Глупые игры

Не спи с тем, кого ненавидишь. Просто не надо. И прежде чем вы скажете мне, что это очевидное правило, — я знаю. Я чрезвычайно хорошо разбираюсь в правилах, как технических, так и здравых. Я знаю, что это очевидное правило, которое должна знать любая умная девушка. Однако… иногда, когда ты умна, для тебя существуют смягчающие обстоятельства, и в один момент ты можешь ошибочно подумать, что для тебя, яркой искры мироздания, существуют исключения. Ты будешь думать, что все продумала, все учла и это хорошая идея. Нет, это не так. Это действительно не так. Не делай этого, или ты обнаружишь, что страдаешь от обилия сожалений и полного краха своей жизни из-за одного импульсивного секса с Драко Малфоем. Или кого бы ты ни выбрала, чтобы возненавидеть секс. Очевидно, я не могу предположить, что все чувствуют то же, что и я, к Драко Малфою. В мире есть дураки. Чтобы было ясно, насколько глупым или нет было это решение, — я старалась быть эгоистичной. С самого начала это была попытка научиться эгоизму. В этом-то все и дело. Я специально выбрала Малфоя и его раздражающую, насмехающуюся над всеми личность, потому что хотела заняться сексом с кем-то, кто мне был безразличен и кого мне бы не пришлось водить за ручку. Я выбрала его именно потому, что нашла раздражающим. Возможно, мне следует немного больше контекстуализировать ситуацию для ясности. Все началось с того, что я хотела испытать оргазм, о котором мне не нужно было просить. Только один. Это не казалось таким уж большим требованием, учитывая, что я стала сексуально активной уже много лет назад. К сожалению, когда я трахаюсь, я часто чувствую себя скорее секс-педагогом, чем девушкой. Да, это мои половые губы. Нет, это не мой клитор. Да, я уверена. Нет, я не достигну оргазма, если ты будешь просто тереться там. Нет, на самом деле мои половые губы с другой стороны. Нет, нетрудно определить, испытала ли девушка оргазм. Если ты не уверен, то значит — нет. Не поймите меня неправильно, я знаю, что секс — это нечто большее, чем просто индивидуальное удовлетворение. Я читала книги о психологии сексуальной близости. Мне действительно нравятся парни, с которыми я сплю, но я также хотела бы, чтобы они заботились обо мне и моем сексуальном удовлетворении добровольно, без резких напоминаний. А потом мне хотелось бы не лежать под ним, пытаясь не позволить своим мыслям блуждать, пока он пытается лизнуть или потереть между моих ног, и не чувствовать себя слишком обиженной, когда я в конце концов сажусь, утверждая, что «все в порядке, мне было приятно», ведь он будет слишком расстроен, чтобы продолжать, а я не хочу, чтобы он полностью отказался от идеи доставлять женщине оргазмы. Я чувствую моральную ответственность за это. Я знаю, что я как мать. Это неотъемлемый аспект моей личности — по крайней мере пытаться обучить людей, а мужчины практически ничего не знают, поэтому я считаю обязательным ввести их в курс дела. Однако иногда, когда я лежу и в сотый раз массирую половые губы против часовой стрелки, я думаю о следующей их подружке и о том, сколько она мне должна. Я думаю, учитывая количество мальчиков, которых я воспитала, что сама заслуживаю хорошего секса. Разве это необоснованно? Риторический вопрос. Я являюсь тем, кто делает всю работу и учит их всему, что касается женского тела. Как только они становятся достаточно компетентными в постели, они расстаются со мной. Если честно, это очень обидно. Выход Драко Малфоя. Он был абсолютным придурком, как раз из тех, кого я обычно избегала. Он пошел в наш университет не потому, что заслуживал этого, а потому, что был наследником, и его семья пожертвовала достаточно денег, чтобы в честь них было названо здание. Претенциозный, раздражающий, ничего не заслуживающий, но все равно неизбежно полный неблагодарности. Я ненавидела его. Однако Рон только что бросил меня, чтобы через несколько дней уйти к Лаванде Браун, и она уже хвасталась всем, какой невероятный Бон-Бон в постели. Оральный секс без спроса. Он понимал, как работают застежки бюстгальтера и долго растирал спину. Каким-то образом Рон вышел похожим на бога секса, который просто ждал