Не повезло.

Дом семьи Айвори, был и всегда будет одним из опаснейших мест в городе. Войти в него было легко, но выйти целым, или же просто на всего существовать — ещё сложнее. Даже не смотря на это, тут поселились Крысы: разносчики заразы, обитатели грязных мест, достаточно шумные по ночам. Не приятное соседство грубо говоря. Но каждая уважающая себя крыса в этом доме, запомнила свод правил, нарушая который она идёт на мгновенную смерть. По этому вредители знали — ни за что не попадайся на глаза жителям данного места, в оссобености высокому существу, с длинными волосами! Герой сего повествования, не был такой уж обычной крысой, он был довольно шустрым, так как часто умудрялся сбегать с места преступления незамеченным. Наверное можно было быть уверенным в его силах. Делу никто не помогал, да и ужасный голод, преследующий крысу уже черт знает сколько давал о себе знать. Все решено. План был до безумия прост: тихо пробраться и собрать всю еду, что могла поместиться в лапах, скрыться уходя в ближайшую нору. Главное — не попасться на глаза коту, или же одной из этих тварей, которые отчаянно пытались быть похожими на людей. Удивительно, но все шло по маслу! Роберт собирал столько еды, сколько бы смог унести. Время от времени, жалуясь на ее отсутствие в достаточных количествах. Но как только он попытался сдвинуться с места, оглядывая все вокруг. На его плечо легла большая когтистая лапа, которая издавала угрожающую ауру вокруг. О нет, его поймали! При чем самым глупым способом из возможных! Крыса тут же сдвинулась, поварачивая голову на противника, надеясь просчитать план побега. ...Это был кот. Вечно курящий, весь в черном, это было намного хуже чем встретить рыжую бестию! — Попался! — Кот почти пропел это, хотя голос его был прокуренным и хриплым. Противно. — Знаешь, я не могу позволить тебе тут просто ходить повсюду, не так ли? — Голос радостно тянулся, предвкушая дальнейшее. Когти вцепились в кожу, но от крысы ноль реакции. — Мой мастер сейчас в стрессе из-за последнего Рождества. Так что если он увидит крысу, его стресс усилится, а мы ведь этого не хотим? — Ньен уже хотел посмеяться над безвыходностью крысы, но тут же ощетинился. — Ты вообще меня слушаешь? Роберт лишь стоял как вкопанный. Боится. Конечно, жить то ещё хотелось, а в голове пусто, только страх и желание выжить. Но вдруг сознание переклинило, крыса решилась на быструю атаку по коленям. Удар совершен. Нужно бежать. Но не успев и шага сделать, его шею обхватили две тяжёлые руки, потянув вверх по стенке. Роберт побледнел, не от страха, не от мысли о дальнейших действиях этой твари. Его очевидно душили. Будет больно. — А ты из смелых, да? Это неплохо, но крысы должны знать свое место, — хватка усилилась, как и откровенное веселье в лице кота. Роберт начал судорожно дёргаться, что не привело к желаемому результату. В глазах темнело, внутри шумело статическое электричество, крыса пыталась сопротивляться. Через пару мгновений, Такучи понял, что ещё немного и он отключится. Собрав всю немногозначительную силу, которая осталась на тот момент, он укусил кота. Да. Его действительно отпустили. Упав на пол с глухим стуком, мимолётно ударяясь лбом, тот встал на колени, пару секунд обильно кашляя, что казалось, Такучи сейчас выплюнет свои легкие. Жгло адски. Не вдохнуть, не выдохнуть, а пошевелится тем более, в глазах все расплывалось и плыло. — А ты действительно смелый, чёртова крыса, — прошипел Ньен. От прежней певучей, почти ласковой интонации, осталось всего не чего. Страх возвращался вместе с осознанностью, хотя, какая может быть оссознанность в такой ситуации? Оссобено, когда чувствуешь только жжение в груди и чувство приближающейся смерти. Перед глазами всплывали ужасные картины, в которых мелькали пытки и медленная, болезненная смерть. Любой бы другой представитель этого вида, уже взмолил и пощаде, смирился бы со своей судьбой, бился в конвульсиях от страха, или даже притворился мертвым. Но Роберт не был обычной крысой, он должен был сбежать, не смотря ни на что. Как только крыса начала снова ощущать свои конечности, было принято решение. Бежать. Как больно не было, он сделал неплохой выпад вперёд, попытался встать на ноги и побежать. Это была хорошая попытка, Роберт уже чувствовал свою свободу и очередную, не совсем удачную, но успешную вылазку. Все это было обрублено цепкой хваткой. Державшаяся на ноге крысы. То ли кот был слишком умен и смог предугадать, то ли сам Такучи был медленее обычного. Секунда. И крыса уже лежала на полу вниз лицом, чувствуя, как с каждой единицой времени, когтистая рука сжимает его лодыжку все сильнее, угрожая сломать. Роберт уже был готов почувствовать боль и характерный звук. Но этого не произошло. Даже наоброт, за мгновение