«Привет! Я Кун и я не могу тебя слышать. Пожалуйста, напиши всё то, что ты сказал мне ещё раз».
В конце стоит какой-то забавный смайлик, видимо придуманный самим соседом, что заставляет его улыбнуться. Лицо Куна выражает что-то между смирением, обидой и возмущением, когда блокнот возвращается к нему без единой записи.«Я ребёнок глухих родителей, мы можем говорить с тобой на языке жестов, это не проблема».
Почему его собеседник выглядит так, будто вот-вот расплачется? Янян не готов об этом думать, хотя он, скорее всего, и так знает ответ.«Меня зовут ЯНЯН, приятно познакомиться. Прости, что отрываю от дел, но я не спал почти двое суток, а твой телевизор ужасно громкий».
«Прости». Если бы интонацию можно было выражать только с помощью языка жестов, то Кун, вероятно, поставил бы с десяток восклицательных знаков, настолько извиняющимся и испуганным выглядело его лицо. Его квартира выглядит так, как выглядело бы место, которое дали обустраивать миссис Лю: светлая мебель, коврик у входа, аккуратно расставленные ботинки, кружевная салфеточка (!) под горшком с цветком. На краю керамической посудины смешная блестящая лягушка, которая выглядит почти как живая. «Прости, я правда не всегда доставляю столько неудобств».«Ничего страшного, моя мама иногда так смотрела то шоу про моделей. Я знаю все реплики ведущей».
Янян улыбается и Кун неловко дублирует это выражение лица ему в ответ. Он готов умереть прямо здесь и сейчас, потому что такие красивые лица и улыбки должны быть просто запрещены законом. «Обычно мой сосед следит за громкостью вещей в нашей квартире, но он уехал к семье и будет только через пару дней. Прости ещё раз».«Всё правда в порядке. Но мне серьёзно нужно хорошо поспать если я не хочу умереть. Что насчёт посидеть вместе за чаем, например, завтра?»
«Хорошо, я закончу с работой в где-то пять вечера, можешь подходить к шести».«Замечательно, до встречи, КУН».
«До завтра, ЯНЯН».***
«О мой бог, ты правда всё это приготовил?»
Кун кивает, пока раскладывает приборы рядом с тарелками. То, как он всё равно успевает следить за пальцами Яняна действительно потрясающе.«Ты теперь мой любимый гэгэ, это не обсуждается».
Цянь фыркает, напоминая большого кота. Вероятно, смеяться в голос он перед ним стесняется. Его связки в полном порядке, это очевидно: иногда он фырчит, иногда что-то мычит себе под нос или издаёт звуки больше похожие на мурчание. Большой неловкий кот. Вот он кто. Кун работает шефом в одном из лучших ресторанов города. Это удивительно, как он с гордостью рассказывает о системе знаков на кухне, о которой знают все его подчинённые. Он правда потрясающий. Янян хочет то ли быть его ребёнком, то ли воспитывать ребёнка с ним, пока не до конца ясно. «Эти записки? Мой сосед не очень хорошо знает язык жестов, нам проще общаться так». В груди поднимается волной недовольство, но его пока выходит игнорировать.«Ты очень хорошо читаешь по губам, я уверен, просто у меня ужасный акцент. Я четыре года учился в Германии, даже мои друзья детства говорят, что мой мандарин испортился».
Кун мягко качает головой. «Зато жестами ты владеешь отлично». Янян рассказывает о том, как он приехал сюда учить танцам детей. Он с трепетом рассказывает о плохо слышащей девочке, которой нужен слуховой аппарат, чтобы слышать звуки вокруг, но совершенно не требуется слух, чтобы чувствовать музыку. «Да, мы слушаем вибрации. В детстве, когда ещё были надежды на восстановление моего слуха, я мечтал заниматься музыкой, но чувствовать вибрации и ритм недостаточно для музыкального продюсера». — О, Кун… — Янян вздыхает, прежде чем опомниться и объяснить, о чём он говорит руками. Они заканчивают вечер у телевизора, смотря какую-то программу с субтитрами про животных. Он засыпает у Цяня на плече под рассказ о рационе лемуров лори.***
— Ты влюблён. — Это наглая ложь! Я не влюблён! — Умоляю, я из Макао чувствую твои самообман и нежелание выйти из шкафа. Хендери наглый и самовлюблённый. Янян его ненавидит. Он готов прямо сейчас через суд отобрать у него кофеварку, которую он покупал ещё тогда, когда они ютились в немецкой общаге в одной на двоих комнате. С этим человеком просто невозможно общаться. — Ну вот и сиди в своём Макао! — Ну я в своём Макао буду и дальше жить с любимым человеком, мы заведём собаку, купим домик где-нибудь в Италии и там же заключим брак, а ты так и будешь сидеть со своей грустной историей гомо любви, которая никогда не станет реальностью, потому что ты трус. — Я отключаюсь. — Его бывший лучший друг в ответ только смеётся. — Слава всем богам на свете, что твой краш не может