Коктейль, который не мохито

      Семейные ужины — то, чем по-настоящему гордилась маленькая Дейзи, когда находилась у родителей своей мамы: бабушка Нэнси любила внучку и всегда осыпала её вкусняшками. Семилетняя Дейзи шла от машины весело, ведь её папа Тэхён, знаменитый художник Вантэ, рассказывал какие-то весёлые жизненные истории, сопряжённые с юмором. Дорога, посыпанная щебнем, хрустела под ногами, и, наверно, из-за этого звука дедушка Чимин и встретил их на крыльце.       — Здравствуйте, отец, — художник поклонился уже немолодому мужчине, который до сих пор сохранил в себе остатки былой роскошной красоты, — как вы и просили — Дейзи теперь с вами, а мы, пожалуй, вместе с Джейн уедем организовывать выставку в Сеул. Дейзи важен чистый воздух и, конечно же, вы.       — Оставляй внучку на нас, ох, дорогая, — дедушка Чимин поднял счастливо взвизгнувшую Дейзи над землёй и звучно чмокнул её в щёку. — Ладно, ТэТэ, не бойся, оставляй её на нас, обещаю, будем хорошо кормить и ни за что не сделаем больно.       — Пока, пап! — девочка помахала ручкой и удобнее устроилась на плече деда. — А где баба?       — НэнНэн на кухне, — старшие раскланялись между собой, и Дейзи вместе с Чимином вошли в дом. — Мы запомнили, что тебе понравился бабушкин хотток, сегодня он будет на ужин.       Девочку опустили на пол, она сняла босоножки, надевая мягкие тапочки в виде единорожков, и ускользнула на кухню, крича «бабушка!» Вскоре Дейзи затихла — это она попала в объятия Нэнси и зарылась в её плечо головой, слишком уж сильно девочка любила свою бабушку и надеялась, что она будет рядом всегда, в особенности когда будет невыносимо и плохо. Жизнь уже показала Дейзи, что не всё может быть хорошим в мире, ведь порой родители ссорились, любимая кошка царапала до крови нежную кожу, а двоюродный брат оказывался таким идиотом, что дразнил её. Своё утешение девочка находила в бабушке, такой кроткой, спокойной и милой, что хотелось в ней потеряться, чтобы никто не нашёл и не потревожил.       Дедушка тихо наблюдал эту картину, а потом обратил внимание на немного поднимающееся за края таза тесто, тихо подошёл, вытерев руки и окунув их в муку, а потом осторожно опустил тесто. Нэнси научила его этим премудростям ещё двадцать лет назад, когда решила обучить мужа азам готовки, чтобы, если что, он не пропал с голоду. Хорошая была мотивация в своё время — ты либо учишься готовить, либо умираешь в голоде и одиночестве.       — Баба, а ты расскажешь мне сказку на ночь? — кажется, Дейзи уже готова была спать, тем более что путешествие из Ансана в Пусан далось ей очень тяжело, она устала.       — Конечно, дорогая, давай сейчас только приготовим ужин, а потом можем и пойти укладываться.       Нэнси помнила свою дочку ещё маленькой: точно такая же лёгкая, практически невесомая, как бабочка, и внучка была практически такой же, только в её чертах сквозило очарование Тэхёна, отца, который был красив чисто по-корейски. У Дейзи было точно такое же двойное веко на одном глазу, она так же морщилась и вообще обладала богатой мимикой, похожей на её папу. Лишь жаль, что творческие способности родителей пока не проявились в её маленьких пухлых ручках — они ни разу не держали кисть с любовью, скорее, девочка была похожа на свою бабушку.       Она была такой же вспыльчивой дамой, которая явно в будущем ещё покажет своему парню, а затем и мужу, характер, потому Нэнси хотела заместо сказки рассказать историю знакомства со своим мужем, ведь это то, что точно надо передавать из уст в уста. И пока ужин готовился, а маленькая девочка бегала да таскала овощи и куски жареного мяса, старая женщина с улыбкой вспоминала былые времена, когда она была молодой.

