1
Они встречаются, когда Чимину едва исполняется тринадцать, мальчишка смотрит на Юнги сверху вниз, хотя ростом ему по плечи, кривит пухлые губы в презрительное «фи» и отворачивается к родителям, чтобы в ту же секунду закатить скандал. Столько оскорблений в свой адрес Юнги не слышал ни разу, хотя за свои восемнадцать лет жизни успел повидать всякое. Когда к нему с утра пораньше в комнату завалились воспитатели, (которых таковыми у Юнги язык не поворачивается назвать, он бы предпочёл называть этих людей как минимум надзирателями, как максимум лучше он промолчит) приказали быстро собирать монатки и вести себя прилично, Юнги понял, что его доселе спокойной жизни пришел конец. Парень, конечно, ожидал, что подобное может случиться, все же у альф, выросших в этом злополучном месте, после совершеннолетия было всего два пути: первый, на который Юнги очень сильно надеялся, но оказывается зря — получить работу от государства и прожить себе спокойную уединенную серую жизнь, он бы днем впахивал не покладая рук на стройке или в супермаркете, как большинство достигших совершеннолетия альф, ютился ночью в тесной каморке, выделенной ему, и питался бы не первой свежести продуктами, любезно парню предоставленными, в общем, в его привычной жизни почти ничего бы не изменилось, кроме того, что теперь бы он жил не в детском доме, а во взрослом доме для альф. Второй путь, который не так уж и часто выпадал для повзрослевших юношей, но которым какого-то черта предстоит пойти Юнги, это стать домашним альфой богатого и прихотливого омежки, беспрекословно подчиняться своему новому «хозяину», пытаться всячески ему угодить, чтобы его жизнь хоть немного не была похожа на мучения. Эти несчастья выпадали по обычаю самым красивым, самым умным, самым сильным и послушным альфам. Юнги себя не может вписать подходящим ни по одному из перечисленных признаков, тем не менее он сейчас стоит здесь, в огромном особняке, что по размерам занимает половину его бывшего пристанища, а там, между прочим, живёт как минимум пятьдесят альф, как максимум он не считал, напротив трёх омег, один из которых точно не кажется дружелюбным, и сверлит глазами пол, потому что ему в школе говорили, что смотреть прямо без разрешения на омег нельзя, можно получить не только ремнём. В принципе, этот вариант событий был для Юнги весьма ожидаемый, он смирился со своей участью еще пару часов назад в машине, которая везла парня в его новый «дом», но единственное, что было для него неожиданным это то, что его «хозяином» станет не взрослый омега, старше его как минимум лет на десять, решивший завести себе молодого любовника, а совсем еще юный мальчишка, которого Юнги про себя назвал бы ребенком, смотрящий на альфу с презрением и отчего-то с ненавистью. Парень сразу понимает, что омега ему уж точно не рад, и втайне надеется, что его решат вернуть обратно. Юнги забыл бы это приключение как несбывшийся страшный сон и уже этой весной получил бы работу и новое пристанище. Но сколько бы Чимин ни кричал, сколько бы ни утверждал родителям, что ему «это существо» (Юнги бы даже обиделся, если бы не привык к подобному к себе отношению) ни капли не нужно, те оставались непреклонны. Чимин получил свой «подарок» на тринадцатилетие, Юнги же навсегда лишился призрачного ощущения свободы, когда ему на руку надели подчиняющий его сущность браслет, а пульт от него вручили в крохотные руки омеги. Первое время омега его просто игнорирует. Обходит по большой дуге, в его сторону не смотрит, делая вид, что Юнги попросту нет. Чимин всем своим видом показывает, что альфа для него пустое место и что надолго он в его жизни не задержится. Первая фраза, которую Юнги слышит из уст омеги: «Я избавлюсь от тебя, как только выпадет шанс», тот выплёвывает будто яд, надеясь отравить словами альфе подсознание, Юнги же все также покорно молчит, склонив голову и тайно про себя молясь, чтобы Чимин свое слово сдержал. Но молчаливый игнор долго не длится. Чимин получает выговор от родителей за свое поведение, и после часовой лекции от них же, заваливается в комнату альфы без стука с пылающей яростью в глазах. Юнги тяжело выдыхает и принимается молча слушать поток бранных слов в свою сторону. Альфа даже удивляется, откуда у тринадцатилетнего мальчика такой обширный словарный запас. Вдоволь накричавшись, но все еще не успокоившись, омега обещает, что мирной жизни Юнги пришел конец. Как будто он сам об этом прекрасно не знает. — Альфа, принеси, — бросив мяч в противоположный угол гостиной, омега смотрит на Юнги ожидающе. Тот молча встает со своего места, про себя проклиная жестокого мальчишку, и приносит парню злополучный мяч. Чимин ухмыляется, наблюдая за чужой покорностью и, вздернув подбородок поворачивается к своему гостю. — Видишь, я же говорил, что он ничем не лучше собаки. Юнги крепко стискивает зубы, но молчит, он понимает, что если он начнёт перечить Чимину, то может лишиться языка, конечно, такие казусы случаются редко, и как бы карались законом, но будем честны, за альфу некому будет заступиться, и омега явно выйдет сухим из воды. Юнги прикрывает полыхающие злостью глаза, чтобы не смотреть на свой позор перед уже не одним, а двумя малолетними омегами. — Чимин, так нельзя, — неожиданно школьный друг Чимина смотрит на альфу не с презрением, а с жалостью. — Он же тоже человек. — Человек? Он альфа, Чонгук! Как у тебя вообще поворачивается язык называть его человеком? Юнги хочется ответить вместо него, съязвить, что из всех присутствующих здесь именно Чимина сложно назвать человеком, но подобное хамство ему вряд ли простят. Чонгук отворачивается от друга, ничего не ответив. Спустя пару минут, поссорившись с другом, он уходит домой. Чимин гневным взглядом сверлит Юнги и бросает школьный рюкзак, который не успел отнести в комнату, ему в руки. — Наверх отнеси, — и в конце презрительное, — альфа. Юнги отворачивается, шагает к лестнице и прячет рвущуюся победную улыбку. Альфа кладет рюкзак на место и трет ноющее запястье, все же он словил сумку не очень удачно. Чонгук заходит в гости не один раз, и каждый вежливо приветствует альфу, расспрашивает как у него дела, и интересуется не обижает ли его Чимин. Юнги так же вежливо отвечает, иногда шутит, заставляя Чонгука улыбаться, и получает убийственные взгляды от своего «хозяина», который после каждой такой встречи бросает в альфу