Лис и пёс

— Гон-чан, посмотри какой милый свитер купила мне Мито-сан, — улыбаясь Моро расправил вышеупомянутый свитер. Темно-зеленый, крупной вязки с вышитой мордочкой щеночка, высунувшего язык, — я надеюсь когда-нибудь ты меня в нём похоронишь. — Я понимаю, тебе очень понравился свитер, но не нужно так говорить, — Мито насупилась, ушла с пакетом съедобных покупок в кухню. — Отличный свитер, — Гон прыснул смехом, — мне тоже нравится.       В отличие от тёти он видел витиеватую приписку из нен, на свитере — «Потому что я лучше сдохну, чем надену это». Но разозлиться не мог, прекрасно понимал чувства любовника. Как бы не любил и уважал Мито, она, как и все тёти страдала от странной болезни, не позволяющей выбирать нормальную одежду. Будь то дурацкий свитер или штаны с карманами в странных местах, не так уж важно. Фрикс знал об этом, а вот Хисока… и не подозревал на что подписывался, когда сказал, что не взял повседневную одежду. А подписался на трехчасовой поход по рынку, в середине которого Гон, как настоящий предатель сбежал. — Ох, раз тебе он так нравится, может сам носить будешь, — Моро угрожающе приблизился. — Не мой размер, — Гон надувал щеки, из-за всех сил сдерживая рвущийся наружу хохот. — Ничего страшного, эта прелесть тянется, — Хисока свернул свитер в подобие каната, обернул вокруг крепкой шеи и начал душить.       Фрикс даже не сопротивлялся, во всю ржал. Представил любовника в этом свитере, ещё и при параде, в гриме, излучающего жажду крови. Такой страшный и такой, пх, очаровательный. Ну просто тётушкин пирожочек с повидлом. Гон засмеялся ещё громче. Хисока сел на его колени, сильнее затянув свитер, вынудив начать сопротивляться. Они затеяли небольшую потасовку, в процессе кто-то нечаянно задел ногой журнальный столик, благополучно перевернув. На шум тут же отозвалась Мито. — Мальчики, что вы там делаете? — она не стала выходить из кухни, занявшись обедом. — Свитер меряем, — хором, не сговариваясь отозвались мальчики, продолжая драку.       Мито улыбнулась, запоздало поняв, что вдвоем свитер мерить нельзя. Вышла в гостиную и обнаружила такую картину. Хисока насильно облачённый в свитер, сидел в крепких объятьях Гона. — Вы такая милая пара, — протянула она, приложив ладони к щекам.       Фрикс в ответ улыбнулся, потёрся щекой о щеку любовника. Он видел окружающие их черепа из нен и угрозы ужасной смерти, но ничуть не боялся. Чмокнул щеку, потёрся ещё раз, начав тискать словно куклу и вот черепа сменились пульсирующими сердечками. Хисока покраснел.       Проснувшись утром, Гон медленно продрал глаза, пошарил рукой по краю кровати. Сел, сонно осмотревшись понял, что в комнате один. И как только полностью проснулся, вылетел из комнаты, чуть ли не кубарем скатившись по лестнице. К ужасу обнаружив самую страшную вещь на свете — Хисоку у плиты. — Что тут происходит? — сказал Фрикс, сосредоточено изучая любовника в фартуке. К счастью надетого поверх пижамы с играющими в мячик лисятами по всей ткани. Мито-сан купила недавно, — почему Хисока на кухне? — Он так расспрашивал рецепт твоих любимых фрикаделек, что я решила научить их готовить, — Мито сияла от счастья, — вот уедете и будет тебя ими радовать. Почему ты не сказал, что сам стал готовить? Раньше на кухне максимум чайник ставил, и то забывая его плотно закрыть. — Я был маленьким и знаешь, — Фрикс слегка замялся, помахав руками, — не думаю, что подпускать Хисоку к плите хорошая идея, он не умеет готовить. — С такой поддержкой неудивительно что не умеет! — тётушка возмутилась, поставив руки в боки, — видел бы ты как ловко Хисока мясо разделывает, у него есть все задатки отличного повара. — Приходилось наблюдать, — Гон вздохнул, прекрасно зная всю подноготную этих навыков, — но всё же не нужно подпускать его к плите. — Эх, а ведь я хотел научиться готовить специально для тебя. Ты иногда бываешь таким жестоким, — вклинился в разговор Моро. С печальной миной, начал медленно расшнуровывать фартук, — раз Гон против, правда не стоит, не хочу его злить. Он бывает таким страшным, когда ругается.       