Die Schweigereltern

      Ацуши в последнее время спит нечутко, но тяжело не проснуться, когда яркий свет из распахнутой двери бьёт прямо в глаза. Гин неслышно опускается рядом с ним на кровать, поглаживает по плечу, заглядывая в лицо пронзительными глазами. Взгляд у неё несколько потусторонний, как у Осаму-сана, и цвет глаз не даёт забыть о поразительном сходстве, которое заметно только при таком близком рассмотрении. Рюноске всё же похож на отца меньше, чем его сестра, альфа был прав. Удивительная наследственность: как будто сама она помогает этой семье скрывать от всего мира родство, но стоит присмотреться получше, и картина разворачивается в полной мере — вот же они, общие черты, а ведь казалось, их и не было вот только что.       — Папа спрашивает, что ты хочешь на ужин, — сообщает вкрадчиво. — Решил, что мне ты сознаешься быстрее.       Ацуши со стоном прячет нос в подушке.       — Я ведь уже сказал, не надо…       — Ацуши, вот тебя забыли спросить, «надо» или «не надо»! — недобро прищуривается на его попытки отвертеться и уйти от разговора Гин. — А ну признавайся.       Ацуши, перевернувшись на спину, обречённо уставляется в потолок. Он без понятия, что он должен попросить на ужин. Ему нравится всё, что готовит Чуя-сан, но ему совершенно не хочется выступать его проблемой. Тем более специально просить что-то. Вдруг он уже решил готовить что-то одно, а Ацуши своими идеями собьёт ему весь настрой? И вообще, Чуя-сан без готовки устаёт, ему лучше знать, на что ему хватит сил. Ацуши ведь больше не тошнит от любой еды… Незачем для него так стараться.       Он уже открывает рот, чтобы сказать что-нибудь из этого, но тут с кухни доносится несколько забористых ругательств и оглушительный (для Ацуши) стук, а потом не менее громкое «Гин!», — и необходимость в ответах пропадает как-то сама.       Рю, которого они встречают в коридоре, напоминает кашляющего ворона, так его трясёт от беззвучного смеха. Ацуши заблаговременно останавливается рядом с ним, чтобы не попасть в эпицентр событий, но видеть, что происходит вокруг большого стола, на котором с восхитительной меланхолией пережёвывает целый салатный лист хмурый и даже немного печальный хамелеон. Совсем не печальный Чуя-сан сидит на столешнице напротив него и обвинительно указывает пальцем куда-то в сторону.       — Уберите животное со стола, — просит, оттеснив внука плечом, Юкичи-сан, бросив косой взгляд на стол, и проходит мимо.       — Вас больше ничего не смущает?! — повысив голос, рявкает Накахара. Гин, выскочив из-за плеча Ацуши, торопливо хватает зверушку обеими ладонями и трепетно прижимает к себе. — Какого чёрта эта тварь делает на моей кухне?       — Думаю, — покашляв, чтобы привлечь внимание, начинает Поль, — «тварь» всего лишь ест какую-то мошку.       — Капитан-очевидность! — Чуя-сан спускается на пол и косится на чинно сидящую у стены сестру. Тянет недобро: — Ты-ы принесла…       — Ничего подобного, — невозмутимо улыбается Коё-сан. Воздух на кухне начинает искриться.       — Девочкам нужны домашние драконы! — капризно вставляет Элис со своего места.       Ацуши без понятия, что сегодня за повод (возможно, всего лишь суббота), но вся семья в подозрительном сборе, и даже Эдгар-сан здесь. Карл на коленях Рампо преспокойно спит, не реагируя на вопли. Вот уж где домашний дракон у принцессы.       — Да какое это, нахер, животное!       — Чуя, если ты боишься ящериц, это не повод так кричать, — вступается за обруганного хамелеона и дочь Осаму-сан, но Чуя-сан на это только, нервно передёрнув плечами, фыркает:       — А давай я тебе завтра псину притащу, посмотрим, как ты поорёшь и побегаешь, вместе посмеёмся, а?       