Die Schweigereltern

      Ацуши берёт озноб, и он тяжело приваливается к стене. Дверной косяк впивается в плечо. Вышедший сразу же за ним из комнаты Поль успевает подхватить под локоть, и Ацуши вымученно улыбается. В последнее время он меньше всего похож на себя год назад, будто из прошлой жизни, и такие размышления убивают своей неправильностью. Единственная его сила — Тигр — и без того изменяла ему, а сейчас от неё ему не достаётся даже самой крошечной крохи, чтобы поскорее восстановиться. Когда он мечтал избавиться от бремени способности, он не думал, что чувствовать себя обычным человеком настолько пусто.       — Это принцип сообщающихся сосудов, — пытается объяснить ему Ринтаро-сан, когда ябеда-Гин передаёт его жалобы старшим. — Если твой Тигр затратил на тебя много сил, он будет качать силы из твоего тела. А если твой собственный «сосуд» пустеет, например, после травмы, сила твоего Тигра постепенно будет наполнять его снова, пока не уравновесит. И тогда ты будешь снова восстанавливаться быстрее. Но на это нужно время. Понимаешь?       Ацуши понятия не имеет, что такое «принцип сообщающихся сосудов», но кивает и внимает фразе «нужно время». Он сомневается, можно ли вообще объяснить такое простыми словами. Если бы можно было, Ринтаро-сан попытался бы. Он же не виноват, что Ацуши глупый… (А Ацуши не виноват, что он глупый, так что никто ни в чём, выходит, не виноват. Значит, всё замечательно.)       Ацуши нервно косится на кухню, где Чуя-сан о чём-то препирается с Акико-сан, заглянувшей на ужин, и надеется, что его не-падение останется незамеченным. К его счастью, Поль не издаёт ни звука, чтобы выдать его. К его же несчастью, Рю в комнате не может внезапно ослепнуть и оглохнуть, и Ацуши не избавиться от беспокойства в его глазах.       — Просто голова закружилась, — огрызается он на альфу, благодарно кивнув Полю, и присаживается на кровать. Он не знает, когда это закончится, но все вокруг в один голос — не иначе, повторяя за главой семейства — советуют ему ждать. Тигр внутри тих и даже не отзывается, хотя раньше вырвался бы рычанием на слишком уж собственнические выпады Рюноске. В конце концов, кому из них принадлежит Ацуши?!       Рюноске, которого «укусили за нос», отступает и сливается со стеной, недобро кося глазом, и Ацуши думает, что меньше всего он сейчас принадлежит самому себе. А больше всего — кровати. Какая у них потрясающе мягкая кровать… Кровати — центр Вселенной. Почему нет культа кроватей? Хотя кажется Ацуши видел книгу с дурацким названием вроде «Искусство лежать». Наверное, её написал кто-то такой же, как Ацуши, — в ком живёт огромная ленивая кошка. Такая пушистая, полосатая… Ацуши, с большой вероятностью, теряет сознание, потому что так сходу задремать у него не получалось даже зимой, но запускать пальцы в длинную белую шерсть — наслаждение.       Тигр, приоткрыв один глаз, шумно вздыхает и опускает тяжеленную голову ему на колени. Тяжесть тёплая и приятная, но от неё совсем скоро суставы выворачивает болью, и эта боль вырывает из сиплой дымки забытья. Ацуши спихивает голову альфы со своего живота и делает глубокий судорожный вдох, ошалело моргая. Пристроившийся рядом с ним Рюноске, получивший по затылку, снова смотрит с раздражённой обидой.       — Ты тяжёлый, — оправдывается Ацуши, пытаясь стряхнуть ощущение тигриного черепа, покрытого седой шерстью, под пальцами. Голова Рю удобно умещается под ладонями, потому что она значительно меньше.       Перебирая жёсткие волосы альфы, Ацуши рассеянно думает, что за всё это время тот даже рук к нему не протянул: только ходит, смотря глазами побитого пса, и иногда обнимает чуть крепче и чуть ниже, чем обнимаются между собой пятиклассники. Потом Ацуши представляет, что будет, если они займутся этим прямо сейчас, и тело тут же услужливо напоминает ему, что оно в ближайшее время способно воспроизвести только стиль бревна. В горизонтальном и вертикальном положении. А Рюноске явно придёт в ужас от одного предложения.       Как вообще он может спать с Ацуши каждую ночь в одной кровати, осторожно обнимая со спины, и при этом не натереть себе на руках мозоли за всё это время? У Ацуши-то просто сил нет…       Но он определённо знает все эти жесты. Рю похож на своего отца куда больше, чем он сам думает. Ацуши уже приходилось видеть, с какой трепетной, почти маниакальной нежностью Осаму-сан относится к телу своего мужа: как целует узкие запястье, сдвинув ткань перчаток, как касается носом чужой шеи и как приваливается головой к впалому животу, прижимаясь лбом к коленям. Ацуши надеется, что когда-нибудь они с Рюноске будут такими же.