразумением, которое пыталось втиснуться в пространство между Машей и стенкой. – Куда лезешь? – для профилактики проворчала Лебедева, пытаясь незаметно вытереть слëзы. Крис ничего не ответила, устраиваясь рядышком и обнимая её поперёк талии. От девушки исходило какое-то родное тепло. Поэтому Маша не отстранилась, а обняла в ответ, ища в этих объятиях успокоение. Подруги засыпали со смешанными чувствами. Было грустно от услышанных историй и предположений. Но, с другой стороны, в израненных сердцах разлилось приятное тепло. Они знают друг друга недолго, но уже стали родными.

***

На утро, конечно, появилась некая неловкость. Девочкам ещё не доводилось плакать при посторонних. Поэтому все они дружно решили сделать вид, что ничего не было. Таня отошла к воде, а Алина, заметив это, неуверенно направилась за ней. – Слушай, – вступила она, подходя к подруге, – прости, что опять лезу со своей паранойей... Я полночи уснуть не могла, думала. Помнишь, Крис вчера сказала, что Диана и близняшки какие-то каменные? – О близняшках поговорить хочешь? – ляпнула Таня, о чём пожалела секунду спустя. Алина усмехнулась, но никак это не прокомментировала. – Как раз наоборот... Ты не замечала, что Ди какая-то скрытная? – вдруг спросила медсестра. Таня удивлённо глянула на неё. – Ну сама подумай. Она тихая. Особо не проявляется в коллективе. Общается только с Бэллой, да и то, как старшая сестра. – Ну и что? Многие из нас тут скрытные. – Не знаю я... Диана сейчас – единственный человек, которому я не верю абсолютно. Тань, вдруг она в этом замешана? – Алин, ты драматизируешь. Наша Диана шпион? – девушка с усмешкой похлопала подругу по плечу, возвращаясь к остальным. Медсестра посмотрела ей вслед, переводя взгляд на океан. Тревога в душе никак не утихала. Таня не придала этим словам особого значения. Удивительно, но каждой девочке на острове она верила. И всё же краем сознания девушка понимала, что в чём-то Алина права. Ди и вправду вела себя тише воды, ниже травы. Но на это никто не обращал внимания. Тихоня и тихоня, что тут необычного? Вот блин. Паранойя, похоже, обладает способностью передаваться воздушно-капельным путём.

