и всё смешалось в разуме размытом, <...> ничего тут не поделаешь, кто бы чего не говорил, но лучше об этом молчать сегодня, хотя вчера ещё я что-то и "мудрил", а завтра оттолкну обеими руками это, прямо завтра я и попробую без всякого совета... но что я попробую завтра... (c) Жак Превер "В сером Хаосе"
Поттер лежал на кровати под тысячи раз латаным-перелатаным одеялом и слушал русский рок. Почти шестнадцатилетний парень познакомился с этой музыкой чуть больше трёх лет назад, когда рядом с ним поселилась семья беглого русского олигарха. Его сын Игорь и дал послушать работающему по соседству парню "нормальный музон". И вот, в плеере, подаренном всё тем же Игорем, зазвучали слова: "Ты снимаешь вечернее платье, Стоя лицом к стене. И я вижу свежие шрамы, На гладкой, как бархат, спине..." "Вот так и я - весь в шрамах, которые даже лечить никто не хочет... И в душе, и на теле. Ну, вот, сколько у меня шрамов? Переломов? Вывихов? Сколько было синяков, ссадин, царапин? Никто не считал!.." - думал Гарри Поттер. "Мне хочется плакать от боли..." - в унисон с песней беззвучно шевелятся губы брюнета, и мысли вторят ей: "Заплакать бы, да не умею!.." "Или забыться во сне..." - и снова песня тесно переплетается с мыслями юноши: "Эх, если бы я только мог заснуть... А так... Волдеморт не даст выспаться!!! Чёртов параноик..." "Где твои крылья, которые Так нравились мне?.." "А вот крыльев я никогда не имел..." Песня тихой поступью дикого хищника двинулась дальше: баюкая, завораживая, успокаивая и запугивая. "Я не спрашиваю, сколько у тебя денег, Не спрашиваю, сколько мужей - Я вижу, ты боишься открытых окон И верхних этажей... И если завтра начнётся пожар, И всё здание будет в огне, Мы погибнем без этих крыльев, Которые нравились мне..." Не успели слова второго куплета отзвучать в гробовой тиши комнаты, как их прервал деликатный стук в окно. Тёмный филин, паря у окна, стучал в него клювом. Гарри встал, тихо открыл окно и впустил птицу. Филин спикировал, по-другому и не скажешь, на стол и замер, подняв вверх лапку с привязанным к ней письмом, вытянутой коробочкой и медальоном. На лапке филина красовалось колечко с инициалом банка "Гринготтс". Поттер не мог и не хотел верить чуду - в день шестнадцатилетия гоблины решили поздравить его!!! Дрожащими руками юноша отвязал от лапки птицы письмо-записку. Развернув её, он начал читать: "Уважаемый мистер Поттер! Извещаем Вас, что по законам магического мира, вы уже двадцать минут, как совершеннолетний! Приносим свои поздравления как ко дню рождения, так и к одному из лучших подарков на 31 июля: Вас хочет видеть Тейрн Магии! (медальон является порт-ключом). С уважением, Ваш Грипукх." Гарри едва не запрыгал от радости. Порт-ключ! В Гринготтс! И плевать, что Дамблдор запретил! На всё плевать!.. Юноша отвязал от лапки недовольно ухающего филина подарки. Первым делом, открыв футляр, брюнет задержал дыхание. Провёл тонкими смуглыми пальцами по полированному древку, взял в руки. Из волшебной палочки посыпались чуть красноватые искры - приняла. "Приняла! - выдохнул и заулыбался Гарри. - Она приняла меня!!!" - и, сжимая в руках медальон, юноша прошептал: "Портус". В следующий миг он оказался в Гринготтсе.оОо
Юноша осмотрелся. "Просто, но со вкусом" - подумалось ему. Серо-зелёные обои, с серебристым узором тёмно-синий ковёр, такого же цвета небольшой столик. Белоснежный камин, светло-янтарный диван и несколько кресел того же оттенка; одно из них, видимо, предназначено для Гарри. Вокруг - бордовые светильники и абажуры, настоящие, маггловские. Светят ровно... Вдруг ему показалось, что в кресле напротив кто-то появился. Юноша обернулся и увидел, что в кресле сидит мужчина средних лет. Пепельно-серые волосы выглядывали из-под капюшона, взгляд, хоть Поттер его и не видел, казался каким-то… наверное, пронизывающим насквозь. Телосложения было не разобрать - тяжёлый плащ из синего бархата и капюшон, накинутый на голову, скрывали всё. - Здравствуйте, - несмело поприветствовал парень нежданного собеседника, и тот растянул тонкие губы в подобии ухмылки. - И тебе привет, Гарри. Я - Адриан, Третий Тейрн Магии. Тебе выпала большая честь! Ты можешь встретиться с самой Магией. Только подумай, чего ты хочешь, и хочешь ли на самом деле. - Я.. я хочу с ней встретиться! - воскликнул Гарри с жаром. Он знал, чего хочет от Магии: Ответа на свою жизнь. Адриан