На последних словах Хисока хныкнул, опустив голову. Вынудив Мито резко развернуться, взмахнув нежно-рыжими волосами. Затем так же резко повернулась в сторону племянника, одарив грозным взглядом. — ГОН! — она затопала ногой, — как ты можешь? — Он врёт! Он врёт, он врёт, онврётонврётонврёт, — быстро и испуганно начал повторять Гон, когда его схватили за ухо, — АЙ, Мито-сан больно! — Разве так я тебя воспитывала?! То, что Хисока парень, не значит, что ты можешь его тиранить! — Всё хорошо, Мито, он меня не бьёт, — попытался защитить любовника Моро, но смутился, прошептав практически про себя, — в последние дни. — ГОН ФРИКС! — тётушка распалилась пуще прежнего.       Оттаскав племянника за уши, отчитала и выставила за дверь кухни. При этом всучив целое ведро картофеля и маленький ножик, в качестве наказания. Гон послушно начал чистить овощи, хотя прекрасно понимал свою невиновность. Не только в том, что никогда не ущемлял любовника, но и в том, что отгораживал того от плиты. Хисока и готовка просто не совместимы, причём это отнюдь не преувеличение. Фрикс на всю жизнь запомнил, как проснулся одним утром от запаха палёного пластика. Оказалось, что в попытке сделать себе хлопья с молоком, Моро каким-то неведанным миру способом, СЖЁГ ПОЛОВИНУ КУХНИ. Причём столб пламени до потолка настолько не смущал, что Хисока даже не пытался потушить его. Стоял, смотрел слегка повернув голову на бок. Словно эстет, рассматривающий шедевр постмодернизма. А когда Гон заполнил комнату пеной, с невинным лицом ушёл спать, потребовав купить новые хлопья и сделать завтрак. Затем, уже на дикой местности, вызвался проследить за жарящимися на костре лягушками. Фрикс отошёл отлить меньше чем на минуту, а когда вернулся пришлось менять течение целой реки, чтобы потушить ВЕСЬ ГРЁБАННЫЙ ЛЕС! Хисока же в это время продолжал сидеть как ни в чём не бывало. Сначала посреди пылающего ада, а затем по пояс в воде, очищая свою лягушку от подгоревшей кожицы. Так что Фрикс совершенно не удивился, услышав вскрик тётушки. Влетел в кухню с уже приготовленным ведёрком песка, ничего не спрашивая засыпал огонь. Новенькая, электрическая духовка превратилась в бесформенное, оплавленное нечто. — Не понимаю, как это произошло. Может что-то закоротило? — всполошившись Мито ходила вокруг, охая и ахая, — Хисока просто воду на огонь поставил, а плита как вспыхнет! Ума не приложу почему. Может масло пролили? Но я же не доставала масло, ох. — Наверное просто коротнуло, — спокойно сказал Гон, не сводя взгляда с любовника. — Думаю это моя вина, — совершенно неожиданно сознался фокусник, опустив взгляд, — я был немного неосторожен. Что в переводе с лживого — «Я сделал это специально и ни капельки не жалею». Но если юный Фрикс это прекрасно считывал, то вот Мито. — Ох, дорогой, не беспокойся так, ты не виноват, — она мягко приобняла своего мальчика за плечо, погладила приободряющие, — есть много блюд, которые готовятся без духовки, я тебя научу. Только не нужно расстраиваться, а то я вижу, что ты уже начал.       Моро начал теряться, а не расстраиваться. До этого его никогда не утешали, даже обожаемый парень. Не было повода, а если даже был, Хисока сам в нём виноват. К чему утешать ребенка, что упал в лужу, которую сам же и развел? Помочь убрать да, но утешать… Зачем? Гон не видел особого смысла. А если самый чуткий человек в жизни Моро, не видел, значит никто не мог увидеть. Мито же, ведомая выработанным за годы материнским инстинктом, могла. — Я не расстроен, всё хорошо, — прищурившись улыбнулся Хисока, — пожалуй, закончим на этом. Не всем дано готовить так же восхитительно, как вам.       