Die Schweigereltern

      Ацуши смеётся, прикрывая рот рукой. Рюноске делает вид, что шутка Акико-сан несмешная, Юкичи-сан — что это и не шутка вовсе.       Из них троих сумками тётки обвешен только младший альфа, и он явно не в настроении. Кажется, Ацуши вообще единственное существо (исключая Коё-сан!), которое способно выдержать поход по магазинам с Акико-сан и остаться в благостном расположении духа, хоть и вымотавшись.       Альфу хочется подбодрить, но тот выглядит мрачным, будто чёрная туча, и по большей части молчит. Ацуши переглядывается с директором, и тот слегка покачивает головой, но юноша всё равно ловит локоть Рюноске и приникает к его боку в лифте.       Когда металлически створки открываются, Акико-сан уже почти делает шаг вперёд, но её туфелька застывает над щелью шахты, когда мимо них совершает короткий полёт сначала тело, с глухим стуков врезавшееся в стену и прокатившееся по ступенькам вниз по лестнице, а вслед за ним какая-то не очень объёмная сумка. Потом оглушительно хлопает дверь, и становится тихо.       — Папа, — кисло заключает Рюноске, посмотрев на деда, и Ацуши сначала не понимает, о чём он… А потом ка-ак понимает!       — Осаму, ты там целый? — перевесившись через чердачное заграждение, интересуется Акико-сан, и тело, путающееся в длинном светлом плаще, отзывается жизнерадостным:       — Частично!       Юкичи-сан вздыхает, потирая брови, пока Рюноске спускается вниз, подбирает сумку. Ацуши спешит за ним, садится у привставшего Осаму-сана на колени. Тот действительно вполне в порядке, на пробу шевелит конечностями, хрустит шеей и ощупывает внушительный фингал под глазом, заплывающий краснотой на скулу.       — Ну и что опять случилось? — ворчит Рюноске, помогая отцу подняться. Ацуши ощупывает пальцами его лицо, но тот аккуратно отстраняет его руки, приглаживает растрёпанные кудри.       — Твой папа немного не в настроении, — улыбается, и гладит по мягким светлым волосам Ацуши, который забавно таращит в удивлении глаза. Обращается к отцу, подняв голову: — Я вечером приду, а не то он не с лестницы меня спустит, а из окна выкинет!       — Лучше завтра утром, — покосившись на дверь квартиры, ехидно поправляет Акико-сан, и Юкичи-сан, подумав, согласно кивает.       — Вы поссорились? — тихо спрашивает Ацуши, ткнувшись коротко носом в погладившую руку, и вместо наставника ему отвечает Рюноске:       — Да они постоянно так. То папа отца выкинет, то отец папу доводит. Правда, в итоге в квартире остаётся всегда папа.       Наверное, испуг и изумление у Ацуши слишком явные, потому что альфа, смягчившись, приобнимает его за плечи. Он спокоен, и Ацуши пытается понять, как так может быть, пока Осаму-сан не заверяет его:       — Всё хорошо, мы не всерьёз.       Осаму-сан куда-то уходит, а они возвращаются в квартиру, где Чуя-сан с подозрительным рвением гремит на кухне посудой. Юкичи-сан, сухо поздоровавшись, уходит в кабинет, и Ацуши шмыгает за ним, замечая, как Рюноске пристраивается к родителю со спины и тычется лбом в макушку. Ацуши не представляет, как сам Чуя ощущает такие поползновения, потому что ему кажется, если бы его ребёнок был выше его на целую ладонь, ему бы было неловко. Но это только домыслы, потому что ещё Ацуши думает, что для родителей дети всегда должны оставаться детьми, а Чуя-сан без зазрения совести называет сына «малыш», задирая при этом голову вверх.       Осаму-сан всё же возвращается вечером. Из окна его не выкидывают, но старший омега демонстративно игнорирует его попытки завладеть вниманием, ушедшие к концу ужина в нытьё, за которое уже и Ацуши бы дал хоть подзатыльник. Выглядит, тем не менее, забавно, но Ацуши кажется, он один следит за развитием событий, потому что и альфе, и его дедушкам, и его тётке совершенно не интересно происходящее, будто это что-то заурядное.       Рюноске, видимо, чувствует его нервозность, потому что весь вечер рука его лежит на худых плечах омеги.       Когда Чуя-сан выходит из душа, вытирая полотенцем огненные волосы, Осаму-сан незаметно шмыгает за ним в комнату и запирает дверь изнутри на замок.

