Тойя мёртв.
У про-героини, бывшей недавно на волне популярности, вновь пропал смысл жизни. Болезнь, пробудившаяся, когда она подобрала бродячего парня, ей была в радость. Сейчас она стала проклятьем. Её любовь была мертва.***
Настоящие чувства будто благословили её. Ликорис отцвёл на её запястьях, сменился его цвет, алые как кровь лепестки стали небесным огнём, и прекрасные, выглядящие как пауки, цветы навсегда поселились в её сердце, чтобы больше не зацвести. Это сильно смущало Такеяму. Будто она была такой легкомысленной, что даже чувства и, благодаря им, появившаяся болезнь не стали задерживаться. Цветов больше не было, на запястьях только осталось небольшое напоминание об этом. Будто ветреная девушка и не любила вовсе.***
Он напал на неё, когда блондинка возвращалась с патруля, сильно-сильно прижал к стене, клялся сжечь её и выглядел точь-в-точь как в ночь, их встречи. Болезненный, бледный и потерянный. И теперь мёртвый. Фиолетовый крокус, какая печаль, напоминал ему о её глазах. И каждый ебаный раз, когда участившиеся приступы вновь и вновь разрывали этими цветами горло, рвали его лёгкие, лишь бы показать себя, он ненавидел свою беспомощность. Юу была слишком доброй, нежной и с весёлым переливчатым смехом. Почти год, что он провёл бок о бок, живя с девушкой, стал лучшим для него. Но… но… но блядь. Он не хотел рассказывать, что произошло с ним, не хотел втягивать в эти ебучие проблемы настолько светлое создание, девушка наверняка и не знала о подобных вещах, как создать семью ради причуды. И что она догадалась о его связи с семьёй Тодороки, больно кольнуло почти не чувствующего парня.***
Даби был бешеным псом, рвался всё сжечь и тогда он встретил её взгляд. Тога еле утащила его со склада оружия после первого прихода. Она удивлялась и чертовски сильно романтизировала эти выхарканные с кровью цветы. — Это значит, что ты что-то ещё чувствуешь, Даби-кун, — он посылал её нахуй намного чаще, чем должен был. Девочка обиделась. Он действительно поджидал Горную Леди, чтобы избавиться от неё, но не смог. Фиолетовые глаза были полны слёз, но не из-за страха. Она поняла кто он, даже с этими ожогами, с изменённым голосом, совсем другого, и улыбалась. Тогда он сжигал всех, кто хоть немного приближался. Обычных гражданских не жалел вовсе. «Пусть тоже мучаются» — ехидно в голове нашёптывал росток крокуса.***
Юу может долго вспоминать год своего шестнадцатилетия и долго плакать вечерами. Она сделала первый шаг ему навстречу, он не сбежал от неё в первую ночь и они могли долго болтать о разном. О том, что звёзды давно мертвы, о различных чудесах света, об обожравшемся чем-то коте. Миллионы разных тем и каждую они разбирали. У девушки и мыслей плохих не возникало. Тойя стал её частичкой, её мирком, её вселенной. И сбежал. Такеяма много думала, что если и цветов больше нет, то и чувств тоже. Она ошиблась. Ликорис красив своей непостижимой мрачной красотой. Она была удивлена, когда они содрали её горло в кровь, и это в ночь его побега. В семнадцать лет познать боль от того, кого откачивала перед приездом скорой. Кому перекрывала вскрытые руки и молилась о том, чтобы он не ушёл за черту. Даже это было не так плохо, как знать, что он покинул её из-за прекрасных цветов, напоминающих её глаза. Любит, …но быть рядом не может.***
