Закрывшаяся дверь

Запрокидываю голову и щурю глаза, всматриваюсь в ночное небо. Оно такое красивое, темное-темное и, наверное, мягкое на ощупь, прямо как чёрный бархат. А с него на меня звёзды падают. И плевать на то, что они сегодня какие-то бледные (может, заболели?) да на вкус холодные. Звёзды это, причём самые что ни на есть настоящие, а ни какие-то там снежинки. Нет, правда! Вы же мне верите? Ну, верите?! - Сааашь, - тяну я, сильнее раскачиваясь на качели, - Саш, это ведь звёзды? Мне требуется подтверждение моих мыслей. Катастрофически остро требуется. Я хочу - безумно хочу, так, будто это моё самое заветное желание - услышать ответ сию же секунду, а Саша, словно издеваясь, молчит. Смотрит на меня, звёзды с длинного носа, который он постоянно не в своё дело суёт, стряхивает. - Где? - через целую вечность спрашивает он. Я чуть ли не ору: "не тупи". Вот взять бы и отлупить его вчерашней газетой за такой глупый вопрос. Или журналом моим любимым, толстющим, чтоб уж наверняка. Жаль только, что ни первого, ни второго у меня под рукой сейчас нет. - Там, - раздраженно киваю на небо. Вот пусть только попробует сейчас что-нибудь про это уточнить! Голыми руками задушу... Когда с качели слезу. Между прочим, это очень милосердно с моей стороны: качаться я ещё триста лет буду. - Там, куда ты показала, стоит фонарный столб, - философским тоном говорит Саша. - Не очень-то он на звёзды похож. Хотя... Если встать на голову и прикрыть левый глаз... И правый... И получить чем-нибудь увесистым по башке... - Дурак, - хохочу я. И сама толком не понимаю, от чего: от его слов, вроде бы, не очень смешных или от того, что много алкоголя выдула и мне теперь всё забавным кажется. Да, два стакана пива для меня это просто ужас как много! Честно-честно. Я ведь даже на праздники ничего крепче апельсинового сока не пью. - Ну как, понравилась наша прогулка? - довольно интересуется парень, садясь на чуть припорошенную снегом скамейку. - Очень! - киваю я. - Как будто мне снова шесть лет... А говорят, что в детство вернуться нельзя. Смотрю на Сашу, внимательно-внимательно. Замечаю, что его шапка немного съехала и левое ухо прикрывать перестала (поправить нужно, а то заболеет ещё). Уже хочу сказать об этом, как вдруг понимаю: благоразумнее будет промолчать. Подумает ещё, что я за него волнуюсь. А мне это надо? Или ещё лучше: решит, что я к нему в мамочки записалась. Отгоняя от себя мысли о его покрасневшем левом ухе, перевожу взгляд на нос парня, который снова покрылся звёздами. Из-за них теперь веснушек на его лице не разглядишь! Терпеть не могу, когда... - А ты не верь всему тому, что говорят, - свободно, совсем по-детски улыбается он, произнося свою любимую фразу. - Люди часто ошибаются. - Это точно, - соглашаюсь я, стараясь сделать серьезное лицо. У меня получается, но не надолго. Через пару мгновений уголки губ снова поднимаются вверх. Раскачиваюсь ещё сильнее, ещё, ещё... Взлетаю высоко, очень высоко, слишком высоко. Чья-то рука с острыми пальцами дотрагивается до моего плеча, проводит сверху вниз по моей спине... Воображение тут же рисует мне кого-то наподобие Фредди Крюгера, и я, широко распахнув глаза, взвизгиваю и тут же соскакиваю с качели. Поскальзываюсь на льду, почему-то оказавшемся у меня под ногами, и падаю прямо носом в один из сугробов. Лежу так какое-то время, стараясь осознать произошедшее. - Да, оказывается качели это тоже травмоопасно, - слышу я у себя над ухом и невольно сжимаю губы. Тоже мне, ловкач нашёлся. - По крайней мере, для тебя. Ветки испугаться... Ветки? А как же мой Крюгер? Ну, блин... Я уже надеялась, что меня в ужастике снимут. А тут такой облом. Опираюсь на локти, приподнимаю голову. Стряхиваю с лица снег. - Поднимайся, чего лежишь? - как-то подозрительно говорит Саша. - Или ударилась больно? - "Поднимайся, поднимайся", - скривившись, нагло передразниваю его. - Качели сначала останови. Парень вопросительно изгибает бровь, ухмыляется. - Уже, - выдает он, испытующе глядя на меня. Фыркаю, отворачиваясь. Встаю с четверенек, отряхиваюсь от снега. - Иди сюда, горе луковое. - Меня берут под локоть, тащат к скамейке. - Падай. - Нападалась, - бубню я, но всё-таки сажусь на то место, на котором ещё совсем недавно сидел он. А оно холоднющее... Уух! Саша опускается рядом со мной, начинает рассматривать свои кроссовки. Причём так увлечённо, будто они ему сейчас важнее всего на свете. В груди что-то сжимается, и я резко отворачиваюсь. В голову лезут разные воспоминания и глупые мысли... Мы с ним - с Сашей - уже давно общаемся, а я совсем не понимаю, кем ему прихожусь. Как будто на развилке между дружескими и любовными отношениями стоим. И никак правильный путь выбрать не можем. А это бесит сильно, терзает невыносимо просто... Надоело. Хватит. Нужно прекратить это раз и навсегда! Давай, Кать, соберись, ты же можешь... - У тебя шапка сползла, - срывается с моих губ прежде, чем я успеваю подумать над тем, что говорю. - Поправь. Он никак не реагирует на мои слова, только хмыкает еле слышно. Я закрываю глаза. Дура, дура, ну какая же я дура! И где вся моя решительность? Почему она так не вовремя устроила себе отпуск? - Дрожишь, - подмечает парень. - Холодно? Я тяжело вздыхаю, непроизвольно начинаю качать головой. Ладно, чего уж там бояться... Я сейчас пьяненькая, мне можно всякую чушь нести. В крайнем случае, завтра ему скажу, что это был просто бред алкоголички. Или на травму от падения с качели спишу. - Ты или заходи в мою жизнь, или иди куда-нибудь дальше, - не так уверенно, как хотелось бы, произношу я. - Стоишь уже на пороге сколько, а дверь настежь. Конечно, мне холодно... Приоткрываю один глаз, чтобы посмотреть на то, как вытянется от удивления Сашино лицо. Но оно изменяется немного не так, как я предполагала: губы расползаются в какой-то непонятной улыбке, а глаза начинают сверкать странным блеском. Меня неожиданно притягивают к себе. - Ты только ключики дай, чтобы дверь изнутри закрыть можно было, - буквально чувствую, как он ухмыляется. Счастливая выскальзываю из его объятий, сажусь рядом со скамейкой на снег. - Договорились, - улыбаюсь я. Как просто, оказывается... Безумно просто. До сумасшествия просто. Протягиваю ему руку с воображаемой связкой ключей. Саша берёт её в свою, сжимает крепко. А звёзды всё бессовестно, наверное, мне на зло, продолжают падать на его нос. Вот же... вредины.