«Дорогой Тома, Я отправился в святилище Асасэ, планирую быть здесь до заката, приношу свои извинения. Господин Комисато Аято.»
Улыбка сползла с лица блондина, словно дождевая капля скользящая по гладкому стеклу. Тома перечитывал записку с каждым разом прокручивая в голове разную интонацию и настроение слов, но никак не мог понять с какими чувствами были написаны эти строки. Небольшой островок Асасэ, как его называли между собой жрицы в храме, находится в пару часах пути от Инадзумы, скорее всего Аято отправился туда после того, как Тома уснул, а значит уже находится там какое-то время. Вряд ли у занятого комиссионера появились неотложные дела в забытом святилище. Тома встал, сложив листок в карман. Господин редко бывает дома не по работе, а раз уж такая возможность выдается он тратит драгоценное свободное время на семью. Прокручивая в голове различные причины и сценарии когда-то-мондштадец стоял, смотря в сторону Сейрая, изучая глазами силуэт пустоты где-то перед собой. Возможно, что-то случилось, и господин не желает взваливать на кого-то свои проблемы… он привык справляться со всем сам. Блондин поднял глаза на море и не давая эмоциям взять вверх отправился в порт. По пути он думал о том, что уже давно мог бы сделать что-то более весомое для господина, чем просто уборка и вкусный, горячий ужин. Придерживаясь правил и просьб Аято, Тома полностью доверялся ему, но сегодняшняя записка заставила его задуматься… Может ли Аято выдержать столько всего в одиночку на самом деле? Заплатив круглую сумму одному рыбаку, он потратил пару часов чтобы добраться до островка. Проплывая Сейрай, гору Тэнкумо блондин наконец-то смог увидеть вблизи бушующие грозы на ее парящей вершине. Глядя на них с окон имения, Тома считал заряженный клубок враждебным и опасным, он не отказался от этого мнения даже после рассказов путешественника о его восхождении на верхушку горы в облаках и битву с манифестацией. Сейчас его опасения разбились об водную гладь и тишину недобираемого острова, который не представлял ни единой угрозы. Выходя с лодки на пустом побережье Асасэй Тома поблагодарил рыбака и попросил его вернуться через какое-то время. Старик лишь хмыкнул и оттолкнула веслами от белого песка разрезая носом дряхлой лодки морской штиль. Проводив одинокое судно в туман, Тома оглядел берег. На влажном песке остались свежие следы. Записка не обманула, господин действительно здесь. Вдохновленный увиденным Тома прошел к середине острова, но застыл, ступив на каменные плиты ведущие к старенькому святилищу. Вода, стоящая в луже над каменной тропинкой, была прозрачной и светлой. Над ней парили голубые светлячки, они летали по всему острову, а их отражение в светлой воде напоминало вечернее небо, на которое выходили едва заметные звезды. Трава колыхалась от легкого прохладного ветра, ее шелест, словно тихие мелодии флейты наполняли спокойствием. В стороне стояла стойка, на которой ели слышно стукали друг об друга деревянные дощечки с желаниями. Тома не сводил глаз с сидящего на коленях в прозрачной воде Аято. - Мяу. - Тома, очарованный необычным зрелищем посмотрел в сторону откуда донеслось довольное урчание. У тарелки со свежей едой рыжий котик довольно облизал усы. Он потянулся зевнув, затем сел неспеша вылизывать лапы. - Господин… - вернув свое внимание комиссионеру прошептал в недоумении Тома, стараясь не разрушить идиллию и спокойствие этого места. Аято не оборачиваясь встал, с мокрых белых брюк капала вода, он неспеша поправил волосы что растрепал игривый ветерок и наконец обернулся на прибывшего слугу, но ничего не сказал. Сердце в груди мондштадца забилось чаще, а дыхание затаилось при виде легкой, уставшей улыбки на лице главы клана. Это зрелище заставило его отбросить все вопросы и аккуратными шагами пройтись по утопленной, каменной плитке к господину. На месте жрицы лежала черная