Джисон
Вечер не предвещал ничего. Точнее ничего хорошего. Хан Джисон устало поправил лямку рюкзака, съехавшую с плеча, сделал музыку в наушниках погромче и быстро зашагал через темный парк. Вообще-то, парк был не совсем темным: фонари исправно светили, тут и там попадались навстречу прохожие со светящимися пятнами телефонов в руках, а в сердце самого парка находился большой подсвеченный фонтан в виде то ли леопарда, то ли гепарда, то ли еще какой-то дикой кошки (к своему стыду, Джисон совсем в них не разбирался). Однако, несмотря на это, все равно казалось, что света было недостаточно. Нет, Хан не боялся темноты, ему даже нравилось ночное время больше, чем дневное. Ведь именно ночью дышалось так легко, звуки гудящего, вечно шумного города притуплялись, людей на улицах становилось намного меньше; на чернильном небе порой можно было рассмотреть тихо мерцающие звезды, а в голове всегда прояснялось, и мысли летали как будто перышко на ветру. Джисон любил ночь. Но не любил это место. Он сам не знал почему, но каждый раз, когда, возвращаясь домой после работы, проходил через «Зверинец», — а именно так в народе прозвали этот парк за статуи различных животных по всей территории, — по его коже бежали неприятные мурашки, а где-то в голове слабо начинал бить сигнал тревоги. Объяснения этому Джисон найти не мог, как бы ни пытался. Как и обойти «Зверинец» стороной. Словно назло, единственная удобная дорога к его дому проходила через этот дурацкий парк. Нет, конечно, был ещё один путь, но тогда бы пришлось делать большой крюк и тратить лишние сорок минут, которых у Хана совершенно не было. Учеба на врача, подработка официантом и по совместительству уборщиком в небольшой, но популярной кафешке, отнимали почти все силы. Он и без этого возвращался к себе в квартиру в начале первого ночи. А ведь дома надо было ещё позаниматься и приготовить какой-нибудь нормальный ужин, чтобы лишний раз не издеваться над своим организмом ежедневным поеданием одного только рамена. Джисон тряхнул головой, отгоняя в сторону неприятные мысли, и попытался сосредоточиться на словах песни, зазвучавшей в его наушниках.Power, wisdom, Patience and innovation. Do you possess all these? Thou who wishes to wear the crown, Shall bear its burden. This is our Kingdom.
«Это наше королевство, — повторил он в собственных мыслях. — Королевство боли и отчаяния. А иногда бессилия и бесконечной усталости. Вот какое у нас королевство. Точнее, у меня…» Грустная усмешка проскользнула на его лице. И как бы он ни старался думать о чем-то другом и вернуть свое внимание к песне, сознание уже побежало вскачь по багажу воспоминаний. Отец ушел от них с мамой, когда Джисон был ещё совсем крохой. А через несколько лет и мать оставила его, умерев от рака, ровно за день до его десятилетия. Именно тогда, будучи еще совсем ребенком, он решил, что хочет стать врачом и спасать жизни людей. И с тех пор постепенно шел к своей цели. До восемнадцати лет Хан жил с бабушкой, которая как могла заботилась о нем и старалась помочь ему встать на ноги, но два года назад он лишился и ее — последнего близкого человека в своей жизни. Она ушла тихо, во сне. Но юноша не был готов. Не был готов к ее смерти. Не был готов к тому, что теперь он один против всего мира. Не был готов к взрослой жизни, полной забот и невзгод. Бабушка оставила ему все свои накопления, которых хватило, чтобы оплатить учебу, и Джисон был безмерно ей благодарен за это. Только зарываясь в учебники, он мог отвлечься от всего и думать лишь о своей мечте. Мечте, которая была для него якорем в этой жизни. Он обязательно станет хорошим врачом и будет помогать людям. По-другому и быть не может. Погрузившись в свои мысли, Джисон не заметил, как подошел к фонтану. Вырванный из раздумий шумом льющейся воды, он сразу понял, что что-то не так. Казалось, все было как обычно, но сигнал тревоги в голове внезапно из тихого превратился в оглушительный набат. Парень тут же встал как вкопанный и принялся настороженно оглядываться по сторонам. Сначала он не приметил ничего необычного, но потом, приглядевшись, осознал, что слева от фонтана, как раз рядом с мордой этого неизвестного дикого кота, из пасти которого