Всё просто

Чонгук стоит перед стеллажом с дорогими винами, размышляя о том, нормально ли будет дать Тэхёну выпить с ним, самому оставаясь абсолютно трезвым и беременным, или это слишком для первого полного времяпрепровождения и стоит сфокусироваться скорее на закусках, чем на напитке. Омега вздыхает, поджимая губы, потому что кофе ему не хочется, чай у него клубничный, но без мёда он просто отвратительный. Перед Тэхёном Чонгук почему-то не хочет умять половину банки мёда вместе с клубничным засахаренным чаем, а потом благополучно всё это выблевать в три часа ночи. Картина маслом. Омега не понимает свой организм: он ест нормально, ест здоровые и свежие продукты, но его всё равно мутит так, будто в желудке происходит ремонт и всех желающих туда залезть отправляют обратно. Без исключений, жидкость ты или пережёванный кусок мяса. — Не стоит этого делать, — говорит работник супермаркета, кладя ящик с вином рядом, чтобы наполнить полки. — Если хотите рожать — хоть не губите ему или ей жизнь, — альфа довольно мил. И пахнет ягодами. Чонгук его знает, часто тут видит этого мерчендайзера. У него выходной только в субботу. А ещё Чонгука уже немного мутит от смеси ягод, будто в него насильно напихали морс, поэтому он отходит на три безопасных шага в сторону, касаясь груди, чтобы успокоить организм. Омега улыбается альфе, чтобы не беспокоился. Тот после кивка тоже улыбается. — Ох, я просто думаю, как обслужить гостя во время позднего ужина, — омега машет на него, чтобы объясниться. Альфа кивает, мол, хорошо. И сразу тактично извиняется за слова, склонив голову. Чонгук внимательно смотрит на него. Он сглатывает, опуская взгляд к животу. — По мне… заметно? — осторожно спрашивает Чонгук, закрывая почему-то пальто, чтобы никто не смотрел на него. — Я же вижу тебя каждый день, — довольно неформально, хотя парню наверняка и двадцати нет, но Чонгук в настроении, так что прощает. — Да и не так трудно догадаться, когда омега стоит перед кассой и, выбирая между курицей и банкой мёда, обречённо простонав, выбирает мёд, хотя до этого однажды сказал нашему кассиру: «сытный ужин — это залог хорошего утра», — и качает головой, смеясь. — Я так говорил? — Чонгук хмурится, пытаясь вспомнить. — Очень давно, — альфа задумывается. — Наверное, год назад. Угадай теперь, какой у меня ужин каждый вечер? — и подмигивает. На этом жесте Чонгук тормозит весь процесс и переглядывания, и разговора, и даже присутствия, резко отвернувшись. Омега вспоминает тот день, когда ронял мотивационные штучки, пытаясь подбодрить и себя, ведь общался с каждым, кого видит, так как чувствовал себя одиноко. Но сейчас он вовсе не одинок. И общение с альфой невольно заставляет его напрячься. Чонгук почему-то вспоминает Тэхёна, думая, что некрасиво поступать так. И потом омегу осеняет: а как так? А в каких это они с соседом-альфой-студентом отношениях, чтобы он сейчас пытался найти оправдание и минимизировать флирт? Чонгук хмурится, переводя взгляд на альфу рядом, оценивающе пройдясь взглядом по всему профилю, хлопая глазами. С какого перепугу на него вообще только молодые и засматриваются? — Сытный ужин? — всё же решает уточнить Чонгук, чтобы окончательно узнать, флиртуют ли с ним. — Иногда покупаю то же, что и ты, — и улыбается. Чонгук пожимает плечами, думая, а нормально ли так говорить, но потом широко улыбается, потому что резко вдыхает и чувствует приближающийся запах огурца. — А вот это крипово, — раздаётся голос рядом. Оба поворачивают головы к стоящему позади Тэхёну, который хмурится, смотря на парня, потом на Чонгука, цокая языком. Омега почему-то сначала думает, что цок предназначен ему, и улыбка с лица спадает. Чонгуку почему-то немного стыдно, что его заметили тут с