Холостяцкая квартира, которая, по законам жанра, должна была выглядеть как «берлога», была наполнена, на удивление, приятным ароматом свежих тостов, зернового кофе, жасминового чая и криком:
— Бляха муха, — выкрикнул старший брат, стоявший за плитой, в милом фартучке с надписью «он — мой», по направлению в зал, где, буквально минут пятнадцать назад спал младший, — Ты там вообще жопой двигать собираешься?
— Уже пошевелил и даже подмыл… — со стоном в голосе проговорил молодой человек, вяло входя в кухню, казался он таким худым, что было невольное желание срочно покормить его или хотя бы поинтересоваться его самочувствием.
Глеб был младшим из братьев. Родители очень хотели себе вторым ребенком девочку, но родился недоношенный и слабый мальчик. О нем хорошо заботились, его оберегали, — при том не только родители, но и, старший брат, Боря. Даже сейчас у него была тонкая и немного бледная кожа. Прекрасные зеленые глаза достались обоим братьям от матери и азартная, даже немного насмешливая, детская улыбка, явно перешла от отца. Братья были очень не похожи между собой, но гармонично объединяли, каждый по своему, черты характера и внешности своих родителей.
Было прекрасное утро, которого уже довольно-таки давно не было в этой квартире. Борис, с улыбкой на лице и двумя кружками чая и кофе в руках, наконец отошел от плиты и увесисто упал на стул. Его глаза покраснели после сверхурочной работы, — заканчивается учебный год, нужно успеть заполнить журнал успеваемости и спортивных достижений учеников, — трехдневная черная щетина сильно выделялась на слегка смуглой коже.
— Слушай, — Глеб, хоть и любил жасминовый чай, но с недовольным лицом отодвинул дружку, — Я, наверное, пойду уже. Мне еще нужно зайти в общежитие за материалом к лекции и ноутом…
Стоило только парню встать, как он заметил с каким взглядом на него смотрит старший, в этот же момент он опустился обратно.
— Вчера ты пришел ко мне пьяный, просто в «ничто», — Боря говорил медленно и четко выговаривая каждое слово, чувствовалось уже натренированное мастерство общения педагога, — Так что сейчас ты просто позавтракаешь со мной, потом пойдешь на учебу, а я со спокойной совестью смогу сказать родителям, мол, да, у нас все просто прекрасно, не переживайте, мы заботимся друг о друге.
Каждое утро у Бори и Глеба начиналось с того, что до работы, либо до пар каждый из братьев отзванивался родителям. Разговор, правда, занимал от силы минуты три, — они говорили свои планы и дела на день, а после родители желали своим детям хорошего дня и так каждый день, за исключением субботы и воскресенья, которые они часто проводили в родительском частном доме. И если до этого каждое утро была простая сводка дня, то в выходные каждый делился тем, что особенного приключилось за минувшую неделю, — короче говоря, чувствовалась военная закалка родителей.
— Блин. Да, ты прав. — уже немного бодрее произнес Глеб, отправляя в рот тост с шоколадным маслом и запивая уже немного остывшим чаем, — Сёдня у друга останусь с ночевкой, так что можешь спокойно звать Настюшку домой, а то она уже даже через фартук всех уведомляет, что ты «занят».
Глеб был явно доволен реакцией своего брата, — тот сначала покраснел, скорее всего, от гнева, потом побледнел, наверное от того, что посмотрел на свой фартук, а уже потом нежно порозовел, теперь уже явно от смущения. Борис снял фартук, аккуратно сложил его и бережно положил на стул между ними.
— Не борзей, пацан! — улыбаясь проговорил старший брат, подходя к Глебу и давая тому легкий подзатыльник.
— Да ладно тебе, не смущайся!
— Хоть скажи у кого будешь! Я его знаю? — моя посуду и не оборачиваясь спросил Боря, на что младший просто громко усмехнулся:
— Лев… Ты его не знаешь. Он с параллели на заочке учится. — по голосу было слышно, что Глеб улыбается, это успокоило Борю.