Он снял фартук, даже сложил, но выйти за пределы кухни ему было не суждено. Уже во второй раз копая яму члену семьи Фрикс, рухнул в неё сам. Мито схватила воротник пижамы, достаточно резко притянув к себе. — Нельзя так просто взять и сдаться! Когда у вас появятся дети, какой пример ты им подашь, вот так бросая начинания? — Воодушевлённо выдала тётушка, сжав свободную руку в кулак, — мы не уйдём с кухни, пока я не научу тебя готовить хоть что-то. — Я с удовольствие помогу, — вклинился в разговор Гон, не позволив любовнику возразить, — заменю вам духовку, да и за продуктами могу сбегать. Картошку, к слову, я уже почистил.       Хисока даже слова сказать не успел, как его вновь нарядили в фартук, развернули к кухонной тумбе и вручили нож. Попытался попросить пощады у Гона. Но тот, невинно улыбаясь ушёл, пожелав удачи. Она не помогла. Резал на весу ямс — порезал палец, промывал рис — ноготь надломился, мешал соус — тот получился сладким. Всё что не сгорало выходило до скрежета зубов сладким. И если по началу это было забавно, к вечеру, после пятого обновления плиты с духовкой, Моро стало жалко. — Мито-сан, думаю на сегодня хватит занятий, все мы устали, — Гон говорил тихонько, с каждым новым словом отходя вместе с любовником всё ближе и ближе к лестнице. — Завтра продолжим! — возбуждённо выпалила Мито. Вся красная, взмокшая, но настолько энергичная, словно напившейся крови вампир.       Неестественно бледный, даже для себя, Моро рухнул на кровать как подкошенный. Не удосужившись фартук снять, что уж говорить о ванной. Гон опустился на одно колено, мягко погладив по голове. — Прости, тётя иногда слишком сильно увлекается. Я попрошу её дать нам перерыв, а после она уже успокоиться, — Фрикс слегка улыбнулся, но улыбка вышла нервной. Хисока совсем не реагировал, — Хисока, эй, Хисока, ну ты чего? Только не говори, что тебя убила моя тётя.       Моро молча повернул голову, ткнувшись лицом в матрац. И просто поднял руку с коротко обстриженными ногтями. Фрикс открыл рот, но не смог издать ни звука. Суставы словно задеревенели, медленно, двигаясь словно старая кукла обхватил ладонь двумя руками. Дал в полной мере прочувствовать собственную дрожь. — Как это случилось… — таким тоном не о маникюре спрашивали, а о гибели близкого человека. — Мито решила, что они будут мне мешать, — Моро плавным движением вынул из хватки ладонь, уложил на щёку.       Гон буквально отпрыгнул в угол комнаты. Такой родной жест стал таким чужим без упирающихся в скулу, острых ногтей. Весь Хисока стал чужим. В этой пижаме, без грима, без причёски, без когтей. Хисока без Хисоки. — Давай уедем… Мито-сан тебя портит, — с явным ужасом предложил Фрикс.       Моро рассмеялся, не став ничего говорить. Сил нет, а душа словно вот-вот покинет тело. Эта семейка его либо изменит, либо прикончит. — Вот, прошу, — Хисока поставил перед Гоном тарелку, — в итоге онигири всё, что я смог сделать.       Онигири слабо походили на рисовые треугольники, на шарики тоже. Скорее комочек, сплюснутый листом нори в пухлый блинчик. Фрикс взял один «оладушек», покрутил рассматривая с долей подозрения или скорее опаской. — И с какой они начинкой? — Гон прищурился, на вид просто немного кривое. Ни шнурка петарды, ни блеска стекла, ничего опасного и хоть сколько забавного. — Они без начинки, я просто перемешал рыбу с рисом. Понятия не имею что это за рыба, консервы мне дала Мито. Тунец возможно, — Моро пожал плечами, — они съедобные. — Перемешал? Ты не смог вложить начинку в рис? — Фрикс прыснул беззлобным смешком. — Смешно тебе, ну смейся, смейся, над бытовым инвалидом, — Хисока отвернулся, говоря с явной обидой. — Это Мито-сан тебя так назвала? — Гон уже несдержанно засмеялся, — от части она права. — Да, она сдалась после того как я смог поджечь замоченный рис, — Моро всё ещё смотрел в сторону, — я бы не назвал себя бытовым инвалидом, я скорее человек с повышенными бытовыми потребностями.       