тяжесть на ноге исчезла и в комнате стало тихо. Можно было подумать, что Ньену уже надоело и он ушел. Такучи уже хотел поднять свою ватную голову и осмотреться, так это сделали за него. Хватка не исчезла, она просто переместилась выше, на затылок. Его тут же подняли, не прошло и секунды, как его уже впечатали в стену. Несколько раз. С силой, которую раньше к нему не прикладывали. Роберт сообразил, что прошлая боль, не шла ни в какое сравнение с тем, что он чувствует сейчас. Будто каждая клетка тела горела и все, что он когда либо мог чувствовать — перманентная, ничем не разбавленная боль. Единственное, что он мог понять, так это то, что ему точно сломали нос. В глазах снова потемнело, с божьей помощью, или ещё чем, Такучи смог догодаться, что его куда то переложили, ведь стены были другого цвета. А, нет. Это все же была его кровь. Просто Ньен, явно в кураже, немного подзабыл о том, что нужно было быть осторожнее, так он со всей своей творческой натурой размазал кровь по стене, лицом самого обладателя. Хотя со стороны действительно могло показаться, что кто то начал красить стену, а потом бросил эту затею. Через минуту, Роберта бросили на пол, предварительно ещё немного подержав в воздухе. Сам Такучи выглядел ещё хуже, чем предполагалось. Он был бледен, слегка синеватым, можно было даже разглядеть пену из рта. Взгляд отправлен в никуда, будто совсем ничего не видит. Ещё далеко до того, чтобы стать трупом, но и полностью живым его и не назовешь. Это очень нравилось Ньену. Конечно, что бы получше разглядеть сломанный нос крысы, кот немного развернул его лицо к себе. — Может ты хотя бы как крыса, попищишь немного? А то слушать твои вздохи конечно весело, но я уверен что пищать ты тоже умеешь! Издеваеться. А ответа, все нет и нет, только презрительный взгляд и хриплый тихий кашель. — Ну ладно, мы все ещё можем поиграть. Вот. Хочется мне взглянуть на твои внутренности. — ...Больной, — это все, что смог сказать Роберт, тихо и неразборчиво. Конечно, боль ведь лишь немного ослабла, но Такучи уже ненавидел этого кота больше, чем боялся боли. — Ты все ещё можешь говорить? — Ньен выглядел сбитым с толку, почти удивлённым, но не злым, — То-то ты мне странным для крысы показался. Глупый укол гордости отозвался в груди грызуна. Конечно глупый, сам Роберт то был еле живым, с разбитым лицом и пустой головой. Послышался шорох одежды и шаги, которые отдалялись. Неужто кот все же ушел? Или просто у Такучи едет крыша? Но какая разница, крыса уже начала дышать быстрее прежнего и попытаться уползти. Он лег на живот, что бы было легче ползти. Все ещё не теряет надежду! Чем больше сделано попыток продвинутся дальше, тем больнее было, даже дышать стало труднее, а адреналин начал отступать и в уголках глаз начали скапливаться слезы. Но в какой то момент все начало идти в гору. Роберт не слышал, чтобы кто то здесь находился, а зрение начало возвращаться в норму. Поздно осознав, Такучи понял: дальше ему не продвинутся, что то мешало этому. Крупная дрожь пробила все тело, а слишком поздно пришедший разум говорил — причиной остановки стал никто иной как сам Ньен. В страхе, но уже с принятием произошедшего, Роберт повернул голову чуть в сторону. Взгляд сразу упал на хвост, который был прижат к паркету ногой кота, а сам кот еле держался, что бы не засмеяться на весь дом. Глупый крысочел, конечно кот никуда не ушел, только тихо наблюдал со стороны. Удивительно, но Ньен не начал кидаться колкими оскорблениями в сторону жертвы, только улыбнулся шире прежнего, скалился? Неужели ему было так скучно до этого? Роберт хотел стереть эту ухмылку с его лица, хотел вырвать глаза, прокусить глотку, но разум подсказывал, скорее именно Такучи станет жертвой своих фантазий. Подождав пару секунд, Ньен резко и быстро потянул ногу с прижатым хвостом в противоположную сторону от крысы. Послышался звонкий скрежет, хвост был отделен от тела Такучи. Но со стороны крысы было лишь тихое ойконье. На это кот потупил взгляд. Он снова выглядит сбитым с толку, как будто ребенка оторвали от самого веселого занятия в мире, посадив за парту и заставляя писать уроки. — Тебе что, не больно? Ответа нет. Только громкое дыхание и шмыганье сломанным носом. Дышать было все труднее, да и говорить тоже, вся кровь лилась к губам, если бы Роберт хотел, то смог бы попить своей крови. Конечно, было рано радоваться, Ньен на беззвучный ответ лишь пожал плечами, подойдя ближе. Роберт в ответ только попытался отползти дальше. Нужно было попытаться встать, но откуда здравые мысли в голове без пяти минут мертвого грызуна? Кот резко упал на колени перед Такучи и потянул свои когтистые лапы к запястьям крысы. Что то подсказывало — он ему не помочь встать хочет. Послышался хруст и приглушённый крик крысы, когда