О лучших друзьях, коварных слизеринских планах и важности разговоров словами через рот

— Если они не появятся в ближайшие пять минут, мы опоздаем... Поттер промолчал. И Джиневра, на удивление, промолчала, хотя обычно не спускала брату подобное нытье. Но сегодня был особенный день. Сегодня Рону было можно. Даже Драко высказался без обычного своего сарказма, скорее, чтобы просто немного разрядить атмосферу: — Официальную часть празднования победы без всея наше Спасителя не начнут. Поттер снова промолчал, хоть и поморщился слегка: даже за прошедшие с финальной битвы четыре года он так и не привык к своему новому "титулу". А вот Джиневра рядом с ним едва заметно улыбнулась: ей "титул" и статус мужа определенно нравились. И Драко вполне мог ее понять. Почему нет? Почему бы и не гордиться тем, чем действительно гордиться стоит. Только, естественно, самому Поттеру об этом не сообщать, а так — да, погордиться вполне можно. — Но я хотел успеть на фуршет, — со вселенской тоской в голосе снова протянул Рон. — Рон, да пречистых Мерлиновых подштанников ради! — все-таки не выдержала Джинни. — Мы сидим в кафе! Если ты хочешь есть, закажи что-нибудь — и поешь! — Я не хочу есть, я хочу на фуршет... — Рон!.. Но тут двери кафе открылись, и все обернулись к ним, Джинни так и не договорила то, что хотела. И в этот раз это была даже не ложная тревога: на пороге действительно появились те, кого они ждали уже полчаса. Гермиона Грейнджер и Панси Паркинсон направились прямо к их столику, и Драко встал, по этикету приветствуя дам. Поттер и Рон сначала недоуменно на него покосились, но быстро сообразили, что к чему, и тоже поднялись со своих мест. Панси, как и всегда, выглядела элегантно и слегка надменно, и улыбалась она при этом самодовольно, ну и, быть может, чуточку лукаво. Гермионе же явно было неуютно, она шла на непривычных для себя высоких каблуках не слишком уверенно, неловко придерживая мантию одной рукой и смущенно краснея. Но с храбро поднятой головой, показывая, что все это мелочи, и она непременно со всеми ними справится на — и никак иначе для нее — отлично! А началось все с того, что неделю назад Гермиона попросила Панси помочь ей с образом, в котором она хотела появиться на сегодняшнем приеме в Хогвартсе по случаю годовщины победы над Волдемортом. Вернее, не так. Началось все со статьи в "Пророке" о том, что в этом году на празднование в Хогвартс приглашена мировая звезда квиддича — Виктор Крам. И Гермионе вдруг срочно понадобился новый сногсшибательный образ. Панси тогда в ответ на просьбу о помощи лишь смерила ее ленивым взглядом, на мгновение покосилась на Драко и согласилась. И вот сейчас Драко понял, что тогда задумала его так называемая лучшая подруга. И поспешил сесть, чтобы и остальные не заметили подозрительное сходство их с Гермионой образов. На Гермионе была мантия-оверсайз в пол с ультрамодными большими накладными наплечниками. А под мантией, специально оставленной открытой спереди, блузка рубашечного кроя и брюки. Волосы ее в кои-то веки были собраны в аккуратную прическу, а макияж был выполнен в нюдовых тонах, специально, чтобы создавалось впечатление, будто макияжа этого нет вовсе. На Драко, конечно же, были не туфли на шпильке, на Драко были обычные кожаные ботинки. И мужские брюки. И мужская рубашка. И макияжа на нем не было, а свой свободный низкий хвост он носил уже пару лет, никак ему не изменяя. Да и в цветовую гамму Панси совершенно не попала. Но эта мантия... И вообще. Драко беззвучно прошептал одними губами: "Прокляну". Панси сверкнула белоснежными зубами в хищной алой улыбке, показывая: "Да, дорогой, ты все понял правильно". И тут наконец очнулись их друзья. — Гермиона, это... ты... вот, — честно