рюкзак (не всегда очень удачно, о чем говорят огромные синяки на ногах альфы) со словами: «отнеси на место». Так проходит первый год их совместной жизни. Юнги особо никто не трогает, иногда поручают делать мелкую работу по дому, кормят вкусно, одевают довольно неплохо, не жизнь, а сказка, почти, была бы если бы Чимин порой не вспоминал бы о нем и не пытался его всячески поддеть и унизить. Тем не менее Юнги успел выработать к этому иммунитет. Чимин все так же обещает от него избавиться. Юнги все также отчаянно пытается в его обещание верить. Однажды Чимин, придя из школы, сразу несётся на поиски альфы. Он находит Юнги в его комнате, читающим книгу, и смешно округляет глаза, кажется, искренне удивляясь. — Ты что, умеешь читать? — Юнги мысленно закатывает глаза. Этот ребенок действительно не считает его человеком разумным? — Ладно, плевать. Завтра для меня очень важный день, — Чимин улыбается, но улыбка его кажется зловещей. — Только попробуй что-нибудь выкинуть и испортить мой день рождения! Кастрирую! Чимин с недавних пор начал использовать эту угрозу все чаще и чаще. Юнги кажется, что у мальчика начинают бушевать гормоны. Омега еще что-то бубнит угрожающе и уходит, напоследок хлопнув громко дверью. Юнги кривится от неприятного звука и от мысли, что у Чимина завтра день рождения — этот день для альфы помечен в календаре черным. Он обещает себе завтра не выходить целый день из комнаты. Но его планам не суждено сбыться. Спустя всего минут десять с начала празднования в комнату Юнги влетает Чонгук и отчаянно пытается его вытолкнуть тоже веселиться. Альфа жалеет, что успел подружиться с этим добрым парнишкой, который отчего-то решил, что Юнги скучает в своем убежище один, пока остальным очень весело. И у него бы ничего не получилось, потому что Юнги намного сильней и проворней четырнадцатилетнего мальчика, но следом за ним заходит Чимин и, кинув угрюмое «пошли», заставляет Юнги подчиниться чужой воле. Чонгук радостно хлопает в ладоши и представляет альфу всем собравшимся гостям. Юнги тайно радуется, что здесь в основном все дети и ему не придётся отвечать на любопытные вопросы взрослых омег, но и в тоже время начинает паниковать, потому что от стайки подростков ожидать можно чего угодно. Но он справится, он же сильный, умный, а эти парни и девчонки, глазеющие на него, всего лишь дети. Эти дети начинают задавать вопросы похлеще взрослых, заставляя кончики ушей альфы краснеть! — А тебе нравится Чимин? — А вы уже целовались? Или еще похлеще? — А как тебе задница Чимина? Правда упругая, — девчонка с длиными каштановыми волосами громко шлепает Чимина по заднице сразу же после своего вопроса. Мальчик на это обиженно ойкает и обещает больше не помогать ей с алгеброй, на что она только отмахивается. Юнги не успевает ответить на все вопросы да и не хочет. Он увиливает, переводит все в шутки и даже флиртует с некоторыми девчонками. Самые наглые омежки тянут к нему свои ручонки, трогают бицепсы и отчаянно просят показать пресс. — Да отстаньте уже от него! — Чонгук пытается утихомирить друзей, но удается ему это откровенно хреново. — Дайте ему хотя бы поесть спокойно, — на минуту подростки замолкают, Юнги расслабленно выдыхает, но зря. — А это что? — все та же любопытная девушка задаёт новый интересующий ее вопрос, в этот раз тыкая пальцем на запястья альфы. Браслет. Язык присыхает к небу, еда больше в горло не лезет, а Юнги с грустью вспоминает, как ровно год назад на него надели наручники, по-другому он этот мерзкий кусок иногда пиликающего метала назвать не может. — Это, чтобы управлять им, — впервые Чимин заговаривает за все это время и с гордостью показывает всем пульт управления. Такая же железная пластинка со встроенным датчиком, заставляющая альфу беспрекословно подчиняться омеге, висит у Чимина на шее в виде непримечательного украшения. Юнги видит ее впервые и уже ненавидит, ему хочется раскрошить ее руками в порошок, стереть с лица земли, снять этот уродский браслет, уничтожить его или выбросить на помойку, а омегу приложить спиной к стенке и вытрясти с него всю дурь, кричать, сорвав глотку, заставить теперь уже омегу ему подчиняться. Чимин вздрагивает, видимо замечая состояние альфы по горящим алым глазам, вскоре это замечают и остальные, когда в руках Юнги с треском ломаются палочки для еды. Хихикающие девчонки замолкают, несколько мальчиков-омег переглядываются, а Чимин смотрит на альфу впервые с некоторым страхом. Чонгук прокашливается и любезно предлагает Юнги взять новую пару палочек, тем самым отвлекая альфу. Юнги промаргивается, цвет глаз меняется на обычный, а на лице появляется привычное отстранение. Чимин молча прячет подвеску назад под свитер. Вечером Юнги слышит крики, доносящиеся к нему с коридора. — Вы меня слышите вообще? Он хотел меня убить! Я чуть не пострадал, почему вы мне не верите? — Не неси ерунду, Чимин! — мелодичный голос, принадлежащий маме-омеге парня. — Юнги полностью безвредный. Ничего он тебе не сделает. — Если бы он был для тебя опасным, датчик бы загорелся, и Юнги не хило бы так ударило током. Он бы и притронуться к тебе не успел. — добавляет папа-омега Чимина. — Так что не выдумывай. Родители Чимина уходят в спальню, оставляя парня одного стоять посреди коридора. Юнги слышит, как парень всхлипывает, видимо, начиная плакать, но альфе его ни капли не жаль. Чимин опять начинает его сторониться, не заставляет таскать рюкзаки и не приказывает что-либо делать. Юнги расслабленно выдыхает, наслаждаясь внезапным затишьем. Но он прекрасно понимает, что Чимин его просто так все равно не оставит, и как только придет в себя, опять начнёт доставать, и не факт, что все так же безобидно. Но он сильный альфа, он справится. В двадцать у Юнги случается первый гон. Его запирают в летнем домике, несмотря на то, что летом на улице даже не пахнет. Оставляют под дверью раз в день запасы еды, воды и необходимые медикаменты. Юнги почти не ест, только пьёт жадно воду, глотает таблетки и готов на стенку лезть от боли и невыносимого дискомфорта. Его кожа горит, все тело зудит, в комнате постоянно душно, но открывать настежь окна ему запрещают — простудится. Он впервые пробует снять напряжение, стонет ночью в подушку, ласкает себя руками, изливается в кулак, но долгожданного облегчения это не приносит. В школе рассказывали, что в такие периоды альфе катастрофически