Я весь твой

Лэптоп разбивается с грохотом. Сколько раз эта сцена прокручивалась в сознании Марка, снова и снова, как в замедленной съемке. Не было никаких эмоций прямо в этот момент – только непонимание и глухая, едва слышная мысль «не сохранился». И следом – «хорошо, что жесткий диск не пострадал, восстановлю». Эдуардо кричит, Марк что-то пытается ответить – но Шон быстрее. Это тот случай, когда защита и опека Шона избыточна – Марк должен был сам решить этот вопрос с Вар… с Эдуардо. Но не успел. Марк не может включиться в диалог сразу – и упускает драгоценные секунды, а Эдуардо уже выводит охрана. Блять. Дерьмо. - Ты… Ты не должен был так с ним разговаривать – слышит Марк собственный голос как будто со стороны. – Шон… Ты неправильно поступил. Ты перегнул палку. Но Шон не слышит – в такие моменты он упоен чувством триумфа. Марк отворачивается. В шумоподавляющих наушниках тишина. Он тяжело дышит, пытается успокоиться – но не получается. Вардо, блять. Память начинает подсовывать разные картинки – и фразы. «Я весь твой» - говорит ему Вардо. «Марк, я весь твой» «Твой». Что-то происходит – зарегистрировался миллионный пользователь. Шон обнимает Марка – и Марк вздрагивает. Позже до него дойдет чудовищная неправильность происходящего. Уже доходит – но не в полной мере. Он дрожит – все пошло совершенно не так. Неправильно. Хорошо, что все уйдут сейчас на вечеринку. И он останется один в офисе. Только он и звенящая, неправильная тишина. Странно, что мир не рухнул – ведь в этом мире Эдуардо больше не его. Все идет своим чередом, и небеса не рушатся, и земля не разверзается. Марк почти привыкает жить в этом неправильном – без Эдуардо – мире. А потом приходит повестка в суд. В суде Марк едва заметно дрожит. Текст выучен и отскакивает от зубов, рубашка – о Боже, настоящая рубашка, - выглажена. Хоть от уродливых пиджаков удалось отбрехаться и влезть в сравнительно мягкую кофту. Пиджаки уродские, но Вардо они идут. В толстовке было бы комфортнее. Мысли снова проносятся, почти не задерживаясь. Марк чувствует себя подонком. Он и есть подонок. И Вардо… Вардо действительно поступил необдуманно, но – Марк почти не хочет себе в этом признаваться – Вардо руководствовался ревностью. И обидой. Эмоциями. Марк принимал решение с холодной головой. Фейсбук оказался единственным, что он любил. Или почти… Марк не хочет об этом думать. Мир все еще неправильный. Почему, Боже, почему. «Я весь твой». …Шон позвонил тем же вечером. Выслушав его объяснения, Марк начал нервничать ещё сильнее – все опасения Вардо подтвердились. Наркотики, несовершеннолетние, скандалы. Господи, Вардо, ты был прав, почему только так поздно. Мозг Марка мобилизовался мгновенно. Он уже понял, кому надо позвонить, что сказать, как и кого отстранить от дел срочно. Шон не будет директором. Почему так поздно, Вардо. Почему ты не остался со мной в Калифорнии. Мы могли бы быть вместе. Он вспоминает секс в соседних кабинках туалета. Блять, да Вардо был помешан на нем. До конца, без остатка. Так, как Марк мог себе позволить быть помешанным только на Фейсбуке. Блять, Вар…Эдуардо… Как же все запутанно… Марк почти машинально отвечает судьям и адвокатам. - Я был твоим единственным другом, – произносит Эдуардо с надрывом. Вранье. У Марка были еще друзья. Но вот влюбленным в него другом Вардо действительно был единственным. «Я весь твой». Почему во время суда нельзя открыть компьютер? Он бы отвлекся на код. «Я весь твой». Марк поднимает глаза. Э-ду-ар-до. Вар-до. «Я весь твой». - А я – нет. - произносит он едва слышно, смотря ему в глаза. Суд делает вид, что не замечает. Но Вардо понимает, что это ответ. И отворачивается. Марк не может его любить. Потому что он выбрал любить Фейсбук. …блять. Много позже, несколько лет спустя, Марк, может быть, пересмотрит свой подход к человеческим взаимоотношениям. Вардо может быть никогда больше не влюбится так безответно. Может быть, они даже будут счастливы. По отдельности. Может быть. (…блять.)