***

      Ацуши помогает перетирать посуду, слушая краем уха сонную, неторопливую перепалку Гин и Рюноске из гостиной. Чуя-сан даже не обращает внимания, занятый сосредоточенным отскребанием чего-то явно бывшего съедобным до того, как Осаму-сан приложил руку к готовке, от сгоревшей сковородки. Пару раз мимо них тенью проскальзывает Эдгар-сан, шуршит пакетом со сладостями. Ацуши кажется, будь здесь Юкичи-сан, он неодобрительно покачал бы головой.       Голоса стихают, сквозь шум воды Ацуши слышит тихие, всегда осторожные шаги альфы, и тот, появляясь в дверном проёме, обращается то ли к нему, то ли к родителю с ироничным:       — Как успехи?       — Договоришься, — угрожает Чуя-сан, глянув из-под чёлки. Рюноске пожимает плечами.       А после несколько секунд просто наблюдает, как Ацуши складывает в шкаф тарелки, с каким-то странным выражением на лице. Ацуши, покосившись на него, думает, что тёмные глаза почти загораются блеском. Альфа, проведя по губам языком, уходит несколько стремительнее, чем появился, и Ацуши на всякий случай осматривает свои руки и серую футболку, принадлежащую не ему, а потому немного большую в размере, чем худое тело. Но нет, всё в порядке, и одежда на месте.       По личному мнению Ацуши он вообще не выглядит соблазнительно. Никогда. Потому что, как выражается Чуя-сан, «мешок с костями» вряд ли можно считать мечтой любого альфы. Но у Рюноске, конечно же, специфичные вкусы, и он вполне доволен и мешком, и прилагающимися костями, и содержимым куда более глубоким.       Правда, Ацуши всё равно не понимает, откуда сейчас такие взгляды. Он, эм… Просто стоит? Он же ничего не делал! В старой футболку, в подвёрнутых штанах и растрёпанный. Ещё и с мокрым пятном от полотенца. В голове Ацуши как-то не очень вяжется с героем порно-романа, от которого альфы мрут десятками.       — Ты чего застыл, малыш? — окликает Чуя, щёлкая мокрыми пальцами перед его носом. Ацуши, продолжающий с непониманием смотреть вслед Рюноске, задумчиво уточняет:       — Что это с ним?       Чуя хмыкает. Отмахивается:       — Не обращай внимания. Это всё гормоны. У альф иногда едет крыша, это нормально.       — К-какие гормоны? — распахивает глаза Ацуши, отставляя последнюю тарелку, которую до этого держал в руках. Чуя улыбается, возвращаясь к борьбе со сковородой.       — Да обычные гормоны. Сам подумай, его омега в его одежде на его кухне. Метки у тебя, конечно, нет, но это не мешает ему впадать в экстаз от осознания, что ты уже никуда не денешься. Альфы же собственники. Некоторые — слишком. А в этой семье всё «слишком», — Ацуши тихо смеётся в кулак. Вот уж точно… Они все такие сумасшедшие! — Когда я стал жить с Осаму, он тоже с ума сходил. Правда, в отличие от Рюноске он не только собственник, но и малость озабоченный. Тебе повезло больше, сыну эта черта от него не передалась. Просто будет ходить и облизываться.       — Мы ведём себя как животные, — бурчит Ацуши. От него это, наверное, слышать смешно, но он не виноват, что его способность — гигантская полосатая кошка-хищник.       Чуя-сан пожимает плечами.       — Тебе неприятно? — интересуется как бы между делом. Ацуши, присев за стол, складывает ладони перед собой и опускает на них подбородок. Неприятно?       — У меня такое чувство, что я захватываю территорию, — признаётся он. — Ну, не вашу. Его. Хожу тут по его кухне, ношу его одежду, сплю в его кровати… А мы даже не ссоримся.       — Будете ещё! — хохотнув, обещает ему старший омега, и Ацуши с благоговейным ужасом вспоминает, как два дня назад он без зазрений совести спустил мужа с лестницы.       Напоминать об этом вслух нельзя, и он только тянет, уставившись в окно, тихо:       — Конечно…