Они рассмеялись. — Ладно-ладно, я люблю риск, так что попробую, — отсмеявшись Фрикс откусил половину, потянув зубами размякший лист нори, оторвал практически весь, оставив под пальцами лишь маленькие обрывки. Прожевал прислушиваясь к ощущениям, проглотил, — ну, встречается сырой рис, да и рыба горчит, ты что не убрал кости? — Это консервированная рыба, кости мягкие, их нет смысла убирать, — Хисока выхватил надкусанный онигири и бросил в окно, — я понял, это ужасно, не ешь. — Я не говорил, что это ужасно, просто есть недостатки, а так вполне съедобно, — Фрикс взял другую, но ему ударили по руке, — эй, ну ты чего? Неужели обиделся? — Нет, просто, — Моро смущённо потупил взгляд, — возможно мне правда хотелось побаловать тебя чем-то вкусным, хотя бы разочек. — Ну, нет ничего вкуснее твоих губ, можешь угостить меня ими, — Гон игриво вздёрнул бровью, приблизившись оставил легкий поцелуй. Который практически сразу углубил Хисока. — Моими словами пользуешься, наглый мальчишка, — Моро прикрыл глаза, украв ещё несколько поцелуев, — пожалуйста, больше не подпускай меня к кухне, даже если мне покажется это забавным. — Обещаю сломать тебе ноги, если они ещё раз направятся на кухню, — Фрикс торжественно поднял ладонь. — Прекрасно, — Хисока удовлетворённо улыбнулся.       Покрытые нен вперемешку с гелем пальцы погрузились в волосы, подняли причёску. Карандаш подвёл глаза, в пару движений нарисовав ровные, острые стрелки. Подкрасил длинные, тонкие брови. По левой щеке побежала крупная капля, на правой зажглась розовая звезда. На ушах застегнулись серьги с крохотными, золотыми сердечками. И вот из пруда смотрело уже знакомое, родное отражение. Хисока опустил палец в воду, пустив рябь. — Хисока, ты скоро? — Голос Гона вспугнул птиц.       Моро поднялся, отряхнув колени от травы, взошёл на небольшой холмик. Здесь, в окружение травы, настолько высокой что сидя в ней можно было полностью спрятаться, Фрикс разбил подобие лагеря. Их поход продлится меньше суток, так что вместо палатки клетчатый плед. На нём в намеренном беспорядке лежали подушки, тонкое покрывало, коробки обеда, приготовленные Мито, бутылка вина, завёрнутая ей же, бутылка простой воды, пара удочек. В середине сидел плюшевый лис, без которого ни один поход не обходился. А рядом с ним лежал Гон, явно гордый проделанной работой. Моро неслышно хмыкнул, опустившись на плед. Его сразу же притянули сильные руки. — Как же я скучал, — усыпая шею короткими поцелуями, Фрикс урчал от удовольствия. — Ну как, вспомнил вкус? — ехидно поинтересовался Хисока. — Да, всё такой же восхитительный, — не отрываясь от кожи ответил Гон.       Его ладони держались на месте не долго, заскользили поглаживая бока, бёдра. Задевали чувствительные места вроде паха и сосков, мимоходом, едва ощутимо через одежду. Больше подразнивая, нежели распаляя. Моро улыбался, с лёгкой снисходительностью. Подставил пальцы под губы, дав прихватить. — Я думал мы сначала немного разомнёмся, — Хисока надавил на белые зубки, вынудив прикусить, — не хочешь настроиться на нужный лад? — Я уже настроен и хочу… — Гон наклонился к уху, зашептал тихо-тихо, касаясь губами раковины на каждом слове.       Столь пошлом, нет, столь грязном, что даже в самой ужасной, беззаконной, безнравственной стране мира, произносить их было бы слишком. Моро отпрянул, смотря на вполне спокойное лицо Фрикса с явным удивлением. — Как же хорошо я на тебя влияю, — он расплылся в самодовольной улыбке.       