Чёртова зима их свела, свела, чтобы помучать и отпустить. Такеяма улыбается доброй улыбкой и тянет руку. Парень перед ней нисколько не продрог от холода, босые ноги стёрты в кровь, возможно от длительного бега, но девушку такое не пугает: — Пойдёшь со мной? И он шёл рядом с ней, что-то тихо бормотал неразборчиво. Может, пытался предупредить её об опасности, что он какой-нибудь скрывающийся преступник, но девушка обращает внимание на его глаза и меняет тему за темой, увлекая в такие разные разговоры. — Меня зовут Юу, буду рада с тобой познакомиться, — он кажется ей подобранным щеночком, первым другом и вообще первым, кто не пытался смеяться с её причуды. «Гигантессой» называли её везде, начиная с детского садика. В ЮЭЙ ситуация не изменилась.***
Она была лишь стёртым воспоминанием о его слабости. Единственная, кто всё узнала без каких-либо подкопов в его истории. «Вот как оказывается. Неудивительно, что ты такой. Вы немного похожи. Жаль, что тебя не поняли.» Такеяма разбила этими словами ту маленькую часть равновесия в его душе. Разрушила так явно, что даже не поняла этого. Тойя тоже этого не понял и, когда остался один в съёмной квартире, до него не сразу дошло, что он творит. Лезвие в руках лежало так правильно. «А что она сказала?» Первая полоска идёт с трудом, кожа не привыкла к таким повреждениям, это не пламя, так легко не получится. «Я похож на него?» На левой руке появляется похожая полоса, лезвие входит недостаточно глубоко, это даёт время на размышления, чтобы дотравить своих тараканов. «Я легко заменим, меня уже позабыли там.» Продольные порезы идут слишком тяжело, руки трусятся от вида крови, холодеют. Морально не тяжко, физически — пиздец. Лицо отца всплывает под закрытыми веками. «ПРЕКРАТИ СЕБЯ КАЛЕЧИТЬ!» Он ведь это когда-то говорил ему, Тойя тогда его не послушался, сейчас уже поздно. Кровь в тело не вернуть по своему хотению. Да он бы и не согласился.***
Даби огрызается всё чаще, даже Лидер смотрит на него с удивлением. Спиннер вместе с Компрессом только тяжко вздыхают, на любой косой взгляд синепламенный рычит. Собака из него агрессивная, лучше не дразнить напрасно. — Поговори с Уджико, может он сможет что-то сделать с этим, — Томура рядом не садится проходит дальше, топчет кровавые крокусы грязными подошвами. Но Тога не пугливая, прыгает рядом, негромко смеётся. — Вот-вот, либо найди свою половинку и вырви ей сердце, либо лечись, — пламя срывается и тухнет. Надолго его теперь не хватает. — Идите оба на хуй, — он покидает ебучий бар-подвал и слоняется по городу. Остаётся только выбрать как от неё избавиться.***
Под ожогами старых шрамов не видно и Юу не знает, радоваться ей этому или нет. Даби сидит рядом, курит уже пятую сигарету и через раз сплёвывает фиолетовые цветы. Девушка теребит края рукавов и обдумывает многое. Переулок тёмный, мрачный, здесь они одни и Такеяма совершенно точно не нуждается в помощи. Она не понадобится, но ему? Слёз в глазах больше не было, всё высохло. Фиолетовые глаза неотрывно наблюдают за парнем, господи блядь, злодеем и подмечают маленькие детали. Он не изменился, только людей теперь убивает. — Если я предложу тебе то же самое, что и несколько лет назад, ты согласишься? — Бирюзовые глаза моргают часто, слишком долго дым сушил их. Может даже улыбка касается их, но кровавая рвота стирает всё. Крокусы рассыпаются по всей земле рядом с ней. «Ты жалеешь, что полюбила меня?» — эти цветы будто насмехаются над ней. В её горле расцветает новый голубой ликорис, царапает её горло и заставляет снова плакать. Он опирается на стенку здания, сигарета только начатая, но уже не будет докуренной, улетает с новым порывом ветра. — Пойдёшь со мной? — Она почти хрипит от раздирающего её изнутри цветка. Ответа не будет, судьба свела их только, чтобы развести. Он не принял свои чувства, оградил её от себя и поплатился.