***
Лань Сяомэй выбросило в Аркхем талисманом перемещения, который заклинательница использовала во время боя с марионетками в предместьях Тяньчжоу. Тогда она вместе с шисюнами была на ночной охоте. Кто же знал, что лютых мертвецов окажется так много, что ей придётся оставить братьев, чтобы привести подмогу? И кто мог предположить, что талисман перемещения забросит её не в Пристань лотоса, где в то время были её приёмный отец и дяди, а в совершенно другой мир, абсолютно не похожий на Поднебесную? Оказавшись в незнакомом месте, Сяомэй впала в отчаяние, подкреплённое страхом за братьев. Ведь вернуться она не могла: во-первых, этот талисман был последним, а во-вторых, даже если бы её запасы не иссякли, иссякли её силы. Остатков хватило только на то, чтобы понять, что это не её мир. Неделю она пробыла в горячке, почти не приходя в сознание. А когда очнулась, узнала, что попала в дом королевы вампиров, которая нашла её в своём саду почти сразу после того, как сработал переход сквозь пространство. Первым, что тогда почувствовала девушка, был ужас. В её мире вампиры были неразумной нечистью, которую заклинателям полагалось уничтожать. Здесь же эти существа были разумными и гораздо более сильными, чем люди. Сяомэй буквально кожей ощущала мощь и энергию, исходящую от этой женщины. Но делать выводы заклинательница не спешила. Отец учил её, что не всегда то, что люди считают злом, является им на самом деле. И действительно, от королевы Джури девушка не увидела ничего, кроме доброты и заботы. Это она ухаживала за ослабшей гостьей, пока та была в беспамятстве. Она же выслушала историю Сяомэй и пообещала сделать всё возможное, чтобы помочь ей вернуться домой. Королева и сама не хотела, чтобы Сяомэй оставалась — в Аркхеме шла война с демонами. Она провела гостью в библиотеку Ковена, надеясь, что девочка найдёт в книгах подсказки. Но в библиотеке Сяомэй столкнулась с проблемой. Она прекрасно понимала речь здешних жителей, но вот на письменность это не распространялось, и взяв в руки первую же книгу, девушка едва не зарыдала от досады и беспомощности. На помощь ей пришла вторая дочь королевы — Мередит, посвятившая свою жизнь служению тёмной богине и покровительнице вампиров — Ниссе. Мередит сразу сказала, что в книгах Сяомэй не найдёт того, что ищет, и обратилась за помощью к Богине. Нисса откликнулась на зов своей жрицы, но вернуть заклинательницу домой она не могла. «Случайности не случайны, — ответила Богиня. — Если эту девочку забросило в Аркхем, значит, так было нужно. У неё есть предназначение, и она должна исполнить его. Только так она сможет вернуться». На вопросы о том, что это за предназначение, Нисса не ответила. Сказала лишь, что исполнив его, заклинательница обретёт то, в чём нуждалась, но о чём никогда не подозревала. Разочарованию Сяомэй не было предела, но Мередит не позволила ей впасть в отчаяние, пообещав, что обучит её всему, что умеет и поможет ей развить её дар, чтобы, когда придёт время, девушка была готова. Так Сяомэй стала ученицей вампира. Поначалу было трудно. Мередит прежде всего начала учить девушку раскрытию внутренних резервов и контролю. С этим проблем не возникло — Сяомэй с детства тренировалась, формируя Золотое ядро. К тому же, заклинательница обучалась и лекарскому искусству, в котором контроль был на первом месте. Сяомэй могла посвятить медитации и контролю потоков духовной энергии сутки напролёт, и, увидев это, наставница решила перейти к следующему шагу — черпанию энергии извне. Вот здесь начались проблемы. Ведь в мире заклинателей был запрет на использование любой энергии, кроме духовной. Тех, кто этот запрет преступал, называли последователями Пути Тьмы, и всячески порицали. И