попытался Рон. — Герм, если бы я не был женат!.. — решил поддержать друга Поттер. — То что, милый? — тут же вмешалась Джиневра с приторно-сладкой улыбкой на губах. — Ну, это... вот, — стушевался Поттер, они с Роном многозначительно переглянулись. Гермиона закатила глаза и посмотрела на Драко, видимо, как на последнюю свою надежду услышать хоть что-то адекватное от единственного представителя мужского пола среди ее друзей, способного связно выражать свои мысли словами. Драко выдержал паузу, демонстративно оценивающе ее разглядывая. — Ты в порядке, Грейнджер, — ответил просто и чуть улыбнулся краешком губ. * * * Уже в Хогвартсе, после официальной части, стало понятно, почему в этом году получил приглашение Виктор Крам. Очевидно, директриса хотела взбодрить и порадовать своих студентов. Герои войны и официальные лица Министерства им уже примелькались, они видели их каждую годовщину (а Спасителя и Невилла Лонгботтома так и вообще почти каждый день с этой осени, после того, как те присоединились к преподавательскому составу Хогвартса). А вот Виктор Крам — совсем другое дело. Мальчишки облепили его плотной стеной, выпрашивая автографы и засыпая бесконечными вопросами о его карьере, о любимом квиддиче и других игроках мирового чемпионата. Для них он был настоящей звездой, ведь для многих из них профессиональный квиддич был заветной мечтой. Девчонки же, сбившись в небольшие стайки, предпочли наблюдать издалека. Для них Виктор Крам был, в первую очередь, самым востребованным холостяком магического мира по версии журнала "Ведьмополитен". Они бросали на него томные взгляды из-под ресниц, хихикали в ладошки и вполголоса перешептывались, выражая свое крайнее неудовольствие назойливыми мальчишками. Ведь если бы не мальчишки, Крам наверняка бы обратил свое внимание на кого-нибудь из них, пригласил бы потанцевать и обязательно тут же влюбился! И каждая представляла себя на месте этой избранницы. Но эти мальчишки... * * * — Наверное, мне надо подойти к нему первой, — чуть нахмурившись, произнесла Гермиона. — Иначе я буду похожа на одну из этих краснеющих школьниц. Поттер и Джинни, во избежание, отвели Рона подальше, к столу с закусками. Драко и Панси остались с Гермионой. — Грейнджер, ты растешь в моих глазах, — одобрительно произнесла Панси, даже не попытавшись скрыть сарказм в голосе. Гермиона нахмурилась сильнее и перевела взгляд на нее: — Паркинсон, я думала, ты согласилась мне помочь. Панси поводила наманикюренным пальцем у ее носа: — Нет-нет-нет, Грейнджер. Мы договаривались только на услуги стилиста. Услуги свахи — это совсем другое дело. И оплачиваются отдельно. — Паркинсон. — Гриффиндорцы, — очень тяжело вздохнула Панси. — С вами так скучно. Но потом она покосилась на Драко и задумчиво прикусила нижнюю губу. — Ладно, хорошо, — вдруг произнесла она, снова обращаясь к Гермионе. — Но ты будешь мне должна! Гермиона даже не успела ничего ответить. Панси отвернулась от них, на своих высоченных шпильках быстро пересекла зал и ловко, с изяществом даже протиснулась сквозь толпу студентов к Виктору Краму. Без капли смущения положила ладонь ему на предплечье, привлекая внимание, и, когда он наклонился к ней, что-то зашептала ему на ухо. — Я не думала, что они знакомы, — оторопело проговорила Гермиона: видно, ее очень впечатлила смелость Панси. Насколько Драко было известно: нет, они знакомы не были. Поэтому у него тоже появилась пара вопросов к лучшей подруге. — Что она задумала? — с беспокойством спросила Гермиона. — Грейнджер, ты как будто первый день общаешься со слизеринцами, — Драко пожал плечами: — Она собирается поставить тебя в самое неловкое, неудобное, унизительное положение и насладиться каждой секундой