— Окей, только не напивайтесь сильно, ок?
— Ок! — если бы брат повернулся сейчас и посмотрел на своего любимого младшенького, то не узнал бы его, улыбка широкая, в глазах - блеск, чертики в них отплясывали румбу, а особенно выделялся алый румянец, полыхавший по всему лицу, ушах и даже шее.
***
В этот вечер, когда Боря вернулся с работы, настроение у парня было не очень. По той простой причине, что Настя сегодня и сама была занята до поздна на своей работе, — в книжном магазине было поступление нового ассортимента и его, само собой, нужно было вбить в базу данных и на сайт магазина, — так еще и было твердое ощущение, словно с работы и не уходил. Сроки по сдаче отчетов уже давно «дышали в затылок», а их готовность была, коротко говоря, «на старте». Так еще и брат сегодня не ночует дома, — с ним хотя бы не так скучно было бы работать, ведь они оба были бы заняты, один работой, а другой — домашкой.
Ноги на автомате вели его, через кухню, в зал. Прихватив с собой пачку чипсов и банку пива, — взял бы еще чего, но это было бы уже трудно, в обеих руках еда и напиток, в левой подмышке ноут, а в правой — рюкзак с документами. «Рабочая миграция» — дело тяжелое! Присев на диван, Боря вытянул ноги на кофейный столик, включил ноутбук, с обеих сторон от себя положил баку пива и открытую пачку чипсов. Все оставшееся пространство покрывали одни только листовки, документы о посещаемости и сводка успеваемости учащихся.
По началу работы, руки работали на клавиатуре медленно, но чем меньше оставалось пива в банке и чипсов в пачке, тем быстрее они "летали", набирая всю возможную информацию в электронный носитель.
«Так, с начальными классами, можно сказать, полностью закончил, осталось только завтра все распечатать.» — с этими мыслями молодой человек начал раскладывать и сортировать все разбросанные документы, — «Завтра, наверное, тоже так сделаю!» Все это продолжалось ровно до тех пор, пока рука не наткнулась на незнакомую тетрадь. Она выглядела уже потрепанной, раньше яркий фиолетовый цвет немного выцвел, а края потрепались и стерлись, намекая на частое использование предмета.
«Таак, это точно не мое…» — мысли были медленными толи от выпитого пива, толи от того, что на часах время было уже давно за час ночи и спать хотелось уже конкретно — «Блин, наверное, Глеб оставил. Чёт не помню у него такой тетради.»
Не задумываясь Боря открыл тетрадь и прочитал первую страницу, — «Антон (13) — хрень, вообще уныло. Хочу домой! (￣ ￣|||); Артур (20) — приятно удивлен собой! Больше испугался, все супер! (*¯︶¯*)»
«Что-то я не могу понять, о чем он тут пишет…» — в голове и так была каша, а тут она еще и застыла, став вязкой и липкой, — «В нашем окружении, на сколько я помню, есть только один Антон. И то, это дядя Тоха, которому уже сорок с хвостиком… Чё за Артур?..» - все с большим волнением обдумывал Боря, хаотично листая страницы и вчитываясь в самые разные мужские имена с какими-то цифрами и не понятными примечаниями к ним.
Пролистав до самой последней и свежей надписи, Боря полностью лишился дара речи: «Лев (19) — можно и по нежнее, но так полностью оправдывает свое имя, просто «ЖИВОТНОЕ» o(≧▽≦)o!!!!!! Нужно будет еще пообщаться.»
В ту ночь Боря так и не лёг спать. Точнее будет сказать, что лёг, но так и не заснул, все продолжая думать об этой тетради. Было выдвинуто столько теорий и столько же отвергнуто. Однако, мозг Бориса так и не пришел к той, что была верна. Видимо, она автоматически дисквалифицировалась и просто не подавалась на рассмотрение.
А зря!..