***

Лариса и Оля добровольно вызвались пойти за водой. Ну, если быть точным, старшая вызвалась и потащила близняшку за собой. Кравцова поняла, что не может больше закрывать глаза на странное поведение сестры. – Оль, что с тобой происходит? – вступила девушка. – Я понимаю, все мы в заднице, но ты ведь никогда не боялась трудностей. Почему ты себя так ведёшь? – Веду, потому что чувствую, что вскоре ты опять будешь плакать в моё плечо из-за абьюзивных отношений, – вдруг выдала Оля, поворачиваясь к сестре. Голубые глаза полыхали злым огнём. Видно, она ждала этого разговора. – Ты опять уходишь от меня, как собачка бегаешь за этой... Бывают такие моменты, когда судьба решает поприкалываться над людьми. Ведь именно в этот момент Таня и Тихая, которые отправились за едой, как назло проходили по соседней тропинке. Не услышать повышенные тона близняшек было бы сложно. А за деревьями их не видно. – Пойдём, Тих, это не наше дело, – спустя несколько секунд молчания сказала Таня. – Не будь занудой. Давай послушаем, – Тихая улыбнулась, прекрасно понимая, какова причина ссоры сестёр. А ещё прекрасно понимая, что Таня тоже это прекрасно понимает. Тем временем перепалка лишь набирала обороты. – Какие абьюзивные отношения? За кем я бегаю? Оль, что ты такое говоришь? – спрашивала Лариса с отчаянием в голосе. Тихая с усмешкой глянула на подругу. Та сделала страшные глаза, но тем не менее с места не сдвинулась. – Тебе напомнить, какие? Что у нас в прошлом году было? Когда этот урод бил тебя так, что ты встать не могла! А ты ведь прощала, доказывала мне, что он тебя любит. Я всегда пыталась тебе помочь, и это благодарность? Шпионки на какой-то момент застыли, оторопело переглядываясь. В голове не укладывалось, как можно поднять руку на такую хрупкую и добрую девушку. – Зачем ты снова это вспоминаешь? – в голосе Ларисы послышались слёзы. – Это уже в прошлом, я пообещала, что больше не позволю с собой так обращаться... К чему это вообще? – Да к тому, что ты снова ведёшься на такого человека. Не делай вид, что ты меня не понимаешь! Я не дура, Ларис. Я знаю тебя лучше всех. Да я тебе больше скажу, скрываться не умеете вы обе, и это уже вижу не только я. Уходите в лес типа за водой, а возвращаетесь с опухшими губами, ни с кем не разговариваете. Думаешь, я не замечаю всех этих переглядок?.. – В чём-то она права, вы реально палитесь, – прошептала Тихая, сдавленно смеясь в кулак. Таня пнула её в плечо, снова чувствуя жар в щеках. – Всё равно я не понимаю, к чему ты приплела ту ситуацию. Здесь совсем другое... – Что другое? Всё то же самое. Ты опять ведёшься на человека, который будет делать тебе больно! А утешать тебя кто будет? Кто всегда тебе поможет? Кто готов убить за тебя? Может, ты вспомнишь, кто для тебя самый надёжный друг? Я, или эта обиженная жизнью девчонка, которую ты знаешь неделю? Сними свои розовые очки. Она же воспользуется тобой и бросит. Чего ты ещё ждёшь? – Да что с тобой не так? Слушай, я понимаю, ревность. Но должны же быть какие-то границы! Прости, что не поддерживаю тебя, виновата, исправлюсь. Но зачем ты так говоришь о хорошем человеке? – Кого ты называешь хорошим человеком? Она мне с первого дня не внушает доверия... Ларис, не совершай опять одну и ту же ошибку... Дальше слушать было бесполезно. Таня отвернулась, чувствуя влагу в глазах, и направилась вперёд по тропинке. Тихая рванула за подругой. Шутить расхотелось даже ей. – Тань, ну ты чего? Забей на Олю, она херню несёт. – Слушай, Тих, наша с Олей неприязнь, понятное дело, взаимна. Но в этом споре я на её стороне, – негромко сказала Таня. – Ларисе действительно не стоит сближаться со мной. Это ни к чему хорошему не приведёт... – Да что ты такое несёшь? – воскликнула Аня, останавливая её. – Пойми, такое уже случалось в моей жизни. Я разбила человеку сердце. Не хочу разбить ещё и ей. Тем более снова. Сама же слышала, что Оля рассказывала. – Да ты что, сравниваешь себя с этим выблядком, который её бил? Ты рехнулась? – Тих, я никого не бью. Но, поверь, и без этого можно сделать очень больно. Я убедилась в этом однажды и не хочу убеждаться снова. Я умею любить, но не умею правильно показывать эту любовь. – Я понимаю, каково это, – тихо сказала Аня. Таня подняла на неё взгляд. – Я потеряла близкого человека. И сама же в этом виновата. – Присядем? – предложила девушка после минуты напряжённого молчания. Тихая кивнула, и они медленно опустились на упавшее дерево. – Рассказывай. – Ну... Это случилось два года назад. Была девушка, – начала Аня. Видно было, что слова даются ей с трудом, – она жёстко употребляла. У нас были друзья, постарше. Подсадили её. Я пыталась образумить её, но не смогла. А потом один наш друг умер от передоза. Для меня это была страшная потеря. И тогда, на кладбище, я сказала ей очень жестокие слова. После чего она повесилась. – И ты винишь себя в этом? – осторожно спросила Таня, чувствуя, как по спине проходится холодок. – Конечно я виню себя в этом. Я была её единственным близким человеком. И я оставила её одну в такую трудную минуту. Мы нужны были друг другу... – Тихая смахнула слезинку со щеки. – Я сто раз хотела отправиться вслед за ней. Но не сделала этого, потому что она просила отпустить её, найти любимого человека. Пытаюсь искать. Но не получается. В каждой я вижу её. Боюсь, что этот ужас повторится. Девушки немного помолчали. Таня чувствовала себя по-идиотски. Хотелось поддержать подругу. Но как?.. – Я это к тому рассказываю, – вновь вступила Аня, – что любви без боли не бывает. Особенно в первый раз. Но всё приходит с опытом. Потом уже можно избежать повторения своих ошибок. Я понимаю, что это трудно. И возможно там, в нормальных условиях, действительно стоит быть осторожнее. Но сейчас... Должно же быть хоть что-то хорошее на этом проклятом острове. – Поэтому ты мутишь с Настей? – хихикнула Таня. – Вот именно, – Тихая вытерла слёзы на щеках, даже немного улыбаясь. – Смотри, даже наша неприступная Машка предала свои принципы, чтобы найти какое-то наслаждение в этой грёбаной реальности. – Спасибо, что доверилась, – Таня неловко обняла её, поглаживая по спине. – Кстати, ты будешь делиться этим с девочками? – Честно, не знаю... Трудно такое вспоминать, а тем более рассказывать перед всеми. Но если ты решишься, то и я решусь. – Вот и я не знаю. Изливать душу перед кем-то... Я здесь скорее охренею от собственных чувств, чем от загадок острова. – Да... – Аня повернула голову и вдруг застыла. – Кстати, о загадках... – Девушка поднялась, медленно подходя к корням дерева. Странность была в том, что корни с пнём как раз преспокойно росли в земле. Длинная пальма упала. Но будто не сама. – Оно... срублено? – Таня попыталась прийти в состояние шока. Но тут пришло ужасающее осознание, что её это даже не удивляет. Столкновение с тайнами острова вошло в привычку. – Согласна, уже не прикольно, – криво усмехнулась Тихая, проводя рукой по ровному срубу. На коре виднелись следы от ударов топора. – Меня напрягает другое... Похоже, оно рухнуло не так уж и давно. Даже гнить не началó. А что там в верхушке? Подруге подошли к противоположному краю пальмы. Огромные листья уже высохли. Никаких намёков на то, что здесь висели фрукты, не было. – Теперь остался лишь один вопрос: зачем? – медленно произнесла Тихая. – Этот лесоруб не разобрал его на дрова. И сомневаюсь, что он стал бы валить такое огромное дерево ради пары бананов. – Чертовщина. Кстати, о бананах. Мы вообще-то за едой пошли, – вздохнула Таня. Девушка кивнула, поджимая губы и кидая взгляд в сторону сруба. В напряжённом молчании после задушевного разговора и очередной непонятной ситуации подруги отправились дальше по тропинке.