Из-за боязни быть застуканными, они обычно не доходили до конца. Ласкались, возились под одеялом, пыхтели заглушая друг друга поцелуями. Сейчас же можно наконец любить друг друга как привыкли. С громкими стонами, уходящими в крик, шлепками плоти о плоть, зачастую заглушающие первое. И в атмосфере, ставшей уютней самых роскошных отелей. С колющейся травой, на неровном пледе под которым обязательно найдётся камушек упирающейся в копчик во время миссионерской позы. И конечно насекомые, ползающие по обоим, но кусающие исключительно Моро. Впрочем, не Гону их осуждать. — Какой же ты сладкий, — Фрикс прикусил бусинку соска, прошёлся языком, вновь присосавшись. По два пальца обеих рук уже во всю разрабатывали проход. Хотя это была не подготовка, а скорее дразнящая ласка.       Хисока вздрогнул, щёлчком сбил с себя севшего жука. Сразу же вернул внимание к любовнику, поцеловал жарко, прикусывая язык и губы, пустив обжигающие капли крови. Прочертил пальцами грудные мышцы, размазав крупные капли пота. Гон пересадил любовника выше, покрывая поцелуями шею, особое внимание уделяя крохотным укусам насекомых. Присосав кожу, всё же решил уменьшить количество участников «оргии». Они не использовали спреи, таблетки, электрические девайсы и прочее, слишком много мусора, слишком много места занимает. В разы эффективнее использовать небольшое количество рен. Именно рен, ибо даже насекомые дорожили своей жизнью сильнее, чем хотели есть. Моро утробно застонал, прочувствовав поток опасной ауры, пусть по слабости и сравнимый с морским бризом. Расплылся по любовнику, слепо целуя туда, куда только попадали губы. Даже такое количество рен стимулировало словно вибратор у простаты. Гон медленно вынул пальцы, поведя ими вдоль по позвоночнику. Пожалуй, нет в мире ничего прекраснее, нежели потёкший от силы Хисока. — Гон, трахни меня, — Моро прихватил мочку губами, — трахни так сильно, как хотел все эти дни, со всех накопившихся сил. — Я лишь комаров отпугнул, а ты уже пьяный, — Фрикс усмехнулся, подставил взамен мочки губы, дав прихватывать и терзать их. — Хочу тебя, — Хисока урчал, прикусывая так услужливо подставленные губы.       Гон прошёлся кончиком языка по зубам, медленно насадив любовника до конца. Моро ухватился за плечи, задвигался, не дав даже вздохнуть. Жадно, резко, выкрикивая стоны и вдавливая короткие ногти в кожу. Фрикс с хлопком прихватил ягодицы, но останавливать не собирался. Урчал зверем куда-то в шею. — Без твоих ногтей ощущения совсем другие, — Гон присосался к шее, оставив засос, — не нравится, поскорее бы отросли.       Хисока усмехнулся, сконцентрировав нен в кончиках пальцев. Нужно поскорее исполнить желание своего сладкого. Все желания.       Фрикс вытянулся на пледе, прикрыв глаза. Практически спал, положив руку на талию лежащего рядом Моро. Тот придвинул ближе коробочки с обедом, открыв одну ел, изредка поднося палочки с едой Гону. Тот, не открывая глаз съедал предложенные кусочки. Внезапный смешок Хисоки отогнал ленивую истому, Фрикс открыл глаз. — Похоже мы были недостаточно тихими ночью, — Моро приложил к губам зажатые между пальцами квадратики презервативов, — я нашёл их под коробкой обеда, Мито такая прелесть.       Гон уронил на плед нижнюю челюсть, настолько сильным был его немой крик. Закрыл вспыхнувшее красным лицо ладонями. — Давай уедем, уедем навсегда и никогда не вернёмся! Я не смогу больше посмотреть Мито-сан в глаза, — Фрикс закатался по пледу, — положи их, умоляю положи обратно и не трогай! — Хм, ты правда думаешь, что стоит? Просто не знаю, что будет хуже то что Мито узнает, чем именно мы занимались или предположения что мы занимались этим не предохраняясь. В принципе я готов к лекции о пользе презервативов и вреде ЗППП, а ты? — губы Моро растянулись в мстительной улыбке.       