нужен омега, в ином случае все пять тире семь дней альфа будет страдать. Юнги был морально к этому готов, он еще с пятнадцати лет понимал, что ему предстоит проходить свои гоны в одиночку и, когда время пришло, смиренно это принял, но реальность оказалась куда хуже ожиданий, альфа буквально минуты отсчитывает до окончания гона, молится, чтобы это поскорее закончилось, и чтобы он как можно быстрее вернулся к своему привычному существованию, к своей прежней спокойной жизни, хотя сложно ее назвать таковой пока в ней присутствует Чимин. Чимин. Приходит к нему на третий день, когда гон в самом разгаре. Беспрепятственно заходит в выделенную для альфы комнату и смотрит прямо в глаза. Юнги не опускает взгляд как обычно, он просто не в силах его оторвать от омеги. Чимин выглядит так же, как и всегда, но кардинально по-другому. Его губы, которыми он столько раз материл альфу, сейчас безумно завлекают, шея выставлена на показ так и просится быть обласканной, а тело, на которое ему всегда было наплевать, сейчас кажется безумно привлекательным. Юнги, сам того не понимая, встает с кровати, на которой проводит почти все свое время и с голым торсом, в одних лишь штанах, начинает приближаться к омеге. Чимин тоже рассматривает его так, будто впервые видит. Ведет взглядом по голой коже и спотыкается им же об явно выпирающий бугорок в области паха. Чимину тоже безумно жарко, его ведет от концентрации феромонов альфы, у него возникает странное желание и начинает зудеть кожа, внизу живота разливается тепло и безумно хочется… — Нельзя! — омега произносит слово, когда Юнги подходит к нему почти вплотную и протягивает свою руку к чужому лицу. Та, так и замирает в каких-то жалких пяти сантиметрах от тёплой, бархатной кожи омеги, а альфа пытается унять дрожь в пальцах. Юнги выворачивает где-то внутри от сильного желания дотронуться, но он не может его утолить. Ему нельзя. — Пожалуйста, — альфа не узнает собственный голос и не осознает, что произносит. — Ты такой жалкий, — омега и сам еле держит себя в руках, но все равно держится в отличие от глупого альфы. — Ты не способен усмирить свою сущность. Ты жалкое животное, Юнги. Слова больно бьют под дых, альфа привык слышать подобное в исполнении Чимина, но именно сейчас эти слова ранят сильнее всего. Потому что сейчас он верит Чимину. Верит, потому что понимает, что если бы не чертов браслет, он бы несмотря на явное «нет» от омеги повалил бы того на кровать и воплотил в реальность все свои плотские желания. И то, что Чимин несовершеннолетний, его бы никак не смутило. Неужели, он и вправду всего-навсего жалкое животное? Юнги крепко прикрывает веки, обхватывает руками голову и безумно кричит. Внутри альфы будто что-то лопнуло, а тело перестало ему подчиняться. Чимин вздрагивает, но не пугается. Он этого и ожидал. Того, что Юнги сам не справится и браслет активируется, того, что непослушного альфу ударит током. Чимина уводят забежавшие в комнату и обеспокоенные состоянием сына родители. Они тщательно осматривают его на объект повреждения и долго ругаются за безрассудство. — Я же говорил, что он не безопасен. Мы должны от него избавиться! — родители лишь мотают головой и обещают подумать об этом позже. Чимин долго не может уснуть, он дрожит всем телом под одеялом, и бесполезно пытается успокоиться, только сейчас наконец осознав, к чему его бездумный поступок мог привести.***
— Браслет не работает, — бета в почтительном возрасте внимательно осматривает запястье альфы. — Сломался? — уточняет папа-омега. — Бракованный. Вам стоит поменять в целях своей безопасности. Юнги отрешённо смотрит в окно, не обращая никакого внимания на столпившихся возле него людей. Гон альфы закончился два дня назад, но он все еще чувствует себя очень паршиво, почти все время он проводит в кровати: либо спит, либо читает книги, даже еду стали приносить ему в комнату, чтобы альфа лишний раз не перетруждался. Честно говоря, Юнги думал, что его сразу же после гона выгонят, вернут обратно или как-то накажут. Альфа до сих пор не может забыть ужасное чувство, окутавшее его в тот вечер, но понимает, что заслужил это. Он сам виноват. Ему за это отвечать. — Вы хотите сказать, — аккуратно начинает мама-омега, но ее голос начинает дрожать, — что все это время мы находились под одной крышей с неуправляемым альфой? Что все это время браслет не работал и мой Чимини… наш Чимини был в опасности? Бета тяжело вздыхает, понимая, что истерики им не избежать. — Ваш альфа вполне адекватный и спокойный, я бы даже сказал полностью безвредный, — он бросает взгляд на альфу, который все еще, кажется, находится не с ними. — Вам явно не о чем беспокоиться. Ему не верят. Просят немедленно поменять альфе браслет на работающий. И ни в коем случае не рассказывать правду Чимину. Последняя просьба адресована Юнги. Тот бездумно кивает и утыкается обратно взглядом в окно. Кажется, он вовсе не слышал, о чем они говорили. Но это и к лучшему, решают омеги, мало ли к чему эти знания могли б привести. Юнги тяжело вздыхает, когда наконец-то остается один. Эта семейка, походу, так и не решилась от него избавиться. А жаль. Чимин, кажется, сдаётся. После произошедшего он ничего Юнги не говорит, лишь тяжело вздыхает и не обращает на альфу никакого внимания. Юнги думает, что они перешли опять в стадию игнора, альфе нравились эти периоды в жизни, хотя долго из-за вспыльчивого характера Чимина они не длились. Но не в этот раз. Видимо, омега действительно смирился со своим поражением и принял факт, что у него есть собственный ручной альфа как данность. Юнги начинает думать о том, что он не единственная жертва в сложившейся ситуации. Конечно, альфе досталось немало, его лишили свободы и какого-либо права выбора, запихнули в чужой дом и приказали до конца жизни (альфа надеется, что все же нет) беспрекословно подчиняться омеге, младше его на пять лет, быть чьей-то игрушкой, развлечением, и не иметь возможности распоряжаться своей жизнью. А разве раньше он это имел? Нет. Однозначно, нет. Его право выбора в детском доме было настолько ограниченным, что и самостоятельным выбором назвать было сложно. Что он имел? Даже если он ненавидел овсяную кашу, все равно на завтрак должен был ей давиться, потому что полдня ходить голодным не очень приятно. Здесь же противную кашу есть не заставляют, мыться под холодной водой тоже и