***

Будни на острове превращались в привычную рутину. Каждый день был похож на предыдущий. Походы за едой и водой, какая-то загадочная хрень, мелкие стычки между девочками, примирительные беседы. Подруги старались хоть как-то развлекаться. До посинения пальцев плескались в море. Играли в города. В таких условиях начинаешь медленно сходить с ума. Девочки потеряли счёт времени. С того дня прошло всего двое суток, а по ощущениям – все два месяца. Но главное, что они были друг у друга. Поддержка и взаимопонимание в коллективе присутствовали. На новый задушевный разговор никто не решался, пока Бэлла очередным солнечным утром не заявила, что вечером расскажет свою историю. Решимость этой девчонки вдохновила каждую. И всё-таки, и легче и сложнее было тем, в ком загорались чувства. Одних они согревали холодными ночами. Других пугали и заставляли всё больше закрываться и избегать друг друга. Одни каждую секунду пытались остаться наедине и прижаться друг к другу. Другие бегали от самих себя. Одни давали волю чувствам. Боялись, но не могли противостоять. Другие пытались убить этот трепет внутри. Пытались, но не могли. После привычного фруктового завтрака, от которого всех уже тошнило, девочки разошлись кто куда. Крис поднялась на свой любимый пригорок, села там, раскрывая блокнот и начала задумчиво водить карандашом по бумаге. Конечно, вариант для рисования был только один. Маша с Тихой сейчас плескались в море, пытаясь утопить надоедливую Бэллу. Полюбовавшись на девушку издалека, Крис начала делать набросок, пытаясь увидеть её образ в голове. – Красиво, – вдруг раздался голос над ней. Ушедшая в работу Крис даже не услышала шагов. Девушка подскочила, инстинктивно захлопывая блокнот. Обернулась. За ней стояла Таня, усмехаясь. – Привет, любимка. Что-то хотела? – поинтересовалась девушка недоверчиво. Таня присела рядом с ней, улыбаясь. Это напрягало ещё больше. – Вы увеселительную траву нашли? Чего лыбу давишь? – А ты чего такая ворчунья сегодня? Машка не даёт? Рисуешь её, чтобы потом свои грязные делишки самостоятельно проворачивать? – Не переживай, зай, мне ещё ни одна девушка не отказала, – Крис подмигнула подруге, вызывая у той смех. Девушка театрально приложила ладонь ко лбу: – Шок, человек сошёл с ума. Таня лишь усмехнулась на её слова, переводя взгляд на берег. Почти все девочки сидели возле воды или в воде. Лариса плавала как-то отдельно ото всех. Она так и не помирилась с сестрой, да и с другими особо не общалась. Девушка выходила из моря. Длинные влажные волосы спадали на плечи, красивая подтянутая фигура притягивала взгляд. Крис повернулась на подругу, тут же начиная ехидно улыбаться. Таню словно парализовало. Она с глупой улыбкой смотрела на Ларису, не моргая. – О, эти влюблённые глаза, – пропела Крис. – А? – переспросила девушка, медленно поворачивая голову. – Либо научись хоть немного скрывать свои чувства, либо действуй уже, – лукаво сказала Крис, поднимаясь на ноги. Она наклонилась к уху девушки, негромко говоря: – Не упусти свой шанс. Пока она к тебе ещё небезразлична. – Что ты сказала?.. Эй, куда пошла? Я с кем разговариваю?! – Таня вскочила, пытаясь догнать её. Крис с визгом побежала от подруги. – Вот теперь я тебя узнаю! Истинное лицо показала! – смеялась девушка, унося ноги. После этого добровольцы пытались спасти её от утопления.

***

Вечером девочки снова сидели у костра. Бэлла была вся на нервах. Она пообещала рассказать всё начистоту. И сейчас девять пар глаз так и впились в неё. Что скрывается за лучистой улыбкой и громким смехом этой общей любимицы?