ℂ𝕣𝕚𝕞𝕖𝕟 𝕖𝕥 𝕡𝕠𝕖𝕟𝕒

━━━━━━⊱♡⊰━━━━━━

Хватка Ханмы была железной. — Или он, или я, т/и, – со всей серьёзностью проговорил парень. Вечная улыбка исчезла с напряжённого избитого лица. Девушка обмякла в его руках, ноги окончательно перестали держать. Её трясло и морозило, от накатывающей истерики по всему телу бегали неприятные мурашки. Но хуже всего было там... В душе. И все же она осталась рядом с ним. Было страшно. Настолько страшно ей ещё никогда не было. Она не могла ринуться в самый разгар противостояния, она не знала, как помочь Баджи. Впервые в её жизни она чувствовала себя такой потерянной и бесполезной. Сердце разрывалось между лежащим в собственной крови парнем, который стал ей другом и парнем, в которого она была столько лет влюблена. Она сама загнала себя в эту ловушку. Где приходилось делать выбор. Любовь – ослепляющее чувство. И сейчас именно её любовь к Ханме травила ей душу. Любовь к Шуджи была больше, чем к Баджи. Она сделала свой выбор. И с этим выбором ей придётся жить всю оставшуюся жизнь... Мертвая тишина заполнила пространство, когда подростки увидели встающего с колен Майки. Его слова, хоть и были они сказаны тихо, девушка слышала столь отчётливо, будто он был в метре от неё. Его каменное лицо, которое не выражало ни единой эмоции и тёмные, будто трясина, пустые глаза пугали больше, чем если бы он кричал и злился. Казутора отступил ближе к т/и, испытывая дикий ужас от выражения лица Манджиро. Ханма смачно выругался, убирая руку с саднящего запястья девушки. — Бой ещё не окончен, Майки, – храбрясь, Шуджи натянул нервную улыбку, подходя к главе Тосвы, чем тут же поплатился. Сано одним ударом ноги с разворота зарядил по лицу Шуджи. Изрядно потрепанный парень не успел заблокировать удар, отлетев в сторону и отключившись. Т/и со в криком подлетела к Ханме, наблюдая, как лицо парня вмиг начинало превращаться в кровавое нечто. Пытаясь растормошить парня, она опасливо взглянула на Майки и ужаснулась. Его чёрные глаза прожигали её такой ненавистью, что сердце сделало кульбит где-то в пятках. Она мечтала раствориться, исчезнуть в небытие прямо сейчас. — А ты... – впрочем, договаривать он не стал, снова сменив свой курс на Казутору. Майки повалил парня наземь, с неистовством принялся избивать того по лицу. Казутора больше не противился, покорно принимая каждый удар по лицу. В его глазах стояли слезы и совершенно безумная улыбка словно разрезала мышцы лица. Девушка видела, что тот смиренно принимал смерть. Он её жаждал. — Уносите его, что встали! – рыкнула девушка подчинённым Вальхаллы, чтобы те подняли Ханму с земли. Он замычал, когда его взяли за подмышки, приоткрыл один глаз – второй был опухшим от удара Сано. Пошатываясь, протянул руку т/и, за которую та крепко вцепилась. Большая часть его группировки быстро отступала восвояси. Ханма проиграл. Хотя... Он просто выполнил свою роль, роль в игре Кисаки. С криком встал Кейске. С трудом спустился на землю, вознеся над собой нож. Острие бабочки блеснуло на солнце, а в следующую секунду окрасилось ярким алым цветом. Затуманенные болью глаза прошлись по знакомым лицам и вдруг заметили девчачий силуэт. — Т/и? – губы шевельнулись в замешательстве. Но было слишком поздно... Возможно, будь она рядом, он бы не поступил так опрометчиво со своей жизнью. А теперь в его животе зияла дыра, которую он нанёс себе собственноручно. Он упал на спину, и в тот же миг Чифую подхватил его тело. Рыдая, девушка отвернулась от Баджи, исчезая за забором свалки, ведомая Ханмой. — Такемичи, – прошептал