Ты не обязан меня спасать.

Горло резко сдавило от уже знакомого, но всё такого же ужасного ощущения. Ким Докча не мог это контролировать. Никогда не мог. День мог быть самым обычным, за исключением мелких неприятностей, которые легко решались, но действовали на нервы. И потом бам. Голова становится чертовски тяжелой, а всё тело резко перестает принадлежать кому-то. Это был плохой день. Определённо. Ким Докча сел на кровать, обхватив голову руками. Мысли текли неконтролируемым потоком, всё сильнее впиваясь в разум. Дышать становится тяжело. Взгляд направлен в пустоту, а в голове отчетливо слышно голоса. Смотрите, это сын убийцы! Ты отвратителен. Ты думаешь, что ты кому-то интересен? Он должен был быть внимателен. Этого не должно было произойти. Никому не доверяй, так ты станешь зависим. Этот мир сделает тебе очень больно. Он не должен был делать всё это с самого начала. Ему стоило умереть ещё в вагоне метро в тот самый день. Ты ужасен. Такой грязный, очень противно. Ему всегда так говорили. Он не сделал ничего, что могло бы сделать его таким, но общество не дает выбора. Хей, Ким Докча? Что это за имя такое? Это было очень реалистично. Слишком реалистично для обычных воспоминаний. Ким Докча обхватил трясущееся тело и сжался так сильно, будто это могло спасти его от людей из прошлого. Людей, которые причинили ему так много боли. Ким Докча-а-а..., — Прозвучал голос, растягивая мгновение. Это имя звучало ужасно Ким Докча-а, — Он ухмылялся. Ухмыльнулся и Ким Докча почувствовал кулак на своём теле. Всё как тогда. Точь-в-точь. Он будто вернулся в тот день, когда несколько задир снова начали издеваться. Только в этот раз они были более жестоки. Они не боялись, что их заметят, не боялись, что потом будут разборки. Почему? Потому что всем было всё равно. Никто не спрашивал про фиолетовые синяки, расцветающие всё больше и больше с каждым днём. Никому не было дела до хромоты и чертовских страданий одного маленького мальчика. — Ким Докча, — Он всё не успокаивался — Замолчи, — Голос дрожал, как и всё внутри. Руки на собственной шее ощущались змеинным хвостом, что сужался сильнее и сильнее. Ким Докча не был самоубийцей. Он не хотел умирать. Он просто не хотел чувствовать всю эту боль. Однако, когда ты умираешь, ты всё равно страдаешь. Сначала тебе больно, ужасно больно. Потом ты начинаешь сходить с ума. Ты молишься лишь о том, чтобы тело быстрее выключилось. Ким Докча это знает. И знал в 15 лет. Ему это не нравилось. Ким Докча Нетнетнетнетнетнетнет — Ким Докча! — Этот голос был знаком. Это не были хулиганы, не были его враги или обидчики. За этот голос хотелось схватиться и никогда не отпускать. Он будто был спасательным кругом, что вытащит с глубины. — Ким Докча, приди в себя! Всё ещё тяжелая голова с трудом поднялась. Через некоторое время Ким Докча смог сфокусировать взгляд на лице, что было перед ним. Джунхёк сидел на одном колене и смотрел в глаза Ким Докче. Лицо его было спокойно и не выражало ровно ничего, как обычно, но они слишком хорошо друг друга знали, понимали без слов. В глазах читалась ярость, волнение и чертова буря эмоций, которые Ким Докча прекрасно видел. — Ким Докча, — Ю Джунхёк привлёк внимание и продолжил говорить, — Я могу прикоснуться к тебе? Это был важный вопрос. В плохие моменты мало кто хочет, чтобы его трогали. Джунхёк не хотел принуждать. Особенно когда Ким Докча слишком много страдал от чужих прикосновений. Ким Докча молчал, а Джунхёк смиренно ждал. Возможно, это именно то, что нужно. — Да. Джунхёк медленно поднял руки, держа их в поле зрения, после чего просунул под руки Ким Докчи, обхватывая талию. Он старался сделать прикосновение максимально мягким и непринужденным, насколько это было возможно с его жесткостью. Ким Докча рвано выдохнул. Но не отстранился. Всё в порядке, это просто Джунхек. Сердце всё ещё билось с ужасающей скоростью, тело трясло и голова была затуманена, но он был в реальности. Ему хватило одних объятий с дорогим ему человеком. Голос матери всё ещё всплывал в голове, пока Ким Докча старался заглушить его. Всё в порядке, когда это Джунхёк. Он доверял ему. Всё в порядке, пока они есть друг у друга.