заигрывающим альфой перед стеллажом с вином, когда он, чёрт возьми, беременный. Чонгук чувствует себя очень неловко, поэтому готовится извиняться, а затем снова тормозит мыслями, размышляя теперь о том, а почему он вообще должен чувствовать себя не на своём месте? С каких пор Тэхён цокает на него языком?.. — Я… — Чонгук думает, но язык его опережает. — Я вовсе не… — Он старше тебя, — Тэхён хмурится сильнее, обращаясь к другому альфе. — И не надо беременным омегам очень странно намекать на то, что иногда следишь за их покупками и покупаешь то же самое. Целый, сука, год, — альфа звучит довольно устрашающе, потому что тон приобретает ту сталь, которую Чонгук слышал лишь один раз, когда во время гона Тэхён чуть не сорвался на наглых детишек. Омега поднимает брови, принюхиваясь к красной агрессии. Это чувствуется несколько странно в оттенках, как будто вдыхаешь жгучий перец, но пахнет не перец, а огурец. Жгучий огурец, который щиплет в носу и заставляет напрячься из-за остроты. Так ощущается агрессия альфы. И дело ли в том, что у Чонгука гормоны, что у них с альфой появился какой-то секрет, что внутренняя сущность облизывается в предвкушении ночи с Тэхёном, как бы двусмысленно это ни звучало, что этот молодой альфа своим грубым и глубоким голосом матерился (ох, чёрт! он сказал «сука»?), но Чонгук почему-то начинает дышать чаще, сводя ноги, резко отворачиваясь от парней, чтобы скрыть то, как сильно, наверное, загорелись его глаза. — Теперь ему неловко из-за тебя, — альфа из магазина не унимается. — А мне теперь неловко обсуждать с ним тебя, — Тэхён тоже тормозить не спешит. Чонгук, успокаивая своё внезапно разыгравшееся возбуждение, поворачивается к альфам, прокашливаясь, чтобы обратили на него внимание. — Простите, — омега вдыхает, забивая в угол подростковое паническое лицо. Он ловит самообладание, прежде чем оно улетучивается напрочь. Чонгук улыбается, выпрямляясь. — Шутка действительно страшная, — обращается к альфе с магазина. — А ты поведай мне, хочешь ли вино завтра или не против простого чая? — с Тэхёном он говорит мягче. Тепло, урчащее в животе, даёт о себе знать, когда альфа смотрит на него и расплывается в широченной улыбке. — Боюсь, я наделаю глупостей, если выпью, — Тэхён шепчет. — Чай сойдёт. Почему он шепчет? И почему так близко стоит? Куда делась красная агрессия? Огурец так растапливающе пахнет, что омега растекается на месте. Чонгук чувствует себя, будто заперт в этом интиме. Он глубоко вдыхает, пытаясь запомнить этот запах. Почему человеческий мозг устроен так, что не может по воспоминаниям воссоздать вкусы и ароматы? Несправедливо, боже. — Хорошо, — Чонгук поджимает губы, чтобы не улыбаться шире. — А какой вкус чая? — Вы так щепетильны к этому? — Тэхён говорит так, будто умиляется. — Я хочу теб… — омега начинает махать перед собой, словно отгоняет дурные мысли, лезущие раньше рациональности, — хочу быть гостеприимным, — заканчивает Чонгук. — Смотря на Вас, я готов выпить что угодно. Даже яд, — и снова шепчет. Какого чёрта он шепчет?! — Ты ещё здесь? — смотрит в сторону на другого альфу. — Я тут работаю, — прилетает возмущённо в ответ. — Что ж, пройдём к кассе? — Чонгук влезает между ними, проходя вперёд с поднятой корзиной. — Я понесу, — Тэхён идёт за ним, взяв корзину. — Может, посоветуете в отделе трав чай? — Ладно, но я не эксперт в этом, — омега опять машет, отгоняя странные мысли. Он меняет курс с кассы в отдел чая, замедляясь. — Нечасто я вижу злого Тэхёна. — Вы просто не можете меня разозлить настолько сильно. — Звучит как вызов, — Чонгук ещё замедляется. Сегодня он успеет побыть с альфой только от супермаркета до двери квартиры. Чонгуку было достаточно два месяца так слоняться, но на третьем месяце его