Баджи, когда белокурый школьник наклонился к нему. – Враг Кисаки, я это знаю. Мы... С т/и, думали, как его остановить. Она не виновата... Не, – он закашлялся и из горла вышел булькающий звук, – не преследуй её больше. Доверяю Майки и Тосву... Тебе. Его дыхание с каждым разом становилось все реже, земля под ним почти полностью пропиталась кровью и стала бурой. — Чиф-ую, – стеклянные зрачки устремились в небо. Почему-то он больше не видел его привлекательной голубизны. – Поедим лапши? — Напополам? – не сдерживая слез, произнёс парень. Баджи хмыкнул, качнув отрицательно головой. Впрочем, жест казался таким слабым, что его почти невозможно было увидеть. — В этот раз на троих... Я обещал т/и... Сводить. Скажешь ей, чтобы присмотрела за котами, ладно? И... Ещё передай, что она мне нра- Черноволосый замолк, так и не произнеся до конца предложение. Его пустые глаза все так же были устремлены в небо, а на лице красовалась счастливая и безмятежная улыбка. Чифую закричал так, что даже т/и слышала. По её щекам текли горькие слезы: ненависть, презрение, опустошение. Она осела на землю, обнимая руками колени. Рыдала так громко, так отчаянно, что Ханме стало не по себе. Он попытался положить руку на её плечо, но та откинула её в сторону. Она смотрела на лицо парня и не узнавала его. Разум был затуманен болью, хотелось вырвать оставшиеся ошметки сердца, которые кровоточили от безумной агонии. — Отъебись, – зло шипя, она отскочила на пару метров от парня. Её замутило и она выблевала одну желчь, ведь не ела со вчерашнего обеда. Шаг назад, ещё один. Когда Ханма попытался позвать её и подойти, та бросилась бежать. Не замечая ничего вокруг, она мчалась подальше от всего. Будто пыталась убежать от собственной жизни, от собственной судьбы... Она хотела исчезнуть. Сжаться в этом уголке её комнаты до атома и раствориться в безграничной боли. Воспоминания все время накатывали с двойной силой, она чувствовала, как задыхается в приступе истерики. Её била крупная дрожь и никто... Никто в этом мире не мог её успокоить, не мог понять. Одна должна была стать врачом, чтобы спасать. Но она даже не смогла помочь своему другу. Бездарность. Она струсила. Перед толпой, перед Ханмой, перед Манджиро. Она ненавидела Ханму. Это он был виноват, он не дал его спасти. Он всегда ревновал её к Баджи, он вставлял палки в колеса, он закатывал скандалы. И в тот день он предоставил ей такой выбор, который сломал её изнутри. Она ненавидела себя. За то, что позволяла идти на поводу своих чувств, за то, что скрывала правду. Все мосты были сожжены дотла. Не осталось ни одного человека в этом мире, с кем бы она могла поговорить по душам. Она сама занесла этот нож в спины окружающих её людей. Она была виновата во всем. Если бы она только могла вернуть все назад, если бы могла построить машину времени, если бы могла перенестись в прошлое. Она бы сделала все, она готова была пожертвовать собой, чтобы спасти Баджи. Баджи... Это имя приносило так много боли, горечь на кончике языка каждый раз, когда она шептала, сидя на холодном полу, его имя. Она не выходила на связь, не разговаривала ни с кем, кусок не лез в горло, все время тошнило. Запах крови до сих пор плотно сидел в носу. Крови того, кто заслужил смерти меньше всего... Смириться с этим казалось невозможным, её разрывало изнутри, по кусочку, по клеточке, по атому. Хотелось забыться в беспамятстве, напиться и умереть в пьяном угаре. Хотелось исчезнуть. Навсегда. Она даже не смогла прийти на похороны друга. Её сжирало чувство вины, гнилыми ногтями пробиралось через ребра и колупало покрытое свежими ранами сердце.  