— Дамы, успокойтесь, — Мистер Хаяси растерянно наблюдает открывшуюся ему картину в школьном кабинете номер триста два, где он, как обычно, в пятницу планировал провести последний урок истории выпускному классу. Мако никак не может остановиться. Ярость впервые вернулась к ней с десятилетнего возраста. Только теперь она защищала не себя, а честь своей подруги. Она схватила Берилл за волосы, пыталась выдрать клок побольше. — Ну же, разнимите их, — обращается Хаяси к другим подросткам, но девочки отодвинулись подальше, а мальчишки продолжали веселиться и смеяться. — Черт, — Нефрит и Кунсайт заходят на урок последними, переглядываются, одновременно бросаются к дерущимся. Нефриту удается оттащить Мако, Кунсайт поднимает с пола потрепанную Берилл. — Дикая, распущенная сиротка, — Берилл выглядывает из-за плеча Кунсайта. — Распущенная девка — это ты. — Такая как ты не понравится никому из хорошей семьи. Кино пытается вырваться из хватки Нефрита, который продолжает держать ее крепче и повторять «успокойся» и «она этого не стоит». — Лучше одной, чем стать такой же приличной дрянью и потаскухой как ты. — Как ты смеешь! — Берилл, — Кунсайт сжимает покрепче девушку в своих руках, чтобы та не продолжила драку, которую удалось остановить. — Всем сесть и начать читать страницу двести восемьдесят, — Мистер Хаяси наконец отходит от увиденного и берет ситуацию под контроль. — А вы обе, молча идете со мной к директору. Берилл ухмыляется. А вот Кино жалеет, что не успела оставить пару синяков на ее смазливом личике. Мако успокаивает только одно, она больше никогда не увидит эту дрянь. Не придет в эту дурацкую школу. Не встретит больше Нефрита и его родителей, помешанных на родословной, хороших манерах и прочем. Эта страница в ее жизни закончится через неделю. Все остальное можно пережить.
— Ее бал ниже. — Впервые. — Обычно ее бал всегда сто. Шепот не смолкает, пока Ами идет к экрану, чтобы увидеть ближе то, что обсуждает вся школа. Итоговые результаты по экзамену алгебра. Первый пункт Зойсайт Ивата сто баллов. Второй пункт Джедайт Ахиро девяносто девять баллов. Третий пункт Ами Мизуно девяносто восемь баллов. Дальше список продолжался. Усаги набрала шестьдесят пять, и при других обстоятельствах она бы ее поздравила, но сейчас. — Ами, — этот Зойсат пришел лично, чтобы посмотреть на ее унижение. Да еще и друга своего умного взял, с которым у Ами все время учебы в школе было негласное состязание, кто больше баллов наберет. Кто умнее? Мальчик или девочка? — Ами, — Усаги появляется из ниоткуда, подхватив ее под руку. Рей встает с другой стороны, закрывая ее собой от парней. — Это всего лишь баллы, — Зойсайт почему-то смотрит на нее с грустью. И Ами совершенно не понимает его поведения, обычно он весел и доволен собой. — Девяносто восемь не так мало и … — произносит Джедайт, но сразу же замолкает, увидев недобрый взгляд Рей Хино. Ами ничего не говорит, не может смотреть в глаза Зойсайту, поэтому смотрит на его волосы. Такие длинные и огненно рыжие. Те записки всегда были так очевидны. Почему она позволила себе разомлеть от нескольких десятков стихов на рыжих листах, которые появлялись в ее шкафчике последние пять месяцев учебы? Почему она позволила себе поверить кусочкам рыжих пергаментов, что она может быть кому-то интересной? Кому-то искренне нравится? Да и кому нравится в школе? Приличных парней здесь никогда не было. — Надеюсь, вам обоим было весело, — тихо произносит Ами. Рыжие листы бумаги, рыжие волосы. Ами нужно было просто раскрыть глаза. Нужно придать нужное значение тому, что этот Зойсайт всегда оказывался рядом последние полгода ее жизни. Частые встречи в коридорах, косые взгляды в классе и в столовой. Он даже стал ходить на те же вечерние курсы по алгебре и геометрии, которые посещала Ами. Но Мизуно продолжала убеждать себя, что это совпадение. — Конечно нет, — произносит Зойсат. — Я не понимаю о чем ты, — вторит ему Джедайт. Ами не хочет это слушать, не хочет давать окружающим лишний повод для ее обсуждения, поэтому молча разворачивается и уходит, девочки идут за ней. — Ами, что ты имела ввиду там? — спрашивает Усаги, когда они оказываются в пустом коридоре, рядом с выходом из школы. — Что я была дурой, — Ами достает из сумки ежедневник, в котором