услышать как ты сейчас канючишь. — Я сейчас же отправляю Сяо все твои записочки, которые ты так и не решился ему отдать. Хендери так глубоко и возмущённо вздыхает, что, отклонившись назад в притворном ужасе, наворачивается со стула, вызывая своим падением ужасный грохот. — Яни, я жду все эти записки в одном большом письме на моё имя. — Голос Сяоджуна звучит приглушённо откуда-то из-за камеры, вероятно он совсем близко к ноутбуку своего бойфренда. — Вы!.. Вы оба предатели! Янян позволяет себе рассмеяться, хватаясь за живот. Он знает, что все эти записки и правда будут отправлены Сяо, ему пора наконец увидеть, насколько сильно Хендери теряет голову, стоит ему только подумать о Деджуне.***
Они с Куном видятся постоянно на протяжении тех нескольких месяцев, которые Янян живёт в своей новой квартире. Вторым его соседом по лестничной клетке оказывается Тэн. Вся его злость на то, что сосед Цяня не может даже выучить язык жестов до нормального уровня испаряется, когда он узнаёт о том, как тот в детстве травмировал сухожилия одной из кистей, и мелкая моторика до сих пор восстановлена им не до конца. Мать, узнав эту историю, журит его, утверждая, что она не учила его судить других не зная всех обстоятельств. Янян почти чувствует себя виноватым. Почти, потому что спустя всё это время он отдаёт себе отчёт в том, что если Кун прямо сейчас скажет, что какой-нибудь основатель фонда помощи сиротам вечерами голыми руками душит котят, то он поверит ему безоговорочно. Ему доверяют дубликат ключей от чужой квартиры, и Лю срочно делает копию своих, чтобы повесить их на ключницу в их коридоре. Конечно же Цянь замечает, но ничего не говорит. Кун появляется на обложке журнала. Его кухню называют революционной, всю статью журналист говорит о том, какие чудеса с миром делает инклюзивность. Самый красивый мужчина на свете красуется на всех этих фотографиях в костюме из осенней коллекции Диор 2019 года (ему это любезно подсказывает Сяо, от которого он, если честно, меньше всего ожидал знаний в сфере модных брендов). «Это тот самый мальчик, который тебе нравится???» — пишет ему мама. Он хочет начать оправдываться и отрицать, но вместо этого просто подтверждает факт. Женщине, которая узнала о том, что он покрасил волосы до того, как он успел сесть в кресло парикмахера в своём подростковом возрасте, просто нет смысла врать. Она одобряет и называет его красивым. Цяню знать об этом пока не обязательно.***
— Он влюблён. — Тэн бросает это будто невзначай, когда Кун отворачивается от них к раковине, чтобы помыть посуду. — Хватит надо мной смеяться, Тэн Ли. Я больше не поверю ни в один твой прикол. — Как хочешь. — Он пожимает плечами, словно это не он довёл Яняна всего двумя словами. Он ничего не говорит об этом Цяню ещё неделю. И они спокойно проживают её как раньше: Кун готовит ему обеды, которые упаковывает в контейнеры со смешными стикерами, на которых всегда разные пожелания хорошего дня; Янян встречает его после работы и отдаёт свою огромную куртку, потому что его гэгэ слишком легко одет; Кун довозит его до своего рабочего места; Янян вместо прощания ерошит его идеальную укладку. — Вы два влюблённых идиота. Тэн Ли может ворчать сколько хочет, он не собирается в очередной раз вестись на его шутки.«Мои родители приедут сюда на следующей неделе, ты обязательно должен сказать маме о том, что я ем то, что готовишь ты, а то она будет читать мне лекции о том, что я не умею правильно питаться».
«Ты хочешь познакомить меня со своими родителями?»«Мама вроде как уже о тебе знает».
Кун быстро-быстро моргает, и Янян пугается, что ему что-то попало в глаз. Нельзя, чтобы никакая инфекция поражала слизистую глаза, они все неприятные, это он уяснил ещё в младшей школе. Но оказать помощь ему не дают. — Я тебя люблю.«Я думал что ты предпочитаешь не говорить. У тебя такая чистая хорошая речь, это классно».
«ЯНЯН, обычно на такие признания как-то отвечают». Он дёргается, сначала открывает рот, потом поднимает руки, потом прекращает попытки сказать вообще хоть что-то и нервно выдыхает сквозь плотно сжатые губы, потом хватает самого красивого мужчину на свете за воротник его идеально выглаженной рубашки. Когда они целуются, Янян чувствует себя как в той песне Кэти Перри, которая в своё время помогла ему выйти из шкафа в четырнадцать. Он не особенно верит во все эти клише про бабочек и фейерверки, но ноги у него ужасно ватные, так что Цяню приходится удерживать его за талию, а пальцы жутко дрожат. — Я тоже тебя люблю. И Куну даже не приходится прикладывать усилия, чтобы прочитать сказанное по губам.