этого. Гермиона снова нахмурилась. — Но — формально — сделает именно то, что ты у нее попросила, — объяснил Драко. — Почему тогда ты в этом не участвуешь? — резонно поинтересовалась Гермиона. Верно, кто, как не Драко Малфой, должен участвовать во всех слизеринских планах. Но было два момента. Во-первых, целью Панси была не только Гермиона, о чем та пока, похоже, не догадывалась. А во-вторых... Панси все-таки относилась к бывшим гриффиндорцам не так, как Драко. Драко мог точно сказать, в какой именно момент началась эта новая страница в его жизни, "гриффиндорская страница". Сразу после последнего заседания Визенгамота, на котором были объявлены окончательные вердикты для семьи Малфоев, Поттер подошел к нему, растерянному, дезориентированному, все еще не до конца осознавшему, что его отпустили, просто так отпустили без кандалов и конвоя, и... протянул ему руку. Драко очень хорошо запомнил, как смотрел на эту руку, наверное, не меньше минуты тупо смотрел и не мог поверить в то, что Поттер, похоже, действительно думал, что Драко ее пожмет. После всего, что случилось. После того, как он спас Драко из Адского Пламени. После того, как добился щадящего приговора для них с матерью. После того, как помог сохранить родовое поместье и часть состояния Малфоев. После того, как не позволил Люциусу получить высшую меру... После всего этого Поттер хотел, чтобы Драко пожал ему руку? Драко сделал два шага вперед и обнял его за плечи. А Поттер застыл, явно ошеломленный произошедшим, но быстро пришел в себя и осторожно обнял Драко в ответ. После этого они не поклялись друг другу в вечной дружбе, конечно, нет. И даже не сразу начали общаться. А когда начали, это были редкие, почти случайные письма. Но за несколько лет это действительно переросло в крепкую дружбу. Причем не только с Поттером. Как и было ясно с самого начала, Поттер шел в комплекте с... Размышления Драко прервала Панси. — А вот и мы! — сообщила она издалека, улыбаясь во все свои тридцать два хищных зуба. А за ней по пятам шел Виктор Крам. Драко удивленно заглянул им за спины: вырвать Крама из окружения фанатов было почти что подвигом. Но, очевидно, Панси это удалось. Мальчишки, хоть и с недовольными лицами, но остались стоять на своих местах. А Панси и Крам тем временем приблизились уже вплотную. — Виктор, дорогой, вот! Хочу представить тебе свою работу, — Панси указала широким жестом одновременно на Гермиону и Драко, стоящих рядом друг с другом. — Меня попросили создать образ, в который можно влюбиться с первого взгляда! И, думаю, мне это удалось. Как ты считаешь, дорогой? Гермиона залилась густым румянцем. Драко же просто мысленно пожелал лучшей подруге... нет, не медленной и мучительной смерти, а домашнего ареста! Чтобы она пару лет не смогла ходить по своим любимым магазинам, это для нее стало бы похуже смерти. А Виктор Крам тем временем перевел на них свой внимательный, изучающий взгляд. Обычно на его лице не было заметно никаких эмоций. На всех колдографиях в газетах и журналах было просто спокойное выражение, застывшее на будто бы вырезанных из мрамора чертах. Даже не холодное, а скорее, безразличное. Но, конечно же, среди ведьм всех возрастов это только прибавляло ему популярности: каждой из них хотелось быть той, кто пробьется сквозь эту стену отчуждения и растопит оледеневшее сердце. Но сейчас Драко с удивлением обнаружил, что Крам слегка улыбнулся в ответ на вопрос Панси. — Вы правы, мисс Паркинсон, вам удалось. — О, Виктор, просто Панси, пожалуйста! — Панси, — согласился Крам. Значит, все-таки знакомы не были, отметил про себя Драко. Гермиона же тем временем, хоть и пунцово-красная, но все же решилась заговорить: — Виктор, очень приятно увидеть тебя снова! Ты