Серебряный Принц, или Одиночество - это поправимо

Глава 23

      — Здорово! А еще?       — Погоди, — я старался не сбить дыхание, мне было тяжело, я тоже не очень хорошо себя чувствовал, чтобы давать своему телу большую нагрузку, да и отсутствие регулярных тренировок заметно сказывалось. — Здесь негде разогнаться, попробую так.       Я отошёл к самой двери, колесом закатился в комнату и, подпрыгнув, сделал в воздухе сальто. Приземлился, как учили — на носочки, подняв руки высоко вверх. Это упражнение очень подходит для ограниченного пространства — его обычно выполняют на бревне. Снова сделал стойку, развел ноги в поперечный шпагат, хорошо прогнулся в пояснице. В исполнении Айра зазвучали аплодисменты.       — Оваций не надо, цветы — домой! — я часто дышал, на лбу выступила испарина, кажется, перестарался, зато насколько Рыжик ожил!       — Я придумал дополнение к нашему номеру. Вот встану, и попробуем поработать в паре.       — Обязательно, милый, обязательно!       — Как ты меня назвал?       Я отвлёкся на вкрадчивый голос и не успел ничего понять — мои губы оказались в сладком плену. Та-ак, по-моему, я не только в физических нагрузках перегнул палку. Наши обнаженные тела соприкасались, веки сами по себе норовили опуститься, внутри разливалось приятное тепло, но не было той бушующей лавы, что начинала бурлить в крови лишь от одного присутствия Рина. Почему, собственно, я не вырываюсь, это же не он!       — Ах ты мразь, маленькая шлюшка! Как ты посмел! — кто-то больно дёрнул за волосы, сейчас с меня снимут скальп! Рядом бешено сверкая глазами, хрипло дышал разъяренный Грейд. — Всегда знал, что тебе нельзя доверять!       Я мгновенно пришёл в себя и оттолкнул Айра.       — Нет, я не хотел! Ты всё неправильно понял! — меня уже никто не слушал, Грейд переключил внимание на второго виновника происшествия.       — А ты… с тобой я потом разберусь! Ты дорого заплатишь за эту выходку! Клянусь, Рин узнает обо всём! Если бы не ваш гадский проект, вы оба, со спущенной шкурой давно загорали бы в карцере! — крепкий кулак врезался в грудь и Айр отлетел к стенке. Помощник нашего шефа исчез из комнаты так же быстро, как и появился, хлопнув дверью настолько сильно, что с потолка посыпалась штукатурка. М-да. Я решил, Грейд меня убьёт, а досталось почему-то Айру — он стоял на четвереньках и тихо стонал в пол. Я осторожно помог ему подняться.       — Что же ты наделал, зачем?!       — Показалось, что ты передумал и у меня появилась надежда на что-то большее, даже о камерах забыл, — из разбитой нижней губы у Айра текла тонкая красная струйка. Я попытался её стереть, и лишь размазал кровь по подбородку.       — Извини, случайно с языка сорвалось, — я не знал, как оправдаться, мне было ужасно неудобно перед ним. Как же я мог забыть, он же говорил о своих чувствах, а я снова ляпнул!       — Я не думал, что ты это серьёзно воспримешь. Простишь меня? — безусловно, ключевое слово здесь — «я не думал», только в голову больше ничего не приходило, как загладить свою вину.       — Уже простил, проехали.       Я отвёл Айра к кровати. Он опустился на матрас и сразу свернулся калачиком, прижав к пострадавшему месту подушку. Наверное, Рыжику очень больно. Тем не менее прежде всего он побеспокоился обо мне:       — Отдохни, ты же еле дышишь.       Я и правда запыхался, до сих пор дыхание не восстановил. К нам снова зашёл доктор, с первого взгляда стало понятно, что настроение у него паршивое.       — Ну? Что за выходки вы себе позволяете, — он сложил руки на груди и ждал. Я рассказал всё, как было, начиная с того момента как он ушёл.       — Допрыгались, — резюмировал доктор, неодобрительно качая головой, — Рин очень злопамятный, и этого — точно не простит. Что же с вами делать?       — Не вмешивайтесь, а то и Вам прилетит рикошетом, — Айр со стоном сел, опустив ноги на пол. — Я сам заварил эту кашу, мне и расхлебывать. Малыш ни в чём не виноват, не он же полез целоваться. Глупо как-то получилось.       — Малыш, — позвал меня док, и я нехотя оторвал взгляд от своего друга. — Если ты способен кувыркаться, думаю, с сегодняшнего дня тебе лучше приступить к работе. В баре я предупрежу. Не нужно Рину действовать на нервы понапрасну, он и без того безумно зол.       — Почему? — действительно, какое ему дело с кем целуется тот, кого он выбросил из своей жизни, толком в неё и не пустив.       — Да так… — на губах дока снова мелькнула загадочная улыбка. Я и раньше замечал — она появлялась, когда при мне речь заходила о Рине. Что за тайну он оберегает, из каких соображений не хочет говорить?       — Айр, тебе тоже лучше заняться делом, если не хочешь попасть к Грейду на приём. Сейчас поставлю промежуточную капельницу и сделаю укол, попробуем увеличить дозировку, возможно, быстрее пойдёшь на поправку.       — Погодите, а не многовато ли для одного дня? — мне не понравилось, что док начал торопить события, как бы не загнал коней. — Только сегодня утром Вы не знали, будет он жить или нет, а уже хотите отправить на работу.       — Если Айр в состоянии лезть целоваться, значит, ничего ему не грозит, — иронично усмехнулся доктор.       Мне не смешно, мне всё еще страшно, его слова никак не выходят из головы: организм не может без наркотиков обойтись, медицинские препараты не справляются. Айр в любом случае умрёт, либо от морфия, либо от его отсутствия. И тут до меня дошло, что док пытается нас спасти. Если не отвлечь внимание Рина на что-нибудь более существенное, то нам обоим несдобровать, мы же полностью находимся в его власти. Кто знает, что взбредёт в черноволосую голову, вдруг ненароком переклинит мозги? А если, по крайней мере — я, займусь делом, которое Рин сам мне поручил, возможно, он не станет бушевать слишком сильно.       — Хорошо, я согласен. Вас не затруднит проводить меня на кухню, там же уже кто-то есть?       — Конечно есть. Где, по-твоему, готовят завтраки, обеды и ужины для охранников, и работающих альф и омег? Ресторанный пищеблок — под завязку загружен круглосуточно. Но сейчас очень рано, обычно посетители в клубе начинают собираться после десяти, кроме того, обслуживающему персоналу запрещено с такими как ты разговаривать. Тебе нечего будет делать.       — Неважно, я хотя бы познакомлюсь и посмотрю на своё первое место работы.       — Что ж, пойдём. Айр, вернусь — и сегодня вплотную начну заниматься только тобой, готовься.       — Мне поставить клизму? — Рыжий, поигрывая бровями, чуть прикусил кончик указательного пальца.       — Не хами. И глазки не строй, а то я, этой самой клизмой, тебе промывание мозгов в два счета организую.       Айр захохотал. У меня прямо отлегло от сердца. Господи, пускай он всегда так смеётся!       — Слушай, — док уже обратился ко мне, — Может, проще его прибить, чтоб не мучился?       Я понимал, что он шутит, но от этих слов мне снова стало не по себе.       — Не надо, пусть живёт, иначе, как он Ваш портрет нарисует? И Митр сильно расстроится.       — Точно. Значит, этот вредный пациент должен жить вечно. Вот досада, зря я, наверное, обещал долго его творения ждать, — он снова повернулся к Айру, — Ладно, мучайся, пока я добрый.       — Спасибо, док, помучаюсь, я вас люблю! — рыжий нахал, состроив умильную рожицу, послал воздушный поцелуй.       — Но-но! Я женатый человек, нашёл кому в любви признаваться. Позёр, — и док, не оставаясь в долгу, выдал, — Не скучай, золотце, для твоей драгоценной попки я целый набор иголок разных размеров припас, останемся наедине — дикобраза из тебя делать буду.       Мы вовремя успели выскочить за дверь, потому как нам вдогонку полетела подушка.       — Ну? Вот скажи мне, похож этот обормот на умирающего? А ты так сильно за него переживаешь, — Дир с опаской заглянул в щёлку, — Завтра же на работу пойдешь, симулянт!       До нас долетело весёлое: «Угу!», а доктор тихо вздохнул:       — Если здоровье позволит, глупый, — он быстро поправил белый халат и взял меня за руку. — В путь?       ***       Начинался новый этап моей жизни в этом притоне (иначе его не назовёшь). К своей наготе я уже настолько привык, что спокойно прошёл мимо незнакомого охранника. Открывая железную решётку, он разглядывал меня, как какую-то диковинку, а мне было всё равно, я просто не обращал на него внимания. Мы спустились на один этаж, быстрым шагом прошли по коридору. Я знал, что в конце — у Рина кабинет. Вот бы он сейчас вышел! И тут, как по заказу, открылась резная дверь. Неожиданно ладонь дока зажала мой рот, он толкнул меня в спину, и мы, прижавшись друг к другу, оказались в тесной и тёмной кладовке. Вёдра, швабры, тряпки… Приятное соседство, нечего сказать. Труба от пылесоса больно врезалась в ногу, я безуспешно пытался её поднять.       — Не шевелись! — прошептал доктор, крепко удержав меня за плечи. В коридоре послышались голоса, один — знакомый и самый родной. Хочу к нему! Хочу увидеть Рина!       — Нельзя, маленький, терпи.       Дир что, читает мои мысли? Откуда он знает, чего я хочу? Что в моей душе творится?       — Если Рин тебя заметит — на месте прибьёт, и Айра тоже!       — За что? Я же ничего не сделал.       — Не имеет значения, сейчас ему без разницы.       — Док, что-то Вы не договариваете, — наконец я решился спросить о том, что мучительно меня гложет.       — Не обижайся, я ничего не могу рассказать. Постарайся как можно дольше не попадаться Рину на глаза. Поверь мне — затаись, так будет лучше, иначе, до беды недалеко.       Когда голоса постепенно стихли, Дир осторожно приоткрыл дверь.       — Никого. Можно идти.       Мы без приключений добрались до зала. Очень непривычно было смотреть на знакомую сцену со стороны. Док не задерживаясь прошёл к барной стойке, откинул полку, и вот мы уже на кухне стоим. На огромной электрической плите вовсю кипели высокие кастрюли и сердито шкворчали большие сковородки. Из весовой настороженно выглянул повар и двое его помощников, однако, на наше вторжение никто и слова не сказал. Я тоже молчал, в точности выполняя приказание Рина: ни с кем не говорить.       — Повторно приветствую всех. Вот, принимайте нового работника.       Док сам объяснил моё появление, и провёл меня в портомойку. Из маленького помещения в общую кухню выходило окошко с широким подоконником, по всей вероятности, туда и должна была подаваться грязная посуда. Возможно, я ошибался и это сделано для того чтобы не задохнуться в крошечной клетушке. Две глубокие, с поворотными кранами мойки, стол, в углу примостилась какая-то машина, наверное, посудомоечная. Я принялся разглядывать кнопки, силясь прочитать под ними полустертые надписи. Фигня, у меня ничего не вышло.       — Док, как ею пользоваться? — нужно обо всём спрашивать, пока он здесь, если что — ему покажут, а я посмотрю.       — А дома такую технику еще не приобрели?       Всё верно, он же не знает в какой обстановке я рос, поэтому не вдаваясь в подробности, коротко ответил.       — Нет.       — Тогда я кого-нибудь позову.       Док вернулся довольно быстро, с ним зашёл молоденький омежка, по идее, самый младший помощник повара.       — Смотрите, — он вроде обращался к Диру, но показывал мне. — В этом шкафчике моющие средства: это для тарелок, это для стекла. Вот поролоновые губки, их каждый день нужно менять. Вот вёдра для пищевых отходов, это для битого стекла. Теперь машина, — омежка нажал самую большую кнопку, тут же загорелись красные лампочки. Он потянул за широкую ручку и выехал довольно объёмный поддон, снабжённый трёхъярусной решеткой. Хм, а с виду и не скажешь, что эта бытовая техника настолько вместительная.       — Сюда складывается уже вычищенная от пищи, вымытая посуда. В зависимости от того — какая, и от чего её нужно мыть, нажимаются эти, и эти кнопки.       — Док, — мне пришлось шепнуть ему на ухо, — Я ничего не понял.       Он кивнул.       — Ты лучше наглядно покажи.       Мальчишка испуганно попятился к выходу.       — Её нельзя пустой гонять, шеф меня убьёт.       — Понятно. В общем — сегодня вечером работаешь вместе с ним, пусть посмотрит, как и что нужно делать. Старайся сильно не грузить, быстрее запомнит, — и, предупреждая протест со стороны поварёнка, продолжил, — Твоему шефу я сам скажу, и поставлю в известность Рина.       При слове «Рин», губы мальчишки растянулись в радостной улыбке. Не понял, мой возлюбленный у него частый гость?! Или это обычная реакция на имя Хозяина? Вот ломай себе голову теперь! А в принципе — мне безразлично. Пусть Рин с кем угодно ночует. Ой, нет! Что-то меня куда-то не туда понесло, хватит с меня и Грейда. Как же не хочется никому своё счастье отдавать.       — Малыш! — док потряс меня за плечо, — Ты что, заснул?! Третий раз уже окликаю! Ты же не слушаешь, что тебе объясняют, если я уйду, как ты вечером работать собираешься?       — Простите, — мне стало очень неловко, — И много я пропустил?       — Нет, — ответил мальчишка Диру, — Всего лишь, что посуду после машины, всё равно потом нужно до блеска льняными полотенцами натирать. Не будет тарелка блестеть или на бокале останутся пятна — премии лишат. А за повторную промашку или разбитую посуду — выгонят.       — Предположим, насчет «выгнать» — ему не грозит, думаю, в обоих случаях Грейд его просто выпорет.       Ой. Что-то мне как-то нехорошо. Я уже не хочу здесь быть, домой хочу… стоп, какое домой! Хочу в свою комнату! Или… или к Рину.       — Эй, ты живой? — снова затормошил меня доктор, — Чего испугался, всё в порядке, не будешь сачковать — у тебя непременно получится. Давай, дерзай, полотенце тебе в руки, вперед и с песней! Дорогу назад запомнил? Вот и хорошо, пойдём. Я сбегаю за лекарством, а ты — сразу к себе, и по пути никуда не сворачивай.       Мы вышли в коридор.       — Я не Красная Шапочка, а Рин — не Серый волк, — недовольно проворчал я доку.       — Ага, и корзиночки с пирожками и горшочком маслица у тебя, между прочим, тоже нет, — развеселился Дир. — Молодец, аллегория — суперская! Ну не дуйся на меня, я же о тебе беспокоюсь! — и очень серьёзно добавил, — Смотри, не нарвись, я тебя предупредил.       — Спасибо.       Дир куда-то ушёл, я остался один. Огляделся по сторонам и прислушался. Тихо, как будто в здании, вообще, никого нет. Этим непременно нужно воспользоваться. Если мы с Айром хотим отсюда бежать, необходимо разведать дорогу. Я на цыпочках спустился на первый этаж. Ага, выходит, что здесь — три этажа, а не два, как в самой гостинице. Дверь в комнату охранников была приоткрыта, на стене мелькали голубые отблески включенных мониторов, кто-то сидел в кресле спиной ко входу и меня не видел. Очень хорошо, крадёмся дальше. Едва я взялся за дверную ручку, как нос к носу столкнулся, с кем бы вы думали? Правильно, с Рином! Он в сопровождении охранника вышел из коридора на лестницу.