Сатин и ее умничка Падме

— Что-то пошло не так. — Очень сильно. — И что нам теперь делать? Три минуты назад герцогиня Мандалора Сатин Крайз призналась сенатору Падме Амидале Наберри в том, что любит генерала-джедая Оби-Вана Кеноби. Также она выразила глубочайшее сожаление тому, что он предпочел личному счастью долг перед Республикой. Две минуты назад сенатор Амидала поделилась тем, что ее тайный муж, он же бывший ученик Оби-Вана, генерал-джедай Энакин Скайуокер выбрал и личное счастье, и долг перед Республикой. В качестве описания его успехов она применила дипломатичное «есть над чем работать». Минуту назад их взгляды встретились. А затем Падме и Сатин слиплись в отчаянном, полном взаимного утешения, поцелуе. — Думаю, лучшим решением будет обо всем забыть, — резонно предложила Падме. Да, верно, это было бы самым лучшим решением. Минутное помутнение, вот что произошло, не более. Падме, немного суетливо поправив свое платье, понимающе посмотрела на Сатин и с коротким «ох» указала на левый краешек нижней губы. Та встрепенулась и потерла указанное место. — Нет, левее, — подсказала Падме. — Нет, еще немного, еще… дай, я сама, — она протянула руку. Сатин подалась вперед, подставляясь под осторожные пальцы, и Падме с энтузиазмом несколько раз провела под ее губой. Сатин почувствовала легкое нажатие, но не смогла отвести взгляд от сосредоточенного лица. Наконец Падме закончила, подняла глаза; они снова установили зрительный контакт… — В Бездну, — сказала Сатин и не побоялась размазать свою помаду еще раз. Ничего они не забыли. Завязавшиеся отношения они благоразумно скрыли — и не из-за того, что Падме была замужней женщиной: ее тайный брак в этой ситуации вообще не считался. Гораздо важнее было то, каким образом это могло сказаться на их карьерах. Именно из-за этого они поначалу верили, что у них не выйдет ничего путного. Но время шло, никто не предъявлял им претензий. — Я так себя не чувствовала со времен арены Петранаки. — Взбудораженной? — И очень счастливой. Как самая опытная в скрывании тайных мужей — и теперь любовниц — Падме виртуозно выискивала даже самые нелепые предлоги. Любая мелочь, от приема сенаторов до кулуарных бесед, от обсуждения льгот до показных дебатов. Пока сенаторы, как всегда, не могли договориться о вкусе поданного вина, Сатин забывала, что она вообще-то степенная герцогиня, и с энтузиазмом юной девчонки утаскивала Падме в потайные уголки. В такие моменты ее красивый головной убор не слетал и не цеплялся за тяжелую ткань юбок Падме только чудом. — Иногда я думаю о том, что было бы здорово присоединиться к нейтральным мирам, — призналась однажды Падме. — Я была бы рада видеть тебя на своей стороне, — согласилась Сатин. Она не лукавила. Падме была хороша во всем — от сострадания к больным детям до ведения агрессивных переговоров. Сатин и правда очень, очень хотела бы видеть ее своей соратницей, но они обе боролись за благополучие мирных граждан, которые жили буквально везде. Или нигде, как в случае с клонами. И да, клоны. Милые, вежливые молодые люди, которые считали себя мандалорцами больше, чем представители ее Новых мандалорцев. Особенно та их часть, которую воспитывали нанятые Старые мандалорцы. Целостность их культуры и так была нарушена века назад, и для той, кто представлял весь народ перед галактикой, сознание клонов как мандалорцев… немного оскорбительно. Их прототип, избранный когда-то старыми кланами в качестве Мандалора, при создании армии думал явно не головой. Последнее, что Сатин ожидала — это вопроса Падме о надежности мандалорского наемника Кэла Скираты. А еще через пару часов — предложения о встрече от него же: — Мне тут одна ваша хорошо знакомая сенаторша подсказала, что с вами можно посоветоваться насчет моих мальчиков. Нарочито расслабленный — даже через голоизображение — Кэл Скирата выглядел так, будто мог без промедления перетечь в боевую стойку и без шума лишить собеседника жизни. И он наверняка этим очень гордился. В общем-то, он являл собой все, что Сатин так ненавидела. Но эти «его мальчики» и «знакомая сенаторша»… — Вы меня разыгрываете? С чего мне иметь дела с терр… — начала она, но была крайне грубо перебита: — Я знаю, что вы, как герцогиня Мандалора, имеете дела с кем угодно, кроме самих мандалорцев. Как насчет истории о том, как чакаарова лидерша полутора тысяч нейтральных миров просила помощи не среди