Т/и даже не надеялась, что когда-то оно сможет покрыться уродливыми рубцами и зачерстветь. Она не хотела этого, потому что только так понимала, что ещё жива. Она – да, а он похоронен под могильной плитой на веки вечные. Только спустя две недели после произошедшего, она наконец-то вылезла из дома. Ей хотелось сходить на могилу Баджи. Сбитые об стены в истерике костяшки саднили, но девушка продолжала обдирать ранки, чтобы вновь и вновь увидеть выступающую кровь. Т/и ненавидела красный. Она сидела с цветами у могилы, положа голову на колени, когда к ней присоединился Мацуно. Они долго не решались заговорить, каждый чувствовал пустоту внутри. Осунувшееся лицо парня и красные опухшие глаза т/и, оба выглядели разбитыми. Первым подал голос парень: — Баджи просил, – вытягивая тёплую пластиковую коробку, – чтобы мы втроём поели лапши. Хоть я и ненавижу тебя, он был моим другом, да и твоим тоже, поэтому... – протянув деревянные палочки т/и, он открыл горячий рамен. Ели школьники так же в тишине. Т/и кусок в горло не лез, острая лапша смешивалась с солёными слезами, но она заставила себя проглотить свою часть полностью. Её гложили воспоминания. О том, как она постоянно отнекивалась от предложения пойти поесть вместе. Сначала из-за страха перед незнакомцем, потом – из-за того, что знала, насколько большие у Кейске проблемы с деньгами. А он бы точно взялся платить и за неё тоже. Именно поэтому она всегда ворочала носом и врала о том, что не голодна, или о том, что не любит лапшу. — Что... Ещё он сказал? – надломленным голосом прошептала она, глядя на выгравированную дату смерти. — Сказал, чтобы ты позаботилась о котах... Коты! Как она могла забыть о маленьких друзьях, как могла предать их? Ведь Баджи сам повёл ее в свое пристанище. Он показал ей это место, потому что знал, что мог умереть. Он просчитал все заранее… Она такая глупая... Ученица подорвалась с места, сухо прощаясь с Чифую. Ей нужно было срочно туда пойти. Ей нужно было позаботиться о котах. Мацуно провел девушку взглядом, пока та не исчезла за кронами деревьев. — Прости, Баджи... Я унесу твой секрет в могилу. Она не была достойна твоих чувств, – печально взглянув на голубое небо, выдохнул Чифую. Эд сидел возле ног, тихо мурлыча. Девушка глядела на закатное солнце, теребя нитку с фантиком. Ёнши резво игрался с дразнилкой. Впервые в её груди не щемило, какое-то апатичное спокойствие завладело измученным разумом. А может, это так влияли на неё коты. А может, это место было наполнено самым светлым воспоминанием, от которого не хотелось плакать. Весь домик был пропитан Баджи. Она буквально чувствовала его взгляд на себе. Повернувшись на зов шестого чувства, она увидела внимательный взгляд чёрного кота. Бронзовые глаза обжигали своей осознанностью. Эд внимательно рассматривал лицо девушки. — Прости меня, Баджи, – прошептала девушка с отчаянием. Кот в ответ тихо мяукнул, показывая клыки. Она переложила его к себе на колени, мягко гладя по пушистой шерстке, будто запускала пятерню в шёлковые чёрные пряди друга. Почему-то ей казалось, что сегодня Баджи её обязательно услышит. После того дня Эд навсегда исчез из заброшенного дома. Сколько бы т/и не ходила, сколько бы не искала и не звала, чёрный кот растворился, будто его и не было. — Такой же своевольный, каким был Баджи, – смахнув одинокую слезу с левого глаза, обратилась в пустоту девушка, насыпая корм другим котам.

━━━━━━⊱♡⊰━━━━━━