ведь меня помнишь? — Конечно, мисс Грейнджер. Вас невозможно забыть. Гермиона покраснела еще сильнее. Драко почти всерьез за нее забеспокоился. — П-просто Гермиона, пожалуйста, — промямлила она. Крам галантно протянул ей раскрытую ладонь: — Окажете мне честь и потанцуете со мной, просто Гермиона? — улыбнулся шире, обворожительно и дразняще. На этот раз она вообще ничего не смогла произнести, лишь кивнула и застенчиво вложила свою ладонь в его. Он слегка поклонился и — под завистливые взгляды всех студенток Хогвартса — повел ее на танцпол. Панси встала рядом с Драко и задумчиво обронила, вместе с ним наблюдая за новоиспеченной парочкой: — Надеюсь, она не влюбится в него всего лишь за один танец. Драко согласно хмыкнул: да, он тоже на это надеялся. — Вот же дементор в балетной пачке, я становлюсь слишком мягкой. Что это, Дрэй, я старею? Драко, естественно, не ответил: это был риторический вопрос. И себе он его тоже задавал, пару лет назад. Да, наверное, они и вправду старели... Или это было что-то другое, но причинять Гермионе боль совершенно не хотелось. И тут Драко осознал, что всем этим пыталась показать ему Панси. Им с Крамом нужно было поговорить. А на танцполе продолжались танцы. Крам в очередной раз поднял Гермиону в воздух, сильными руками обхватив ее за тонкую талию. Остальные пары немного разошлись, давая им место, и каждый раз, когда они исполняли этот элемент, зал вздыхал от восхищения. Гермиона все еще краснела, но при этом улыбалась и не отрывала глаз от своего партнера. А он смотрел на нее и легко, непринужденно вел ее в танце. В его руках она выглядела такой красивой, маленькой и хрупкой. А он — уверенным в себе, неприступным и гордым. Да, решил Драко, они поговорят. Сначала потрахаются, конечно, но потом обязательно поговорят. * * * Уже после Виктор лежал на кровати, прикрывшись углом одеяла, и листал спортивный альманах. Драко накинул на плечи рубашку, не застегивая, и встал у открытого окна, закурил. Ночной воздух был на удивление теплым и легкий ветерок успокаивающе ласкал обнаженную кожу. Магловская сигарета в руках тихонько тлела. Драко курил не часто, но все же пачка всегда была у него с собой. Иногда эта "дурная привычка", как называли ее маглы за пагубное влияние на их здоровье, была действительно Драко полезна. Например, когда нужно было обдумать какой-нибудь важный вопрос. И сигарета каким-то чудесным образом помогала ему сосредоточиться. Или сделать страшно занятой вид, чтобы хотя бы на короткое время отложить неизбежное... — Может, скажешь уже, в чем дело? Драко почти вздрогнул, отвлекаясь от своих мыслей, обернулся через плечо. Виктор по-прежнему лежал и не отрывал глаз от страниц альманаха. — Ты не со мной весь вечер, — пояснил он, все еще не поднимая взгляд. Драко нахмурился: он не думал, что был настолько очевиден. Молчание затягивалось. Виктор не любил повторять по несколько раз, но ответ на свой вопрос ждал. Драко затушил сигарету и, вздохнув, повернулся к нему лицом, спиной уперевшись в высокий подоконник. — Я хочу поговорить. Виктор не ответил, лишь поднял наконец-то взгляд, показывая, что слушает. — Ты хочешь сохранить имидж холостяка? — Что? — Или все-таки ты мог бы рассказать журналистам, что находишься в отношениях? Не обязательно называть мое имя, пусть это будут "тайные отношения". Просто дать всем понять, что ты не свободен, чтобы... Драко замолчал, не зная, как лучше выразить свою мысль. "Чтобы не разбивать сердца", — звучало слишком пафосно. К тому же, весьма лицемерно. До сегодняшнего вечера Драко не волновали сердца десятков, сотен ведьм, преследующих Виктора Крама от матча к матчу. Нет, Драко задумался об этом только тогда, когда дело коснулось его друга... — Это