женщину, оценившую бы его таланты, в то время как я была брошена как горькая, холодная мегера, которая почти сломила его дух своей неспособностью быть удовлетворенной. Это была отвратительная точка зрения, и я была более чем взбешена этим. Я посмотрела на Малфоя и подумала: «Если он дерьмо, то я раскрою это всем, а если он действительно порядочный, то у меня наконец-то будет хороший секс, на который мне бы не пришлось тратить месяцы» Простой секс без обязательств с Малфоем. Я бы не чувствовала себя плохо, говоря ему, что делать, или не чувствовала бы себя обязанной поощрять его. Если слухи верны, я получу секс, которого заслуживаю, если же нет, я собью спесь с этого ублюдка и сотру его самоуверенную ухмылку. В любом случае это будет моя победа. К моему удивлению и вопреки давнему консенсусу относительно мальчиков из частной школы, Малфой знал свое дело в постели. Поначалу это было захватывающе, но как только у меня появилось больше времени, чтобы все обдумать, я почувствовала невероятное разочарование. Как вообще можно было допустить такое? Это было кармически несправедливо. Я встречалась с самыми милыми, самыми искренними мужчинами, каких только можно себе представить, и они не смогли постичь точку G с помощью лекций и диаграмм. Малфой был так же хорош, как и слухи, и я была трахнута буквально, фигурально, метафорически, любым способом, который вы можете себе представить. Он сделал это. Четыре умопомрачительных оргазма, и мне не пришлось бороться ни за один из них. Мне нравится отдавать должное там, где я считаю нужным, но сказать этому самодовольному придурку, что он невероятен в постели, сильно превышало границы моей выдержки. Я ушла на следующее утро, прежде чем он проснулся, и с той ночи, когда мы переспали, я притворялась, что его не существует. По общему признанию, это было не самое зрелое мое решение, но оно показалось мне разумным, когда я снова встретилась с ним глазами. Что еще мне оставалось делать? Только то, что Малфой обладал глубокими знаниями о моей анатомии, не означало, что я хотела разговаривать с ним или признавать его существование. Игнорирование его было способом намекнуть, что он не был чем-то запоминающимся, без необходимости откровенно лгать об этом. Умно, правда? Сначала я подумала, что это довольно умно. Малфою это совсем не понравилось. Очевидно, он не знал, как вести себя, когда девушки не бросаются к его ногам в надежде выйти замуж за его нелепое звание пэра. В ответ он приложил чудовищные усилия, чтобы напомнить мне, что он действительно существует. И он сделал это со всей утонченностью павлина. Внезапно он стал записываться на все мои занятия, присоединяться к моим учебным группам и проводить вопиющее количество времени в библиотеке. Вместо того, чтобы просто доказать, какой он придурок, и рассказать всем, что я спала с ним, он начал пытаться заставить меня признать его существование. Смотреть на это было смешно, и в результате получилась совершенно детская, но в то же время странно захватывающая игра. Он пытался подколоть меня, а я притворялась, что его не существует. Я не знаю, признак ли это того, что я старею, или просто мой тип личности не подходил для отношений, но это было интереснее, чем любое из моих свиданий. Очевидно, Малфой просто ненавидел, когда его игнорировали, и я испытывала захватывающий трепет каждый раз, когда его лицо чернело, а серые глаза темнели от разочарования, когда я надменно отказывалась считать его достойным моего внимания. Я была в статусе победителя, пока мы не оказались в одном автобусе. В тот день лил дождь, и я выбежала на улицу, чтобы успеть на проезжающий автобус, потому что могла опоздать на занятия. Я даже не заметила, кто еще был там, пока поток толкал меня вперед. Казалось, полгорода пытается втиснуться в салон. Дождь только усиливался, и я попыталась отодвинуться назад и найти опору, когда автобус ускорился, и я упала на чьи-то колени. Я тихонько ахнула и уже наполовину поднялась на ноги, когда сильные руки схватили меня за бедра и потянули вниз. — Грейнджер, дорогая моя, я думал, мы друзья, — прошептал Малфой мне на ухо, прежде чем я успела закричать