вставать утром ровно в семь по будильнику не нужно. Но, несмотря на все это, Юнги чувствует себя еще хуже, чем там. Будто не только на руку надели браслет, но и на шею ошейник, а поводок пристегнули к руке Чимина. Чимина, который всем своим естеством этого не хочет. Ну не желает мальчишка впускать в свою размеренную жизнь альфу в качестве кого-либо. Ну не хочет он нести ответственность еще за одну жизнь хоть и не слишком для него ценную. Так зачем же их мучить двоих? Ответ на этот вопрос Юнги так и не нашёл за эти несколько лет, хотя и очень сильно пытался, наблюдая за поведением родителей омеги. Те его не презирали так очевидно как Чимин, но и трепетной отеческой любви альфа от них не чувствует. У них по большей степени нейтральные отношения. И Юнги ими более чем доволен. Как и возникшим перемирием в отношении омеги. Они не вспоминают о произошедшем. Чимин не извиняется за то, что специально спровоцировал. Юнги — за то, что поддался. В конце концов, у каждого есть оправдание. Омега пытался от него избавиться, чего они оба желают, хоть и таким неприятным способом. А альфа априори не способен справиться со своей сущностью. Все просто как дважды два.2
Чимин бросает на альфу странные взгляды, что Юнги не очень нравится. В последние дни поведение Чимина его немного пугает. Тот чаще с ним сталкивается, под видом случайности, задевает его, резко оказываясь рядом, и прожигает глазами за общими ужинами. Юнги размышляет о том, что скорее всего омега опять принялся за старое, подготовил какой-то план по избавлению от альфы и вскоре воплотит его в жизнь. Парень тяжело вздыхает, неужели Чимину так сложно потерпеть еще два года до совершеннолетия, а потом со спокойной душой навсегда распрощаться? Альфа же смирился и покорно ждет. Но его догадки оказываются не совсем верны. Все становится ясно, когда запах вокруг Чимина начинает сгущаться, поведение омеги становится все необычней, а собственные мысли Юнги уносит не в ту степь. По голове бьет внезапным пониманием. Течка. У Чимина скоро наступит первая в его жизни течка, именно поэтому происходят с парнем все эти изменения. Но с пониманием легче не становится, наоборот, Юнги от чего-то начинает бояться. Особенно, когда Чимин буквально начинает ходить за ним по пятам. Омега больше не обзывается, не плюётся ядом, и не пытается как-то альфу унизить. Он смотрит изучающе, укорачивает между ними дистанцию, и еще будто чуть-чуть и начнёт к Юнги приставать. От этой мысли альфе становится жарко. Он скидывает тёплое одеяло и, несмотря на мороз за окном, открывает форточку на проветривание и пытается привести свой рассудок в порядок. Но, кажется, это не единственное испытание, которое ждет его этой ночью. Он слышит, не совсем отчётливо, а приглушенно (спасибо неплохой звукоизоляции в доме) протяжный омежий стон. Буквально за стенкой находится комната Чимина, и тот сейчас явно не спит. Сначала Юнги думает, что, возможно, омеге плохо и собирается пойти разбудить родителей парня, но когда проходит в коридор, улавливает еще один стон, он отдаётся эхом в сознании альфы, пробирается под кожу и бежит по венам сладким томящим возбуждением. Юнги пытается стряхнуть наваждение, начинает пятиться осторожными шагами назад в комнату, но не успевает пройти и метра. Дверь в комнату Чимина распахивается и оттуда выглядывает взлохмаченный омега. В одной длинной футболке по бедра, которая сползает с левого плеча. Юнги громко сглатывает, ткань ниже живота прилипла к омежьему телу, четко подсказывая альфе, что Чимин сейчас без белья. Зрачки омеги максимально расширены и устремлены на чужое лицо. Парень распахивает блестящие от слюны губы и тихо шепчет: — Иди ко мне, альфа, — дверь в чужое пристанище гостеприимно распахивается настежь, и Юнги как зачарованный шагает вперед. Он даже не пытается сопротивляться, сказать омеге «нет», «я не хочу», отомстить за прошлый раз, просто развернувшись, уйти. Юнги даже не пытается противостоять чужому (и своему) желанию. У него все равно нет выбора. Он принадлежит Чимину. И должен ему подчиняться. Дверь захлопывается за его спиной, как только он попадает внутрь. Юнги чувствует себя словно в ловушке. Будто хищник заманил его в свое логово и сейчас съест, не оставив и косточки. От такого сравнения хочется смеяться, но ситуация к смеху не располагает ни капли. Чимин тянет к нему руку и беспрепятственно касается пальцами груди в области сердца. Даже сквозь тонкую ткань своей футболки альфа чувствует горячее прикосновение. Они смотрят друг другу в глаза, дышат шумно, вдыхая тяжёлый смешанный аромат и, кажется, думают об одном и том же. — Если сделаешь мне больно — кастрирую, — предупреждает Чимин в своей излюбленной манере, а сам проворными ручонками уже проникает под ткань альфьей футболки. — Не смею, — альфа понимает, что теряет здравый смысл. Сейчас перед ним омега, которого он периодически все эти годы проклинает и тайно (не очень) ненавидит, но он прямо здесь и сейчас отчаянно его желает и впервые по собственной воле готов беспрекословно подчиниться. Чимин стягивает с альфы футболку и облизывается, рассматривая чужое тело. Ведет нежными пальчиками по крепким плечам,***
Течка Чимина длится целую неделю и, когда она наконец-то заканчивается, Юнги облегчённо выдыхает. Он устал. Оказывается ублажать омегу сутки напролёт очень выматывающе, хоть и довольно приятно. Чимин еще несколько дней не выходит из дома, отсыпаясь и отъедая бока. Все это время он ел очень плохо, ни родители, ни Юнги не сумели заставить омегу нормально питаться. В разгар течки Чимин был сам на себя не похож, не язвил, ластился к альфе и разрешал себя целовать. Юнги интересно, как теперь Чимин будет вести себя с ним? Все также со снисхождением и презрением? Или же сложившаяся ситуация заставит его пересмотреть свое отношение? Возможно, Чимин пожалеет о случившемся и прикажет немедленно обо всем забыть? Юнги усмехается, даже если бы он сам захотел выбросить из памяти привлекательное тело, не смог бы. Но омега удивляет, он сталкиваясь с альфой в коридоре, краснеет, не смотрит в глаза и пытается поскорее уйти. Юнги такая реакция парня забавляет. Неужели, Чимину стыдно? Омега избегает его несколько дней, упрямо пытаясь не попадаться альфе на глаза. Юнги же наоборот, пытается с Чимином «случайно» столкнуться, чтобы омега видел и помнил то, что они вместе творили, чтобы