Желе растекается по венам

Драко Малфой ненавидит клубничное желе и Грейнджер. Звон посудного серебра больно бьет по вискам, убивая всякое желание идти на первый урок. Малфой не спал целый месяц, ища способ починить гребаный шкаф в Выручай-комнате, а потому так остро реагирует на шум вокруг и до белизны в костяшках сжимает чайную ложку. Паркинсон, не затыкаясь, тараторит о своих жирных ляжках с безразличной Гринграсс, Крэбб и Гойл пиздят о несделанной домашке и просят Малфоя дать списать. Он не обращает на них внимание, уткнувшись в ебучее желе перед собой. Драко сам утром списывал у Пэнси, поэтому не может им помочь. И отцу не может. Зато Грейнджер всегда дает списать беспомощному Уизли. Паршивая, грязная, доставучая и пиздецки умная. Тошнит. Злит настолько, что аж зубы скрипят, и приторное желе растворяется прямо на языке. Драко Малфой ненавидит клубничное желе, но каждое утро его ест. Он больше не смотрит в посеребренную пиалу перед собой, но, не отрываясь, въедается взглядом в стол на противоположном конце Большого зала. Там, спиной к нему, сидела Грейнджер и о чем-то говорила с младшей из отпрысков Уизли. На ней не было школьной мантии, прячущей ее узкую спину, поэтому сквозь белоснежную блузу, смятую в том месте, куда Грейнджер ее заправляла в юбку, виднелись очертания лифчика. Драко Малфой сраный ястреб, когда Гермиона Грейнджер оказывалась в его поле зрения. Сегодня ее волосы были собраны в пучок, оголяя нежную шею. Она часто так делала, когда торопилась. Хуево было то, что Малфой это замечал. Еще более хуевым было то, что ему это нравилось. Пэнси никогда не умела делать подобные пучки. У Паркинсон выходило слишком зализанно либо не доделано, словно у нее отрастал на затылке мелкий кроличий хвост. Подумав об этом сравнении, Малфой усмехнулся. Впервые за неделю ему стало смешно, и развеселила его она, даже не подозревая об этом. Итог: Драко Малфой ненавидит грязнокровку Грейнджер. Драко Малфой любит вишневое желе и ненавидит Грейнджер. В кабинете Слизнорта при тусклом свете, шипя и брызгая, вскипали два котла, наполненные зельем. Изредка тонкая женская ручка помешивала котел, стоящий справа, а за левым следила мужская натренированная рука, с перевязанным слизеринским галстуком поверх запястья. Стрелки на часах застыли на цифре восемь, за окном хлестал ледяной ливень, отчего невыносимый вечер становился еще более мрачным и холодным. Помимо Драко Малфоя и Гермионы Грейнджер в кабинете был Слизнорт, самозабвенно утопавший в мягком кресле за преподавательским столом, и ел ананасовые конфеты. Гораций Слизнорт предложил лучшим ученикам брать у него дополнительные занятия по зельям, дабы на превосходно сдать грядущие экзамены. Любимые ученики, кроме выскочки Грейнджер, не пришли. Даже Поттер не понял намека толстяка о том, что на дополнительных уроках они будут проходить исключительно те зелья, которые точно попадутся в билете по ЖАБА, поэтому не соизволил осчастливить своим присутствием. — Уважаемые, через пять минут я начну проверять ваши работы, — пыхтел Слизнорт, посасывая карамельку во рту. — Надеюсь, что зелья будут идеальными. Гермиона судорожно всхлипнула и сильнее закатала рукава, покусывая край и без того изодранной губы. Малфой презрительно цокнул. Какая же Грейнджер убогая с этими ее распушившимися волосами и нервозной испариной на каемке лба. И красивая. Безобразно красивая. Еще немного, и у Малфоя будет вставать даже на ее локти. Мерзкая Грейнджер. — Ты закончил? — Гермиона подняла на него свои шоколадные глаза и с натугой постаралась сделать лицо таким же надменным, каким оно было у Драко. — Почти, — играя желваками, протянул он в ответ. — А я закончила, — Малфой сильно удивился, если бы она похвасталась чем-то другим. — Мне нужен твой биоматериал. Могу сразу дать свой. Малфой воззвал к Мерлину, лишь бы тот услышал и не позволил ему по привычке нахамить Грейнджер. Слишком давно он строит из себя язвительного принца. Заигрался, дна не видно, и слова еле держатся за зубами. — Валяй, Грейнджер, — снисходительно разрешил Малфой, уступая место за котлом. Ей не понравился тон, с которым к ней обратился Драко. Он остро это почувствовал, но, увы, и ему не впервой видеть насмешливое выражение лица Гермионы, опасно граничащее с жалостью. Она медленно подошла ближе, аккуратно убрала волосы назад, осторожно нагнулась над булькающим зельем и смачно плюнула в котел. Малфой охуел. Ни одна девушка, которую он знал, не осмелилась бы такое повторить. Они бы даже не додумались. — Можно было не так радикально следовать рецепту, — слизеринец плохо скрыл свое удивление. Гермиона самодовольно улыбнулась. Победа. Этот раунд за ней. — Можно было добавить в зелье свой волос или ноготь, а не слюну. — Предлагаешь мне на себе волосы рвать или грызть ногти, как это делает Паркинсон? — Как хочешь. Грейнджер гордо расправила плечи и злорадно ухмыльнулась, смакуя каждую каплю дерзости, излитую на слизеринца. Больше