так, будто меня убивали. Я моргнула от удивления, когда его руки скользнули по моей талии, притягивая меня к себе на колени. То, что он вообще был здесь, противоречило здравому смыслу. Зачем ему ехать в автобусе? Разве у него нет какой-нибудь отвратительно дорогой машины и водителя, которым он мог бы навязать свое присутствие? Или поездка в моем автобусе была преднамеренным нападением, предназначенным застать меня врасплох? Я едва успела удивиться, как его острый подбородок опустился мне на плечо. — Тебе не нравится такое положение? — он выдохнул так близко к моему уху, что я почувствовала жар его дыхания. У меня было два варианта. Я могла бы пнуть его и назвать извращенцем, или продолжать свою игру, притворяясь, что его не существует. Казалось неэтичным выбирать первое. В конце концов, в мире так много не умеющих удовлетворять мужчин, что было бы несправедливо лишать женщин одного из немногих порядочных дамских угодников. Малфой не виноват, что у него член Адониса и он заставляет женщин течь водопадом. По крайней мере, он повышал мнение о дворянстве, уверенно пробиваясь в свет сквозь толпу остальных студентов. Будущие приемные комиссии по наследству проклянут его имя. Эта мысль принесла мне острое чувство радости. Кроме того, я бы не признала поражения в нашей игре. Я решила проигнорировать его и сделать вид, что меня не впечатлили эти последние попытки привлечь мое внимание. Он должен был проделать смехотворно большое количество усилий, чтобы оказаться со мной в автобусе, и теперь мой долг состоял в том, чтобы показать ему, все его попытки оказались напрасными. Его не существует. Я смотрела прямо перед собой и не подавала ни малейшего признака того, что заметила, у кого сижу на коленях. Автобус накренился, и я двинулась вперёд, пытаясь найти какую-то опору, чтобы не упасть и не врезаться в других пассажиров. Малфой пошевелился. И застонал. Я застыла и села, понимая, что ситуация изменилась. Коварная попытка Малфоя привлечь мое внимание обернулась для него катастрофой. Он сидел подо мной со стояком, упирающимся в мою задницу. Мне хотелось громко рассмеяться. Я старательно сохраняла нейтральное выражение лица, но головокружительное покалывание пробежало по моему телу. Автобус ускорился, и я позволила своим бедрам откатиться обратно, скользя вверх по твердеющему члену Малфоя там, где он плотно прижимался к моей заднице. Это было бесстыдно, я знаю, но не было ничего такого, с чем он не был бы уже близко знаком. Его бедра дернулись, и он выругался себе под нос, его пальцы впились в мою талию, посылая дрожь по моей спине. Но он все еще не отпускал меня. Прилив жара распространялся по моему телу, но я продолжала смотреть в окно на струящийся дождь, как будто не могла чувствовать затвердевший член Малфоя там, где он теперь устроился между моих бедер. Я переместила свой вес, наклоняя бедра так, чтобы мой таз был наклонен вниз к его члену, и расслабилась так, чтобы мои бедра двигались против него с каждым ударом. Я почувствовала головокружительное веселье при мысли о Малфое, эякулирующем в автобусе, а затем липком в своих боксерах в течение нескольких часов занятий. Это научит его не приставать к людям, которые просто пытаются попасть на занятия. Его низкие вдохи и сдавленные почти-всхлипы были музыкой для моих ушей, пока автобус катился дальше, а водитель не обращал внимания на сексуальную пытку, которую он помогал мне причинять. Когда автобус подошел к очередной остановке, мои бедра скользнули вниз, а когда автобус поехал дальше, я снова скользнула вверх по его члену, прижалась спиной к его груди и почувствовала пульсацию его члена сквозь ткань моих трусиков. Он застонал в мои волосы, его рука на моем бедре сжалась так, что по моему телу пробежала резкая дрожь. — Блять. — его пальцы были почти в синяках от того, как он сжимал мою талию, когда я сидела и «невинно» подпрыгивала на нем. — Грейнджер, не угрожай мне. Сиди спокойно. Я продолжала притворяться, что его не существует, и насмешливо извивалась у него на коленях. Я чувствовала, как он напрягается при каждом моем движении. Затем он пошевелился, и я на мгновение подумала, что