съедал себя изнутри за то, что спал с «жалким животным». — Сегодня у нас будут гости, — Юнги хмурится. Сегодня суббота, а по субботам обычно приходит Чонгук. Альфе нравятся субботы и нравится Чонгук, но его настораживает тот факт, что Чимин об этом ему сообщил, кроме того, омега приказал помочь накрыть стол и предупредил вести себя прилично. Как будто из них двоих именно Юнги обычно ведет себя как-то не так. Альфа прокручивает в уме все возможные даты, думая что возможно упустил что-то важное. Чимин бросает на него обеспокоенные взгляды из-под чёлки и, кажется, нервничает. У Юнги возникает плохое предчувствие. В дверь звонят, и альфа уходит ее открывать. Встречает на пороге веселого Чонгука, укутанного в пуховик и машущего ему приветливо рукой. Юнги в ответ улыбается, но его улыбка быстро гаснет, когда следом за омегой в квартиру ступает еще один человек. Альфа. Юнги замирает и смотрит на парня шокировано. Тот помогает Чонгуку снять куртку и раздевается сам, чмокает покрасневшего от неловкости омегу в щеку и наконец-то обращает свое внимание на Юнги. — Тэхен, — протягивает руку, чтобы поздороваться. Юнги опускает глаза вниз и видит на запястье такой же браслет как у себя. К горлу подкатывает тошнота, а грудь заполняется горьким разочарованием. Весь приятный образ Чонгука рушится, хрупкая вера в человечность тоже, а рука нового знакомого отпечатывается на сетчатке. Юнги разворачивается на пятках и быстрым шагом уходит в свою комнату. Он слышит недовольное бурчание Чимина за захлопнутой дверью, голос Чонгука, который пытается его успокоить и быстрые шаги, которые с каждой секундой слышно все ближе и ближе. — Это что за выходки! — омега выглядит очень недовольным, он гневным взглядом прожигает альфу, который в ответ смотрит так же зло. — Сейчас ты выйдешь из комнаты и извинишься перед Чонгуком и Тэхеном, — не дождавшись никакой реакции, Чимин подходит ближе. Юнги и глазом не моргает. Очевидно, омега бесится, что на него никак не реагируют, Чимин поднимает вверх руку, кажется, замахиваясь. Интересно, ударит? Нет. Омега дергает рукой за чужую футболку, пытаясь заставить Юнги подняться с кровати, это выглядит больше смешно, чем опасно. Очевидно, что альфа сильнее и просто так его поднять сложно. Юнги делает вид, что поддаётся, немного привставая с постели, что заставляет омегу ослабить хватку, и резким движением, хватая парня за руку, тянет вниз. Чимин, не ожидая подставы, падает на парня и возмущенно вспыхивает. — Ты что, в край охренел? — Прости, потерял равновесие, — врёт совсем не правдоподобно. Маленькая пакость, за которую можно нехило получить, но которая ему сейчас так необходима. Душа, которая и так растерзана, ужасно ноет и плачет. Он чувствует на языке горечь предательства, хотя по сути ему никто ничего не должен. Он сам возвел образ Чонгука в святые, сам в это поверил и самому ему страдать, из-за того, что тот оказался таким же прогнившим, как все остальные. Ничем не лучше того же Чимина. Омега хочет подняться, но не выходит: сильная рука держит поперёк талии. — Отпусти, иначе… — предупреждает в который раз за день. Юнги от этого факта забавно. А что собственно он ему сделает? — Кастрируешь? — понижает голос, потому что лица слишком близко друг к другу, а пухлые губы, которые так и не удалось попробовать с каждой секундой все больше манят и манят. Альфа подмечает, что чужое красивое лицо вспыхивает алым. — И не сомневайся! — Юнги убирает руку, не потому что на самом деле боится, а потому что не видит смысла и дальше играть. Заиграется. Возвращаясь к гостям, Юнги весь вечер ведет себя отстраненно. Он приносит свои извинения, как его и просили, но голос ни капли искренне не звучит. Чимин же в свою очередь пытается быть милым даже с Тэхеном. Особенно с Тэхеном! Юнги внутренне негодует, зачем весь этот спектакль? К чему омега выдает себя за того, кем на самом деле не является. Зачем делает вид, что ему нормально находиться в обществе альф? Просто невозможно поменять к кому-то отношение так резко и быстро. Юнги в это не верит. Чонгук долго мнётся на пороге, отчего-то не спеша уходить к Тэхену, который ждет его на улице в машине. Омега делал попытку поговорить с Юнги, но она оказалась бесполезной. Чимин подходит к другу и позволяет себя крепко обнять. Чонгук шепчет Чимину на ухо: «Спасибо. Я очень благодарен тебе за сегодняшний вечер». В глазах Чонгука застывают слезы, но Юнги просто отворачивается, чтобы их не видеть. Полночи парень не может уснуть. В груди что-то ноет, а непрошенная влага так и просится выйти наружу. Юнги не уверен, что поступил сегодня правильно, поддаваясь эмоциям. Возможно, он должен был дать омеге хотя бы шанс все объяснить, даже если ему и так все кажется предельно ясным. На следующий день с самого утра настроение портит Чимин. Кажется, злой за вчерашнее омега пытается отомстить, весь день заставляя альфу передвигать мебель по дому. — Мне кажется, шкаф будет лучше смотреться если его немного подвинуть влево, — Чимин, сложив руку на груди и прикусив нижнюю губу, ожидает, пока его просьбу выполнят. Юнги устал. У него все тело болит от непривычной нагрузки, а одышка мешает нормально дышать. А это только вторая комната, в которой они наводят порядки. Может, ему просто попросить прекратить? Извиниться что-ли, и Чимин наконец-то от него отстанет? Юнги обессиленно ложится прям так на пол чужой комнаты, сразу после того, как все же сумел передвинуть гигантский шкаф. Чимин может угрожать ему сколько угодно, но в ближайшие десять секунд альфа не пошевелит и пальцем. Омега садится на корточки рядом, внимательно рассматривая чужое лицо. Юнги делает то же самое: взглядом скользит по длинным ресницам и нахмуренным бровям, замечает мелкие веснушки в области переносицы, которые непривычно не спрятаны тональником. Чимин так вырос. — Чонгук влюблен в Тэхена, — голос омеги разрывает тишину неожиданно, заставляя альфу непроизвольно вздрогнуть. Чимин поджимает губы, понимая чужую реакцию по-своему. — Они вместе уже полгода. И если верить Чонгуку — счастливы. Так что, если у тебя были какие-либо романтические чувства к нему, то забудь. Юнги тяжело вздыхает. Подумать только, целых полгода. Он все это время даже не подозревал о подобном. Разве так бывает? Как в сказке: омега влюбляется в альфу? Откуда вообще взялся Тэхен и так удачно попал в заботливые руки? Повезло. — Вот только не нужно мне тут сопли разводить. Все равно тебе с ним ничего не светило, — Чимин легонько пинает его ногой, заставляя наконец-то подняться и продолжить мучения. — Мне сама мысль подобных отношений претит, но я смирился с этим, ради Чонгука. Так что, ты тоже должен. Тэхену повезло с Чонгуком, а Юнги с Чимином не очень (скорее очень не). Альфа по чужой прихоти двигает чужую кровать, выслушивает тираду о том, что он должен как можно скорее разлюбить Чонгука, и мысленно подмечает, что это будет не сложно выполнить, ведь в Чонгука он и не влюблялся.3