на то были причины — Тёмный путь разрушал тело, но ещё больше вредил душе заклинателя. И Сяомэй ни за что не соглашалась ступить на этот путь. Узнав об этом, Мередит не стала настаивать, а только задала вопрос: «Откуда берёт энергию твоё тело?» «Из еды и питья», — не задумываясь, ответила Сяомэй и тут же замерла от неожиданности, догадавшись, к чему ведёт наставница. «Ничто не возникает из ничего, — сказала Мередит терпеливо. — Всё, что есть, берётся откуда-то и потом возвращается. В этом и заключается закон баланса и гармонии. Маги твоего мира черпают силу из слияния энергий тела и души, но и они подпитываются пищей телесной и духовной. Так в чём же тогда разница Светлого и Тёмного пути?» Теперь заклинательница задумалась. Мередит продолжала. «Тёмные маги твоего мира используют энергию смерти, но для неё действуют те же законы, что и для живой силы. Её тоже необходимо возвращать. Скапливаясь в теле мага, она стремится вернуться туда, откуда была взята. И всё равно возвращается, наказывая за жадность. Отсюда и вред. Даже те, кто следуют светлому пути, взаимодействуют с тёмной энергией, подавляя её. Не так ли?» На это Сяомэй было нечего ответить. Наставница была права, вот только девушке всё равно было трудно перебороть себя. Тогда Мередит взяла ученицу за руки и велела передать ей свою энергию. Сяомэй без труда исполнила приказ, и Мередит после стала передавать уже ей свою силу. А когда она спросила, чувствует ли Сяомэй разницу, девушка удивлённо помотала головой. «Вот видишь. А моя энергия должна быть тёмной. Но, передавая её тебе, я не облекала её ни в какую форму, как и ты — свою. Тёмная она или светлая — всё это только в твоей голове. В чистом виде энергия безлика. К тому же, я не собираюсь учить тебя использовать мёртвую энергию. Ты научишься всего лишь одалживать её природы. Заметь, одалживать. И для этого тебе нужно будет совершенствоваться ещё больше, потому что долги всегда нужно отдавать, и нужно уметь выдержать это». Не сразу, но Сяомэй решилась. Поначалу было сложно — с непривычки откат был сильным, после даже самого простенького заклинания девушка буквально валилась с ног. Но спустя месяц тренировок и медитаций она уже вполне легко могла использовать энергию природы. И когда Мередит решила, что пришло время, и Сяомэй в должной мере освоила азы, они перешли к целительству. Вот где началось настоящее обучение. Сяомэй почти не спала, взахлёб поглощая новые знания и оттачивая искусство исцеления с помощью потоков энергии. Мередит научила её концентрировать потоки в определённых точках тела, ускоряя или же замедляя жизненные процессы. Например, остановить кровоток в ране, или вывести яд через пот и кровь. Самым сложным было научиться погружать тело в стазис — полностью останавливать жизненные процессы, но поддерживать в нём жизнь. Такое могло пригодиться в случае тяжёлых ран, когда нет возможности остановить кровь любым привычным способом. Эта техника требовала максимальной концентрации и контроля потоков. И больше всего обе они надеялись на то, что использовать эту технику Сяомэй не придётся. А спустя ещё пару недель случилось неожиданное — Мередит привела в дом человека из Поднебесной. Того, кого все в мире Сяомэй считали погибшим. Сяо Синчэня — заклинателя, чью жизнь разрушил злодей Сюэ Ян, в своё время уничтоживший и родной клан Сяомэй. Девушка не могла поверить, что перед ней действительно тот, чью историю она знала наизусть и оплакивала, ещё будучи ребёнком. Он же погиб! Своими собственными руками оборвал свою жизнь! И наставница, видя, что её подопечная не верит в происходящее, рассказала то, что решила до времени утаить от Сяомэй, чтобы не отвлекать её лишними волнениями от обучения. В