безумия это доходит до крайности, потому что… мало. Мало пятнадцати минут, часа, мало разговоров, мало расстояния. И плевать, что за стенкой живёт. Завтра проведёт с ним ночь, и что потом делать? Планка станет катастрофически высокой, а с работой омеги, возвращаясь к вечеру, он вряд ли может претендовать на время усталого студента. Омега внутри грустно хнычет, забиваясь под рёбра. Чонгук за секунду бледнеет, смотря на Тэхёна, чтобы сфотографировать альфу в памяти таким: в серой толстовке оверсайз, со взлохмаченными волосами, немного заёбанным, но посветлевшим видом, и в светлых широких джинсах, из-за которых Чонгук, долго всматриваясь, почему-то думает о том, какие у него ноги. — Что-то не так? — спрашивает Тэхён, потому что Чонгук внезапно тормозит у полки с хлопьями, разглядывая альфу с головы до ног. Тэхён, на самом деле, хорошо сложен. У него молодёжный стиль, он ходит немного потрёпанным на пары, а ещё залегли круги под глазами. Альфа худощавый, плечистый, высокий, хороший такой, аппетитный, наверняка вкусный и жуются щёки как хлеб… А по Чонгуку уже видно, что он беременный. — Я становлюсь шире? — деликатно спрашивает омега. Он не заходит издалека, смущаясь вопроса, надувая губы и обижаясь на какие-то комментарии. Мужчинам не нужны сопли, мужчинам нужны ответы. И немедленные ответы, которые своим скорым появлением будут говорить об искренности фразы. — Чонгук, несправедливо такое спрашивать, — Тэхён закрывает глаза, глубоко вдыхая носом и выдыхая ртом. — Вы же беременный. Вас и так должно разнести. — Разнести, — повторяет за ним омега. — Нет, я имею в виду… быть пышнее, — и машет рукой, будто извиняется. Чонгук поднимает брови, хлопая глазами. — Бросьте. Я не хочу этого говорить, но если я скажу, то лишусь единственной возможности оценить Ваше состояние и то, как Вы питаетесь. — Прости, но я бы не сел ради тебя на диету. — Именно это я и хотел услышать, прежде чем отвечать на вопрос, — альфа улыбается. — Ну, может, — указывает на лицо. — Честно… я не знаю, — Тэхён сглатывает. — Я видел только Ваше лицо. И Вам идут щёчки. — Не ври о том, что видел только лицо, — омега качает головой. — Кто-то говорил о моей хорошенькой, но маленькой заднице. — Ну, это… — Тэхён теряется, задумываясь. — Только к сведению, — разграничивает своё выражение, прежде чем выдать, получая кивок, — толще она не стала, но это не плохо, боже, это вовсе не ужасно. Спрашивать меня об этом не так уж рационально, потому что я не объективный. Я… я считал Вас и в тот вторник прекрасным, — указывает на потолок, намекая на прошедшую неделю. — Когда я, заёбанный токсикозом, пришёл к себе и не мог найти скважину ключом, потому что часть моей рвоты попала мне в глаз? — Чонгук хмурится. — Да, — Тэхён отвечает быстро. — Нахожу смелым то, как уверенно Вы говорите об этом. Я бы стеснялся. — Я и стыжусь, но раз ты не смеёшься, то не вижу смысла и самому пытаться превратить это в неприятный секрет, — Чонгук улыбается. — Спасибо, — останавливается у стеллажа с чаем. — За комплимент? — Тэхён задумывается. — За объективность? Или за того альфу? — За всё, — Чонгук шепчет. И в этот момент у альфы такой взгляд, будто он спрашивает у бога то же самое: Почему, чёрт возьми, он шепчет? — Возьму виноградный чай. Скучаю по вкусу совиньон-блан, — омега берёт листовой, удивлённо смотря на прошедшего мимо к пакетикам Тэхёна. — Ох, — альфа останавливается только на середине пути. Он смеётся. — Думал, что такое совиньон-блан и почему чай листовой, если можно в пакетиках и не париться? — Совиньон-блан — это то, чем ты меня угостишь после моей беременности и когда моему малышу исполнится пять, а листовой я покупаю, дорогой, потому что купил когда-то хороший заварник. Тэхён молчит