То единственное, что держало его все эти пять лет на плаву было уничтожено в одно мгновение. Все надежды были разбиты, а вера в то, что его существование еще не до конца обречено провалилась — Чимин накануне своего восемнадцатого дня рождения сообщил, что от альфы больше избавляться не собирается.***
После очередного жаркого секса Юнги водит губами по пылающей жаром коже омеги. Чимин в такие моменты похож на ленивого кота, не желая шевелить и пальцем. Даже обычные возмущения изо рта не вылетают, чем альфа пользуется, ведя себя непривычно нагло. Он собирает пальцами сперму, которая украшает омежий живот и обмазывает ею пухлые искусанные губы Чимина. Тот хмурит брови, но пакостить не мешает. Юнги думает, что омеге это нравится, но из-за вредности тот делает вид, что дела обстоят иначе. К сожалению, эти прекрасные минуты заканчиваются, и как только тело омеги перестаёт пылать жаром, приходится вставать и приводить Чимина в порядок, а заодно и себя, потому что «грязного альфу» омега в свою постель ночевать не пустит. Юнги до сих пор удивляет тот факт, что они не только занимаются сексом, но и спят вместе в одной кровати, хотя они уже делают это регулярно почти полгода. Просто в один такой же прекрасный вечер разморенный омега приказал всю ночь греть его, обнимая, потому что альфа слишком горячий, а Чимин по ночам замерзает. Спать рядом с омегой неплохо: парень не ворочается во сне, засыпая и просыпаясь в одной и той же позе, локтями не бьет, ногами не пинается, слюни во сне на альфу не пускает, а также не храпит. От него пахнет приятно и исходит уютное тепло. Когда Юнги ложится вместе с омегой, то засыпает быстрее, ни о чем перед сном не думая и себя тяжелыми мыслями не терзая. Юнги обнимает Чимина со спины и накрывает их обоих одеялом, целует в плечо и прикрывает веки, собираясь забыться во снах. — Через месяц мы переедем в новый дом, — голос Чимина разрывает тишину. — Как только мне исполнится восемнадцать, мы наконец-то сможем съехать от моих родителей. Я уже поговорил с ними, они согласились. — Омега разворачивается в объятиях, чтобы посмотреть на чужое изумленное лицо. — Мы переедем? — Чимин кивает, подтверждая, что не оговорился. Юнги, вопреки своим желаниям, отодвигается от прекрасного тела и буравит стеклянным взглядом потолок. — Что не так? — Чимин, поднимаясь на локтях, внимательно изучает Юнги. — Зачем я тебе? — Чимин молчит. Альфа усмехается. — Ты же обещал от меня избавиться! — Альфа! — предупреждает. — Ты же обещал вернуть меня обратно, как только выпадет возможность! Я все эти годы терпел тебя, держал себя в руках, чтобы не свернуть твою хрупкую шею. Надеялся на то, что смогу наконец-то вдохнуть спокойно, считал дни до освобождения, и что в итоге? — глаза Юнги полыхают алым, но из-за мутной пены перед глазами он не видит испуганное лицо омеги. — Зачем ты так со мной? — Чимин отворачивается, зажмуривает крепко глаза и кусает дрожащие губы. — Уходи к себе. Юнги быстро покидает комнату парня, не забывая напоследок громко хлопнуть дверью. С ресниц Чимина на белоснежную простынь падают солёные капли. Утром они делают вид, что все нормально: завтракают вместе, Юнги моет посуду, провожает Чимина к двери и целует на прощание в щеку. Омега уходит на занятия, а парень привычно берет в руки книгу, чтобы погрузиться в другой мир. В мир, в котором герой проживает свои годы так, как он этого хочет, влюбляется, разочаровывается в чувствах и заново собирает сердце после неудачных отношений, чтобы построить новые, крепкие с обоюдной взаимностью и хэппи эндом. Альфа захлопывает книгу, когда слышит звонок, что является странным, ведь обычно по будням к ним никто не заходит. На пороге обнаруживается Тэхен, который как обычно светится позитивом, да настолько ярко, что порой хочется прикрыться рукой, потому что глаза Юнги, привычные к темноте, не выдерживают такого напора. — Привет унывающим, — младший альфа без приглашения заходит в дом, на ходу скидывает куртку и сразу устремляется на кухню. — Выперли к тебе пораньше, даже не дали нормально поесть, представляешь? — возмущается Тэхен, вовсю хозяйничая на чужой кухне. — Рассказывай, что случилось? — Чонгук? — бросает догадку о информаторе. — Чимин, — Тэхен ставит на стол две чашки ароматного чая и садится на стул, не забыв прихватить себе парочку бутербродов, — позвонил ни свет, ни заря и приказал тебя утешить, — честно говоря, альфа его только что удивил. С каких это пор, интересно, Чимин о нем беспокоится? Неужели за столько лет совесть у омеги проснулась? Да только вот зря. Юнги уже давно не маленький ребёнок, он привык к тяжёлой жизни, и справляться со своими проблемами в одиночку. — Только ты это… не говори ему, что я тебе об этом сказал. Он же убьёт меня, и Чонгук не поможет, — Тэхен начинает громко смеяться, только вот Юнги вообще не смешно. Все это похоже для альфы на очередное издевательство, напоминание о том, какой же он жалкий. — Так что между вами случилось? — Тэхен вмиг становится серьёзным. — Что опять не поделили? — Свободу, — Юнги махом допивает оставшийся в чашке чай и кривится от горечи, которую не сумели перебить даже две ложки сахара. — А она нужна тебе? — альфа смотрит на него внимательно, будто пытается самостоятельно найти ответ на свой вопрос. — Нужна ли она мне? — Юнги начинает закипать. — Это у вас с Чонгуком любовь и идиллия, взаимоуважение и преданность. А мы с Чимином ненавидим друг друга. Как думаешь, хочу ли я оставаться с ним? — Юнги не весело усмехается. — Хотя кого это волнует? Уж точно не Чимина. — Ты же вроде умный парень, Юнги. — Тэхен не повышает голос, в отличие от своего оппонента, но почему-то звучит более устрашающе. — Так почему же ты свой ум не используешь? Зачем все это время строишь из себя жертву, ничего