унижения Малфой снести не мог. Он с агрессивной резкостью обошел Гермиону, притормозил на ее месте и также бесцеремонно плюнул в медный котел. — Делимся биоматериалом на собственное усмотрение, ведь так? — обратно Малфой пошел крайне медленно, грациозно ступая по камню. Остановился он раньше, чем того ожидала гриффиндорка, а потому замерла от напряжения, пронизывающего до костей. Драко бережно, почти невесомо, отодвинул назад ее локоны и тихо прошептал, прильнув к уху и вызывая мурашки: — Если ты не прочла рецепт до конца, то сообщаю — нам эту гадость еще предстоит выпить. Спасибо за свои грязные слюни в моем стакане. Грейнджер ошалело обернулась, и сокрушительное понимание отпечаталось на ее уставшем лице. То была не победа, а незначительный бой, призрачным торжеством которого она жестоко обманулась.  — Я уже иду к вам, мои трудолюбивые, — за спиной Драко послышались шаркающие шаги и слащавый голос профессора. — Какая красота! Оба зелья пригодны для дегустации. Честно признаться, я впечатлен вашими успехами, мистер Малфой, — моржовые усы склонились над котлом Драко. —  Наконец-то могу вас похвалить. Ох, дорогая, мисс Грейнджер, а вами я просто очарован! — Слизнорт пристально всмотрелся в лиловую гладь ее зелья. — Молодец, как всегда! Тучный профессор безмолвно притянул к себе два стакана из стеклянного шкафчика позади, а затем влил в каждое по целому половнику горячей жижи и раздал молодым людям. — Все помнят, какой эффект мы ждем от идеально приготовленного напитка? — Слизнорт неприятно разгрыз конфету после того, как задал вопрос. — Мы должны почувствовать вкус любимого блюда того, чей биоматериал мы взяли предварительно, — без запинки выпалила Гермиона. — Пять баллов Гриффиндору, блестящий ответ, мисс Грейнджер! Пробуем. Первой потянулась к стакану Гермиона. Когда ее губы сомкнулись на крае кубка, она бросила короткий, дикий взгляд на Малфоя и бесстрашно впилась в зелье. От удовольствия, в которое бросило ее через секунду, Грейнджер прикрыла глаза. Ее длиннющие ресницы дрожали, а дыхание стало размеренным и безмятежным. — Не увлекайтесь, Гермиона, этот напиток может дурманить, если вкус окажется и вашим любимым. Что за блюдо вы распробовали? — Вишневое желе, сэр. Знаете, такое самое идеальное желе, — мечтательно выдохнула она, отлипнув от стакана. Взгляд Гермионы не отрывался от Малфоя, выдавая пьянящую эйфорию. — Это твой любимый десерт? Драко захотелось разойтись в страшной истерике. Как семилетний орать каждому, кто его спросит, что лучшая на свете волшебница (коих даже среди чистокровных еще не рождалось) напортачила с рецептом зелья. Невъебенно сильно накосячила. Потому что Драко Малфой ненавидел вишневое желе. Однако ответил просто и скучающе: — Да, вишневое любимое. Искрящаяся от счастья, Гермиона осветила полумрак кабинета своей улыбкой и победным смехом. Окончательно победным. Когда пришло время уходить, Малфой собирался неторопливо, лениво запихивая в сумку учебники и лабораторный инвентарь. Он сегодня не принес Слизерину новых очков по итогам работ, но это его мало волновало. Ночью снова нужно идти в Выручай-комнату. Тихое хихиканье отвлекло Драко от собственных мыслей, он затравленно оглянулся на звук. — Что смешного, Грейнджер? Не терпится рассказать о своих успехах Поттеру? — Гермиона стояла прямо перед ним, внимая его голосу. — Я бы на твоем месте молчал, а то в следующий раз придет на дополнительные уроки и затмит своим непревзойдённым талантом нас обоих. — Мне весело не из-за того, что я лучше тебя сварила зелье. — Я должен радоваться тому, что у тебя есть совесть? — Нет, но из-за твоей мании чистой крови ты даже не видишь, как мы похожи, — она говорила с ним так, будто объясняла простейшую теорему, а он до сих пор не мог вдуплить в ее смысл. — Я обожаю желе, Малфой, но мое самое любимое — апельсиновое. После этих слов Гермиона ретировалась из класса, оставив Драко одного. В тот момент ему подумалось, что маглы, видимо, тоже едят желе, а так как Грейнджер далеко от дома, то любовь к апельсиновому желе роднит ее с остальными маглами. И этот факт выводил Малфоя из себя. Она так сильно отличалась от мира, к которому он привык. Она не подходила ни под один стандарт чистокровных. Она была сущей отравой, которую он должен презирать, но не мог начать. Драко Малфой ненавидел Грейнджер неистово, потому что с ним ее не роднило ничего. — Драко, ты меня слышишь? — кудахтала Паркинсон, щелкая пальцами перед носом слизеринца. — Идем, а то к Снеггу опоздаем. Хоть он к нам лоялен, но его терпение не безгранично, — Пэнси протянула к нему руку, ожидая, что парень ее возьмет и они пойдут вместе. Драко с явной неохотой поднялся из-за стола, взял Паркинсон за руку и в последний раз оглянулся на гриффиндорский стол. Через двадцать четыре часа снова наступит завтрак. Малфой возьмет себе желе. И, Мерлинова срань, пусть оно окажется апельсиновым. Драко Малфой ненавидит апельсиновое желе и любит Грейнджер.