━━━━━━⊱♡⊰━━━━━━
У Ханмы было много времени, чтобы подумать. Он думал о своём прошлом, об ошибках, которые успел совершить за свою недолгую жизнь. И если ошибки, связанные с его жизнью, не так сильно торкали, то оплошность, которую он допустил с т/и, заставляла его рвать волосы на голове. Его неумение держать язык за зубами всё же сыграла с ним злую шутку. И теперь он не понимал, как разгрести ту кашу, которую он заварил. Он лишился дома слишком рано, его не научили правильно жить, различать свои чувства, открывать душу. Он бы мог выжить в любой трудной ситуации без посторонней помощи, но он был совершенно беспомощен в правильном общении с другими людьми. В том, что, казалось, должно быть заложено по умолчанию в человеке. В его жизни предстоял самый сложный разговор, но он не ведал о правильных словах, которые можно было бы подобрать. Всё, что бы он не сказал ей, казалось мелочным, глупым, ненужным. Он писал одно сообщение тысячу раз, чтобы безжалостно его стереть, и слова никак не хотели складываться во что-то адекватное. Как же ему объяснить тот страх, что он чувствовал в тот день? Он не знал. Впервые не знал, что ему делать. А может и права была его мать, проклиная своего непутевого сына, а может и стоило пересилить себя и разорвать общение с т/и ещё в тот день, когда была возможность. Но он испугался её слёз, искренней обеспокоенности за него, ведь у него появился человек, который воистину дорожил общением с ним, которому было на него не плевать. А теперь он проклинал себя за то, что облажался, за эту причинённую ей боль. Телефон с яростью был откинут на кровать, почему он продолжал строить из себя вечного дурачка, когда на душе было так паршиво? Защитная маска на лице треснула с первым глотком дешёвого и гадского на вкус виски, следом за осушенным в несколько секунд стаканом пошла скрученная сигарета с травой. Ветер развевал занавески, прорываясь сквозь приоткрытое окно, звуки ночного города разряжали тишину квартиры, а могла бы хохочущая с его глуповатых шуток девушка. Послышалась полицейская сирена вдалеке, Ханма вздрогнул, сползая вниз по креслу. И снова его накрыли воспоминания…[ flashback]
Семья Ханмы была самой обычной, среднестатистической токийской семьей, и всё же счастливой. Жили они ни богато, ни бедно. Мать ещё в юности получила пожизненную травму, из-за чего её не брали ни на одну работу, но, благо, хотя бы выплачивали пенсию. Так же нужно сказать спасибо бабушке, что неустанно помогала им, чем только могла. Отец работал не покладая рук во благо семьи, периодически брал дополнительную подработку. Даже так, несмотря на все трудности, семью можно было назвать счастливой. И мальчик, что в ней рос, был окутан любовью и заботой. Он в свою очередь всегда старался радовать родителей: прилежно учился, раз за разом становясь лучшим по успеваемости в классе; ходил в множество спортивных секций, принося в дом множество золотых медалей с соревнований; старался помогать по дому и не сильно досаждать уставшим родителям. Он делал всё лишь бы они улыбались, и чтобы как можно чаще слышать это сладкое «молодец, сынок». Однако один день стал переломным в его жизни. Этот день перечеркнул его жизнь в миг: прямо на его глазах отца сбила машина. И эту картинку он запомнил на всю жизнь. Отец с улыбкой махал ему рукой, когда Ханма в припрыжку выходил из школы. Мужчина уже собирался переходить через дорогу навстречу сыну, как послышался визжащий звук тормозов, а в воздухе запахло прожжённой резиной. Он так и не смог перейти эту чёртову дорогу, оставшись навсегда лежать на сером асфальте. Шуджи помнил гул множества машин, крики людей, и эти раздражающие слух сирены повсюду. А он