Немой крик Гона стал настолько громким, что кажется перешёл в ультразвук. Хисока в голос рассмеялся, упав на плед. — Ногу чуть вперёд выстави, а удочку назад, подожди пока леска полностью выпрямится, — встав позади Фрикс положил ладонь на спину любовника, погладил, после чего пальцем ткнул в щёку не дав оглянутся, — не нужно смотреть на леску, ты почувствуешь, когда она выпрямится. — Я чувствую огромную, горячую руку, это всё что я чувствую, — Хисока подмигнул. — Тебе мало того, что я теперь не смогу тёте в глаза посмотреть, хочешь, чтобы я умер от смущения? — Нет, мне просто нравятся твои красные щёчки. Такие прелестные, ну просто бока наливного яблочка, — Моро облизнулся, — так бы и откусил кусочек. — Ты будешь учится рыбачить или как? — Гон вспыхнул факелом от смущения. — Буду, — Хисока вильнул бёдрами, — леска расправилась? По ощущениям сзади, что-то изменилось. — Да, чувствуешь она тянет тебя вниз? — Совсем чуть-чуть, ты меня за волосы сильнее тянешь. — Я не тяну тебя за волосы! — Вот и я о том же, — Хисока перевёл внимание на пруд, — итак, что делать дальше? Просто бросить? — Крепко держи удочку, не за катушку, за ручку, леска должна немного размотаться. Движение должно быть таким, как если бы бил плетью, размах и удар. — Говоришь так, словно я обязан знать, как нужно бить плёткой, — Моро фыркнул, резко дёрнул удочкой вперёд, забросив поплавок в воду. После чего довольно неожиданно прильнул к любовнику, — ах, как не посмотрю на движение удочки, сразу вспоминаю нашу первую встречу. Тогда ты ударил так сильно, что я сразу же влюбился. — А говорил, что не додумался хотеть меня в двенадцать, — Гон не стал возмущаться, мягко приобняв опустился вместе с любовником на камень. — Да как ты можешь?! Не приравнивай мои высокие чувства к банальной похоти, — возмутился Хисока, пожалуй, слишком громко. — Тише, — шикнул Фрикс, прижав палец к губам, — твои чувства всегда связаны с банальной похотью. — Я оскорблён, — Моро вздёрнул головой, притворившись крайне оскоблённым, но стоило Гону прихватить губами мочку, сразу же протянул довольный стон, — ты убиваешь меня своей проницательностью, лапуська. Лучше вернёмся к уроку рыбной ловли. — Пока остаётся только ждать, когда поплавок задёргается нужно будет подсечь рыбу, а потом смотать леску, это всё, главное подобрать нужный момент. — И как долго нужно ждать? — Пока рыба не клюнет, пару минут или пару часов, не должно быть долго, это хорошее место, и я бросил прикормку. Но мы неплохо пошумели, могли и напугать. — Предлагаю бросить в озеро успокоительное, тогда они успокоятся, мы закончим раньше. — Боюсь это не поможет, — Гон тихонько хихикнул, — расслабься, рыбалка медитативное занятие. Сядь поудобнее, дыши, слушай звуки природы, смотри на гладь воды или можешь закрыть глаза и прислушиваться только к ощущениям.       Моро перебрался на колени любовника, задышал гладко и протяжно, прикрыв глаза. На деревьях, клонившихся к воде щебетали птицы, по пруду бегали водомерки, в рогозе шлёпала грязью лягушка. Несколько лягушек, кажется они занимались чем-то весёлым. На озеро села пара утко-лебедей, по началу громко хлопая крыльями, а после практически исчезли. Ни кряканья, ни хлопанья, разве что движение воды выдавало их присутствие. Они тоже на рыбалке, только рыба всё ещё пряталась на дне. — Как думаешь мы сможем поймать хозяина-болота? — Хисока заговорил тихо, но достаточно внезапно чтобы Гон вздрогнул. — С нашим уровнем зетцу возможно, но здесь он не водится, — Фрикс положил подбородок на рыжую макушку, — тебе становится скучно, да? Если хочешь можем пойти поохотится, это будет более активным занятием. — Ты узнал меня так хорошо, что мне становится страшно, — Хисока приоткрыл один глаз, — как понял, что мне скучно? — У тебя ритм дыхания изменился, и ты положение рук поменял, как если бы готовился ударить. Ну или