из-за Грейнджер, да? — проницательно спросил Виктор. Драко сдержал порыв сказать: "Нет, что ты, конечно, нет". Врать было глупо. Виктор отбросил альманах на тумбочку и резко встал. Нашел свои штаны на полу и оделся. Драко уже понял, что мирного разговора не получится. И, когда Виктор развернулся к нему, насупленный и мрачный, Драко в этом только убедился. Но внезапно Виктор сказал совсем не то, чего ожидал Драко. — А ты помнишь, Малфой, чья изначально это была идея? — Идея? — непонимающе нахмурился Драко. — Да, идея. Трахаться и прятаться от журналистов. Ну, Драко не совсем так бы это описал... — Что ты мне тогда сказал, а, Малфой? "Ни мое имя, ни даже намек на то, что у тебя есть отношения, не должны попасть в газеты". Да, такое было, про себя согласился Драко. И на то были очень веские причины. — А сейчас что? — продолжал Виктор, распаляясь все больше. — Дело коснулось Грейнджер, и ты внезапно передумал, да? Теперь я должен рассказать журналистам, что в отношениях, чтобы Грейнджер не подумала, что у нее есть шанс. Причем, наверное, сказать, что в длительных отношениях, чтобы она не посчитала себя ущербной... — Виктор... — Классическое "дело не в тебе, дело во мне", только с доказательствами... — Виктор! Я не... — Знаешь, что, Малфой? — грубо оборвал его Виктор. — Я не твоя дрессированная собачонка. Я не собираюсь исполнять каждую твою прихоть. Драко моргнул. Он ожидал чего угодно, но не этого. Не так должен был закончиться разговор. Да, они наверняка поссорились бы, может быть, даже поругались. Но из-за деталей, а не финального решения. Где-то в глубине души Драко был уверен, что Виктор согласится с ним. И в ближайшее время они объявили бы всему магическому миру, что уже два года состояли в отношениях. Ведь, как казалось Драко, все шло именно к этому, а не к... разрыву. Они регулярно виделись друг с другом, даже проживая в разных странах. Они скучали друг по другу, что придавало и без того фантастическому сексу нотки жадности и безотлагательности, как будто они каждый раз извинялись друг перед другом за то, что встречались не каждый день. Они проводили время не только в постели, у них были общие интересы и всегда находились темы для разговоров. Им было комфортно друг с другом. И все это было идеальной основой для крепких отношений. Не тайных, а настоящих. Тех, о которых они объявили бы прессе. А потом съехались. А потом, чем Мордред не шутит, подумали бы о детях, собаке и белом заборе... Но, получается, так о том, что между ними происходило, думал только Драко. А Крама устраивали тайные потрахушки. Более того, если даже просто предложение рассказать о них прессе вызвало у него такую волну недовольства и гнева, значит, не просто устраивали, а были для него единственным вариантом "отношений" с Драко Малфоем. — Думаю, мне лучше уйти, — сказал Драко. — Определенно, — глухо уронил Виктор. Стоял он в закрытой позе, сложив руки на голой груди, и буравил Драко тяжелым взглядом. И именно под этим взглядом Драко начал собирать свои вещи и одеваться. Драко направился к двери. Крам, успевший за это время разжиться алкоголем в гостиничном мини-баре, сел в кресло и вдруг окликнул его. Драко замер на секунду, решая, готов ли выслушать, что напоследок тот захотел ему сказать. И все-таки не смог просто так уйти, обернулся. Крам, не глядя на него, бросил в него что-то черное и маленькое: — Выкинь или продай, мне все равно, — и приложился к бутылке прямо из горла. Драко поймал, как оказалось, небольшую бархатную коробочку и, нахмурившись, открыл ее. И в коробочке увидел кольцо. Простой широкий ободок из белого золота с изящной гравировкой. 