он наконец сдался и отталкивает меня, но вместо этого он протянул руку и расстегнул брюки. Я вздрогнула от удивления, когда теплая мягкая кожа его члена потерлась о мое голое бедро под юбкой. Он усмехнулся. — В эту игру могут играть двое, — мягко сказал он, его дыхание обожгло мой затылок так, что по спине пробежала дрожь. Мое сердце бешено колотилось. Я никогда раньше не делала ничего подобного, никогда. Я была совершенно не такая. Умная девочка. Ответственная. Почти как мамочка. Не эксгибиционист. Даже не тот тип, у которого обычно могли быть романы на одну ночь. Ничто из этого не остановило злую искру предвкушения, распространяющуюся по моему телу, когда я снова повернула бедра, скользя его голым членом по своей заднице. Пьянящее растущее напряжение сделало мою голову легкой, а пульс учащенным, пока я старательно сохраняла нейтральное выражение лица. Его член потерся о мои трусики, и я почувствовала, что становлюсь влажной. Черт. Это не входило в мои планы. Предполагалось, что это будет направлено только в одну сторону. Прежде чем я успела что-либо сделать, чтобы изменить курс, его рука скользнула между нашими телами; длинные, тонкие пальцы оказались под юбкой, которая прикрывала нас, и он потянул мои трусики в сторону так, что он устроился прямо между моих ног и ничего между нами не оказалось. Его обнаженный член прижался к моей сердцевине. Теперь он почувствует, что я мокрая. Черт. Это разрушало весь мой фасад безразличия. Мое лицо горело от смущения, но я все еще не пыталась остановить его. Женское возбуждение было непроизвольным, рассудила я. С биологической точки зрения, влажность даже не обязательно была вызвана возбуждением. Иногда это просто случалось. Однако разговор с Малфоем был бы формальным, добровольным признанием. Это означало бы проигрыш нашей игре. Я бы никогда этого не допустила. Я полностью контролировала себя. Я ни за что не сдалась за время такой короткой поездки на автобусе. Чтобы доказать свое неповиновение, в ответ я начала извиваться и прижиматься к нему, будто пытаясь найти более удобное положение для себя, и он напряженно застонал. Думаю, он этого не ожидал. Я практически слышала, как он прикусил губу, когда его бедра дернулись. Он глухо вздохнул, и этот звук послал низкую боль желания прямо мне между ног. Очевидно, чтобы не попасть под мою следующую атаку, Малфой подвинулся подо мной, одной рукой оторвав меня от своих коленей ровно настолько, чтобы головка его члена оказалась зажатой между моих ног, а кончик едва скользнул внутрь, когда автобус остановился. Я ахнула, когда он вошёл в меня. Малфой кашлянул, чтобы заглушить шум, а затем замер, пока я сидела на нем. Мои глаза были широко раскрыты, и я застыла, чувствуя только кончик его члена внутри меня, и, несмотря на мой шок, я уже сжималась, желая его глубже. Не двигайся, Гермиона. Это позволит ему победить. Но, боже, одного этого было достаточно, чтобы мои мысли вернулись к его квартире. Восхитительный момент, когда он вошел в меня в первый раз, низкий стон, который он издал, находясь во мне, уничтожил абсолютно все. Деньги или нет, но я понимала, почему женщины спят с ним. Я бы охотно провалила поп викторину, чтобы снова услышать этот звук. Вот почему, когда автобус проехал по холму, я позволила инерции потянуть меня назад, опускаясь вниз, насадиться на него по самую рукоять. Я прикусила губу и сжала кулаки, чтобы сдержать стон. Его руки задрожали, и он застонал, тихо, едва слышно, но это был тот самый стон. Мои внутренности затрепетали, как в ответ на звук, так и на ощущения. Дорога выровнялась на длинном участке, и после нескольких секунд тяжелого дыхания, будто он пытался отдышаться, его руки расслабились, скользя вверх и вниз по моим бедрам почти небрежно. Если бы кто-нибудь посмотрел, мы бы выглядели не более чем раздражающе кокетливой парой, только он тяжело дышал через мое плечо. — Все еще игнорируешь меня, Грейнджер? — его тон был смесью раздражения и веселья. Я сжала губы и притворилась, что не слышу его. — Хорошо, — сказал он через мгновение, его голос был спокойным, небрежным, но я слышала угрозу, скрывающуюся за ним. Его пальцы