союзников, а у Республики? Уверен, вашему альянсу понравится эта история. Это даже удивило. Сатин почувствовала себя беспокойно заинтригованной. — Что вы предлагаете? Со старыми кланами она не имела ничего общего, кроме планеты проживания: у них даже были разные столицы. И тема для шантажа была такой себе, ведь гораздо хуже был бы не сомнительный политический скандальчик, а связь с республиканской сенаторшей. Что это? Жалость или расчет? Или он вообще не знал, насколько они близки? В эту же секунду осознание пришло уже к ней. Когда Сатин хотела открыть новые торговые пути, она и правда подумала не о союзниках, а о том, как увидеть Падме еще раз. Ну и какой из нее после этого предводитель? Они же пытались разделять выгорание на работе и горение от страсти! А может… может, это все был хитрый план Республики? В голову Сатин закрались нехорошие подозрения, которые стали сильнее, когда Падме приехала сопровождать Скирату. Она и клон, который показался Сатин еще массивней тех клонов, которых она видела. — Ордо, — позвал Скирата. — Су’куэ, — поздоровался Ордо с таким лицом, будто сам не понимал, зачем пытался казаться мандалорцем перед непонимающей аруэтии. Учитывая, что все было наоборот и чужаком был он, Сатин ни секунды не сомневалась, чья это идея. — Мастер Кэл, — одернула их Падме. Вид у нее был на удивление неуверенный, будто она сама до конца не знала, что и зачем делает. Республиканские шпионы наверняка умели притворяться лучше. Может быть, ее заставили? — Мы прилетели сюда не за этим. Вместо ответа Скирата продолжил выделываться. Не иначе как преисполнившись собственного достоинства, он кивнул, однако Сатин была не в настроении — при желании она могла сыграть не хуже. — И о чем же вы хотели посоветоваться, мастер Кэл? Она не стала вкладывать в свой вопрос еще больше показушности. Она же герцогиня Мандалора, станет она поддаваться на такие провокации. Скирата нарываться не стал, но задал довольно прямолинейный вопрос: — Для начала, что думаете о клонах, герцогиня? — Какой ответ вы хотите от меня услышать? Они сидели друг напротив друга. Клон Ордо тоже сидел, однако его большая фигура не смогла заслонить невыразительного Скирату. Падме устроилась рядом с Сатин и это немного обнадеживало. Или ей стоило ждать от нее удара? Хотя нет, ее Падме была слишком идеалисткой и не была способна на подобное предательство. Ведь именно за это Сатин ее так любила. В первую секунду Скирата не пошевелился. Он пристально рассматривал ее, и только спустя пару мгновений немного подался вперед, опираясь локтями о свои колени: — Это — Ордо Скирата, — представил он клона еще раз. Ох. Сатин посмотрела на показательно выпрямившегося Ордо. Кажется, клоны должны были уметь контролировать свои эмоции, но то, как он себя вел, показывало, как мальчик горд своим неожиданным родством. — Полагаю, он не один, — спросила Сатин, и Скирата кивнул. — Думаю, я понимаю. Ну конечно. Мандалорцы и дети. Какой буир не расшибется в лепешку, чтобы вытащить своего ад’ику из бессмысленной мясорубки. — Но чем могу помочь я и… — она посмотрела на Падме. — Я строю убежище на Мандалоре. Для себя, своей семьи и всех клонов, которые захотят уйти. Перебивать людей у него, должно быть, вошло в привычку. Сатин подумала об этом прежде, чем до нее дошло, что он сейчас говорит. Замечательно, просто замечательно! Ей только не хватало на Мандалоре оккупации Республики, пытающейся вернуть свое имущество. Сатин посмотрела на Ордо. Ей было безумно его жаль, но интересы ее Мандалора были выше нужд клонов. И что значит захотят уйти? — Разве это не дезертирство? — У них никто не спрашивал, хотят ли они вообще этой войны, — сказал Скирата немного резче, чем надо для такого разговора. Ладно, она бы на его месте тоже волновалась. Он раскрыл перед ней все карты и ей ничего не мешало начать искать его убежище по Мандалору, чтобы затем выдать его Республике. Ничего, кроме того факта, что это все еще было не ее дело — «чакаарова лидерша нейтральных миров» лезть в чужие разборки не собиралась. Сатин снова посмотрела на Ордо, а затем повернулась к Падме. — Я подумала, что тебе стоит знать о чем-то подобном, — взяла Падме слово и Сатин кивнула. Да, стоило. — Ты знаешь, что я занимаюсь законопроектом о правах клонов. Мастер Кэл также разделяет мои взгляды, но чтобы все вышло по закону, нам нужна твоя помощь. И что она под этим