14.04.2000 Горло перехватил спазм, не давая ни вдохнуть, ни выдохнуть. Они никогда не отмечали никаких годовщин. Более того, Драко был уверен, что Виктор даже не помнил об этой дате. О дне, когда они впервые встретились после войны. Драко тогда только-только закончил курсы и получил младшего Целителя в Мунго. Но ему нужна была практика, и он принял предложение руководства сборной Болгарии по квиддичу, стал ассистентом их штатного главного Целителя. И вот в один из первых его дней на новой должности, когда он дежурил на тренировке команды, к нему в смотровую буквально на руках ребята втащили полубессознательного Виктора Крама. Он тогда сломал ногу в двух местах. Выглядело это не слишком хорошо: открытые раны, большая потеря крови из-за поврежденной бедренной артерии. Ребята тогда жутко за него испугались, попытались остановить кровь подручными средствами и из благих намерений напоили лошадиной дозой обезболивающего зелья, нашедшегося у кого-то из них после потянутых связок. И только после этого поволокли его к Драко. Драко тогда еще не успел со всеми познакомиться, и это была его первая встреча с ведущим игроком сборной. Крам посмотрел на него мутными одуревшими глазами и отрубился. А пару часов спустя, когда пришел в себя уже на кушетке с обработанной ногой, выдал глубокомысленное: "Бля, пиздец", — и разочарованно застонал. В общем, не самая романтичная первая встреча. — Я думал, ты не помнишь, — едва слышно произнес Драко. Крам сделал еще глоток и поморщился, смотрел он при этом строго прямо перед собой. — Я тогда подумал, что это от обезбола, — отрешенно произнес он, разговаривая по-прежнему исключительно со стеной. — Что глюки уже начал видеть. Но это и к лучшему было, — снова глоток. — Потому что шальная мысль проскочила, что я бы очень крепко, по самые яйца влип, если бы на самом деле в реальности встретил свое видение. И отрубился. А потом открыл глаза и... в общем, оказалось, не глюки. Уголки губ сами собой поползли вверх, складываясь в маленькую улыбку, но Драко быстро себя одернул. — А почему оно у тебя? Почему не подарил мне? Виктор молчал долго, но Драко терпеливо ждал. Как выяснилось, не все столь очевидно между ними, как казалось до этого. И теперь Драко хотел знать, знать наверняка, что происходит и что по этому поводу думал Виктор. — Подходящего момента не было, — все-таки произнес он. — В последние недели мы почти не виделись. Почти не виделись, правда. Драко сделал небольшой неуверенный шаг к креслу. — А какой он был бы, этот подходящий момент? — Не знаю, — недовольно передернул плечами Виктор, но все же продолжил: — Может, утром. Я бы разбудил тебя поцелуем после проведенной вместе ночи, когда в спальню пробились первые лучи солнца. Ты бы недовольно застонал, сонный, взъерошенный, сказал бы мне отвалить, дать тебе выспаться после суточного дежурства и задернуть гребаные шторы. А я бы просто надел тебе на палец кольцо, ни о чем не спрашивая, просто ставя перед фактом. Драко, шаг за шагом, уже почти дошел до кресла. Сердце сорвалось в какой-то рваный ритм, выстукивая о ребра непонятную мелодию. Пальцы судорожно сжались вокруг маленькой коробочки, а разум попытался не потонуть в нахлынувшей приливом надежде. — И что бы сделал я? — Ты? — Виктор слегка улыбнулся, окончательно потерявшись в своих мыслях. Взгляд его стал расфокусированным, и про бутылку он забыл. — Ты бы бросил в меня подушку и долго распинался о традициях приличного общества. И заявил, что рассказывать всем ты будешь отредактированную версию, в которой я стоял на коленях, клялся в любви и пустил слезу. "Но не снял бы кольцо даже для того, чтобы ты это проделал на самом деле", — про себя закончил Драко и сам опустился на колени рядом с подлокотником кресла. — Я думал, это было обоюдное решение, — сказал он. Виктор