смотрел на окровавленное тело, неестественно выгнутое, лежащее в нескольких метрах от него. И мозолистые руки, которые ещё недавно с любовью гладили его по макушке, вывернуты под странным углом. Глупая случайность, которая стоила одну невинную жизнь и одну разрушенную семью… По началу было сложно, но Ханма правда старался. Теперь он стал главным защитником их семьи, вмиг превратившись из ребенка в мужчину. Старался поступать так, как говорил ему отец ещё при жизни, когда жизнь была лёгкой, радостной и беззаботной, когда дни были наполнены лишь светлыми воспоминаниями. Его назвали Шуджи, что означало «дисциплина, изучение, хорошее поведение». Таким он был. Он старался быть тем, кого хотела видеть мать. Быть тем, кого бы она любила. Но к середине средней школы всё начало меняться. Горе от утраты мужа сильно подкосило женщину, она стала выпивать. Сначала немного, одна банка пива, потом вторая. Следом в их холодильнике появились постоянные запасы алкоголя. Потом она начала уходить из дома на целый день, а потом перестала ночевать. Бабушка почему-то стала реже приходить, перестав помогать, как прежде, а мать почему-то стала нервной и отдалённой. Больше никто не собирался за одним семейным столом. Никто не ждал парнишку дома с его успехами. Но он по-прежнему сломя голову рвался домой и старательно делал вид, что ничего не замечает, ведь маме трудно, ведь маме больно. Но мама решила справляться со своей болью в окружении сомнительного алкоголя и такой же сомнительной компании. Его дом медленно приходил в полный упадок, грязные стаканы и пустые бутылки, немытая посуда и пустой холодильник, вечно пьяные посетители, которых он ненавидел. Но последней каплей стал любовник матери, который в один день решил, что будет их постоянным сожителем. Они осквернили его дом и его воспоминания о детстве. Мать его предала… Разменяла на какого-то пьяницу, который без зазрения совести мог орать на женщину, у которой жил, считая себя истинным хозяином, а когда мальчик пытался её защитить, то и ему неплохо доставалось. Любые уговоры и ссоры с матерью не приводили к результатам, она терпела его, всё дальше отдаляясь от своего ребёнка, всё ниже падая в его глазах. Больше не было причин хорошо учиться, теперь он прогуливал школу, примкнул к бандитской группировке, воровал деньги, избивал людей до полусмерти… Он сдался что-то доказывать слепой матери, которая плевать хотела на своего сына. Последней каплей стал момент, когда мужчина избил женщину. Кровь закипела и отбойным молотком ударила в голову. Смесь ярости и адреналина в груди дошли до максимума, и парень сам не заметил, как молниеносно ворвался в комнату, где спал пьяный мужчина. Разъярённый Шуджи одним точным ударом ноги со всей силы скинул того с кровати, и пока тот не успел опомниться, забрался сверху и стал колотить наотмашь по его лицу. Его пьяная харя быстро превращалась в одно сплошное кровавое месиво, но Ханма и не думал останавливаться. Он выплёскивал свою накопившуюся боль, обиду, усталость, отчаяние. Его чаша терпения окончательно треснула. Злой мужчина с трудом скинул с себя школьника, ударив того о деревянную подлокотник дивана, но тот быстро поднялся на ноги, не смотря на боль в ушибленной голове. Гнев и не думал утихать, более того, он был настолько сильным, что Ханма впервые не отдавал отчёт своим действиям. Схватив со стола пустую бутылку, он разбил её, направив розочку на ублюдка. Но кричащая мать выбежала прям перед ним со слезами на глазах. Только сейчас он понял, что всё это время она кричала на него, пытаясь остановить драку. — Шуджи! Нет, Шуджи, прекрати!!! Хватит! Что ты творишь, господи?! – истерично верещала мать, придерживая