обе руки были заломлены. Слезы начали скатываться по щекам, призрачная надежда на побег тут же покинула разум, боль была принята, от того становилось ещё больнее. Приглушённые всхлипы были радостно встречены котом, хотя крыса пыталась их отчаянно заглушить, прикусив щеку. — Как мило, конечно не писк, но тоже звучит хорошо! — Он что, пытается звучать убаюкивающе? Хотя скорее он смеётся над Робертом, показывая, насколько он сильнее. Пару секунд тихого сопения крысы проходят как часы боли, гордость и уверенность растоптаны в прах. Хотелось только вернутся обратно. Туда где нет безжалостных тварей, да даже если бы пришлось умереть от голода, он бы все равно не вернулся сюда. Послышался треск ткани, Роберт почувствовал как с него сдрали жилетку, хотя скорее порвали. Тут же в голове снова появились мерзкие картины того, что может произойти. Начиная от вырваного хребта, заканчивая изнасилованием. — А рубашка у тебя такая же, как и королевы, неужто подворовываешь и одежду? Ничего он не подворовывает! Крысочел сам то не помнит где эту рубашку нашел, будто родился в ней, хотя, как он родился Роберт тоже не помнит. И вообще, этот псих начал говорить бред, какая королева? У них ведь нет женщин в доме! Ну по крайней мере, Такучи таких не видел. А кот все смеётся, хотя ответ все же ждал. Махнув рукой, кот дал понять что, ладно, не говори. И снова треск ткани, только уже менее аккуратный. Ньен, как и подобает коту использовал свои когти, которые уже давным давно по назначению не использовал. Теперь рвалась не только рубашка, но и кожа вместе с ней. Кровавая роса выступила на спине, послышалось уже не такое тихое шипение крысы. Взгляд Роберта напуганно метается по всей комнате, ищет хоть что то, что сможет помочь. Главное чтобы на Ньена случайно не посмотреть. Мандраж пробивал все сильнее, аж ноги сводило, а усиливающаяся боль ни капли не помогала. Будь проклят тот, кто решил создать такое бедное существо, как Роберт. А кот все не останавливался, только на пару мгновений слушая завывания крысы. Симфония для ушей. Ньен проводил своими коготками по бледной, как белые стены коже. Время от времени он останавливался и похлопывал мученика по спинке, радуясь чуть ли не судорогам крысы. В какой то момент он даже начал кусать Такучи, да с такой силой, что казалось оторвёт кусок с мясом от тела. В такие моменты, по мнению Ньена, Роберт оссобено смешно дёргался. Кот лишь с чудом сдерживал свой хохот, боялся разбудить хозяина. Удивительно, но даже в такие моменты крыса сопротивлялась, дёргала ногами не зная куда, ведь руками пользоваться себе дороже. Болели они даже если Такучи случайно напрягал мышцы, да что уж там, даже если он просто лежал. Жаль, что Роберт перестал так делать когда ему оборвали штанину и до хруста сжали правую ногу. И как бы это весело не было, Ньен вдруг заметил, что крыса все меньше трепыхаться. Разве только продолжала плакать, дёргаться, всхлипывать, но это все. Хотя кот находил это милым, замечая что вокруг лица была небольшая лужица слез. Да и лицо Роберта теперь казалось милее, такое пустое, отчаянное, полное ожидание боли. Так что сегодня Ньен решил быть чутка добрее, за красивое личико, конечно. Преступное спокойство напомнило комнату, Такучи не решался разрушить эту тишину. Его вот уже как сорок секунд никто не мучал, а для нынешней ситуации, вообще нонсенс. Поднять голову так и не решился, только пробежаться глазами. Никого нет. А может он просто не смог осмотреть всю комнату? Наверное да. Но храня память о прошлых ошибках и боли, а может и просто страха перед действиями, Роберт и не мыслил о том, что бы шевелиться. Точно не сейчас. Послышались шаги, громко отдающие по ушам крысы, оссобено на контрасте с тишиной. На это Такучи даже голову не поднял, только ждал дальнейшее. Стоит сказать, он не ожидал ощутить холодный метал на своей коже. Значит кот ходил за ножом? А какая разница. Роберт мог только мечтать о ближайшем конце, который, судя по всему сейчас начнётся. Остриё ножа легко прошло между черепом и шеей, медленно прорезая кожу. Метал казался обжигающе горячим, хотя на самом деле было все наоброт. Резкий вкус крови появился во рту, может это и был вкус смерти, кто знает. Он отдавал железом и чем то сладким, как дешёвые конфеты, которых Такучи никогда не ел. Запахов крыса уже тоже не чувствовала, а может и чувствовала все настолько хорошо, что это было нельзя осмыслить. Все что можно сказать точно — боль никогда не была так приятна. Будто все грехи прощались, а Роберт наконец получит вознаграждение за страдания. Хотя сам Такучи никогда о таком не задумывался. Секунда страха пронеслась в голове. Интересно чего он боялся? Но эта секунда прошла так же быстро, как пришла его смерть. Роберт Такучи был мёртв.