Аркхеме понемногу набирал обороты катаклизм, возникший из-за истончения грани между мирами. Из-за этого стали не редкими путешественники во времени и пространстве. И даже мёртвые возвращались из-за Завесы. Так, например, вернулся отец самой Мередит. А Сяо Синчэня женщина нашла случайно, и может быть, даже прошла бы мимо, если бы не почувствовала некоторую странность — его душа была разбита, и в ней не хватало нескольких осколков. И энергия, исходившая от него, показалась ей знакомой. Расспросив его, женщина узнала, что он был в Аркхеме примерно столько же, сколько и Сяомэй. Случайности не случайны, предчувствие подсказывало Мередит, что эти двое связаны, и она привела его в свой дом. Оставлять его одного, слепого, с повреждённой душой в незнакомом мире было нельзя — он довольно скоро мог бы стать жертвой демонов. Пусть между вампирами и демонами и было перемирие, на людей оно не распространялось. Мередит и вовсе удивлялась, как он до сих пор им не попался. Будто кто-то хранил его. Сяомэй всё равно не могла поверить. Вернее, боялась верить. Даочжан Сяо Синчэнь был её кумиром, легендой. Человеком, чьи идеалы и стремления она разделяла всей душой. И вот он здесь, живой. Только равнодушен ко всему, что происходило вокруг. Опустошенный, молчаливый. После всего, что он пережил, это было неудивительно, но Сяомэй от этого почему-то сделалось больно. И тогда она решила попытаться исцелить его душу. С этим наставница ей не могла помочь, но и не мешала. Заклинательница же полностью взяла на себя заботу о возвращённом. Помогала ему ориентироваться в доме, меняла повязку, если белая лента на месте отсутствующих глаз становилась красной от крови. Рассказывала о Поднебесной, о том, каким стал их мир с тех пор, как Сяо Синчэнь «ушёл». Играла для него на гуцине «Песнь очищения сердца». Сяомэй делала всё, чтобы вызвать у даоса хоть какие-то эмоции или хотя бы просто разговорить его. И постепенно ей это удавалось. Спустя три недели его пребывания в поместье девушка заметила, что Сяо Синчэнь не просто равнодушно слушает её рассказы, а прислушивается, иногда становясь задумчивым. А когда он улыбнулся после очередного рассказа о её детских шалостях, девушка и вовсе выбежала на улицу, чтобы он не услышал, как она плачет от радости. После этого исцеление пошло куда быстрее. Под терпеливым напором заклинательницы Сяо Синчэнь понемногу оживал. Теперь их разговоры из монологов Сяомэй превратились в диалоги. Ей даже удалось уговорить его потренировать её в фехтовании. Ведь, даже став слепым, даочжан оставался одним из самых сильных и умелых заклинателей. И никакие отговорки, что за годы он мог растерять навыки, не смогли ему помочь. Сяомэй знала, что, на самом деле, он боялся взять в руки меч, боялся, что из-за него снова пострадают невинные. И она хотела помочь ему справиться с этим страхом. Даже попросила Мередит наблюдать за поединком, и если что-то выйдет из-под контроля, вмешаться и остановить бой. Только с таким условием даочжан согласился. И вот после поклонов их мечи запели на лужайке во дворе особняка. Сначала они оба сдерживались, особенно Сяо Синчэнь. Мужчина двигался осторожно, прислушиваясь к каждому шагу, к каждому взмаху меча девушки, а она и не торопила его, позволяя его телу вспомнить, каково это — держать в руках меч, сражаться, слышать звон стали. И вот уже спустя час Сяо Синчэнь заметно расслабился и начал сражаться увереннее, а вскоре азарт боя и вовсе захлестнул его. Сяомэй, почувствовав это, тоже перестала сдерживаться — иначе попросту проиграла бы. Приходилось быть внимательной, следить за каждым движением противника, даже за выражением лица, чтобы предугадать следующий удар. Сяомэй хотелось смеяться от