скользнули под мою юбку, проникая между ног, где меня обнажали сдвинутые в сторону трусики. Его пальцы прошлись по моему клитору. — Невежливо игнорировать людей, — сказал он, надменно растягивая слова. Автобус снова подпрыгнул, и он вошел еще глубже. Он резко вздохнул, и все мое тело напряглось, когда его пальцы начали двигаться медленными кругами. Мои бедра непроизвольно дернулись. Я хотела почувствовать, как он снова входит в меня. Заставить его врезаться изо всех сил, а затем сделать это снова с тем плавным томным темпом, который каким-то образом уничтожил каждую нежелательную мысль в моем вечно переутомляющемся мозгу. Все это было так раздражающе несправедливо. Мои родители с колыбели воспитывали во мне презрение к аристократии, и до сих пор я уверенно исполняла свой долг. Но они не подготовили меня к таким, как Драко Малфой. Он должен быть совершенно непривлекателен для меня. Одна только мысль о его заостренных чертах лица, которые, несомненно, были симптомом инбридинга, должна была вызвать у меня отвращение. Но, несмотря на мои возражения против всего, что он представлял, мое тело ужасно влекло к нему, как будто моя способность наслаждаться сексом зависела от того, чтобы не чувствовать моральной ответственности, когда это происходило. Боже, так вот почему мне это нравилось? Из-за того, что Малфой был таким безнадежным случаем, я не чувствовала, что должна обучать его всему? Какая ужасная мысль! — Блять, Грейнджер, прекрати, — сказал он, задыхаясь. Его голос звучал где-то между приказом и мольбой, руки обхватили мои бедра в попытке успокоить меня, и я поняла, что бессознательно извивалась, пытаясь найти источник трения и насадиться ещё больше. Я полностью замерла, несмотря на то, что мое тело мгновенно запротестовало, сжала губы вместе и попыталась не позволять своему весу перемещаться. Все было прекрасно. С этим можно было справиться. Я могла сделать это. Он просто был там, внутри меня, наполняя меня. Достаточно натянул, чтобы мое сердце пропустило удар. Я чувствовала жар и его твердый член, и мне потребовалось гигантское усилие, чтобы не двигаться инстинктивно. Так мучительно близко, но в недостягаемости оргазма. Гермиона Грейнджер, не смей. Здания, размытые дождем, проносились мимо, и я только закончила убеждать себя, что смогу сохранить самообладание и дойти до своей остановки, когда его рука снова скользнула вниз, и он начал прикасаться ко мне. Все мое тело задрожало, когда я сдержала всхлип. Он был таким ублюдком. — Посмотри, во что ты нас втянула, — сказал он, его голос звучал непринужденно, когда его пальцы снова начали медленно поглаживать меня между ног, движение было полностью скрыто под юбкой. Моя длинная юбка должна была указывать на приличную молодую женщину, а не давать Малфою шанс использовать ее, чтобы тайно трогать меня. Мои глаза расширились от негодования. Я ничего не сделала. Я была жертвой в этой ситуации. Я едва удерживалась от того, чтобы повернуться и возмущенно посмотреть на него после такого беспочвенного обвинения. Не обращай на это внимания. Он пытается заманить тебя в ловушку. — Ты действительно собралась притвориться, что не чувствуешь меня прямо сейчас? — он надавил на мой клитор, и я сжалась так сильно, что он выругался. — Черт! Не делай этого. Бля. Бля. Бляяяя. Ты делаешь ежедневные упражнения Кегеля или еще какую-нибудь хрень? Бля, — он почти застонал, и его бедра едва приподнялись, чтобы прижаться глубже. — О, я знаю, что ты наверняка делаешь. Ты прекрасная зубрила. Он сделал еще один вдох и, казалось, пришел в себя, его кончики пальцев двинулись, чтобы возобновить свою неторопливую сексуальную пытку, легко пробегая по внутренней стороне моих бедер, а затем перемещаясь туда, где он вошел в меня так, что мои ноги дрожали. Он начал мучительно медленно двигать пальцами. Мягкие дразнящие маленькие круги, которые едва касались моего клитора, так что предвкушение и желание пронзало меня насквозь. — Ты такая хорошая девочка, правда? — он прошептал мне на ухо, как будто мы были сообщниками. — Всегда все под контролем, всегда лучшая во всем. Мои щеки болезненно покраснели. Как он смеет