кивнул и встал, жестом приглашая следовать за собой. Они прошли бесчисленное количество коридоров, мириады дверей и поворотов, когда, наконец, вышли к огромным дверям. Тейрн махнул рукой, и двери распахнулись, впуская гостей. Это был громадный зал с тринадцатью нишами. В каждой нише, начиная в обе стороны от дверей, стояли люди. Все они чем-то смахивали на Адриана: то ли позой, то ли веющим от них величием. Мужчина встал в третью слева нишу, а Гарри, следуя какому-то наитию, прошёл к чёрному алтарю и уселся на него. Почему-то ему показалось, что стоит сесть в позу "лотоса", что он и сделал. Вдруг Гарри словно увидел всё со стороны. Его тело выгнулось дугой, но юноша этого не видел - он был в каком-то очень странном, почти, что живом тумане. Он клубился, перекатывался, обволакивал его и снова исчезал... Вдруг из тумана вышла какая-то фигура. От яркого сияния у юноши защипало в глазах, и он их зажмурил. Его взяли за руку и повели. - Кто вы? - спросил Гарри. - Я - Магия. Зачем ты пришёл ко мне?.. - Я хочу узнать ответ на один вопрос: что происходит в моей жизни? Когда это началось, из-за кого?.. И главное... Как это прекратить?.. - последние слова юноша прошептал. - Это не один вопрос. Но я отвечу на все. Смотри, это день, когда ты разнёс кабинет Дамблдора!.. И Гарри смотрел. Смотрел, и беззвучная, грустная злость поднималась в его душе, морскими волнами накатывала на хрупкий островок сердца и снова билась о чьи-то барьеры, как штормовой ветер бьётся о воду, как морские валы вгрызаются в волнорез... Он смотрел и не мог поверить в то, что видел. Вот Рон, его, как он считал, вернейший друг, втаскивает в кабинет бессознательную Гермиону. Небрежно бросает её на пол - как будто она не его любимая девушка, а, скажем, мешок с вонючим мусором. Вот близнецов Уизли левитируют мадам Спраут и мистер Флитвик; и вот Снейпа, лишённого чувств, левитирует МакГонагалл. Брезгливо, как дохлых крыс, их сваливают на пол, в одну кучу. Гарри в надежде переводит взгляд на Дамблдора - может, он что-то исправит?.. Не может так быть, что бы он не исправил!.. Вот седобородый профессор достаёт коробку с зельями. Он же поможет, правда?.. И..э..маггловские шприцы?.. Тут до мозга Гарри доходит - это не те зелья, которыми лечат!... Неизвестно откуда пришло знание: там лежат зелья Забвения, Подчинения, Агрессии и самое страшное - зелье Отречённого. Последнее вкололи только Снейпу, но... почти в смертельной дозе. Северус первым же и очнулся. Дамблдор посмотрел на него и сочувственно-презрительно, как это умеют делать только злодеи из фильмов, прокрякал: - Обливейт. Ты дрочил на Гарри Поттера, а потом уснул, прямо в ванной. Северус отрубился, и настала очередь близнецов и Гермионы. У Гарри всё клокотало внутри. Казалось, что все барьеры рушатся. "Какие барьеры?" - подумал, было, Гарри, но эти мысли улетучились, стоило ему увидеть, что будет дальше. Если бы он только мог!!! Он бы остановил всё это. Но... нет, ему не суждено. Не хватит ни сил, ни знаний. Как бы он хотел отомстить! За Герм, за близнецов, за Снейпа! "Особенно за Снейпа", - подумал юноша. Откуда пришёл этот порыв??? Тем временем магов, не пришедших в сознание, унесли домовики. В следующее мгновение, одновременно с поднимающимся по лестнице собой, брюнет увидел, как "добрый дед" - его он клял на все стороны - достаёт из-под своего стола какую-то огромную бутыль. Появляется домовик. Гарри видел всё, как в замедленной съёмке, через тонкую и прозрачную пелену холодной ярости и желания убить. Ой, кому-то так икается... - Слизеринцам в гранатовый сок и быстро. - Тимба всё сделает... - и шёпот домовика, уже исчезающего: - Старая сволочь когда-то ответи.... - Гарри не дослушал - домовик аппарировал. Хотя.. нет - просто исчез. Появился он, Гарри. Наивный, глупый, беспечный дурачок. Смерть Сириуса его подкосила. Теперь юноша видел отчётливо - и эти брезгливые искорки в глазах, которые он принимал за добрые, и эту презрительную усмешку, выдаваемую за добрую улыбку, и этот голос, полный отвращения - а он, наивный идиот, думал – сочувствия!.. Его трясло. Трясло, как в лихорадке, но не от температуры, а от гнева, плохо сдерживаемого, яростного, как извержение вулкана, как падение с неба, как девятый вал, как цунами, как ураган... Он больше не мог. Юноша закричал. Это был не просто крик - вой раненного зверя, вой подбитого волка... Его