восторга, будто распиравшего её изнутри, и несколько раз она заливалась радостным хохотом. Она смогла. У неё получилось. Жизнь возвращалась к Сяо Синчэню, это действительно был он — «Яркая Луна, ласковый ветерок», как называли его прежде. И пусть свет этой Луны всё ещё был тусклым, но он больше не напоминал дотлевающий уголёк. Если бы Сяо Синчэнь мог видеть, Сяомэй бы подумала, что заразила его своими эмоциями, потому что на его лице то и дело появлялась улыбка. Эта радость придавала ей сил. И когда Мередит всё же остановила бой, (не потому что всё слишком далеко зашло, а просто потому, что они оба уже выдохлись), Сяомэй, поклоном поблагодарив Сяо Синчэня за тренировку, просто рухнула на землю, отбросив Сянцзянь в сторону, чувствуя пьяняще приятную усталость. Даочжан сел рядом, убрав Шуанхуа в ножны, и повернул к ней лицо. «Спасибо, — сказал он, благодарно улыбнувшись. — Давно я не чувствовал подобного. Но всё равно это было слишком рискованно. Я мог навредить тебе». «Нет, — покачала головой Сяомэй. — Не навредили бы. Я вам верю. Я в вас верю. Осталось только вам самому поверить в себя». Сяо Синчэнь ничего на это не ответил, сделавшись задумчивым. А затем вновь повернулся к ней. «Я хочу узнать тебя, — неуверенно сказал он, протянув к ней руку, но на полпути замер в нерешительности. — Ты позволишь?» Сяомэй не сразу поняла, что мужчина имел в виду. Ей казалось, что после почти месяца её рассказов он узнал о ней всё, что только можно. Девушка перевела взгляд с протянутой руки на его лицо. И до неё дошло. Тогда она молча села и сама подалась вперёд, позволяя его ладони коснуться её лица. Улыбка Сяо Синчэня получилась неловкой, но уже сам факт того, что он улыбается, приносил девушке радость. И она была совершенно не против того, чтобы он по-своему её «увидел». Наставница же, стоявшая в отдалении и наблюдавшая за происходящим, решила, что не стоит ей пока уходить и оставлять их одних. А ещё через неделю перемирию настал конец. Наследник князя демонов позвал Николь, старшую дочь королевы вампиров, чтобы договориться о мире. Обе стороны уже изрядно поисчерпали силы, да и потери с обеих сторон были велики. Вампиры обрадовались возможности прекратить войну. Но были обмануты. Молодой князь спровоцировал наследницу трона вампиров на бой, а затем сам насадился на её меч. Увидевшие это демоны разнесли весть, что дочь королевы вампиров ранила их принца. Они только этого и ждали. И первым под удар попало именно поместье королевской семьи, где укрывалась раненная Николь. Семья отказалась её выдавать, и демоны прорвались через защитный барьер. Все, кто мог сражаться, бросились на защиту. Сяо Синчэнь не смог остаться в стороне и тоже присоединился к обороняющимся. Его меч привык к вампирам, и почти не реагировал на них, на демонов же указывал безошибочно, с точностью направляя руку хозяина. Сяомэй осталась внутри, помогая Мередит исцелять сестру. Королева же ушла, чтобы восстановить щиты на поместье. Первую волну удалось отбить без особых потерь. Демоны, отброшенные за усиленный королевой барьер, вновь нападать не спешили. Будто ждали кого-то. Это дало защитникам передышку. Сяо Синчэнь вернулся в дом, чтобы проверить, как обстоят дела у целительниц. Те почти закончили с ранами наследницы, и Мередит, не нуждаясь уже в помощи Сяомэй, отпустила её. Девушка тут же подорвалась и бросилась к даочжану, проверяя, не ранен ли он. Но обошлось. Хоть выглядел он жутко — белое одеяние насквозь пропиталось чёрной кровью, повязка на голове сбилась, открывая один пустой провал на месте глаза, ран у него не было. Убедившись, что с ним всё в порядке, заклинательница, не сдержавшись, порывисто обняла его. А дальше время словно