вырывалась вода, воздух как будто мерцал и шел рябью. Хан несколько раз быстро моргнул и снова вгляделся в это место. В ушах зашумело, а тело словно парализовало. Тревога все усиливалась, но он даже не мог пошевелиться. И вдруг воздушное пространство будто рассыпалось на сотни серебряных искр. На мгновение Джисона так ослепило, что он был вынужден прикрыть глаза. А когда снова их открыл, почему-то даже не смог дернуться от неожиданности, хотя увиденное определенно вызвало у него какой-никакой испуг. Рядом с фонтаном стояли две темные мужские фигуры, окутанные какими-то вязкими тенями, в которых оседали угасающие серебристые частицы. Хан готов был поклясться, что буквально секунду назад здесь никого, кроме него, не было. Он опасливо, но не без интереса разглядывал незнакомцев, пока они делали то же самое в ответ. Оба парня были странно, но похоже одеты во все черное: рубашки, расшитые серебряным узором, штаны, заправленные в высокие сапоги до колен, а за спинами красовались плащи, почти сливающиеся с тенями вокруг них. И если стоящий ближе к Джисону отсвечивал своими длинными блондинистыми, почти белыми волосами, и лицом был открытым и милым, то второй как на контрасте обладал гривой такой же роскошной, но иссиня-черной, а на бесстрастном лице не отражалось ни одной эмоции. Лишь присмотревшись получше, Хан понял, что двое незнакомцев, помимо всего прочего, являлись обладателями неестественно острых ушей, чьи кончики выглядывали из волос. Джисон даже немного расслабился. Видимо, он просто наткнулся на косплееров. Любопытные штуки у них в арсенале, однако, раз они появились так эффектно. Интересно, что это? Что-то вроде дымовых шашек? Или какие-то нано-технологии для ролевых игр? На последнем он даже мысленно хохотнул. Угораздило же его столкнуться с этими ребятами на ночь глядя. Хорошо хоть не зомби изображали, а каких-то эльфов, а то ему точно пришлось бы скорую вызывать. Здраво рассудив, что бояться здесь нечего, Джисон собрался продолжить свой путь домой, но осознал, что до сих пор не может пошевелиться. — Это что еще за фокусы? — ошарашенно пробормотал он, обращаясь больше в никуда, чем к кому-то конкретно, и метнул подозрительный взгляд на тех двоих. Блондин, оторвав пристальный взор от Джисона, покрутил головой, осматривая парк вокруг. По какому-то странному стечению обстоятельств поблизости никого не было, хотя Хан прекрасно помнил, как навстречу ему попадались прохожие. Но именно сейчас судьба-злодейка решила оставить его наедине с этими «эльфами». Закончив оглядываться, блондин повернулся к темноволосому и неожиданно низким и глубоким голосом, который совсем не вязался с его милой внешностью, серьезно сказал: — Кажется, мы успели вовремя. Его спутник коротко кивнул, по-прежнему смотря только на Джисона, и плавно вышел из-за чужой спины, явно направляясь к застывшему парню. Налетевший ветер взметнул длинные темные пряди и откинул их назад, оставив развеваться, как и полы черного плаща. Ноги в кожаных сапогах ступали мягко, совсем не слышно, а в каждом движении незнакомца проскальзывала кошачья грация. Мысли нервно заметались, пока Джисон с опаской следил за приближающимся «эльфом». Его пугало, что он не может пошевелиться, ибо если бы такая возможность была, он первым делом постарался бы как можно быстрее улизнуть, лишь бы не оказываться рядом с этими странными людьми. Особенно его беспокоил немигающий взгляд черных глаз и холодное выражение лица идущего к нему парня. Появилось стойкое желание прямо сейчас очутиться в привычной безопасности своей маленькой квартирки и зарыться в спасительную теплоту старого ватного одеяла. Но он все так же не мог двигаться, а смелость прямо встретить взор устремленных на него ониксовых глаз если до этого и была, то куда-то вся быстро подрастерялась. Джисон сосредоточил свое внимание на витой скамейке у фонтана, решив игнорировать непонятного человека до последнего. Вот только все его планы разрушились, когда послышалось тихое шуршание ткани, а буквально через миг жесткие прохладные пальцы аккуратно, но твердо взяли его за подбородок и повернули голову так, что Хан был вынужден посмотреть прямо в лицо незнакомца. — Ну здравствуй, Белен.