при этом не предпринимая, и покорно склоняешь голову? Почему ты еще больше себя закапываешь, вместо того, чтобы отыскать свое место под солнцем? Неужели, ты действительно хочешь вкалывать сутками на пыльной работе, спать на полу и есть дешёвый рамен? — Место под солнцем? С кем? С Чимином? — альфа пропускает мимо ушей реплики с описанием жизни, которая ему возможно светит, потому что звучит если честно, хреново. — Ты разве его сам не знаешь? Уж лучше на полу, чем у его ног. — Ох, зря ты так. Не у ног, а между. — Тэхен опять улыбается, показывая свои ровные белоснежные зубы. — Включай хитрость, Юнги. Омеги на самом деле существа очень доверчивые и влюбчивые, тебе стоит хоть немного постараться, и они сами раздвинут прекрасные ножки и пустят в свое сердце. И все, ты живёшь как кот в масле, ни о чем не заботясь и не волнуясь. — А браслет тебя никак не смущает? Приятно жить на цепи? — Давно ношу его как украшение, — Тэхен снимает с себя вещь как ни в чем не бывало, не обращая никакого внимания на округлившиеся глаза Юнги. — У нас с Чонгуком полное доверие. — Глаза Тэхена блестят хитростью, а Юнги наконец-то понимает, почему этот альфа ему никогда не нравился: от него веет хорошо скрытым холодом. — А если зарвется, можно прижать к стенке разочек, позже раскаиваясь, мол сори, не справился с сущностью. Тэхен открывает пачку вафель и начинает ими громко хрустеть, не забывая сербать уже остывший чай. Юнги начинает тошнить. Лучше бы этот разговор никогда не состоялся. Чимин, вернувшись домой, сразу же потребовал массаж, поэтому сейчас альфа мягко разминает уставшие плечи омеги, пока тот лежит с закрытыми глазами на животе. — Возьми массажное масло в тумбочке. Пока альфа ищет бутылек с жидкостью, Чимин сбрасывает с себя футболку. — И штаны снимай — ноги тоже нужно расслабить, — подмечает Юнги. Чимин, оставаясь в одном нижнем белье, ложится опять на живот. Юнги капает на спину ароматное масло и принимается втирать его в гладкую кожу. — Ммм, — Чимин прикусывает губу. Уставшие мышцы болезненно ноют под натиском сильных рук. Юнги плавно ведет руками чуть ниже и начинает массировать поясницу. — Ты уже нашёл дом? — хриплый голос альфы заставляет вынырнуть омегу из беззаботного состояния. — Еще нет. Не могу никак выбрать между несколькими хорошими вариантами. Влажные пальцы ложатся на бедра, вырисовывая уже там узоры. Пальцы на ногах омеги поджимаются, а сам Чимин начинает ерзать. — Покажешь? Я могу помочь, — Юнги лезет туда куда обычно не смеет, и это сейчас не о его наглых ладонях, которые задирают нижний край белья и начинают массировать ягодицы, а о более важных делах, в каких альфа обычно не имеет право голоса. Попроси Юнги вот так вот омегу с порога дать ему тоже возможность выбрать жилье, был бы послан трехэтажным матом. Но сейчас Чимин не хочет язвить и пререкаться, он хочет чтобы умелые руки закончили начатое дело. — Хорошо. Мне забот будет меньше. Омега переворачивается на спину и хитро смотрит на альфу из-под ресниц. — Я еще не закончил массаж, — Юнги выгибает вопросительно бровь. — Плевать, — Чимин тянет альфу на себя, чтобы поцеловать. — По расписанию дальше массаж простаты, — омега ухмыляется. — Приступай. Плевать, что еще даже не вечер, плевать, что родители рядом за стенкой. Звонкий голос омеги заполняет тесное пространство комнаты, когда Юнги резкими толчками каждый раз попадает по простате. Чимин сжимает его член очень приятно, ногтями царапает спину, а зубами терзает чувствительные губы. Омега вздрагивает на пике и еще долго позволяет альфе вбиваться в свое чрезмерно чувствительное тело, чтобы тоже дойти до разрядки. Обессиленный Юнги падает сверху на парня, даже не пытаясь не давить всем своим весом. Чимин руки со спины так и не убирает, лишь крепче сжимая альфье тело в объятиях. Юнги водит губами по чувствительной шее и, перемещаясь наверх, шепчет на ухо. — Второй раунд? — Чимин шумно выдыхает весь скопившийся в легких воздух и покрывается мелкими мурашками. Юнги втягивает омегу в жаркий поцелуй и сильно сжимает в руках чужие бедра, оставляя на них багряные следы. Тэхен был прав. Омеги очень наивные существа. И к каждому из них можно найти свой подход. А Чимином оказывается легко можно вертеть через секс. Они вместе едут смотреть квартиру, которая больше всего понравилась Юнги. Риэлтором оказалась еще молодая привлекательная омега. Она бросает на альфу робкие взгляды, и вполуха слушает расспросы Чимина, все пытаясь небрежно втянуть Юнги в разговор. Альфа лишь скромно улыбается на несколько попыток флирта, и бросает заинтересованные взгляды на Чимина. Тот, кажется, готов прожечь дыру в несчастном риэлторе, но держит себя в руках. Он же приличный омега в конце концов. Стоит ли говорить, что эта квартира Чимину пришлась не по вкусу, и они ушли так ничего и не решив? — Мы возьмём ее себе? — спрашивает Юнги, когда парни садятся в такси. — Кого? — Чимин хмурится и сжимает крепче ладонь Юнги, вспоминая наглую девушку-омегу. — Квартиру. Мне она безумно понравилась. — А мне нет, — Чимин отворачивается к окну, о чем-то задумываясь. Юнги двигается ближе к омеге, холодными губами водит по чиминовой шее, и дарит поцелуй в уголок рта, прежде чем попросить: — Пожалуйста… Омега вздыхает тяжело и свободной рукой снимает пароль с телефона, печатает риэлтору свое согласие и просит завтра же подписать документы. — С тебя вечером минет, — Чимин ставит свои условия, с которыми Юнги более чем согласен. Восемнадцатилетний Чимин намного приятней, чем тринадцатилетний Чимин. Он взрослее не только телом, но и умом, ему уже не интересны обзывательства и пустые угрозы, ему нравится, когда его ублажают и дарят ласку. Чимин вырос таким типичным омегой: даже несмотря на колючую оболочку снаружи, мягок и раним внутри. Но еще Чимин глуп, очень глуп, потому что обвести его вокруг пальца альфе удается в последнее время совсем без труда. Чимин все еще считает, что он подчиняет, хотя на самом деле сам давно склонил голову перед альфой. — Альфа… — что бы омега ни хотел сказать, не успевает. Юнги затыкает его поцелуем и входит на всю длину. В их новой квартире, кажется, не осталось места, которое они не опорочили. Чимин стоит на четвереньках, коленями и локтями упираясь в мягкий ковёр гостиной, по телевизору идут новости, в которых показывают очередного покончившего с собой альфу из-за