остановилось. Треск разрываемого пространства. Крик Николь: «Сзади! Копьё!» В следующий миг Сяо Синчэнь резко оттолкнул Сяомэй в сторону, но сам увернуться не успел — с ужасным, омерзительным звуком копьё пробило его грудь, выйдя с другой стороны почти наполовину, и даочжан рухнул на колени, а затем на бок, захлёбываясь кровью. Сяомэй не услышала собственного крика. Не увидела Николь, поднявшуюся на ноги, схватившую меч и ринувшуюся на проникнувшего в поместье врага. Мир сузился до небольшого кусочка пространства внутреннего зала, на котором умирал Сяо Синчэнь. Снова. Сяомэй не помнила, как бросилась к нему. Лишь только что дрожащими руками, захлёбываясь слезами, пыталась избавиться от копья, мешавшего ей закрыть рану и остановить кровь, которой и так уже натекло непозволительно много. Он ещё дышал. Слабо, хрипло, судорожно. Но дышал. Она должна его исцелить! Должна его спасти! Но ничего не получалось. Кровь никак не хотела останавливаться, а копьё не поддавалось. Задыхаться начала уже Сяомэй. От отчаяния и страха, что у неё ничего не выйдет, что вот-вот жизнь её даочжана оборвётся, а она ничего не сможет сделать. Очнулась девушка от пощёчины. Подняв голову, она увидела Мередит, державшую её запястья одной рукой, не позволяя касаться копья. Глаза женщины горели яростью, и Сяомэй вздрогнула, вспомнив, кто она. «Ты не тронешь его!» — отчаянно закричала девушка, дёрнувшись, но тут же получила вторую пощёчину. «Соберись немедленно! — прокричала ей в лицо наставница. — Я уже осушила этого княжеского ублюдка, поэтому стазис — живо! Ты держишь, я лечу!» Больше препираться или сопротивляться Сяомэй не стала. Время утекало, как вода. Слишком быстро. Непозволительно быстро. Навязчивый страх потерять мешал сосредоточиться. Слишком сильным было сомнение. Слишком тяжёлая рана. Но всё это померкло, стоило ей услышать мягкий голос Ниссы: «У тебя всё получится. Ты же любишь его. Используй это». Сяомэй, вспомнив все слова наставницы, мысленно потянулась к тёплому огоньку, уже давно свернувшемуся вокруг сердца. Раздув его, она смогла, наконец, отрешиться ото всего. Положив одну ладонь на лоб Синчэня, а другую — на солнечное сплетение, где ещё слабо горело Золотое ядро, заклинательница закрыла глаза и сконцентрировалась. Соединив потоки энергии, своей она подчинила их себе и заставила жизнь в теле даочжана замереть. Теперь оставалось только удерживать его в этом состоянии, не позволить умереть окончательно. Она буквально чувствовала нить между ними, болезненно натянувшуюся до предела, готовую вот-вот лопнуть. Откуда-то Сяомэй знала: если эта нить порвётся, она уже не сможет вернуть его. У неё нет права на ошибку. Она не позволит Синчэню уйти, не сейчас, когда он только-только вновь начал по-настоящему жить. Не сейчас, когда он узнал её. Нить натянулась ещё сильнее. Где-то на краю сознания мелькнуло ощущение чего-то тёплого, текущего по губам, но Сяомэй отмела его. Ему нужны силы, чтобы выдержать лечение. Ей нужны силы, чтобы удержать его. Выбора у неё не осталось. Всё также удерживая стазис, заклинательница прощупала ближайшие потоки и потянула из них энергию, как её и учили и тут же вливая её в Синчэня. Ниточка стала чуть крепче. Удовлетворённая результатом, Сяомэй потянула ещё, моля Ниссу, всех Небожителей и других известных и неизвестных богов помочь им продержаться. «Достаточно. Теперь отпускай. Всё закончилось». Едва услышав вновь голос Богини, она сжалась, боясь того, что услышала. Что значит, закончилось? Неужели всё-таки она не справилась? Неужели не удержала? Тихий, снисходительный смех Ниссы раздался в её голове. «Не бойся. Ты всё сделала правильно. Отпускай». И Сяомэй открыла глаза, посмотрев на Мередит. Наставница