* * *

      Студенческие волнения заполняли небольшой городок в одном из штатов Америки уже не первый день: из окон общежитий на полицейских лилась горячая или холодная вода, парни стояли с транспарантами и отказывались есть до тех пор, пока не падали в обморок от голодовки. Девушки кидались в стражей правопорядка всем, чем только можно, а всё из-за чего?       Корпус университета, погрязший в коррупции и вечных взятках, от которых устало руководство города, решили закрыть, чтобы легче было всем: и обычным жителям, и даже студентам, которые явно потом поблагодарят за то, что их перевели в Гарвард или куда-нибудь ещё. Но, ко всеобщему удивлению, студенты были против, потому все, разослав друг другу на телефоны сообщения, сплотились и были против закрытия корпуса, ведь тут — их единственный дом, друзья, да и вообще именно в этом месте трава зеленее и солнце ярче светит. Нэнси сидела со своими подругами в комнате общежития, изготавливая коктейль Молотова по рецепту из интернета, но потом Джуи вздохнула — ей это всё казалось слишком жестоким.       — Вы действительно уверены, что нам стоит делать это? — девушка указала руками на все ингредиенты и хотела уже удалиться из комнаты, как Хебин перехватила её руку и заставила опуститься рядом, чтобы та не отсвечивала в окнах. Пожарный шланг у полиции вполне себе рабочий и напором мог выбить стёкла — соседняя комната уже пострадала, девушки оттуда разбрелись по своим знакомым, у которых стеклопакеты были пока не тронуты ничем.       — Да, только так мы сможем отпугнуть полицию от общаги, а потом уже и к универу пойдём, — геройски настроенная Нэнси фыркнула и завязала волосы в пучок, старательно добавляя жидкости. Недаром она была с биохима, знала все соединения и могла бы в будущем стать известным химиком, если бы не эта забастовка с очень уж огненным исходом. — Главное, чтобы ни один неудачник не подсунулся под руку, а то сгорит.       — Ты слишком жестока, — проговорила Джуи и сделала новую попытку вырваться. — Отпустите, я свободный человек!       Хебин провела большим пальцем по шее, как показывая, что будет со смутьянкой, если она покинет пределы комнаты. Да, конечно, Джуи попала сюда по блату от родителей, потому что хотела больше проводить время с Нэнси, с которой оканчивали школу в далёкой Южной Корее, но так как Нэн сильно поменялась под сильным воздействием моды и кругов, в которых вертелась, Джи уже ощущала себя неприятно. Хотелось вернуться в старые времена, когда не было таких сильных нервов, стрессов и сессий, а подруга была чуть мягче и никогда бы не подумала о собственноручном коктейле Молотова.       — Ладно, хорошо, я останусь, но в вашей акции участвовать не буду — это очень опасно. Одумайтесь, девочки!       — То есть мы не sister in arms, — Нэнси вздохнула и упаковала все коктейли Молотова в рюкзак. — Хер с тобой, Джуи, но потом не ной, что тебе в жизни необходимы приключения. Поздравляю, ты их только что проебала.       Хебин особо не любила говорить, но могла при определённых обстоятельствах открыть рот — и жаль, что в это время оттуда вылетал только мат и полное непонимание ситуации. Да, она старалась всегда сохранять трезвый ум и здравый рассудок, но порой от количества погонь и выпитого алкоголя кружилась голова, появлялось желание просто присесть и хоть разочек пораздумывать над своей жизнью. Правильно ли она поступала? Да не особо, зато весело получать образование, появляясь на всех парах всегда, а после них сидеть в барах в обнимку с разными парнями. Хотя, кажется, от неё не так тащились, как от роковой красотки Нэнси, которая даже сейчас, на акцию, оделась вызывающе: короткая кожаная юбка, лёгкий топ и чулки в сетку, все эти вещи явно призывали понаблюдать за девушкой — а что эта чертовка в следующий раз сделает?       На лестнице сидели некоторые девочки, подкуривая от зажигалки, хотя всё было сырое — и вещи на них, и вещи в руках, ведь, видимо, попали под раздачу шланга и думали, как бы сделать так, чтобы высохнуть побыстрее и без особых последствий. Мамочкам в Коннектикут или Алабаму не напишешь, они всё равно не приедут, только посочувствуют и скажут, что им надо было в Техас ехать да устраиваться фермерами, дабы хоть что-то уметь руками делать, а не просто ныть.       Хебин обогнула их, кивком поздоровавшись, и помогла Нэнси тоже спуститься, потому что на ступеньке виднелось небольшое кровяное пятно — очень уж не хотелось в нём пачкаться.       — Ну что, тогда в разные стороны, — вздохнула студентка биохима, нехотя отпуская подругу, которая изучала рост растений, обучаясь на магистратуре. — С богом тогда.       — Да, и с ним тоже.       Нэнси с трудом огибала людей, которые выходили пикетировать и ругаться с властями, которые вздумали, будто закрытие корпуса решит проблему, и шла к машинам с пожарными шлангами, которые желала всеми силами обезвредить. Ей не терпелось посмотреть на объятые пламенем машины, наполнить огнём тёмные зрачки и вдохнуть запах бензина. Только ей были известны составы всех коктейлей, лежащих в рюкзаке, и девушка знала — так просто их не потушить, придётся приложить силу и испытать муки. Через некоторое время девушка нашла на параллельной улице машину, водитель которой безэмоционально обливал простых мирных граждан, жаждущих учиться, водой.       — Ну всё, ты попал.       Нэнси привалилась спиной к кирпичной кладке, доставая зажигалку и бутылку из рюкзака, и её одолевал такой мандраж, какого никогда ещё не было. Язычок пламени слегка лизнул пропитанную горючей жидкостью тряпку, загораясь уже слишком ярко, и девушка, чья физическая сила была большой из-за вечного участия в соревнованиях по лёгкой атлетике и игр в баскетбол, легко отправила бутылку в полёт, разбивая стекло и внезапно для всех окутывая пожаром всю машину. Водитель с диким ором вылез, у него явно останутся шрамы от огня, который облюбовал его руки и часть лица, но потом его напарник, ехавший следом, заметил Нэнси. Он видел, как девушка радовалась и грозно улыбалась, этакая мстительница в юбке, но его пистолет уже был оголён, а желание пристрелить нерадивую студентку, что зашла слишком далеко, увеличилось в разы.       — Ой-ой…       Пак Чимин всегда знал, что его жизнь яркая, а каждый день разнообразен, но люди склонны ко всему привыкать. Сейчас, когда ехала очередная машина, почему-то объятая пламенем, он просто завёл мотор мотоцикла, чтобы стартануть и оказаться быстрее всех. Его друзья уже в панике уехали, Чим потянулся пару раз будто бы для картинности эффекта и завёл мотор, доставая из пачки сигарету и поднося её к губам. Наверно, было неудачей не захватить зажигалку, но язычок пламени оказался прямо у носа, а немного искажённое в истеричном припадке лицо девушки показалось до боли смешным.       — А чего ты такая напуганная? — Чимин прикурил, затягиваясь дымом, и внезапно в стену ударила пуля, чудом не отрикошетив в них.       — Да так, коктейльчик кинула в машину, — Нэнси, а это была именно она, пыталась спокойно дышать, пускай она сейчас сделала марш-бросок длиной в метров пятьсот и выдохлась.       — Видимо, это был не мохито, а вообще, за тобой тут человек бежит с пистолетом, как думаешь, что нам надо делать в этой ситуации? — Чимин заглянул за спину девушки и слегка усмехнулся. — Может, убраться поскорее?       Тотчас же обрушился град пуль, который слегка не задел молодых людей, Нэнси бросила рюкзак со всеми коктейлями Молотова, понимая, насколько отвратительной была её идея, и в полной мере осознавая, что же она натворила. Чимин кинул взгляд на сиденье за собой, и с ором «Гони, блядь!» парочка на мотоцикле поехала петлять по студенческому городку, который ещё месяц назад был самым спокойным в округе.       Конечно же, многим позже их поймали обоих, скрутили, и познакомились они уже в участке, когда девушка произнесла «Нэнси Макдони», а парень — «Пак Чимин». Их загребли на несколько суток, и Нэн перед тем, как у неё забрали телефон, успела написать Джуи «не скучай, малая, сажусь на несколько суток в обезьянник». Она не знала, что в тот момент подруга вздохнула всей грудью и впервые в своей жизни заорала «да блядь, опять?!», а Хебин только ржала и заочно жалела подругу, которая в камере поняла, что её идеал — студент с мотоциклом, пропитанный сигаретным дымом и духом приключений.

* * *

      Нэнси на ночь улыбнулась внучке, выдав за знакомство её и дедушки простое «пересеклись на концерте EXO в Сеуле, я решила, что это судьба», и всё же поняла, что не готова рассказывать такую историю. Но стоило признать — в тот день она кинула не только в машину, но и в Чимина, своего мужа, коктейль, только вот не Молотова и уж тем более не мохито, а любовный, поразивший самое сердце.       Ведь Пак кинул точно такой же коктейль в её хрупкое женское сердце.