резко повернул на него голову. В глазах, вновь пронзительных и цепких, плескался немой вопрос. — Не предавать огласке наши отношения, — пояснил Драко. — Виктор, я был только что помилованным Пожирателем Смерти. Я думал, ты понимал, что отношения с таким человеком, если бы они получили огласку, могли бы поставить крест на твоей карьере. — Ерунда... — Виктор нахмурился, но Драко не дал ему договорить. — Не ерунда. Знаешь, почему я вообще пришел к вам в команду? А не остался в интернатуре в Мунго? Да потому что пациенты от меня отказывались! — вспылил Драко, позволив отголоску той старой боли проникнуть в голос. — Почти все! Просто просили передать их другому Целителю. И не потому, что я был неопытным: я, черт возьми, был лучшим на курсе! Нет, это потому, что они не хотели, чтобы их лечил Малфой, этот мордредов Пожиратель Смерти! А вашему руководству не было до этого дела, их интересовала только моя квалификация. — И ты решил за меня? — снова помрачнел Виктор. — Не разрушать твою карьеру? — уточнил Драко. — Да, получается, что да. Виктор резко поднялся на ноги, посмотрел на него тяжело сверху вниз: — Моя карьера не зависит от того, с кем я ебусь. Моя карьера зависит только от того, как часто я ловлю блядский снитч. — Это неправда, — Драко покачал головой и тоже встал. Если Виктор начинал материться, значит, был на грани. Но Драко очень, очень нужно было донести до него свою мысль. Он сделал шаг к нему вплотную и взял в ладони его лицо, открыто заглянув в сощуренные глаза: — Я бы не простил себе, если бы из-за меня пострадала твоя репутация. А вместе с репутацией и карьера. — И ты принял решение за нас обоих? — Я думал, ты понимал. Виктор качнул головой: — Я тебе уступил. Мне никогда не нравилось прятаться. — Но так было нужно, — настоял Драко. — Прости. Это сейчас все изменилось. Фамилию Малфой больше не полощут в газетах. И я смог вернуться в Мунго. Теперь пациенты от меня не отказываются, они ждут по несколько недель очереди на прием. Потому что я действительно хороший специалист. Ну, и дружба с национальным героем, конечно, немного помогла, — Драко кривовато усмехнулся. Виктор не поддержал шутку: — Да. Правильно. Твоя дружба. И ради Грейнджер... — Нет, — твердо перебил его Драко. — Дело не в Гермионе. Да, эта ситуация подтолкнула меня к решению, но дело не в ней. Я сам этого хочу. Я... — Драко замялся на секунду, но потом вновь решительно вскинул глаза: — Я никогда не думал, что задам этот вопрос, но... Виктор Крам, ты сделаешь мне предложение? Открытая бархатная коробочка осталась лежать на подлокотнике кресла. Виктор нахмурился и с минуту всматривался в лицо Драко, словно искал в нем что-то. А найдя это, отступил на шаг. Драко не стал его удерживать, Виктор подошел к креслу и забрал коробочку. — С одним условием, — обернулся. Драко нетерпеливо кивнул. Виктор вернулся к нему и, без церемоний взяв за запястье, надел кольцо на его безымянный палец: — Завтра мы ужинаем в "Стеффано". И после ужина, когда мы выйдем на крыльцо, всем тем журналистам, которые там соберутся к тому времени, ты будешь махать вот этой рукой с этим гребаным кольцом. Губы медленно растянулись в дразнящей усмешке: — Крам, ты же понимаешь, что я все равно буду рассказывать про одно колено, вечные любовные клятвы и слезные мольбы. Виктор отпустил его руку, сгреб в кулак рубашку на его груди и подтянул поближе к себе, почти нос к носу: — Драко. Мне на это насрать, — проговорил грубо и весомо и вдруг изменился в лице, губы тронула еле уловимая улыбка и смягчились глаза, а от нежного тона едва слышного шепота у Драко защемило где-то под ребрами: — Только, пожалуйста, носи его. И никогда не снимай. И Драко просто не смог его не поцеловать.