В глазах Ацуши наставник не из тех людей, кого легче лёгкого заткнуть, но он почему-то замолкает, только разводит руками.       — Ну он же хорошенький… — пытается Гин тихонько. Вышедший к ним на шум Ринтаро-сан брезгливо отступает, поджав губы, и советует, указав обтянутым перчаткой пальцем на уютно свернувшегося у неё в ладонях хамелеона:       — Детка, тебе стоит вымыть руки пару раз, после того, как выкинешь это.       — Я его не выкину, — надувается Гин, прижимая клубочек к себе. Рюноске, прикрыв рот ладонью, посмеивается стараясь не попадаться агрессивной части родственников на глаза.       — А я предлагал завести кота, — замечает Юкичи-сан, возвращающийся из гостиной со стопкой тонких бумажных книг. Ринтаро-сан взъедается тут же, сверкнув поалевшими глазами:       — Я уже понял всё про твою любовь к кошкам и про то, в какой изощрённой форме она передалась нашему внуку. Никаких кошек!       — Кошки-то вам чем не угодили?.. — бормочет Гин, бочком начиная пробираться к тётке, на лице которой за весь разговор не дрогнул ни мускул.       — Никаких. Кошек, — повторяет Ринтаро-сан с нажимом. — И унеси это, ради ками!       — Я правильно понял, — шепчет Ацуши на ухо своему альфе, который с готовностью наклоняется к нему: — что Чуя-сан боится ящериц, Осаму-сан — собак, а Ринтаро-сан — кошек?       — Дурдом! — шепчет им обоим Гин, проскакивая мимо. Ацуши не знает, уснул ли хамелеон в её руках, лишился от страха сознания, или его придушили в процессе транспортировки, но жутковатые рыбьи глаза у него на этот момент закрыты.       Через пару часов Гин умудряется поссориться на почве хамелеонов с дедом, когда роняет упомянутое пресмыкающееся на Карла, и енот с визгами принимается носиться по квартире и крушить всё на своём пути. Ацуши, которого Карл в итоге избирает местом безопасного пристанища, находит его удивительно тяжёлым для такого небольшого зверька, и всерьёз задумывается, стоит ли говорить Осаму-сану (и Рю), что еноты, по сути, тоже собаки. Он думает, им всё же не надо это знать. Для благополучия Рампо, по крайней мере. Или для собственного благополучия Ацуши. Не то чтобы Ацуши боялся собак, но Ацуши определённо может заразиться чужой массовой паникой, потому что он всё же немного, но кошка. Он надеется также, что Ринтаро-сан тактично сделает вид, что не имеет об этом понятия. Ну, о том, что Ацуши кошка. Раз уж он так не любит кошек. И что плохого в кошках? Ладно хамелеоны… Ну собаки, куда ни шло. Кошки вот красивые. Мягкие такие. Ацуши знает, он обнимал Тигра. Тигр мягкий, более чем. Как подушка. Только рычит. Интересно, а Тигр боится собак? Хотя на месте Тигра Ацуши думал бы, что лучше самим собакам его бояться. (Но он не на месте Тигра, Чуя-сан учил разделять себя и способность в сознании, признавая только то, что у них одно тело на двоих. И запретил об этом забывать. А если Чуя-сан что-то запрещает, лучше слушаться — это урок номер один во всём, что не касается хамелеонов.)       Чуя-сан демонстративно выкидывает салат с подорванной репутацией в мусорное ведро целиком и также демонстративно не разговаривает с сестрой, которой в итоге возвращают всё такого же меланхолично-печального хамелеона.       Правда, возвращают только после того, как Гин мстительно подкладывает снова что-то жующее животное Элис под руку, и та оглушительно визжит, когда липкий язык выстреливает в воздух в миллиметре от её пальчиков. Ацуши не очень понимает, в чём заключается месть, но всё же не рискует смеяться под убийственными взглядами, от которых накаляются стены кухни.