хранила последние месяцы все полученные послания. Записки от неизвестного незнакомца, который считал ее красавицей, нимфой, возлюбленной. Она фантазировала, что это хороший, скромный, одноклассник, который стесняется признаться в своих чувствах лучшей ученицы школы. Но вчера за день до экзамена, она узнала, что это был один из худших парней ее школы. Ами случайно увидела их у своего шкафчика в перерыве между обедом. — Она точно в столовой? — спросил тогда Зойсайт своего друга. — Точно, — подтвердил Нефрит. — Я по-прежнему считаю твою затею глупой. Тебе нужно просто подойти к ней. — Нет, лучше так. — Лучше для кого? — спросил тогда Нефрит. — Лучше для него, я полагаю, — произнесла Ами, смотря как на лицах парней отразились изумление и паника вперемешку. Вчера она впервые за свою жизнь пропустила оставшиеся занятия в школе, и не пошла на дополнительные. Провалялась остаток вечера и ночи в кровати, не переставая плакать до утра. — Ты самая умная девочка в школе, — с недоверием произносит Усаги. — И умнее многих парней. Ты не можешь быть дурой. — Могу. — Ами, подожди, — Зойсайт выглядит запыхавшимся. Он что, бежал сюда? — Зачем? Ты получил, что хотел. — Что хотел? — Зойсайт выглядит снова удивленным. — Ты получил больше баллов, чем я. И твой друг получил больше баллов, чем я. Ты сумел меня отвлечь. Шутка удалась. –Ты думаешь, мне нужны были баллы? А что же еще? Не влюблен же в нее в самом деле один из первых красавцев школы. Она всегда будет для таких парней серой мышью и темой для шуток. Ами смотрит на стопку рыжих листов в своей руке, потом на рыжие волосы парня. И наконец, принимает решение. Бросает листы в ближайшую мусорку. Все равно все это было ложью. Даже если эта ложь ей очень нравилась. — Эта минута слабости больше не повторится. Ами не смотрит на него, не ждет никакого ответа. Просто открывает дверь и выходит на улицу. Рей молча, следует за ней. Усаги обескураженно смотрит то на дверь, то на парня, который остался стоять как вкопанный и смотреть на мусорку. — Хорошо, Ами. Как будет угодно. — Зой, все хорошо? — Усаги поддерживает со многими доброжелательные отношения, и Зойсайт теперь вроде как друг ее официального бойфренда. — Разумеется, — отвечает Зойсайт, кивает Усаги, смотрит в последний раз на мусорку, разворачивается и уходит. Усаги смотрит в сторону уходящего, потом на дверь, через которую выбежала Ами и Рей, потом возвращает свой взгляд к ярким листам, которые виднелись из мусорного бака. И решает, что они слишком важны, чтобы оставлять их там. Они что-то значили для Ами и Зоя. Усаги достает листы и кладет их в свою сумку. Она отдаст их Ами потом, после экзаменов и поступления, чтобы ее подруга смогла решить с ясной головой, хочет ли избавиться от них на самом деле или сохранить.
— Ты понимаешь от чего отказываешься? Тренер кажется разочарованным. Но Минако все равно. Она приняла решения. Еще задолго до инцидента с Берилл. В волейболе ее ждет вероятно блестящая карьера, а может не такая блестящая. Но спорт — это не то, с чем она хочет связать свою жизнь навсегда. Да, она была наравне с Берилл, одним из сильнейших игроков школы и могла претендовать на места в районных командах, а может даже в команде города и сборной страны. Но ее всегда привлекало искусство. И Минако больше не хочет иметь ничего общего с этой стервой Берилл. — Я понимаю. — Минако, в жизни будут происходить много разных вещей. И с ними нужно будет учиться справляться. Похоже сплетни о тех фотографиях Берилл и Кунсайта дошли даже до тренера. Минако ненавидит, когда на нее смотрят с жалостью, ненавидит казаться людям слабой, лучше пусть думают, что она глупая и чего-то не понимает. Это можно вынести. А вот жалость. Жалость — это невыносимо. Жалость — это доказательство того, что ты проиграла и не смогла достичь. — Я знаю, и я смогу с этим со всем справится. Волейбол — это не мое, тренер. Мне нужно что-то еще кроме спорта. И это истинная правда. Возможно, она не такая умная, как Кунсайт, Джедайт или Ами. Но у нее есть и другие качества, достойные любви и внимания. Она не повторит ошибок матери, не станет прощать неуважения к себе. Мужчин полно. Она найдет достойного. Рано или поздно. — Я думаю, что ты делаешь ошибку, но желаю тебе удачи. — Спасибо, тренер.