обороняться, — Гон поцеловал в щёку, — не бойся, я по большей части угадываю, нежели понимаю. Так что, поохотимся? — Ритм дыхания… не заводи меня лапуська, буду честен, после наших развлечений на пледе у меня побаливает спина, — Моро откинулся на грудь любовника, прикрыв глаза, — нет, ты знаешь мне претит всё это слияние с природой, бой мне ближе. Но разве быть в отношениях не значит заниматься тем, что любит твой партнёр, даже если тебе это не нравится? — Ну, не думаю, что стоит себя заставлять. — Я не заставляю, мне интересно, но и скучно одновременно. Я поймаю хотя бы одну рыбу, а там посмотрим, может всё-таки понравится, — Хисока вздёрнул плечами, — какая у тебя была первая рыба? — Ты её видел в фотоальбоме, помнишь где я в коричневых шортах? — Та маленькая? Думаю, я тебя обойду, — заметно ободрившись Моро повёл плечами, вернув внимание на поплавок, но тот шевелил исключительно ветер. — Вот как мне сделать походы интереснее, достаточно превратить их в соревнования. — Зачем тебе заинтересовывать меня? — Хисока опустил удочку, смотря на любовника с явным подозрением, — планируешь очередной уход от цивилизации на месяц? На два месяца? На полгода? На год?! Я ненавижу природу, я ненавижу походы, но ради регулярного секса я стерплю даже год вдали от горячей ванны. Не думай, что отпущу тебя так надолго, только потому что мне будет скучно. — Я не знаю насколько это затянется, но, — Гон глубоко вздохнул, — я хочу отправится на тёмный континент вместе с тобой.       Моро причмокнул губами, явно не зная, что и ответить. Не растерялся, а именно не знал, что конкретно ему нужно ответить. Если "нет" Фрикс вряд ли откажется от идеи вернутся, если "да" его будет ждать неопределённое время в самом скучном месте на земле. Внезапно поплавок утонул, вернув на себя всё внимание. Хисока поднялся, резко дёрнув удочкой, начал сматывать леску, часто останавливаясь от неожиданного напора. Пока из воды наконец не показалась голова рыбы. Гон вытащил её сачком. — Она меньше моей, — Фрикс поддел жабры рыбы пальцем, подняв ещё трепыхающуюся рыбёшку, размером чуть меньше ладони. — Она такая же, — Хисока сощурился. — Нет, она меньше, смотри, — Гон прижал рыбу к удочке, — та была размером с рукоятку, а эта не доходит.       Моро ударил любовника по руке, рыба упала на камень, побарахталась немного и плюхнулась обратно в воду. Фрикс поднял взгляд на любовника, тот смотрел жестко, а не обиженно. — Ты злишься, — не своим тоном сказал Гон. — Я злюсь, я очень-очень-очень сильно злюсь! Мой парень нагло пользуется тем, что я его обожаю. Мало того, что он ограничивает мои желания, так ещё и собирается утащить туда, где людьми не пахнет на многие миллионы километров, — Хисока жестикулировал руками, закрывал и открывал глаза, поворачивался, явно не зная куда девать нахлынувшее возмущение. В итоге спрятал лицо в ладонях, говоря приглушённо, но всё равно достаточно громко, — ну почему? Почему у нас не может быть нормальных отношений? Почему мы не можем оставаться в городе и просто заниматься любовью до конца этой грёбанной цивилизации? Почему тебя тянет не пойми куда, не пойми зачем? Гон, ты убиваешь меня! — Ты такой милый, когда пытаешься манипулировать жалостью, — Фрикс говорил влюблённо, даже очарованно. — Ты невозможен, — Моро опустил ладони, — ты просто невозможен, знаешь об этом? — Знаю, что тебе это нравится, — Гон сомкнул любовника в крепких объятьях, закачал в руках, — я не собираюсь туда отправляться, я хочу туда отправится с тобой. Приставка «с тобой» обязательна, поэтому пожалуйста, подумай об этом. — Я подумаю, но ответом будет только нет, — фыркнув Хисока отвернулся. — Ладно, — Фрикс мотнул головой, рассмеявшись, — отложим этот вопрос на потом. Думаю, сначала нужно будет правильно представить тебя мои друзьям.