кошка, что мирно сопела и лишь дернула ушками приветствуя нового гостя. Тома смотрел на господина с теплотой и лаской, о происходящем он спросит позже. Сейчас он чувствовал, что слова и вопросы будут лишними, записка которую оставил комиссионер теперь можно было назвать приглашением. Они оба молчали и это нельзя было назвать неловкой паузой. Снова подул прохладный ветерок и дощечки на стойке тихо застучали. Аято сделал шаг навстречу Томе, вода от его движений задрожала подобно шелковой ленте на ветру, глава клана робко положив голову слуге на плечо. Тома слегка растерялся и в голове сразу зароилось тысячи вопросов и сомнений, но в миг, когда Аято сложил руки на его груди он дал телу волю и трепетно обнял открывшегося ему по-новому господина. Почувствовав свежий и сладкий аромат небесно-голубых волос Тома, разрывавшийся сомнениями, но упорно игнорирующий их уперся носом в светлую макушку вдыхая запах полной грудью чтобы запомнить его и оставить в себе на как можно дольше. Ведь господин вскоре уедет снова, и его верный слуга будет искать его теплоту между строк коротких писем еще много месяцев напролет. Аято закрыл глаза и наконец-то гнетущие мысли о работе и суете покинули его голову. Он потерся щекой об ключицы Томы и облегченно выдохнул. Как-только они вернутся он обязательно отругает его перед сестрой за то, что тот покинул имение и отправился его искать. Тома виновато будет мять любимую тряпку в руках за спиной и сверлить взглядом деревянный пол, до тех пор, пока комиссионер не умолкнет чтобы услышать его извинения и обещание больше так не поступать. Конечно, закулисная правда этого спектакля навсегда останется в памяти кошек на Асасэ и немых объятиях. Тома открыл глаза, когда объятый им комиссионер вздрогнул, чихнув ему в футболку. Все-таки сидеть в луже, пускай загадывая желание временной настоятельнице Неко, не лучшая идея. Слуга заботливо поправил кимоно на его груди и шепотом ласково улыбнувшись заговорил: - Думаю нам пора возвращаться, госпожа Аяка не знает, что я здесь. Старший Комисато поднял голову смирив его мягким взглядом, он лишь вздохнул в голове осудив такое спонтанное решение. Хотя он не ожидал чего-то другого писав эту записку перед уходом. Аято обошел его и направился к берегу куда его высадил рыбак. Тома окинул взглядом святилище, спехом запоминая каждую деталь. Он находил что-то особенное в каждом моменте и вещи, связанной с комиссионером. - Тома! - позвал его Аято с берега. Блондин улыбнулся святилищу мысленно пообещав вернуться чтобы убраться здесь и пошел на берег к господину. Аято стоял у воды и глядел в туман. – ты ведь договорился с кем-то чтобы нас забрали? Тома задумался. Он вспомнил неоднозначный ответ рыбака, неохотно везшего его сюда, и пожал плечами. Комиссионер, смотревший на него, отвернулся. - Я не просил кого-то за мной вернуться. – констатируя факт произнес Аято. Тома стоял какое-то время обдумывая их положение и ахнул, когда наконец-то понял, что некому их забрать. - А если бы я не приплыл, как бы вы вернулись, господин?! – захлопал глазами Тома и вопросительно поднял бровь, когда в ответ прозвучал звонкий смех. - Рано или поздно нас начнут искать, - Аято хихикал, прикрывая улыбку рукой. – записка ведь осталась там, верно? Тома молча смотрел на него вытягивая с кармана влажную записку, Аято посмотрел на листок в его руках и вздохнул. - Тома, Тома…Часть 1
15 апреля 2022 г. в 17:46
Свободного от работы времени у главы клана Камисато выдавалось отнюдь не много. Даже отрываясь от работы на пару часов, мыслями он все еще был погружен в дела комиссии, сплетни, летящие быстрее грозы перед громом, задачи, стоящие перед ним по восстановлению порядка после Охоты. Он был не из тех, кто охотно переложил бы свои обязанности на чужие плечи, ради свободного денька или сна. Комисато Аято считал, что лучше, чем он сам не сделает никто.