поймала её взгляд и кивнула, разрешая. И тогда она вновь вернула течение жизни в тело Синчэня. И только после этого смогла осмотреться. Копья больше не было, раны даочжана были накрепко замотаны бинтами, а вокруг горело стеной чёрное пламя. Внутри круга их было четверо — четвёртой была Нисса. Богиня подбадривающе улыбнулась девушке. Вот только Синчэнь всё ещё не дышал. «Не затягивай. Верни ему дыхание, — сказала Нисса прежде, чем Сяомэй охватила паника. — Поделись своим». Сбитая с толку, девушка не придумала ничего другого, кроме как склониться к лицу мужчины и вдохнуть воздух ему в рот, ощущая, как вместе с воздухом отдаёт и часть себя. Во рту тут же возник металлический вкус, и Сяомэй поморщилась. «Ваши кровь и души теперь едины», — произнесла тем временем Богиня. «Я знала, что что-то с ними не так!» — воскликнула Мередит, воззрившись на Богиню. Но Сяомэй было не до них. Она не отрывала напряжённого взгляда от Синчэня. И лишь когда его грудь опустилась, за затем еле заметно поднялась, девушка позволила себе вздохнуть с облегчением. Слёзы тут же полились ручьём, усталость обрушилась на неё, и Сяомэй едва не потеряла сознание, но её поймала Мередит, прижав к себе, вливая силы и говоря всякие утешающие слова. Толку от которых, впрочем, было мало — девушка всё равно не смогла сдержать рыданий, уткнувшись в плечо наставнице. Обе женщины терпеливо ждали, когда заклинательница выплачет скопившиеся напряжение и страх. И когда Сяомэй немного успокоилась, Мередит устало произнесла: «Всеблагая Мать, тебе не кажется, что пора раскрыть карты?» «За него просили, — невозмутимо ответила Богиня, ничуть не оскорбившись. — Тот несчастный мальчик — Сюэ Ян. Он так отчаялся в своём раскаянии и желании всё исправить, что стал искать помощи у богов других миров. И даже был готов заплатить цену». Сяомэй затихла, услышав это. Сюэ Ян? Раскаялся? И какую же цену он заплатил? По снисходительной улыбке Ниссы она поняла, что задала эти вопросы вслух, и смутилась. «Любовь творит чудеса, ты ведь сама в этом только что убедилась. Ничто человеческое не чуждо даже тем, кто лишён человечности. А цена одна: жизнь за жизнь. Нельзя вернуть в мир живых душу, не дав равноценной платы. Он молодец, сохранил тело нетронутым временем, но этого всё равно было недостаточно». Возник новый вопрос, который Сяомэй тут же задала: «А разве сейчас мы не вернули даочжана к жизни?» Нисса задумалась. «Во-первых, он не умер, чтобы возвращать его, хотя, несомненно, был к этому близок. А во-вторых, мы лишь помогли и немного направили, а вернула его к жизни ты сама. Ещё до этого нападения. Его ранение было лишь последним, заключительным этапом». «Так это ты впустила сюда демона?» — вмешалась в разговор Мередит. «Всего лишь воспользовалась ситуацией, чтобы подтолкнуть девочку к тому, чтобы отдать ему последний осколок. Пришло время собрать его душу воедино». Сяомэй почувствовала, как напряглась её наставница. Да и самой ей эта история не нравилась. Зачем было подвергать их всех такой опасности? А ещё было не слишком приятно ощущать себя игрушкой в руках богов. Но осуждать Богиню она не могла. Только слушать, что она скажет дальше, пытаясь разлепить слипшиеся от крови волосы Синчэня. «Вы всё сделали сами даже лучше, чем я могла придумать. Мне оставалось только наблюдать и кое-что менять, чтобы подтолкнуть вас. Моя рука была лишь в том, чтобы поместить осколок души в чистого ребёнка, подкорректировать координаты выхода талисмана перемещения, отправить Мередит к этому человеку и привести сюда сына князя. Сяомэй, тебе суждено было стать дочерью главы клана Лань, суждено было оказаться с братьями на той дороге, суждено было попасть в этот мир. Кстати, с ними всё в