за руку мужчину. Она волновалась за него, а не за сына… – Убирайся, ты неуравновешенный… Мой сын не был таким, что… Что ты такое?! Ты не мой сын! Он посмотрел на свои окровавленные руки, апатично выпуская кусок бутылки из ладони. Зря она это сказала, его родная мать только что отказалась от него. Это был конец, больше он не желал оставаться в этом доме. — Лучше бы в тот день умерла ты, – осипшим голосом пробормотал Шуджи, отступая к выходу. Ханма провёл ладонью по лицу, стирая слезу. Когда он был так разбит в последний раз? Когда потерял отца? Когда разъярённая мать защищала своего хахаля, а не родного сына? Когда ночевал на вокзале холодной осенью? Казалось, это было целую вечность назад, но раны всё ещё глубоки. Счастье для него умерло в тот роковой день, но возродилось после знакомства с т/и. И что он имеет сейчас? Он своими же руками убил его повторно… [ end of the flashback ] Он откладывал встречу, как мог. Ему было страшно. Да, Богу Смерти было впервые страшно идти к девушке в дом. В планах было сначала задобрить покупками в надежде, что она хотя бы пустит того на порог. Он скурил сразу две сигареты прежде, чем решился звонить в дверной звонок. Сердце его ухнуло, когда дверь открылась и за ней показалась подруга. — Итак. Сиги, пиво, чипсы, косарь, – перечислял парень, поочередно вручая всё через порог девушке. — Ты самое основное забыл, – произнесла ровным голосом ученица, пиля взглядом Шуджи. — Что? – недоуменно произнёс он, взглядом обводя покупки. — Извинения, Ханна… — А… – в лёгком ступоре произнёс он, впервые взглянув в глаза т/и. Было заметно, как осунулось её лицо, опущенные плечи и закрытая стойка кричали о том, насколько та была на него обижена. – Кхм, впустишь? Разговор… Наверное, будет долгий. В плане, если ты хочешь поговорить, – замялся парень, отводя взгляд вновь. Та молча отошла от двери, проходя внутрь. Не произнеся и слова, залезла на диван в гостиной, укутавшись в бардовый плед. Ханма понимал, что именно ему стоит начать разговор, но слова застряли в горле. Повисла неуютная тишина. Рой мыслей в голове мешал сосредоточиться, идеи, о чём говорить, проносились одна за другой. Он яростно копошился в голове, чтобы выудить оттуда нужное начало. — В общем… Я понимаю, что облажался и… Чёрт, как сложно, – зарылся он в свои волосы пятерней, тормоша пряди. – Я формулирую мысли, секунду, - он снова замолчал, играя жевалками. Палец ритмично постукивал по костяшкам другой руки. — Я виноват перед тобой. Очень сильно, я понял свою ошибку и правда извиняюсь. Правда… — Пф, - послышалось фырканье от сидящей девушки. – Ты не понимаешь, что я чувствовала тогда, Шуджи… Ты не просто виноват, я чувствую предательство. Как можно было так поступить? Ты эгоист, Ханма, до мозга костей. А ещё манипулятор. И я ненавижу себя за то, что повелась на это. Мне совершенно насрать, если тебе не нравился… – она запнулась и произнесла чуть тише, – Баджи. Как ты говорил? Я же не заставляю тебя общаться с Кисаки, он мой друг, а не твой. Почему я должен между вами выбирать? – перекривляла его та. – Так вот объясни мне, почему это всегда работало в одну сторону? За каким лешим ты всегда приплетал в наши ссоры других людей? Почему я должна была выслушивать в свою сторону твои колкости о моем друге? Твои беспочвенные обвинения и вечная ревность в печени у меня сидит. Но всё это можно было вытерпеть до той битвы. Объясни мне, Ханма, как мне теперь верить тебе, как простить после того дня? – слёзы, что она так старательно сдерживала, всё же полились. Её тирада заставила чувство вины взыграть новыми красками. Она была права, почти во всём. Он и правда ревновал её, хотя она никогда не давала такого