Сомнение орлят

      — Угх, я устал! Мне казалось, МакГонагалл хочет душу из меня вытрясти, а не научить превращать вазу в ложку. Серьёзно, зачем это вообще кому-то надо, неужели это принесёт пользу в жизни?! — Алан заполз в их комнату, поставив сумку на прикроватную тумбочку и завалившись на кровать.       Послышался какой-то нервный смешок, и Соул-Принц открыл один глаз, глядя в потолок. Он словно что-то вспоминал, и, наконец заговорил, медленно и с расстановкой:       — Северус, ты сегодня как на иголках. — не вопрос, а утверждение вырвалось изо рта, и парень сел, глядя прямо на брата своими серо-голубыми глазами, — Что случилось? Можешь не стесняться, сам знаешь, я всё выслушаю и даже не буду смеяться, клянусь.       Север отвёл взгляд чёрных бездонных глаз и обнял себя, словно ему стало холодно. Он, казалось, всё ещё сомневается, стоит ли рассказывать, о том, что его тревожит. Наконец, он сел на край кровати Алана, рядом с ним, и, резко выдохнув, начал попытки объяснить свою нервозность.       — Ал, вот т-ты же… ты же уже целовался, д-да? — на щеках расцвёл яркий румянец, что задел даже уши и бледную шею, — Т-тебе… понравилось?..       Парень посмотрел на него странным взглядом, подметив, как тяжело Северус выталкивает из себя слова, и даже не стал смеяться, как и обещал. Лукаво улыбнувшись, так, как умел только он, Алан кивнул.       — Да, так уж получилось, и мне понравилось. Это всё, что ты хотел у меня спросить? — когтевранец смотрел на близнеца, что с этим стыдливым румянцем выглядел очень мило, даже непривычно.       Видя, что тот решил играть в молчанку и отвечать не собирается, Алан сделал вид, что хочет встать — это всегда работало безотказно. Вот и сейчас, он не успел почувствовать под ногами пол, как его за рукав потянули назад.       — С-стой, подожди, нет. Я хотел… ну, я хот-тел… — казалось, покраснеть сильнее уже нельзя, но и тут Северус превзошёл все ожидания, покраснев сильнее, — Т-ты не мог бы научить… научить меня… ц-целоваться…       Парень застыл. Да, конечно он ожидал этого, как только Северус начал этот разговор, но это было всё равно необычно. Он посмотрел на брата, потом на пол, потом опять на Северуса.       — Конечно, я научу. И чего ты так разнервничался? — Ал заметил, что у брата очень напряжены плечи и спина, и, с лёгкостью перебравшись за спину по мягкой кровати, продолжил, — Расслабься немного. Иначе спина может заболеть.       Он положил руки на чужие плечи и легонько их сжал. Потом мягко надавил большими пальцами, начав массировать, пытаясь хоть немного устранить неловкость, что густым мёдом разлилась в воздухе. Север вздрогнул, почувствовав тёплые ладони и пальцы. Медленно, но он, казалось, словно мороженное на жаре, таял.       Вот на его шею легла ладонь, а потом скользнула вверх, к щеке. Большой палец погладил кожу на скуле, а потом рука чуть надавила, словно Алан молчаливо просил повернуть голову. Парень подчинился, чувствуя, что его, словно поощряя, погладили по виску, за ухом.       — Закрой глаза, — попросил его Ал, и горячее дыхание обожгло щеку, и, слава Мерлину, сильнее покраснеть Северус уже просто не мог.       Он закрыл глаза, и почувствовал, как немного зашуршало покрывало, и к его губам прикоснулись горячие и сухие губы брата. Тот мягко коснулся один раз, потом другой, и лишь потом, словно осмелев, лизнул нижнюю губу Севера, то ли прося, то ли наоборот, зовя за собой. До этого крепко и испуганно сжимающий губы парень приоткрыл рот, смирившись со своей участью.       Горячий и влажный, — совершенно не такой как губы, — язык скользнул в рот и Ал, казалось, сам начал получать от этого удовольствие, напористый, но готовый в любой момент остановиться, он словно изучал другую сторону своего брата. По спине Северуса пробежали мурашки, а сердце, казалось, сейчас пробьёт грудную клетку, так сильно оно начало биться. В комнате стало нестерпимо жарко, словно оба попали в адское пекло, и парень, испугавшись и распахнув глаза, оттолкнул Алана.       Тот, словно в замедленной съёмке, завалился на бок, лицом уткнувшись в мягкое покрывало кровати. Золотистые волосы удивительно ярко контрастировали с тёмно-синей тканью. Отфыркиваясь, он перевернулся на спину и откинул растрепавшиеся волосы. Щёки парня покраснели, а губы блестели в свете волшебных светильников и немного опухли, из-за чего казались ярче обычного. Выглядело это, сложно не признать, соблазнительно. Так что он наклонился, глядя прямо в глаза брата:       — Можно я…? — он конечно не договорил, но получил робкий кивок в качестве разрешения.       Алан понял.       Северус наклонился ближе и немного неловко ткнулся в губы, ещё влажные, но на этот раз он словно поддался неясному порыву — смяв губы Ала, он лизнул нижнюю губу, в точности повторяя то движение, и легко протолкнул язык, углубляя поцелуй. На этот раз словно не было той робости, лишь дикая страсть, взявшаяся из ниоткуда, от которой в комнате становилось жарко, а остатки самоконтроля просто сметались лавиной эмоций. Дышать было нечем, но это сейчас не было проблемой, Север лишь на секунду прервал поцелуй, дав им обоим сделать вдох, и опять прильнул к Алу, словно бы не мог оторваться от того на долго.       Они и не заметили, когда руки Алана вцепились в чёрные волосы брата, словно не давая тому возможности отступить, а холодная рука Сева внезапно скользнула под рубашку, коснувшись разгорячённой кожи.       — М-мх-м… — тихо простонал парень в поцелуй и этот звук словно отрезвил их обоих: Ал распахнул глаза, только осознав, что именно делает, а Северус и вовсе вскочил, грозясь оставить в руках парня пару локонов. Щёки обоих горели, а глаза блестели возбуждением, лохматые, они молча пялились друг на друга.       — Прости! — пискнул Северус, и, не дав что-то сказать, сбежал из комнаты.       Алан тупо смотрел на хлопнувшую дверь, отсекавшую его от брата, и сел, хмыкнув. Запустив руки в волосы, он пробормотал:       — Вот же… спугнул ребёнка…