подразумевала? Звучало так себе — как от политика, так и от любовницы. — Вы не могли бы ненадолго оставить нас? — попросила она Скирату. Тот кивнул. Лицо Ордо теперь выражало полнейшее ничего, однако Сатин подозревала, что это совсем не так. Неважно, пусть думают о том, какие они молодцы, а Сатин требовалось как можно быстрее понять что творится в голове ее Падме. Не будут же они выяснять отношения на людях! — Что ты задумала? — спросила она, как только они остались наедине. — Я не знаю! Явно не тот ответ, на который она рассчитывала. Падме вскочила со своего кресла и нервно прошлась по комнате. Вот теперь это было странно. — Падме, — позвала Сатин. Она поймала ее за руку и потянула на себя, заставляя сесть себе на колени. Падме сжала ее в крепких объятьях. Интересно, была ли она такой со своим мужем или перед ней сейчас разыгрывали представление? Сатин подыграла: обняла в ответ, успокаивающе погладила ее спине и не торопила. — Прости, — выдохнула Падме. — Я просто… ты не видела того, что они мне показали. Огромные суммы, которые ушли в пустоту. Закрытые территории Корусанта. Количество войск сепаратистов искусственно завышается и совершенно не соответствует действительности. Сенатор Скина пытался с этим разобраться и был убит. Я в ужасе, — призналась она. Сатин показалось, что она слишком явно вызывает жалость. — У меня столько работы, что я не знаю за что хвататься первым и кому верить. Энакин… я не понимаю, почему, будучи бывшим рабом, он не выступает против армии клонов, и подозреваю, что говорить с ним бесполезно. Я знаю только то, что ты в этом не замешана и тебе не нужны конфликты с Республикой. А раз он собирается разместить клонов на Мандалоре, это касается тебя напрямую. Хорошо, это больше не звучало как попытка разжалобить. Падме просто думала о всех, как обычно, и наконец ухватилась за то, что ей не по зубам. — Пожалуйста, продолжай, — попросила Сатин. — Я удивлена, что Скирата так легко признал о своих планах, но все еще не знаю как я могу помочь. У нас ведь разное правительство и сфера интересов! — Мне кажется, что это едва ли будет иметь какую-то важность. Что-то зреет, Сатин. Хорошо, что перед смертью сенатор Скина передал мне наводку на мастера Кэла. Боюсь представить, что бы случилось, не согласись он сотрудничать. — Ты могла бы сдать его властям, — предложила Сатин, прекрасно понимая, что Падме не такая. — И ты веришь ему? — Не больше твоего, — призналась Падме. — Но в данный момент это сильнее, чем Сенату. Если все было так, как говорила Падме, это было действительно тревожно — коррупция Республики дошла до того что не щадила своих. Ей ничего не мешало нарушить договоренности и, например, атаковать нейтральный мир вроде Мандалора. — Если в Сенате станет известно, что на Мандалоре скрывается целая группа дезертиров и тех, кто… клоны ведь считаются имуществом Республики? — Верно. — И тех, кто украл имущество Республики, — продолжила Сатин после уточнения. — оккупация будет неизбежна и с этим не справишься даже ты, да? На этот раз Падме кивнула. Она просчитала шансы Мандалора еще до прилета Сатин. Это точно не походило на предательство и политические манипуляции. Скорее, Падме делала что-то совершенно противоположное интересам Республики и все ради Сатин. — Действия мастера Кэла поставят под удар весь Мандалор, — Падме будто прочитала ее мысли. — Это станет отличным предлогом разобраться с лидером нейтральных систем. Скирата подставил ее. В самом деле, это чудо, что Падме обо всем узнала. Сатин благодарно взяла ее руку в свою и прижалась лбом к ладони, слова сейчас казались лишними. Да и что ответить? Она и в страшном сне не могла представить, что будущее Мандалора станет зависеть от одинокого отца, пожалевшего приемных сыновей. И кажется, Падме упоминала какой-то закон о правах клонов? Нет, вдвоем им точно не разобраться. — Нужно позвать их обратно. Падме кивнула и поднялась с ее колен, но Сатин подумала, что лучше сделает это сама. Скирата и Ордо ждали ее с самым независимым видом, который только мог быть. Наверняка что-то задумали! Сатин успокоила себя. Подозрения сейчас — последнее, что им нужно. — Как вы собираетесь действовать и в чем заключается моя помощь? — спросила она. Кэл задумался. — Меня не волнуют ваши политические игры. Если мне придется забрать своих ад’ика силой, я это сделаю. Но не хотелось бы, чтобы за моими мальчиками гонялась