повода. А после начала их «недоотношений» и вовсе обзавёлся чувством собственничества. Она злилась и были причины этого негатива. И всё же, они оба не любили говорить о том, что лежало камнем на душе, предпочитая проглатывать какие-то обиды, либо же переводить всё в шутку. Накопительный эффект возымел своё – все сорвались. — Я хочу, чтобы ты знала, я очень боялся в тот день. Блять, меня уделали, окей? Я еле и сам держался на ногах. Я не мог тебя защитить, а ты хотела лезть через ораву дерущихся гопников. — Хочешь сказать, это я виновата?! – взвинчено крикнула девушка, прервав парня. — Нет! Хватит приписывать мне все грехи и дослушай! – чуть повысил голос парень, прожигая заплаканное лицо девушки. - Откуда я мог знать, у кого там еще нож в кармане припрятан?! И полиция была уже близко, подумай о том, что бы сказали твои родители. Господи, ладно я, да кто угодно оттуда, мы все пацаны, более того, гопники, многим из нас на учёбу по барабану. А ты? Тебя бы могли отстранить от занятий или вообще отчислить. Ты столько стараешься за возможность поступить в престижное учебное заведение на врача. Ты ведь понимаешь, что из-за одного заведённого дела в полиции тебя могли не принять? Вся жизнь под откос, ты не знаешь об этой стороне или предпочитаешь не думать, но только вот знаю я. Я понимаю, что выбрал самое худшее решение, чтобы тебя защитить, но я был на эмоциях. Я еблан, окей? Я виноват и мне бы стоило тогда прикусить язык, но я не хотел подвергать тебя опасности ещё больше. Блять, я ведь знал, что нельзя было тебя тащить на эту бойню… — Почему ты не пришел после того дня? Почему ты, черт возьми, исчез, когда меня разрывало от боли и обиды? Будто тебе было похуй, что я чувствовала. Сука, да я жить не хотела, а ты… Где ты был, блять? – она кинула в него лежащую рядом подушку, попав по колену. С глухим стуком та отскочила от него на пол. — Мне не похуй, т/и… – он медленно подошёл к ней, присев на корточки у дивана. – Мне на тебя никогда не похуй, правда. Просто… Я понимал, что я тогда сказал, я понимал, что ты меня видеть не желаешь, не то, что слушать. И… я очень много тебе писал сообщений, но в конце концов удалял их, потому что все они были жалкими. И я приезжал к тебе, стоял перед этой чёртовой дверью, но не мог заставить себя позвонить в звонок. Я больше всего в жизни боялся, что ты не станешь меня слушать, просто захлопнешь эту дверь перед моим носом, когда увидишь. Захлопнешь дверь в свою жизнь. Оба замолчали, переводя дыхание. Девушка распечатала пачку сигарет и закурила прямо в доме. Сейчас её не волновало, услышат ли по возвращению родители запах дыма. После смерти Баджи и недельной истерии, её вообще мало что теперь заботило. Чувства будто притупились, атрофировались из-за постоянного стресса и слишком большого потрясения. — Я любила тебя, Шуджи… — Л-любила? В прошедшем времени? – невесело усмехнулся он. Потрясение от признания накладывалось от горечи осознания — Мне нужно время… Чтобы подумать, что я чувствую к тебе, - холодно отчеканила она. – Тебе стоит уйти сейчас. Он хотел ещё многое сказать, но сейчас ему стоило закрыть рот, чтобы не облажаться окончательно. Нельзя было признавать, как он был рад тому, что девушка пошла с ним. Что она встала на его сторону. Это было отвратительное чувство радости, смешанное с горечью. И больше всего он ненавидел себя за то, что именно он позвонил Казуторе и сказал, что Баджи предатель. Он был замешан в его смерти больше, чем т/и могла себе представить. Но эту правду он унесёт с собой в могилу. Ради её самой. Медленно поднявшись, он легко коснулся холодных пальцев заплаканной девушки. Она не провожала, он не просил…━━━━━━⊱♡⊰━━━━━━