Утро в имении начиналось очень рано. Первым просыпавшимся человеком был Тома. Он с утра начинал уборку, заваривал на завтрак госпоже чай, готовил еду. Несмотря на то, что ложился он очень поздно, весь день Тома был бодрым.
- Аято еще не приехал, - Тома, протиравший столик дернулся от неожиданности. Слышать кого-то помимо себя в такую рань ему еще не доводилось. Он обернулся и посмотрел на встревоженную госпожу Комисато Аяку, стоявшую в дверном проеме с растрепанными после сна волосами. – может что-то случилось? Он никогда ранее не опаздывал.
- Доброе утро, госпожа Аяка, ваш брат приехал вчера поздно ночью, - он выпрямился и аккуратно сложил любимую старую тряпочку. – разве он не в спальне?
Сонная девушка посмотрела на него широко открытыми глазами, будто не понимала, о чем он вообще говорит. Тома слегка опешил и начал уже думать, что ему приснилась вчерашняя дождливая ночь и комиссионер на белой лошади, промокший до нитки.
- Вы проснулись необычно рано, возможно господин просто уехал по делам. - скорее спрашивая, чем предполагая заговорил Тома невольно посмотрев на подаренную в первые дни тряпочку. Выглядела она как все игрушки Торомару, не исключено что с ней он тоже играл, такая же потрепанная, с пятнами, которые уже не отстирать и зашитая в некоторых местах. Возможно, многие сочли бы этот подарок насмешкой над собой и своим положением, но молодой парень, застрявший в Инадзуме без крыши над головой, счел кусок ткани за приглашение в семью. У Томы не было ничего, в том числе и возможности вернуться в родной город, а господин Аято принял его, подарив возможность не пропасть в бурной череде событий Охоты, продлившейся много лет. К счастью, сейчас у Томы есть возможность вернуться, вот только… ждут ли его там? Причина, по которой он покинул Мондштад затерялась где-то в потемках души вместе с обидами детства и поисками лучшей жизни в другом месте.
- Хорошо, - склонив голову прошептала Аяка, усмирив тревогу где-то в груди. – тогда я вернусь в постель. Разбуди меня если он приедет раньше.
Тома молча кивнул, но Аяка уже скрылась в своей комнате не дождавшись ответа.
Закончив с уборкой Тома вышел на улицу. Погода была не из лучших. Ночью прошел сильный дождь с холодным ветром, сейчас было пасмурно, солнце пряталось за плотными кучерявыми тучами. Пруд во дворе выглядел мутным, вода перемешалась с пылью и землей. Песочный островок, на котором так старательно граблями выводились ровные дорожки сейчас был похож на пляжный берег, отбитый тяжелыми каплями и обветренный ледяными порывами. Плитка которой был вымощен вход была блеклой, меж стыков бежали ручейки мутной воды унося с собой маленькие веточки и потрепанные лепестки сакур.
- Тебе тут записка от господина, – недовольно буркнул один из охранников и протянул ему слегка помятый, влажный лист. Тома глянул на сложенную вдвое бумагу в его руке. Записка? Ему? Он смотрел на желтоватый сверток, а в груди вдруг затрепетало сердце, к горлу подкрадывался ком из хрупкой радости и переживаний. – забирай уже.
Выдернутый привычной грубостью из нахлынувших чувств Тома поторопился забрать записку. Поблагодарив недоброжелателей теплой улыбкой, он прошелся к уличному чайному столику, чтобы хоть на мгновение уединиться с господином через слова на листе.
Присев на сырой дзабутон он трепетно развернул записку опасаясь ранить влажную бумагу. Буквы, выведенные ясным, строгим почерком, сохранившие в себе все нормы и традиции инадзумской каллиграфии, слегка размякли под воздействием дождевой воды. Тома мягко улыбнулся, читая не обширное содержание.