Крушение и Возвышение

Вергилий встретился взглядом с собой на фотографии из далёкого прошлого, когда он и Данте ещё были детьми: тихими, беззаботными, постоянно сражающимися друг с другом. Он отлично помнил свои эмоции в тот момент, то счастье, которое испытывал от тех секунд, когда была возможность находиться рядом с теми, кого он уже потерял и кого тогда крайне сильно любил. Сплёвывая кровь, сын Спарды запачкал фотографию, закрыв Данте, к которому теперь не мог относиться не иначе, кроме как отрицательно, как к настоящему предателю, что сокрушил все планы и все попытки работать с ним вместе. Перед глазами мелькало их последнее сражение, как его план рухнул просто из-за того, что он позволил Данте находиться рядом с Кэт больше задуманного времени. Другой ошибки быть не могло вовсе, ведь всё было учтено: личность Данте и её особенности, подача информации относительно убийства Евы, дальнейшая судьба Спарды, а также влияние Кэт, которое оказалось слишком большим, даже можно было сказать "фатальным". Было ощущение сильной слабости и боли в области сердца, которая только делала хуже с каждой секундой, а все ресурсы тела уходили на то, чтобы банально поддерживать способность стоять на ногах. И то, в эту же секунду Вергилий полагался не на себя, а скорее на Ямато, на который опёрся изо всех остающихся сил. Оставался материнский и его собственный силуэты на фотографии, где они далеко друг от друга, к ней ближе находился Данте. Он уже давно принял то, что она любила его, Вергилия, менее сильно. Ему удалось перерасти это, приняв всю эту боль от осознания некоего обмана со стороны Евы. Она всегда говорила им обоим, что любит их, но в ту же секунду выделяла Данте, который был и более сильным, и более любимым соответственно. Была отрада лишь в отце, который охотно принимал его и рассказывал о многих вещах, связанных с его прошлым. «Ты мне очень напоминаешь кое-кого» - говорил Спарда, объясняя Вергилию, почему он испытывает к нему крайне специфические чувства, но отнюдь не плохие. - Я напоминал тебе твоего бывшего друга, Мундуса? - прохрипел Вергилий, обращаясь к силуэту отца, который делали не разглядываемым линии треснутого стекла, абсолютно полностью закрывающие лицо Спарды. Даже при неспособности увидеть лик отца, Вергилий чувствовал некое могущество в его фигуре, способность его тела уничтожать всё на своём пути, беспредельную силу. Ему определённо нужно было время, чтобы восстановиться и сражаться как можно меньше, иначе он далеко не уйдёт с такими возможностями. И как не кстати, Вергилий почувствовал, что его засасывает в Лимбо, а всё вокруг него стало стремительно меняться, разрываться на части. Очень угнетающе подействовала смена цвета у неба — оно теперь было красным. И стоило только пошатнуться, то глаза нефилима накрыл мрак, а веки опустились. - Вергилий… Вергилий! Голос мамы, он отчаянно звал его. - Мама? Это наш… Дом? - Вергилий не совсем помнил, что это за место, но которое отпечаталось в памяти безвозвратно. Мелкий островок, большое здание красного цвета с достаточно красивой архитектурой, и теперь уже всё разделилось на множество островов, по которым и оставалось теперь перемещаться. Болезненно-колючее ощущение в боку, которое никак было не унять, но Вергилий мог и потерпеть. Каждый шаг начинал отдаваться с болью, но перебраться через несколько левитирующих островков было не очень сложно. Пока Вергилий переправлялся, то успевал более менее восстанавливаться. Боль начинала уходить, а движения становились менее скованными. И это произошло весьма вовремя. *** Демоны возникли из ниоткуда и решили атаковать всем скопом, заключив в кольцо Сына Спарды, заставив того немного напрячься, подперев гарду Ямато большим пальцем, чтобы вытащить его как можно быстрее. Один из тварей решил атаковать первым посредством обычного замаха, но удар пришёлся по воздуху, поскольку Вергилия на прошлом месте не оказалось. В эту же секунду послышался звук медленного возвращения клинка в ножны, а сам владелец клинка был за спинами своих противников. Демон в ту же секунду оказался разрезан на множество кусков, а его собратьев начинала ожидать та же участь. Не успев и сделать какое-либо движение, отродья один за одним начинали получать летальный