Все мне уши прожужжал!

И вновь ты заладил о нём. Не успели мы и прилечь после горяченького. Начинаешь говорить мне все эпитеты, которые только знаешь. Описываешь мне его в точности такого, какой он висит на множестве постеров в твоей комнате. Гибкий, подтянутый, улыбчивый, храбрый, хоть и безрассудный, но это, по твоим словам, даже ему идёт. Яркая одежда: красный звёздный плащ, синий шлем с жёлтыми полосками, перебинтованная левая часть лица, закрывающая один глаз, множество ссадин и царапин, даже шрамов. И ещё много словесного поноса, который я решил проигнорировать, делая очередную затяжку. Тебя уже давно не смущает запах моего тяжёлого табака. Знаешь прекрасно, я люблю покрепче. Ты заметил, что я тебя не слушаю, а мои глаза смотрят куда-то за текстуры этого мира. Озлоблено. Начинаешь водить своей нежной ручонкой по моей широкой груди. Я очухиваюсь и тушу сигарету о переполненную пепельницу. "Эй, Дэррил, ты вообще слушал меня?!", – возмущённо спрашиваешь ты, глядя мне в глаза прямо через свою прекрасную чёлку. Знал бы ты, как мне глубоко плевать на твоего кумира, на которого ты душишь своего удава каждую ночь. Бедняга. Наверняка не может уснуть из-за того, что икает. Этот твой Сту – обыкновенный пропиаренный парень, который в жизни совершенно не такой, каким его показывают публике. Но разве тебе, ослеплённому его сценическим образом, такое в голову вдолбишь? Разумеется, что нет. Да и не хотелось. Я попытался как-то раз. Высказал всё, что думаю об этом полупокере на роликах. Ты расплакался. Ты так громко на меня кричал, что у меня даже заложило в ушах. Бил своими маленькими кулачками мне в руки, бока, грудь и живот. Физически не больно. Боль от ударов проникала прямиком в душу. В тот день ты очень сильно обиделся на меня. В последний раз ты так ревел лет пятнадцать назад точно, когда я встретил странного паренька – Тика, и стал больше времени проводить с ним. Ты ревновал? Сомнений нет. Но теперь, как мне не хотелось принимать этого факта, ревную я. Каждый раз, когда из твоих тонких, бледных губ вылезает уже до тошноты противное "Сту", я представляю, что на месте его имени – моё. Я представляю, как ты с таким же восхищением говоришь обо мне, как когда-то ты так говорил в детстве. Но пришел в твою жизнь этот одноглазый ублюдок в шлеме, и теперь абсолютно всё твоё внимание сфокусировано именно на нём! Ненавижу знаменитостей за это. Слишком харизматичны. "Я задумался, прости", – безразлично отвечаю я, смотря прямо на твои губы. Они в тот же миг начали шевелиться. Вновь полился словесный понос об этом Сту. Мои нервы сдали. Я больше так не могу. Я хочу посидеть в тишине, без упоминаний этого полупокера хотя бы пару минут. Только ты и я. И никого больше нам не надо. Я крепко хватаю тебя своими крепкими руками за твои порозовевшие щёчки. Быстро приближаюсь к тебе и не отвожу взгляда от твоих губ. Они слегка подрагивали. Через пару мгновений я впился в них своими, сухими и пропитанными крепким табаком, отчего ты недовольно мычишь и мотаешь головой. Но мотаешь не сильно, я крепко держу. Я нежно прикусываю нижнюю губу. Потом надавливаю резцами, пока не оставляю маленькую кровоточащую ранку. Ты прекрасно понял намёк и открыл рот. Твоё лицо снова морщится, но на этот раз от привкуса рома, который, кстати, я тоже очень люблю выпить перед нашим с тобой соитием. Я чувствую на своей макушке длинные пальцы. Они путаются в моих кудрявых волосах. Это заводит меня только сильнее. Я полностью взял над тобой контроль. И мне это определённо нравится. Наконец ты теперь не жужжишь мне перед ушами о своём Сту, которого я уже возненавидел. Мы часто отстраняемся друг от друга, чтобы заглотить новую порцию воздуха. Я продолжаю жадно изучать твой рот, пытаясь давать тебе намёки, что никаким Сту я тебя не отдам. Через минуту приходит осознание. Я такое думаю о своём друге. Я не должен такое о нём думать! Это неправильно! Я тут же отстраняюсь по собственной воле и отворачиваюсь. Мне было стыдно за такие мысли. Я же не гей, правильно? Твоя рука ложится мне на плечо. Ты начинаешь успокаивающе массировать его. Но я остаюсь неизменным. "Расскажешь кому-то об этом, сам прекрасно понимаешь, что будет", – грозно говорю я тебе, не осмеливаясь поднять взгляд на тебя.