говорить мне такие вещи? Все мое тело начало трястись. Прежде чем я успела среагировать или вспомнить, что не нужно реагировать, он надавил на мой клитор достаточно сильно, чтобы заставить меня замереть прямо на краю пропасти. Сдавленный стон застрял в горле, и я задрожала. Он остановился, что-то тихо и успокаивающе произнес, опаляя дыханием шею и подождал, пока я смогу дышать. Затем он возобновил поглаживания. Мне хотелось плакать от разочарования. Это было так оскорбительно. Большинство мужчин даже не могут найти клитор, смотря прямо на него, но вот Малфой каким-то образом смог сделать это у меня за спиной, под юбкой, в автобусе, и никто этого не заметил. И поверьте мне, я следила, чтобы никто не заметил, потому что если нас с Малфоем арестуют за публичное непристойное поведение, я буду вынуждена убить его. Он прижал большой палец к моему клитору, все еще проделывая эти дразнящие, неудовлетворяющие круги, и мне пришлось сдержать умоляющий стон. — Интересно, что бы ты сделала, если бы я заставил тебя кончить прямо в этом автобусе, — сказал он, и его прикосновение стало чуть жестче. У меня перехватило дыхание, и я не знаю, от ужаса это было или от надежды. В этот момент я должна была бы что-то сказать в ответ, но мое внимание и каждая клеточка моего существа были сосредоточены на том, чтобы не двигаться, не издавать ни звука, не наклонять бедра так, чтобы его пальцы могли погладить именно там. Я была на грани вибрации, словно хрустальный кубок, резонируя с возрастающей частотой, отказываясь разбиться. — Думаешь, ты сможешь сделать это тихо? — то, как он спросил, было смесью угрозы и предложения. Я снова сжала его член, сама того не желая. Я не знаю, как можно было стать более напряженной, чем я уже была, но его медленные, безжалостные прикосновения неуклонно заставляли мое тело напрягаться все больше и больше, пока я не стала сомневаться в своих способностях балансировать на грани оргазма. — Черт... — он почти простонал мне в шею в ответ, его дыхание обжигало горячим желанием. — Если ты сделаешь это еще раз, моя сперма будет стекать по твоим бедрам, когда ты выйдешь из автобуса. Мои глаза расширились, но все, что я могла сделать — это молчать, не шевелиться, не кончать. Я плотно сжала губы и уставилась вперед, стараясь не обращать на него внимания. Оставалась только одна остановка. Я могла бы продержаться до тех пор. С большинством мужчин с меня требовалось монументальное усилие, чтобы кончить, и я точно была способна не испытывать оргазм, если не хотела этого. Однако Малфой, казалось, жаждал моей смерти, потому что не переставал проводить пальцами по моему клитору. Он немного раздвинул мои бедра: — Разведи свои ноги для меня, хорошая девочка. Мои ноги раздвинулись сами по себе. — Прекрасно. О, ты идеальна, — сказал он, его дыхание было теплым и нетвердым у моего уха, когда он скользнул рукой, твердой и очень собственнической между моих ног, его пальцы поглаживали то место, где мы были соединены чрезвычайно эротичным образом, в то время как край его ладони прижимался к моему клитору, принося и пытку, и облегчение. Тихий звук вырвался из моего горла. Не сдавайся. Не сдавайся. Еще немного. Ваша остановка уже близко. Я сосредоточилась на этой мысли. Я всегда изо всех сил старалась удержать свое внимание на сексе достаточно долго, чтобы достичь кульминации. Это был первый раз в моей жизни, когда я активно пыталась сделать обратное. Мы проехали последнюю остановку, его пальцы все еще нежно, почти рассеянно поглаживали меня. Его член все еще был погружен в меня. У меня дрожали ноги. Пот выступил у меня на висках и стекал по спине, жар безжалостно разливался по всему телу, когда я наконец потянулась к кнопке над головой. Он был просто вне досягаемости. Я наклонилась вперед, мучительно скользя вверх по члену Малфоя. Его длинные и постыдно ловкие пальцы между моих бедер не останавливались, как будто он был полон решимости касаться меня до последнего возможного момента. Мои пальцы дрожали, когда я нажала на кнопку. Когда впереди зажегся свет, автобус набрал скорость и рванул вперед. Мое тело резко прижалось обратно к Малфою. Один