мягко обхватили чьи-то тёплые ладони. "Мама, - подумалось ему, - ты всё знала... Ты же должна была что-то оставить.. рассказать..." - Сынок, - услышал Гарри. Раскрыл глаза. Вой давно превратился в тихий-тихий скулёж. - Всё будет хорошо. Мы с тобой больше не встретимся до твоей смерти - это условие Магии. Я тебе скажу только одно: мы всегда с тобой. Слушайся Крюкохвата, он мудрый гоблин и наш хороший друг. Мне пора, сынок... - Мама, постой! Я хочу с тобой! - Рановато тебе. Папа будет недоволен... - Мама! - Я люблю тебя, сынок! - женщина исчезла в матовом сиянии. - Мама... - по щекам смуглого юноши покатились слёзы. - Не плачь, - раздался чуть холодный голос Магии. - Ты спрашивал, как это можно исправить? Я отвечу. Ты сам всё исправишь. И они, - кивок в сторону, "показанных на экране", Герм, Фреда, Джорджа и Снейпа, - помогут тебе. - Вы и, правда, поможете? Но.. у меня нет никаких знаний...Я... я же просто, как мотылёк по сравнению с..с..этим!.. - Может быть. Но мой тебе подарок на день рождения - Знание и Свобода. Живи счастливо, мальчик. Но сначала отвоюй себе это счастье. -Вы.. Вы... Женщина растаяла в мягком, не режущем глаза свете. Гарри вернуло в тело. Юноша попытался открыть глаза... и не смог. "Смотри и учись", - прощальным шёпотом пронеслось в голове... И наступила Тьма.оОо
Парня на чёрном алтаре выгибало во все стороны - от боли, судорог и спазмов. Его тело менялось: кожа становилась смуглее, под ней начинали перекатываться мышцы. Волосы отросли, шрам бледнел, но не исчезал. Очки слетели и разбились, несколько осколков попало на руку юноше, окропляя алтарь кровью. А вот этого никто - ну, кроме, может, Магии, - предвидеть не мог. Парня подбросило вверх, как пружиной, его тело выгнулось почти до невозможно - чуть ли не в колесо, и так же резко разогнулось - затрещали кости. Несколько старых, ещё детских, шрамов появилось на лице (пересекая переносицу, под глазом и на щеке), на руках - длинные тонкие продольные полоски, и на спине… много, много, очень много продольных, поперечных и косых рваных шрамов. Словно юношу стегали плетью. Отросшие длинные, тяжёлые, чёрные, как сама Тьма, волосы рассыпались по плечам и спине, закрыли частично искажённое болью лицо. Юношу выгибало и било ещё добрых два часа прежде, чем это закончилось. Он в мягком свечении опустился на алтарь и впал в какую-то странную прострацию. POV Harry Меня трясло, било, выворачивало наизнанку; рвало и снова сшивало - по мелким кусочкам, по каждой клетке, по каждому нерву... Моё тело менялось. Я знал, что это всё - в лучшую сторону. Я знал, что за всё хорошее надо платить. Но я не сдержался - и закричал. Нет, я завыл! Как раненый зверь. В голову мгновенно, лишь зародились где-то в горле первые звуки этого жуткого воя, хлынули воспоминания и Знания. Я теперь словно смотрел на всё с другой стороны - вот магглорожденных и маггловоспитанных детей везут в спецлагерь 3 августа. А я - у Дурслей. Дамблдор говорит, что так надо. Меня всё время в чём-то ограничивают... И в прямом, и в переносном смысле - тоже. Вот Дамблдор, когда я выхожу из его кабинета, бросает мне в спину мощный Ограничитель. Теперь всё ясно... Я наблюдал и за близнецами - за их проказами, за их неудачами… за их сексом. Это походило не на секс, а на борьбу “кто сверху"! Мне показалось, им не хватает третьего. Внизу живота потяжелело, но из-за боли я не обратил на это внимание. Похоже, я всё ещё кричал. Связки порву... А ещё я наблюдал за слизеринцами - и бывшими, и нынешними. Вот Драко... Ой, ему подлили это чёртово зелье... А вот Северус. Насмешливый и надменный, он... на дуэли. С Ноттом. О, так вот она - боевая стойка Пожирателей!.. Северус с лёгкостью и кошачьей грацией выигрывает. Волдеморт хлопает в ладоши. Стоп, он не выглядит безумным, а ведь это уже мой пятый курс… Сердце снова отозвалось болью и грустью. В мою многострадальную голову лились и другие воспоминания, но я просто на время "ушёл в себя". Знания впитывались в меня, как вода в иссушенную землю. Это было как глоток живительной влаги после пустыни, как глоток свежего воздуха после удушливой комнаты. Приятно и правильно. Наконец, всё утихло. И я смог спокойно опуститься на алтарь. Что-то мягкое и родное - кажется, моя магия - окутало меня тёплым коконом. Я начинал новую жизнь. П/б: в главе использованы стихи песни "Крылья" группы "Наутилус Помпилиус"