несколько секунд, вкушая «дорогой», пытаясь запомнить, как звучит это с уст Чонгука, адресованное ему. — Заварник хороший? — студенту не понять. — Он цвета морского бриза. Как и моя кухня. — Вот как, — альфе тоже не понять. Чонгук неспешно выбирает виноградный чай, неспешно выбирает мёд, встаёт в конец очереди, пропускает вперёд троих, продолжая всё это время говорить с Тэхёном, пытаясь запомнить каждую минуту, проведённую с ним. Он думает о важных вопросах, невзначай спрашивая о любимом блюде, ударив альфу по плечу, когда тот отвечает «рамён обалденный». Омега смеётся, когда спрашивает о любимом цвете, а Тэхён показывает на себя, и Чонгук не нарочно произносит первое пришедшее в голову «милый цвет?». Чонгук признаётся, что скупит весь склад огуречного чая, если найдёт, мягко улыбаясь, потому что Тэхён краснеет, а потом прокашливается, говоря «Вы играете фразами, а я с ума схожу». Чонгуку весело с ним. Омега чувствует себя не таким уж и одиноким. — Раджа не ревнует временами? — Тэхён спрашивает, заходя в лифт. Они снова оба забывают нажать на кнопку этажа, но с готовностью стоят так лишнюю минуту, пока двери не закроются и не дойдёт осознание, что они не поднимаются. — Он просто удивлён моим поведением, но в целом… кот как кот, — Чонгук качает головой. — Он бывает неприветливым и царапается. Один раз чуть коллегу так не выпотрошил, так что надень что-то такое, — омега касается колена Тэхёна, проверяя на прочность джинсы. — Да, что-то такое, — и улыбается, поднимая голову к обомлевшему от прикосновения альфе. Двери открываются. Заходит омега, удивлённо посмотрев на них, прежде чем зайти и нажать на кнопку шестого этажа. Он говорит по телефону. — Обжимаются тут в лифте наглые, — закатывает глаза, говоря громче. — Недаром, что беременным ходит, так ещё и клеить не перестаёт. Я знаю их. Никакие не женатики. И почему уже рожающие и старые пахнут так, будто находятся в течке девять месяцев подряд? И я говорю о том. Нет, он щупал его член прямо в лифте. Уж прости, но это мерзко, — он выходит на своём этаже, оставив Чонгука и Тэхёна переваривать ситуацию. Омега останавливает очнувшегося альфу, чтобы не побежал за незнакомцем. Красный агрессивный огурец здорово помогает уловить характер поведения. Чонгук прокашливается, улыбнувшись Тэхёну, чтобы успокоился. — Не стоит прощать мудакам такое поведение, — Тэхён вздыхает. — Вы слишком добры к тем, кто обижает Вас, — альфа сам обижается, хмурясь. Он нажимает на кнопку девятого этажа. — Шестью годами ранее я действительно начистил бы ему морду, — Чонгук вздыхает, — но сейчас у меня другие приоритеты. К тому же я был готов к таким комментариям. Хорошо, что начал встречать только на третьем месяце. И извини, что пришлось втянуть тебя в это. Классные джинсы, правда. Когти Раджи не выдержат такого качества, — омега говорит, опуская взгляд. — Почему они такие качественные? Можно я ещё… — Вы были готовы? К чему? И почему готовились? — Тэхён не успокаивается. — К едким комментариям? — Я готовился к беременности почти полгода, — Чонгук говорит, не сводя взгляд с джинсов. — Конечно, морально я готов ко всему, что произойдёт с беременным омегой. Я даже знаю, как сделать прогиб, не повредив и не зажав живот. — Погодите, — Тэхён прокашливается. — Полгода? Шесть месяцев? — переспрашивает, выдыхая. — Ваш альфа… он… — и хмурится. Чонгук поднимает взгляд. Он поджимает губы, думая, посвятить ли Тэхёна в его маленький секрет. Альфа доказал ему, что верен чувствам. Он не сходит с ума во время гона. А ещё Тэхёна впервые коснулся Чонгук. С ним интересно. Он надёжный. А ещё милый и обаятельный. Он доказал всё, что можно было доказать. Омега не очень долго думает, говоря в повисшую тишину: — Я планировал его