безжалостный удар по самую рукоять после всех этих поддразниваний. Я тихо ахнула и едва успела прижать руку ко рту, когда содрогнулась и кончила. Неистово. Боже... боже… черт побери. Попытки не издавать ни звука, вообще не двигаться, заставило удовольствие, пробежавшее по моему телу, взорваться, словно звезда. Я дрожала, все ещё пытаясь сдерживатья, пока каждый мускул в моем теле содрогался. Казалось, словно все мои усилия сдержаться только усилили до сих пор не прекращающийся оргазм. Когда я попыталась снова вдохнуть, я поняла, что член Малфоя пульсирует, его бедра дергаются вверх. Я чувствовала жидкое тепло в своей сердцевине, когда он кончил в меня с дрожью, зарывшись лицом в мои волосы. Я убрала руку ото рта, грудь тяжело вздымалась. Не дыша. Задыхаясь. Превратившись в желе. Я огляделась, все еще дрожа, ожидая увидеть, что весь автобус пялится на меня. Никто этого не заметил. Автобус был так переполнен, что все вокруг были заняты тем, чтобы оставаться в вертикальном положении. Пытаясь отдышаться, я увидела впереди нашу остановку. Малфой что-то говорил, но я была слишком ошеломлена, чтобы расслышать. Я онемела от шока. Мы только что занимались сексом в автобусе. У меня только что был секс. В автобусе. Через несколько минут у меня были занятия. Я сидела в оцепенении, не зная, как поступить дальше. Не было никаких правил, здравого смысла или чего-то еще, что делать после такой ситуации. Здравый смысл просто диктовал: не надо. Не было никакого ободряющего дополнения: "но если вы это сделаете..." Я дрожащими руками схватилась за поручень и медленно встала, давая Малфою достаточно времени, чтобы заправить член обратно в брюки, прежде чем моя юбка перестанет прикрывать его. Мое лицо горело, и я чувствовала его сперму на внутренней стороне моих бедер. Я ухватилась за лямку своей сумки с книгами, проталкиваясь сквозь толпу пассажиров к выходу, не оглядываясь. Автобус подъехал к остановке, и все дружно бросились на выход. Как только мои ноги коснулись тротуара, я бросилась к ближайшему зданию. Я услышала, как он окликнул меня по имени, но проигнорировала его, пробираясь сквозь дождь к корпусу. Мои легкие горели, когда я вошла внутрь, и я бросилась в ближайший туалет, влетев в первую же кабинку, чтобы как можно быстрее привести себя в порядок, пока я срочно составляла список дел на сегодня. Выпить противозачаточную таблетку для начала. Боже мой, на моем лице горел обжигающий костер смущения. Я подошла к кранам и ополоснула лицо водой, пытаясь успокоиться. Я закрыла лицо руками и попыталась подавить крик. На себя. На Малфоя. На мою упрямую решимость выиграть в глупой игре. Я закрыла кран и прикрыла глаза, медленно и глубоко вздохнув. Я могла бы отнестись к этому спокойно и рационально. Никто никогда не узнает. Я пойду на занятия, как обычно, и после обо всем позабочусь. Я все еще выигрывала. Малфой еще не заставил меня добровольно признать его существование. Нас не поймали. Все было прекрасно. С некоторой долей притворного спокойствия я выпрямилась, собрала свои вещи и поспешила из туалета. — Грейнджер ... — Малфой стоял прямо за дверью, и я чуть из кожи не выпрыгнула, когда налетела прямо на него. — У меня занятия, — выпалила я, слова вылетели из меня прежде, чем я успела подумать. Я ахнула и в ужасе уставилась на него. Все эти усилия, вся эта проклятая поездка на автобусе, а потом он победил, подловив меня возле ванной. Мы стояли, уставившись друг на друга, и торжество медленно наполнило его глаза и разлилось по лицу. Победа. Мне хотелось закричать от возмущения и убежать, прежде чем он успеет позлорадствовать, но он стратегически блокировал дверь, и когда я попыталась нырнуть под его руку, он качнулся своим телом в сторону и чуть не откусил мне нос. Змей. Я выпрямилась, пылая негодованием, и он протянул руку, заправляя локон мне за ухо. — Привет, Грейнджер, — сказал он с ухмылкой, задержав кончик пальца на моей щеке. Почему, во имя всего святого, он такой нежный? Очевидно, это сделано для того, чтобы подтвердить его победу. Он действительно был просто ужасен. Я уставилась на него, отворачивая лицо от его ласк и складывая руки на груди: — У меня занятия. Если я собиралась проиграть, сказав что-то столь глупое, как это, то я, по крайней мере, не собиралась опаздывать на урок. — Грейнджер. — его тон был странной смесью самодовольства и многострадальности. — Нам нужно поговорить. — Нет, — холодно ответила я, впервые в жизни обнаружив, что не хочу дискутировать ни о чём. — У меня нет никакого желания разговаривать с тобой. Никогда. Резкость в моем голосе стерла самодовольное выражение с его лица. Он вздохнул и смутился. — Мне жаль ... — казалось, он не находил слов. — Я знаю, что ты злишься на меня. Я увлекся — клянусь, я не хотел, чтобы все зашло так далеко. Я увлекся нашим противостоянием и ...забылся в т... — он замолчал, а затем, казалось, решил исправить то, что сказал. — В моменте. Но это было слишком. Я это знаю. — Все в порядке, — сказала я, не совсем понимая, чего он хочет от этих извинений, и просто желая, чтобы разговор закончился. Просто отмахнись от него. Веди себя так, будто ты все время занимаешься сексом в автобусах. Ничего страшного. А потом убегай. Я пренебрежительно махнула рукой: — Такое случается. Он недоверчиво посмотрел на меня: — Что? Нет, это не так. Я поморщилась. Справедливо: — Ладно. Это не случается, но оно случилось, и я не хочу об этом говорить. Ни сейчас, ни когда-нибудь еще. Пожалуйста, подвинься. Я толкнула его, но он не отступил, а вместо этого наклонился к моим рукам. — Ты злишься, да? Я недоверчиво уставилась на него: — Конечно, я злюсь. Из-за тебя нас могли арестовать, идиот. Он поймал мои руки в свои и прижал их к груди: — Я знаю. Это было глупо. Ты даже не представляешь, что ты со мной делаешь. Я бросила на него скептический взгляд и попыталась высвободить руки из его захвата, но вместо этого он прижал их к себе, пока я не почувствовала биение его сердца. — Приходи сегодня вечером, чтобы я мог загладить свою вину, — сказал он. По тому, как он сказал «приходи», было ясно, как именно он хочет загладить свою вину передо мной. Я недоверчиво вздохнула. Только Малфой мог подумать, что решение глупого секса — это еще больше секса. Я посмотрела ему прямо в лицо. — Я ненавижу тебя, — сказала я, ожидая, что этого заявления будет достаточно, чтобы прогнать его. У него даже не хватило вежливости выглядеть удивленным или оскорбленным. Вместо этого он поднял бровь. — Я знаю. Я удивленно моргнула. — Тогда почему ты хочешь, чтобы я приехала? Уголок его рта дернулся в ухмылке, когда он наклонился к моим ладоням. Если бы кто-нибудь прошел мимо, они бы, наверное, подумали, что мы целуемся. — Я хочу переубедить тебя, — прошептал он мне на ухо. У меня екнуло сердце, но голос остался безразличным. Надменным. — Я не собираюсь менять свое мнение о тебе, Малфой. Он улыбнулся. Я едва могла видеть это краем глаза, потому что мы стояли слишком близко. — Это звучит как интересный вызов. Ты так не думаешь? — затем его губы коснулись моей шеи, чуть ниже уха. — Это звучит совершенно глупо, — сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно, пока его губы скользили ниже, к моему плечу. Но мои пальцы предательски сжались на его твердой груди. Он даже не поднял головы, но я почувствовала ухмылку на его губах, прижатых чуть выше моей ключицы. — Если ты не думаешь, что сможешь победить, так и скажи. Я оттолкнула его, кипя от негодования. Но он отступил только на расстояние вытянутой руки, потому что его пальцы все еще держали мои запястья в плену. Я считала это глупым абсолютно не поэтому. Глупой была моя неспособность сопротивляться. Но на его узких чертах уже проступало самодовольное торжество, будто он чувствовал вкус моего поражения. Мой отказ был воспринят как признание того, что я не ненавижу его так сильно, как утверждаю. Вот ублюдок. Он загнал меня в угол. Я уставилась на него. Очевидно, у меня не было выбора. Лучше открытая война, чем любая закулисная тактика, которую он мог бы применить в противном случае. Кроме того, не то чтобы я планировала снова серьезно встречаться, Рон довольно успешно отвратил меня от отношений в обозримом будущем. Я выпрямилась, вызывающе вздернув подбородок: — Ладно. Сегодня вечером. Твое место. Каковы правила?