Телефон Рей вибрирует третий раз за пять минут. Сегодня они с девочками решили устроить чайные посиделки у Усаги, поддержать друг друга в навалившихся проблемах, провести оставшееся время вместе. Ведь послезавтра их ожидает последний экзамен, потом выпускной. А дальше они разъедутся по разным уголкам Земли обучаться тому, чему мечтали все школьные годы. Рей не хочет прерывать момент, но знает, что Джед упрям и будет звонить, пока она не возьмет трубку. Поэтому, взяв пустой чайник с пола, она идет на кухню, чтобы заварить еще напитка и параллельно нажимает «ответить» на экране телефона. — Да. — Я хочу объяснений. — Каких? — Почему ты хочешь расстаться, Рей? Я сделал что-то не так? Или это из-за моих друзей? Зой не имел… — Я просто хочу расстаться. Причина в этом и только в этом. — Но должно же быть что-то. — Что-то? — Что-то, что мы можем исправить, — Рей слышит на том конце усталый мужской вздох. — Все же было хорошо. Я не понимаю. «И не поймешь» — думает про себя Рей. И решает прибегнуть к худшему объяснению, которое отобьет у парня все желания что-то менять. — Я развлекалась, Джед, — лучше пусть думает о ней плохо, чем ищет причины в себе. — Мне было интересно посмотреть, смогу ли я увлечь такого как ты. Ты отличный парень, Джед, правда. Это я ветреная. Ты найдешь достойную тебя девушку, у тебя впереди вся жизнь. Ты найдешь кого-нибудь лучше меня. Прощай, Джед. Рей сбрасывает звонок, заливает кипячёную воду внутрь чайника, смотрится в зеркало, убеждаясь, что у нее не опухшие глаза. Потом поднимается обратно наверх. Убеждая себя провести оставшиеся дни свободы весело, в кругу лучших подружек, которые у нее когда-либо были и будут.
Если бы Джедайт был в себе уверен как Кунсайт, он бы поехал бы к Рей в поисках нормального ответа. Он то в отличие от Кунсайта в такую нелепую историю с Беррил не попадал. Если бы он был также неотразим как Нефрит, то сейчас бы как ни в чем не бывало флиртовал с другими девушками в баре. Ведь вокруг полно красивых одиноких девчонок. Но Джедайт обычный парень, ничего особенного. Поэтому он просто ставит телефон на блокировку и возвращается обратно в бар к своим товарищам. — Между нами все-таки больше общего, чем я раньше думал, — говорит Зойсайт, когда Джедайт садится напротив него за стол. — Где Мамору? — Разговаривает со своим крольченком, — показывает рукой на стоящего у бара друга, который улыбается, его разговор по телефону более приятный, чем у Джеда. — А Кунсайт? — Пошел за напитками, он сегодня поддержит наше общее желание напиться, в отличие от Нефрита. — Нефрит сегодня будет с нами до конца. Ему просто лучше удается перенести отказ понравившейся девушки, — Джедайт точно знает, что Нефриту плохо, но он просто справляется с этим «плохо» по-своему. Кунсайт ставит на стол пять бокалов и три кувшина с разным пивом. Нефрит наконец отходит от красавицы у стойки. — Я думал, будет что-то покрепче. — Будет, — отвечает Кунсайт Нефриту. — Но начать нужно с чего-то полегче. — Я думаю, смешивать не очень удачно решение, — произносит Мамору, подошедший к друзьям последним. — Тебе и не нужно, — отвечает Нефрит. — У тебя все хорошо. А я сегодня попробую по возможности все. Мамору только вздыхает на это. Берет бокал в руки и произносит тост: — За конец обучения и новые начала. — За новые начала, — поддерживают остальные. Мамору сидит в этот вечер с друзьями до конца. Останавливает Нефрита от бессмысленного взаимодействие с нетрезвой красавицей, потом отвозит своих очень пьяных друзей по домам. В четыре утра засыпая на своем диване один, он думает о том, что школьное время все-таки было не таким плохим. Ведь он нашел верных товарищей и прекрасную девушку своей мечты. Мамору надеется, что и в будущем их всех ждет что-то хорошее. Надежда на лучшее — это единственное, что поддерживало его, после смерти его семьи.