Серебряный Принц, или Одиночество - это поправимо

Глава 20

      — Ты мне очень нравишься, — прошептал Айр, чтобы в микрофонах не было слышно.       — Прости, что? — переспросил я, потому что в голове был полый кавардак, ни на чём не удавалось сосредоточиться. В висках, спятившим пульсом стучало только одно: неужели… Рин… меня…       — Пойдём в закуток, там я объясню подробнее, — Рыжик бережно взял мою руку и легонько сжал пальцы. До меня начало доходить, какие подробности он имеет в виду.       — Нет, я… Я не могу! — я выдернул руку и лишь потом заметил, насколько он категоричным отказом расстроен. Нужно хотя бы попытаться объяснить свою позицию. — Прости, я не могу ответить на твои чувства.       — Нет, это ты меня прости, я же видел, какую ты закатил Рину истерику. Чего полез — и сам не знаю. Наверное, просто не хватает нежности и тепла, и я подумал, что может… Ай, ладно!       — Мне тоже очень этого не хватает, но…       — Не бери в голову, у меня это скоро пройдёт.       Я незаметно облегчённо выдохнул — кажется, мы друг друга поняли правильно.       — Ты мне лучше вот что скажи, — Айр вовремя оставил щекотливую тему, и я был ему безмерно благодарен, мне совсем не хотелось больше это обсуждать. — Что ты сделал с нашим непробиваемым Рином?       — Я? — не понял, что за глупый вопрос? — А что я мог сделать, если и видел-то его всего пару раз?       Айр хитро усмехнулся.       — Э, не скажи. С того момента, как Рин привёл тебя в клуб, он здорово изменился.       — Да? И в чём же это выражается? — что такого, сам не ведая, я мог натворить?       — Рин начал совершать несвойственные ему поступки.       — Например? — мне самому стало жутко интересно.       — Знаешь, Рин встречается с Грейдом очень давно.       Это известие остро полоснуло по сердцу, мне неприятно, в срочном порядке пришлось отвести глаза, я опасался случайным взглядом выдать, что творилось в моей душе, поэтому сдержанно опустил ресницы и продолжил слушать.       — Не могу сказать, что между ними большая любовь, нет — скорее дружеский секс. Это Грейд первым проявил инициативу, а Рина попросту всё устраивало. Он получил незаменимого помощника, который все двадцать четыре часа в сутки был под рукой, и официального любовника в одном лице. Я видел, как Грейд поначалу злился и психовал, но Рин оставался непреклонным — брак не предлагал и не собирался его, как мужа, метить. А потом Грейд смирился, видимо понял, что рассчитывать не на что — тот, кому он отдал всего себя, не сможет предложить большего. Между ними всякое бывало, иногда ссорились по пустякам, Грейд долго дулся, а Рин всегда первым мириться приходил. Не знаю, возможно, не хотел терять хорошего помощника. С тех пор как они вместе, что бы ни произошло, Рин ни разу не поднял на Грейда руку, однако, когда появился ты, я впервые увидел, как этот заносчивый тип обзавёлся фингалом, и подозреваю, что это случилось из-за тебя.       — Из-за меня… — знаю. После того как меня изнасиловал и покалечил Грейд, Рин его очень сильно избил, правда синяк и царапина уже на следующее утро исчезли, не оставив после себя никаких следов.       — Угу. Потом Рин безоговорочно принял твой проект, даже не обсудив его с Зитром и Митром, принёс наркотик, заявив, что морфий мне будут ежедневно поставлять, и как ты говоришь, сам вытащил меня с того света. Зная его много лет, уверен — раньше он бы никогда ничего подобного не сделал. Встреча с тобой настолько его изменила, что Рин начал по-другому относиться к окружающим. Как вы с ним, вообще, познакомились?       Я слушал Айра и не верил. Не способен человек стремительно измениться, думаю, всё это жило в нём и раньше, только пряталось где-то глубоко внутри.       — Случайно встретились на автовокзале, ничего интересного, — отмахнулся я. Действительно, о чём еще говорить? Что я опустился до того, что в общественном туалете перепихнулся с первым встречным? Нет уж, такое о себе я никому не расскажу. Наверняка, у каждого есть чего стыдиться, поэтому лучше промолчу.       — А вот история с Грейдом заинтересовала меня куда больше. Может, он Рину, как любовник — просто надоел?       — Нет, Малыш, дело не в этом, всё намного серьёзнее, поверь. Я вот думаю: что, если наш шеф — влюбился? Тогда многое становится объяснимо.       — В кого? — мой язык разом онемел, еле им ворочал, чтобы задать вопрос. Оказывается, у меня имеется соперник, претендент на самое дорогое: руку и сердце Рина. Если сейчас прозвучит его имя — я не выдержу.       — Не знаю, но это точно любовь. Одна она способна за короткое время сильно изменить человека. А ты не думаешь, что в тебя?       Я спешно набросил на голову простынку, укрываясь от всего мира. Хочу побыть один, хотя бы недолго, хотя бы так, но кто ж мне даст-то? Айр быстро сдёрнул белую тонкую ткань и внимательно на меня посмотрел, а я под пристальным взглядом — мучительно покраснел до самых пяток.       — Няшка-стесняшка, не прячься, я же ничего обидного не сказал. Почему ты, более чем странно реагируешь на простой вопрос, разве любить — это плохо?       Вот тут меня разобрала настоящая злость. Не на Айра, на Рина. Я едва с ним знаком, и такого уже от него натерпелся, а что мне еще предстоит… подумать страшно!       — Нет, любовью тут и не пахнет, если бы действительно любил, то не поступал бы со мной так жестоко.       — Не скажи, Малыш, любовь — она ведь бывает разной, не знал?       — Знал — не знал! Всё равно не верю, никакая это не любовь! — что бы Айр ни говорил, он никогда не убедит меня в обратном!       — Кроме того, разве Рин причинял тебе боль, хоть и имеет сердце с перцем.       Эх, мил-человек, знал бы ты, сколько раз он уже это делал.       — Помнится, это дело рук Грейда, — продолжал добивать Айр.       — Не отдай меня Рин — я бы не ходил весь в шрамах и седой. Довольно, переключись на что-нибудь приятное, ты меня порядком утомил. Если не забыл, я вообще-то хотел отоспаться.       — Как Вам будет угодно, мой принц, но прежде чем Вы уснёте, давайте вернёмся к началу разговора.       Что?! Он снова собрался мне в любви признаваться?! (Я пропустил мимо ушей пренебрежительный тон и издёвку). Нет-нет-нет, не хочу повторения. Пускай уж лучше рассказывает о Рине, и строит предположения о его новой пассии. Я с нетерпением ждал, что же Айр скажет.       — Помнишь, ты спрашивал, как мы собираемся бежать? — он снова перешёл на шёпот, — Как-то незадолго до твоего появления я освободился от работы раньше, и под утро уговорил Стина вывести меня на крышу свежим воздухом подышать, ни разу еще там не был. И кое-что мне удалось выяснить: во-первых — пожарная лестница и люк на потолке в конце нашего коридора рядом с банкоматом, как раз и ведут на чердак. Там у стены я обнаружил пару ящиков ракет, хранившихся с прошлого праздника. Во-вторых, от зала чердак отгорожен лишь невысоким бортиком, возле него на столе находится пульт управления фейерверком, а между куполом и крышей оставлен небольшой зазор, примерно сантиметров сорок, наверное, чтобы не собирался конденсат. Накануне дня рождения Рина должны привезти новые ракеты для фейерверка и расставить по периметру крыши, а мы — часть направим на купол, часть внутрь развернём, прямо в ресторан, и еще старых ракет добавим. Представляешь, что будет, когда они взрываться начнут? Окна гостиничных номеров зарешечены, чтобы с улицы никто не залез, это и превратит всё здание в ловушку.       Перед глазами тут же встала ужасающая картина: огромные острые куски, подобно рухнувшим сталактитам, падают на головы ни о чём не подозревающих посетителей. Я смотрел и не верил, что губы Рыжика растянулись в довольной улыбке. По-моему, он окончательно сошёл с ума. Предлагать такое?!       — Ты спятил?! Осколки накрошат всех в мелкий винегрет! Айр, очнись! Люди погибнут!       — Когда-то один очень умный человек сказал: «Любую, даже самую бредовую идею выслушай до конца, а потом подумай, как извлечь из неё пользу». Все твои опасения я учёл. Для безопасности — эти стёкла делают, как в машинах. Если они разбиваются, то превращаются в мелкие, с тупыми краями многоугольнички. Поэтому не боись, не пострадает никто. А вот переполох поднимется знатный, когда из комнат начнут выскакивать проживающие, плюс те, кто в ресторане сидит. Он, благодаря отменной кухне, в любое время суток гурманами забит под завязку. Гости в закрытом клубе, где с близкими друзьями и родственниками будет праздновать Рин, заслышав грохот взрывов и громкие вопли, тоже станут рваться к выходу, присоединяясь к толпе. Начнётся невообразимая паника и давка, на нас с тобой точно никто внимания не обратит, все будут думать лишь о том, как побыстрее оказаться на улице. Остаётся одна заковыка — необходимо где-то раздобыть довольно длинный бикфордов шнур. Того, что привезут вместе с ракетами, однозначно не хватит.       — Ну-у, раз ты уверен, что эта афера безопасна… А шнур зачем? — я задал вопрос, а сам пытался сказанное осмыслить. За нами же всё время наблюдают, как это удастся провернуть? План мне показался глупым и неосуществимым. Если бы я только знал, к каким последствиям он приведёт…       — Этот шнур нужно будет соединить с ракетами и протянуть с чердака в нашу комнату.       Кажется, Айр не совсем понимал о чём говорит.       — Утопия, — не удивляйтесь, я всю школьную библиотеку перечитал, и там попадалось много старых человеческих книжек, кстати, Рыжик не спросил — что это, значит, с этим термином тоже знаком. — Кто-то из охранников или уборщиков на него обязательно наткнётся. Какой дурак пройдёт мимо кабеля, не озадачившись вопросом: откуда он, и для чего здесь висит. Вовсе незачем заниматься любовью, стоя в гамаке на лыжах, гораздо проще активировать ракеты прямо на крыше.       — Маленький, аллегорию ты привёл изумительную, только — что делать, если у нас не получится забраться на чердак? А так, рассчитав время, можно прямо в комнате поджечь шнур и спокойно уйти. Об этом не думал? Не боись, мы спрячем его под плинтусом. После ремонта, если ты заметил, полы — ламинированы, стены обшиты вагонкой, в общем, не буду перечислять. Короче, всё из пластика, и как конструктор «Лего» собирается, нечего делать — немного отодвинуть плинтус от стены и проложить там нашу игрушку.       — А как преодолеть препятствие в виде двери? Не оставлять же сомнительное украшение прямо на пороге.       — Элементарно. Перекинем через нижнюю петлю. Дверь чёрная, шнур тоже, никто ничего не заметит.       — Ну ладно, тебе виднее. А он загорится, если будет спрятан?       — Всенепременно! Главное, чтобы был качественным. За это можно не волноваться. Моя задача — Стина на такую покупку раскрутить. Завтра снова его смена, выберу подходящий момент, ты притворишься спящим, а я начну подбивать к охраннику клинья.       — И что это даст? Еще же рано.       — Начинать нужно прямо сейчас, если хотим успеть всё подготовить к сроку, и не мешало бы повторно прогуляться на крышу.       — Как же ты собираешься по железным прутьям ступенек ходить на костылях?       — Вот чёрт! Ты прав, я настолько нашим грандиозным планом увлёкся, что про них совершенно забыл. Остаётся ждать, когда док разрешит опираться на поврежденную ногу.       — Почему у тебя регенерация не сработала, ты же, по идее, давно уже должен был прыгать на своих двоих?       Айр замолчал и помрачнел. Ё-моё! Это же из-за наркотиков, и как я сразу не сообразил?!       — Прости, я не хотел напоминать.       — Ничего, Малыш, всё в порядке.       Да какое там «в порядке»! Я же вижу, насколько ему тяжело. Айр снова потрепал мою макушку. По-моему, этот жест уже стал для него привычкой.       — Не парься, давай спать.       Когда он потянулся взять костыли, я заметил, как ужасно задрожали его руки, и не смог удержаться, чтобы не сказать:       — Ты постарайся бросить, ладно?       Айр отвёл взгляд и уставился в пол.       — Знаешь, ты первый, кому я за долгие годы снова открыл своё сердце, и ради тебя, я бы на что угодно пошёл, но к сожалению, опять вышла промашка, твоё оказалось занято другим. Видишь — всё бессмысленно.       — Не говори так! — я бросился к нему и обнял. Как жаль, что не могу ответить на сильные светлые чувства, Рин успел раньше поселиться в моей душе. — Ты должен сделать это не ради кого-то, а для себя! Прошу тебя, пожалуйста, не колись больше! — с надеждой и мольбой заглянул в потемневшие усталые глаза, но в них светилось лишь отчаяние и безнадежность.       — Прости, Малыш, ты не понимаешь о чём просишь.       — Нет, это ты не понимаешь, что творишь! Остановись, пока не поздно, ты же убиваешь себя!       Айр нерешительно замялся, видимо, сейчас в нём происходила борьба с самим собой. Наконец, я услышал долгожданное…       — Хорошо, я попробую.       — Спасибо, спасибо! Я верю, ты сможешь, ты — умница, ты — молодец! У тебя обязательно получится! — я подпрыгнул, и от радости повис на нём. Естественно, костыли не выдержали. Мы оба грохнулись на пол, переглянулись, и расхохотались взахлеб. Уж лучше смех, чем депрессия.       — Вы всё никак не угомонитесь, — недовольный док зашёл в комнату, порывисто прикрыв за собой дверь, — Чем вам не угодили мои костыли? Если кому-то понадобится, где я теперь другие возьму? Их на протезном заводе нужно заказывать, и долго очереди ждать.       Айр, продолжая хохотать, на коленях подполз к кровати и опёрся на неё спиной, я скромненько пристроился рядом. В теперешнем состоянии мне до своей не добраться, легче уж сидеть на полу.       — Ну, — док нахмурился, упёр руки в бока, и на белом халате появились складки. От хохота мы сложились пополам, почему-то этот жест показался очень смешным.       — Кто из вас наркоман? — Дир, как ни в чём не бывало, продолжал нас отчитывать. — С какой радости, Малыш, тебя пробило на «ха-ха»? Неужели Айр своим «сокровищем» поделился? Учти, если узнаю, что это правда…       Смех моментально оборвался, как будто нас прямо со сна окунули в прорубь.       — Это не смешно, — Айр протянул руку, док помог ему подняться и лечь на кровать. Не думал, что Рыжий буквально на него набросится.       — Как подобное могло Вам в голову прийти! Решили, что я, своими собственными руками подсадил это серебряное чудо на иглу?! Да за кого Вы меня принимаете?! За последнего подонка?! Я хоть и наркоман со стажем, но пока не выколол себе последние мозги!       — Тихо, тихо, — было видно, что док не ожидал на свои слова столь бурной реакции, и теперь лихорадочно соображал: что, и главное — как сказать, чтобы его утихомирить. Айр реально разошёлся. Казалось, еще немного, и он начнёт нашего эскулапа бить.       — Прости, зря я нелепое предположение высказал, ты хороший человек.       — Забыли, — Рыжик моментально успокоился, перебив дока на середине фразы, — У Грейда осталась моя карточка. Штраф за уничтоженное зеркало он снял, а кредитку по сей день не вернул. Заберите её и купите новые костыли.       — Нет, спасибо. Я знаю, как эти деньги тебе достаются, не волнуйся, сам куплю, не обеднею. Кстати, я чего пришёл. У меня хорошая новость.       — Неужели Рин согласился нас отпустить? — Айр мгновенно подался вперёд всем корпусом.       Я же — прислушивался к разговору, затаив дыхание.       — Нет.       