несчастной судьбы. Юнги крепко сжимает зубы и делает рваный толчок. Колени Чимина разъезжаются в стороны, больно стесывая нежную кожу. Юнги расцелует его раны потом, когда они вместе дойдут до пика. Сейчас он придерживает омегу за талию, не давая еще раз упасть, и постанывает в такт чужим стонам, которые уже привычно звучат словно песня. — Проведешь со мной гон? — спрашивает, дуя на чужие коленки. Чимин сидит перед ним абсолютно голый, даже не пытаясь прикрыться и морщит лоб из-за жжения зелёнки на ранах. Они еще ни разу не проводили за все это время ни один гон альфы вместе. Раз в год Юнги страдал в одиночестве почти целую неделю, потому что Чимину родители строго-настрого к альфе в этот период подходить запрещали. — Хорошо, — омега громко сглатывает, невольно представляя, как все это будет. Юнги, заклеив раны пластырем, берет Чимина на руки, чтобы отнести на кровать. Сам ложится рядом и накрывает тёплым пледом. — Скажи честно, — голос альфы разрывает образовавшуюся тишину. — Я тебе нравлюсь? — Не неси бред, альфа. И ложись спать. — Чимин вмиг покрывается привычными колючками. Он разворачивается к альфе спиной, глубоко обиженный на данное предположение, но ни на дюйм не отодвигается от горячего тела, наоборот плотнее прижимается, мол покрепче обнимай, вымаливая прощение за сказанную глупость. Юнги Чимину ни капли не нравится, он в него уже несколько лет влюблен. Юнги ведет себя во время гона грубее, чем сам мог предположить. Кажется, его альфья сущность очень сильно рада наконец-то добраться до лакомого кусочка, который всегда был перед носом, но недоступен зубам. Чимин на удивление покорно все принимает: и грубые толчки и болезненные укусы по всему телу. Юнги ложится на бок, прижимает омегу к себе спиной и, согнув Чимину ногу в колене, входит в него под новым углом. Тот вскрикивает от удовольствия и пачкает спермой живот уже в энный раз за день. Юнги будто с цепи сорвался и минуты не дает парню вдохнуть спокойно. То трахая без остановки безжалостно, то нежно зализывая укусы, пока Чимин пытается прийти в себя после очередного накатившего удовольствия. — Нам нужно поесть, — Чимин пытается отодвинуть от себя настырного альфу, который языком вылизывает омежий пупок. Юнги отрицательно мычит, несогласный с предложением. — Хотя бы воды дай мне попить, альфа, я устал. Юнги его наконец-то отпускает на кухню, где Чимин впопыхах делает бутерброды. Уже через несколько десятков секунд на кухне появляется альфа, в край недовольный тем, что омега так долго возится и не возвращается к нему в постель. Чимин запихивает альфе два бутерброда, отказываясь возвращаться в спальню, пока тот не поест. Юнги все покорно съедает, пока трахает распластанного на столе Чимина. Несколько дней гона для Юнги проходят словно в тумане, на пятый день гон идет на спад, и альфа ведет себя более сдержанно. Под конец гона Юнги делает для себя открытие: Чимин о нем заботится. Он заставляет его есть и пить, моет в душе пока альфа в это время тянет к нему свои руки, пытаясь приласкать желанное тело. Это открытие было бы шокирующим, если бы Юнги уже давно не начал догадываться в чем причина. Но чтобы ни в чем не сомневаться альфа должен ее проверить. Чимин выставляет альфу за дверь ванной комнаты, чтобы самому нормально помыться, альфа так и остаётся дожидаться его в коридоре, не уходя в спальню. Вода в душе прекращает капать, за дверью слышно шуршание, и уже через пару секунд оттуда выходит омега, одетый в банный халат. Юнги резко появляется перед парнем и неожиданно прижимает растерянного Чимина к стене, тот больно ударяется головой о жёсткую поверхность и смотрит на альфу с испугом. Глаза Юнги пылают алым, а руки впитываются в хрупкие плечи до синяков. — Что ты… — Чимин не успевает ничего спросить. Альфа резко падает на пол, держась за запястья, и издаёт болезненный стон. — Черт, Юнги. Прости, я не хотел, — омега падает на колени возле парня и трясущимися руками пытается хоть что-нибудь сделать. Альфа опять стонет от боли, и Чимин вздрагивает. Он чувствует себя сейчас таким бесполезным и глупым. Грудь затапливает горькая вина за случившееся, а слезы застилают глаза. Альфа тяжело дышит и постепенно успокаивается, по телу все еще бегут болезненные импульсы, кажется, проникая абсолютно везде. Юнги не знал, что это будет настолько тяжело. Наконец-то приходя в себя, он обращает внимание на Чимина, который трясётся и плачет. Альфа его крепко обнимает, целует в макушку и гладит рукой выступающую на затылке шишку, внутренне извиняясь перед омегой за грубость (но он не мог поступить по-другому). Чимин весь вечер его обнимает и невесомо гладит пострадавшие запястья, наверное, так пытаясь забрать себе чужую боль. А сразу после окончания гона омега приводит домой уже знакомого бету и просит поскорее от него избавиться. Юнги прожигает взглядом браслет, который ему минутой ранее сняли с руки, перед этим деактивировав. Голая кожа на привычно закрытом месте выглядит необычно. Юнги трет ее свободной рукой и не понимает, что чувствует в данный момент. Он так долго мечтал о подобном, но когда это произошло не чувствует ни радости, ни долгожданной свободы. Чимин садится рядом за стол и двигает к альфе чашку горячего чая. — Не боишься, что я убегу? — взглядом показывает на ненавистную железяку, Чимин бросает незаинтересованый взгляд на браслет, вздыхает тяжело, будто на его юной душе лежит неподъемный груз, запускает руку под свою футболку, доставая оттуда хорошо знакомое «украшение» и бросает его к браслету. — Хотел бы — давно убежал, — Чимин прячет взволнованный взгляд в чашке, рассматривая на ее дне крупинки зелёного чая. — Но ты бы с этой штукой меня быстро нашёл. Сейчас же мне это сделать ничего не мешает. — Я и без этой штуки тебя все равно найду. И верну к нам домой, — Юнги ничего не отвечает, им двоим очевидно, что это неправда. Альфа хоть сейчас может уйти, и омега никак его остановить не сможет. — Скажи честно, — неожиданно спрашивает Чимин, — я тебе нравлюсь? — Не неси бред, омега. И иди сюда обниматься, — альфа не дожидается, пока Чимин встанет, сам подходит к парню и не только крепко обнимает, но и нежно целует. Чимин Юнги ни капли не нравится, альфа в него, сам того не ожидая, оказался по уши. Тэхен был абсолютно прав, омеги очень влюбчивые существа, но он забыл почему-то упомянуть, что альфы тоже влюбляются.