Республика. Что вы можете предложить, сенатор? — ответ его не содержал почти никакой информации. Для того, кого не интересовала политика, он умел красиво говорить. Падме не понадобилось много времени, чтобы ответить. Их диалог почти не отличался от пустой болтовни в Сенате. Упрямый Скирата был готов начать выполнять свой план хоть сейчас. Ждать, пока Падме инициирует законопроект, ему не хотелось: обнаружилось слишком много сложностей. — Я понимаю вас, как никто, — убеждала Падме. — Поверьте, я знаю немало клонов и это достойные люди! Они не заслужили того, что с ними происходит. Она вкладывала все свое красноречие. Тот момент, когда она перешла от проблемы ведения войны к финансам, не выдержал даже молчаливый Ордо. — Деньги есть, — коротко сказал он. — Выкупить всех водэ не проблема. Это дало небольшую передышку, пока Скирата пытал своего сына на вопрос «откуда». Ордо загадочно молчал и что-то подсказывало Сатин, что она на самом деле не хотела бы знать, откуда у простого клона столько кредитов. Но если все клоны получат свою свободу, а затем поселятся у нее под боком, это все равно не решало ее проблему. Как уговорить Республику, что здесь им делать нечего? Семьсот лет назад ничего не остановило Сенат от проведения упреждающего удара по поверхности Мандалора. Их нынешний пацифизм с чужой армией… армией! — Я найму вас, — сказала Сатин, привлекая к себе внимание. — Прошу прощения? — Я найму армию клонов, — повторила она. Вот что она могла сделать. — Как лидер нейтральной системы я заявляю, что мы принимаем беженцев от обеих сторон. Вы располагаетесь там, где хотели, и живете традициями, которые выберете сами. Но в случае вмешательства Республики в дела Мандалора вы встанете на его защиту. Сатин обозвала себя лицемеркой и тут же поправила сама себя. Не лицемерие, а вынужденные уступки. Она сосредоточилась на Ордо: все же они здесь решали его судьбу. Если клоны на самом деле были живыми, у него наверняка было свое мнение насчет происходящего. Заметив ее взгляд, Ордо также внимательно посмотрел на нее. — Вы хотите, чтобы мы продолжали умирать только за вас, мэм, — спокойно сказал он, переозвучивая ее предложение. — Не за меня, Ордо. За Мандалор. Я не хочу повторения Драл-Хана. И если ты считаешь себя мандалорцем, ты должен меня понимать. — Что это такое? — не поняла Падме, и ее любопытство немного сбросило накал напряжения. — Великая чистка, — ответил за Сатин Скирата. — Республика решила, что мандалорцы слишком хороши, и разбомбила планету. Кто-то остался верен себе. Кто-то наложил в штаны осика и как нибрал обозвался пацифистом. Сатин подавила желание закатить глаза. — Сейчас не то время, чтобы кидаться оскорблениями, и если бы не партия Новых мандалорцев, на планету посылали бы чистку за чисткой. Я предлагаю решение. Принимать или нет — выбор за тобой, — она снова обратилась к Ордо. Тот кивнул. Каким бы мандалорцем он себя ни считал, в первую очередь его волновало будущее его водэ, братьев? Это было трогательно и ужасно одновременно, а то, что Сатин обращалась именно к нему, а не к Скирате, добавляло ему раздумий. Если он хотел жить дальше, стоило привыкать принимать собственные решения без учета воли своего буира. — Мы… — он все равно посмотрел на Скирату, однако к удивлению Сатин, тот, кажется понял, чего она добивалась, и никак ему не помогал. — Я думаю, это честно, мэм. Но могу я обсудить это со своими водэ? — Конечно, — согласилась Сатин. У нее не было выбора, кроме как согласиться. — Сенатор, вам нужно время, чтобы еще раз обговорить все наедине или мы можем сразу возвращаться на Корусант? — спросил Скирата у Падме. В голосе у него не было никакой деликатности или ехидства, но Сатин все равно не понравилось, как это было сказано. — Пару минут, — кивнула Падме. — Мне кажется, я только что предала Республику, — сообщила она, когда они снова остались вдвоем. Да, именно это она сейчас и сделала. — Но я чувствую, что иду по правильному пути. И с этим тоже нельзя было поспорить. — Потому что ты предала коррупцию, но осталась верна своим идеалам, — подсказала Сатин, в чем дело. Вместо ответа Падме взяла ее руку в свою и прижалась лбом к раскрытой ладони, как сама Сатин недавно. В их жизни начинался новый период, и сказать кому будет сложнее, Сатин не могла. Одно она знала точно: теперь они с Падме будут видеться гораздо чаще, а это стоило всех сложностей.