Пустые надежды звоном разбитого стекла обрушились в пропасть.       — Я разработал специально для тебя особый состав густой смазки, она не будет быстро впитываться и вытекать. Держи, — маленькая резиновая клизма, для стерильности закрытая защитным колпачком, легла в подставленную ладошку. — Опробуешь, когда сможешь ходить.       — Спасибо, — Айр старательно скрывал разочарование. Взвесил её в руке и спрятал в верхний ящик тумбочки. — Потом в ванную отнесу.       — Только не вздумай опираться на повреждённую ногу, тебе рановато. Потерпи хотя бы пару дней, чтобы не стало хуже, а пока — пользуйся «уткой».       — Раз у меня появилась возможность нормально с клиентами работать, может, Вы пойдёте мне навстречу?       — В чём? — док бросил на него заинтересованный взгляд, когда наклонился перебинтовать ногу. — Сегодня уже лучше, припухлости почти не осталось.       — Снимите с моей карточки деньги и купите лекарства, я обещал спрыгнуть с иглы.       — Кому обещал — ему, что ли? — док быстро глянул на меня, и строго посмотрел на Айра. — Ты доиграешься, Рин неуместных шуток не потерпит.       — Нет-нет, Вы неправильно поняли! — нельзя допустить, чтобы о нас поползли неверные слухи. — Я всего лишь попросил Айра больше морфий не колоть, он обещал попробовать, но говорит, что сам не справится, ему очень Ваша помощь нужна.       — Вот как? Что ж, превосходно. Пока лежишь, используем это время для лечения. Предупреждаю сразу — в любом случае Рин должен о твоём решении знать.       — Не вопрос. Скажете ему сами или мне тоже подключиться? — Айр задорно улыбнулся. От его улыбки в комнате стало уютно и тепло, как от зажжённого камина в ненастную полночь. Всегда бы видеть его счастливым, а не умирающим, с закатившимися глазами.       — Только хочу попросить, чтобы первое время мне еще приносили дозу, — заметив полное разочарование на моём лице, он тут же пояснил свою просьбу, — Без острой необходимости я не буду ничего колоть, пускай лежит на всякий случай.       — Он прав, — невольно усмехнулся моему недоверию доктор, — С морфием под рукой ему будет спокойнее. Я знаю о чём говорю. Пациент не должен испытывать моральный дискомфорт, лечение тогда проходит медленнее, и результат будет хуже, чем ожидалось. Первое время я за ним понаблюдаю и, если возникнет необходимость, сам сделаю этот укол, но надеюсь, современная фармацевтика с подобной проблемой справится на ура. Я знаком с методами лечения наркомании, поэтому только от Айра будет зависеть, захочет он дальше колоться или нет. А теперь, с вашего разрешения, я вас покину, у меня куча дел.       Дождавшись, когда за доком закроется дверь, я крепко обнял Айра.       — Ура! Ура! Ты обязательно бросишь колоться! — и враз замолчал, потому что в его глазах увидел страх и мучительное сомнение. — Не бойся, я буду рядом с тобой.       Он невесело усмехнулся.       — Ты еще не знаешь, на что подписался, я сто раз успею тебе надоесть.       — Не болтай глупости, а то цапну! — я в шутку оставил небольшой след от зубов на нежной коже шеи. Мне почему-то совсем не противно, хотя даже представить не могу, сколько клиентов к этому месту прикасалось. Он разочарованно вздохнул:       — Лучше бы поцеловал.       — И не мечтай, мы же договорились, — я обиженно надул губки. Как же, оказывается, легко испортить мне настроение. Сам был не рад, что поддался минутному порыву, нужно научиться держать себя в руках в любой ситуации, и даже выражая безудержную радость не совершать опрометчивых поступков.       — Проехали.       Айр тоже был не в духе, хотя я прекрасно его понимал, потому что ломать самого себя и бороться с собственными слабостями — тяжелее всего.       — Ложись спать, как говорится — утро вечера мудренее.       Я без возражений последовал его совету, пусть спокойно отдохнёт.