без альфы, — Чонгук кивает. — Это мой малыш. Только для меня, — сглатывает. Тэхён удивлённо смотрит на него. Он хлопает глазами, пытаясь, наверное, переварить сказанное. Не каждый день объект симпатии говорит, что решил родить себе компанию. Его можно понять. — Прости, если это звучит странно, — он шумно выдыхает. — Но ты не знаешь, как одиноко мне было, — Чонгук поджимает губы. — Нет, я… я ни в коем случае Вас не осуждаю, — Тэхён машет рукой. — Это не звучит ужасно. Я просто… — он сглатывает снова, — так восхищаюсь Вами, — у него что, глаза влажные? — Вы наверняка выйдете в декрет, и у Вас сбережения на целые годы, чтобы следить за ребёнком и не голодать, верно? — Куда я без запасного счёта, — Чонгук пожимает плечами. — Эй, — омега теряется, потому что это он тут беременный и у него должны гормоны шалить, а альфа перед ним, смотря на него и восхищаясь, начинает, видимо, плакать. — Вы сами хотели и сами всё так… — Тэхён показывает рукой на их квартиры. — Мне сказали, что Вы переехали в соседнюю, которая побольше, а раньше Вы жили в моей каморке. — Не такая уж она и каморка, — Чонгук хмурится. — Боже, — альфа прижимает ладонь ко рту, смотря на омегу влажным взглядом. — Вы невероятно сильный человек. Я восхищался Вами, думая, что Вы всё это выдерживаете, несмотря на то, что попали в такую ситуацию случайно, раз одиноки, а Вы сами спланировали и готовы были ко всему, что, — указывает на живот, — что… Омега сейчас чувствует себя смущённым, потому что комплимент не про красоту, не про беременность или пышноту. Тэхён сейчас превосходит все ожидания Чонгука, потому что восхищается его планами на будущее, не называет глупым или нерасчётливым. Он не смеётся, как это делали коллеги, заявляя, что не подписались бы на родительство добровольно, не имея альфы. Чонгук улыбается, поднимая руку, чтобы погладить альфу по щеке. Прикосновение к голой коже обжигает. Омега хочет сделать шаг и, вдохнув, прижаться лбом к шее, пытаясь прочувствовать тепло, стать ближе, чувствуя, как во рту скапливается слюна со вкусом огурца. Он очень хочет, но сдерживает порыв, потому что Тэхёну сейчас не до нового уровня их странных отношений добрых соседей. — Чонгук, — альфа поднимает взгляд, — Вы правы. Я угощу Вас совиньон-блан, шердоне, чем хотите, когда малышу будет пять. Даже когда ему или ей будет пять, — он улыбается, поднимая руку, накрывая ладонью пальцы омеги. — Тоже люблю белый сорт винограда, — шепчет и смеётся, глубоко вдыхая. — Вот как, — Чонгук вскружён реакцией, поэтому не замечает деталей. Он так широко улыбается, что, похоже, лицо скоро треснет. А пока эти уже явно не простые соседи до слёз рады первым откровениям, мы плавно переходим к сегодняшним богатым событиям. 1) Агрессия Тэхёна описана даже по ноткам ощущения, но другие альфы и их колоритные запахи всё ещё даже не возникают в мыслях Чонгука. 2) Ревность альфы Тэхёна звучит красиво и деликатно. Только поэтому немножко беременный Чонгук чувствует себя с ним разбито в плане ощущения вожделения. 3) Омега начал замечать, как одевается Тэхён, какой он, насколько высокий и так далее. 4) Раджа тоже агрессивный малость. Чонгука, видимо, тянет на тех, кого он со спокойной улыбкой может обуздать, хлопая по спине, пока гладит по голове. 5) Джинсы на вид дешёвые, но качественные. 6) Незнающий о сортах винограда Тэхён, переспрашивающий «что такое совиньон-блан?», внезапно выдал другой белый сорт винограда, расчувствовавшись, ещё и выдав, что любит этот сорт. Делаем выводы. Искренность героев подталкивает к сближению, но мы никак не забываем то, что у этих двоих есть секрет, медленно раскрывающийся, как лепестки розы или слои лука. Или красиво, но с шипами. Или горько, но полезно.

Всё ли так просто?