удар, молниеносно рассекающий их тела, но о котором ещё они не подозревали, так как восприятие не поспевало за нефилимом. Однако вся арена покрылась кровью, а Вергилий спешил ретироваться, поскольку это был первый и единственный на ближайшее время раз, когда он мог себе позволить в таком состоянии сражаться с демонами. Эти монстры не внушали Сыну Спарды ни сочувствия, ни злости, ни печали. Они казались ему потерянными из-за отсутствия какого-то самого верхнего звена, однако им удалось сохранить влияние командования среди офицерских чинов, что позволило удержать воинов Ада в боеспособном состоянии. Вергилий задумался о том, что скоро среди демонов будут происходить битвы за «трон» и звание верховного правителя, ныне вакантное. Что ещё более нервировало мужчину, так это малое количество информации относительно того, какие из отродий наиболее сильны после самых видных пешек Мундуса. Расстановка сил была неизвестна, так ещё нужно думать лишь о том, как можно выжить на данный момент: амулета не было, а серьёзные ранения после боя с Данте очень медленно затягиваются, доставляя невероятный дискомфорт. В придачу к боли в теле прибавились проблемы психологического характера: Вергилию был предоставлен вид на него в детском возрасте, лежащим на полу, будучи побеждённым своим братом в не ясно какой раз. Верхние зубы сместились к нижней губе, кусая её почти до крови; на это было отвратительно смотреть до дрожи в руках, которая вылилась в сжатии рукояти Ямато изо всех сил до пульсации. Проекция мальчика однако поднялась и с едва слышными всхлипываниями побежала за братом, чтобы начать очередной матч-реванш. Иначе не может быть, если он не поднимется и не продолжит бой, чтобы победить. Ради этого чувства удовлетворения можно было сделать многое. - Я должен победить тебя, Данте. Другого исхода нашего сражения быть не может. Ты заплатишь за своё предательство, - прошептал Вергилий, смотря в спину уходящей проекции себя-ребёнка. Необходимо было идти вперёд, к голосу матери и выходу из мира Лимбо. Продвижение вперёд занимало какое-то время, за которое также было нужно разобраться с демонами, что встают на пути. Врагов становилось больше, а раны затягивались всё медленнее, постоянно напоминая о себе неприятными покалываниями в сердечной области, которая более менее восстановилась, но испытывает ужасные ощущения. Внезапно земля начинала двигаться, начали происходить изменения в ландшафте, где прежние островки стали быстро передвигаться, а из непредвиденных сторон появлялись кометы, врезающиеся в островки. Пришлось в очередной раз пожертвовать своим самочувствием и ускориться, чувствуя от всей этой ситуации некоторое раздражение, которое заставляет быть в несвойственном ему, Вергилию, ритме, сейчас нужно было действовать более резко и быстро. И всё-таки, перебраться через большинство преград удалось. Врата, которые позволяли вернуться в обычный мир, были перед ним. Они резко закрылись, а вместе с этим у этих самых ворот появились охранники, уже встречающиеся нефилиму ранее. Это был некий экзамен, что оказался воспринят с интригующей улыбкой. Две белых гиены со спиной дикобраза были скрещены в бою между собой, поскольку Вергилий достаточно вовремя исчез, чтобы нанести летальный удар другим участникам боя. Пространство было достаточно не просторным, что бы крайне удобно для быстрых перемещений между противниками с целью убийства от одного удара. Проблем ничто не составило, даже встретившиеся ещё раз вороны, которые требовали использование энергетического меча. И всё бы хорошо, но грудь резко пронзила сильная боль, на которую мозг отреагировал моментально. - Хе-хе, наивный Вергилий подумал, что у него получится снова всё получить без лишних усилий и труда? - немного более гнусавый, но было очевидно, что клинок, лезвие которого видно в области своей же груди, принадлежит именно ему. - Данте, чтоб тебя… Вергилий сильно хрипел, ощущая сильную боль. Ужасное чувство распространилось по всему телу, снова заставляя тело работать в полную мощь, коей и так было в дефиците. Глаза стремительно закрывались, поскольку сил поддерживать состояние не было. Последнее, что он помнил, как Данте выкинул его с островка вниз и как он почувствовал какое-то прикосновение к себе.