порядке. Когда ты переместилась, марионетки ослабели, и эти юноши легко справились с ними». «Так это была ловушка?» «В каком-то смысле, да. Мне нужно было, чтобы ты воспользовалась талисманом». Сяомэй сжала руки в кулаки. «Но почему я?» » Ты не поверишь, вновь удачное стечение обстоятельств. Ты была единственным выжившим ребёнком из клана, который уничтожил Сюэ Ян по приказу вашего верховного мага. К тому же, пробыв в тебе столько лет, часть его души слилась с твоей напитавшись твоей любовью к жизни. Так что теперь можно больше не волноваться за него». Заклинательница всё больше и больше чувствовала себя обманутой. И сомнение, которое всё это время преследовало её, наконец, обрело ясную форму. «Мы теперь связаны, так? — спросила она и. дождавшись кивка, продолжила. — А что если эта связь будет ему в тягость?» «А ты думаешь, он пришёл бы к тебе в разгар битвы, если бы твои чувства не были взаимны? — немного насмешливо ответила Богиня. — Не волнуйся об этом. И когда будешь готова вернуться домой, скажи Мередит, а она свяжется со мной. А сейчас вам надо отдыхать». Нисса исчезла вместе с чёрным пламенем, а Мередит положила ладонь ко лбу девушки. «Тебе действительно надо поспать. Не волнуйся, я присмотрю за твоей душой». И прежде, чем Сяомэй успела хоть что-то сделать или сказать, её сморило в сон.***
Расследование и заключение мирного договора Сяомэй пропустила, проспав четыре дня. Когда она очнулась, Синчэнь уже пришёл в себя, хоть и был слаб. Не слушая протесты Мередит о том, что ей нужно хотя бы поесть после долгого сна, девушка, едва сумев подняться с кровати, тут же отправилась к даочжану. Тот встретил её счастливой улыбкой и упрёками в безрассудстве. Мередит всё рассказала ему, и он был огорчён, узнав, что его жертва могла оказаться напрасной, не вмешайся бы Богиня. Сяомэй только пожала плечами и абсолютно серьёзно ответила, что без него это всё равно бы уже была не жизнь. И после они молчали, тихо радуясь, что всё обошлось. Сяомэй, как и прежде, взяла на себя заботу о нём. Последний месяц ушёл на лечение и восстановление всех пострадавших. Синчэню с помощью магии вернули зрение, так что теперь ему можно было не опасаться, что кто-нибудь его вновь обманет. Правда, ему приходилось заново привыкать к способности видеть, но Сяомэй, как и с самого начала, терпеливо помогала ему. Заклинательница сдружилась с Николь, став вскоре называть её не иначе как «шицзе», а королеву девушка полюбила, как мать. Но вот, настал день, когда им нужно было возвращаться. Как бы ни было хорошо в Аркхеме, в Поднебесной её ждали отец, дяди и братья. Да и мир это был чужой. Мередит призвала Богиню, чтобы та открыла портал. Но кто бы знал, как тяжело будет прощаться! К провожавшим её вампиршам Сяомэй всё же сорвалась. Подбежав, она по очереди обняла всех трёх. — Спасибо вам всем. Я буду скучать, — прорыдала она, уткнувшись лицом в плечо наставницы. Та улыбнулась и погладила её по волосам. — Я тоже буду скучать, ласточка, — вздохнула она, обняв свою ученицу. — Жаль, что не увижу вас в красных одеяниях. — Поклон Отцу и матери посвящу и вам тоже, — вытирая слёзы рукавом пообещала Сяомэй. — Мы рады, — улыбнулась королева. Николь не стала дожидаться, когда очередь дойдёт и до неё, и захватила её в свои объятия. — Береги себя, чудище, — всхлипывая, сказала шицзе. — И чудо своё береги. — Не сомневайся, — рассмеялась сквозь вновь подступающие слёзы Сяомэй. — Пора! — повторила Богиня, и Сяомэй, ещё раз обняв всех на прощанье, поспешила к порталу. Синчэнь лишь молча взял её за руку, чтобы своими словами не вызвать новый поток слёз. И поблагодарив Ниссу, они вместе шагнули в переход, по ту сторону которого уже ждал их глава клана Лань.