Gymnopédie No. 1 but your depressed neighbor don't stop playing that song for an hour in a row

      — Он реально все время играет одну и ту же композицию? — удивляется его друг, заставляя Сокджина отставить телефон от уха, так Хосок воскрикнул. — Может, у него депрессия? Люди читают одни и те же книги, слушают одни и те же песни, потому что повтор того, что ты уже знаешь, дает иллюзию контроля над ситуацией…              — Хоба! — прерывает он друга. — Наверняка, он просто студент, которого штурмуют по этой композиции. Соседка напротив сказала, что он выглядит молодо и у него серые волосы. По ее мнению, красить волосы могут лишь студенты.       — Жаль, что она не видела тебя блондином. Тебе тот малец своей игрой не мешает? Он ведь соблюдает нормы тишины?       Сокджин становится напротив стены, которая соединяет его с квартирой соседа, который уже больше недели играет одну и ту же мелодию на пианино. Прямо сейчас играет. Если приложить руку к стене, то можно почувствовать вибрацию, что Сокджин и делает. Десять дней одной и той же мелодии, он успел изучить её достаточно хорошо и может предугадать следующую ноту.       — Не мешает, эта мелодия расслабляет меня. И он играет всего два часа каждый день с пяти до семи.       — Если он тебе не мешает, то круто. Когда он перестанет играть ее, обязательно зайди к нему и спроси, какую оценку ему поставили за исполнение.       — Может быть, так и сделаю.       — Ты этого не сделаешь, хён, — смеется в трубку Хосок. — Ты экстраверт только на работе, а к соседям тебе подойти кишка тонка.       — Мы не виделись пять дней, Хоба, чего ты такой резкий стал? Совсем совесть потерял?       — Я же прав, хён.              Прав. Но Сокджин не признает.       — Слушай, хён. Я могу съездить за покупками завтра, привезти тебе все, что нужно…       — Не надо, я сам справлюсь или закажу доставку. Ты и так выполняешь всю мою работу, пока меня нет. Отдыхай лучше.       — Мне не сложно, хён.       — Верю. Умница. Но я справлюсь. Позвоню, если что.       Хосок берет с него честное слово, что обязует иметь это ввиду. Благодарность к другу заполняет сердце Джина, он улыбается, смотря на телефон в своих руках, на экране которого все еще светилось имя Хосока.       Выполнять домашние дела одной рукой оказалось не так сложно, как он ожидал — да, с замками было тяжко, но на то человечество эволюционировало до спортивных штанов на резинке. Тэхен, его друг, всячески пытался напугать его, рассказывая о сложностях бытовой жизни, в реальности все оказалось довольно простым и приспосабливаемым. Он смотрел фильмы из огромного списка, отправленного Хосоком, страдал от скуки и однажды специально толкнул бедром полку, чтобы с нее свалилась конфетница — таким образом, он создал себе работу в виде собирания маленьких конфеток по всей гостиной.       Он даже вышел на детскую площадку, сел на качелю и раскачивался, наблюдая за окружающим его миром. Бабушки, дедушки, женщины, мужчины, школьники и дошкольники, которые злобно посматривали на него за то, что он занял качелю. Ждет, когда кто-нибудь из родителей укажет, что взрослому мужчине нельзя сидеть на качелях для детей, но никто не вызывается добровольцем, потому он и продолжает качаться.              Из его подъезда вышел мужчина с серыми волосами, Джин сразу подумал о соседе за стенкой. Широкие черные брюки, белая свободная футболка, вансы на ногах, взъерошенные серые волосы, на корнях уже слегка отросшие. Не парень-студент, на вид примерно одногодка его друга, Хосока, который младше него на два года. Значит, не студент, которого прокручивают по одной композиции для экзамена. Теория Хосока про депрессию заиграла новыми красками. А вдруг? Всякое бывает.       Сосед забрал коробку у курьера, что-то отдал ему, поклонился и поблагодарил, одарив улыбкой. Красивая улыбка.       Джин спрыгивает с качели и бежит к подъезду, чувствуя неприятную пульсацию в руке. Когда Джин забегает в подъезд, сосед преодолел лишь один лестничный пролет, Сокджин быстро его догоняет:       — Здравствуйте, вы проживаете в четырнадцатой квартире?       Сосед удивляется появлению рядом с собой кого-то, но продолжает подниматься по лестнице, пока не смотрит на Джина и не останавливается, поклонившись ему:       — Добрый день. Да, я проживаю в четырнадцатой квартире. Вам мешает моя игра на пианино?       — Нет, мне нравится ваша игра, — мотает головой Сокджин.       Либо у него (неожиданно) дефицит общения, либо он вызвался спасителем всех депрессующих, но вот где он сейчас — заводит разговор с соседом!       — Ох, я рад. Ну что ж, пожалуй пойду, моя коробка довольно тяжелая. Извините.       Сосед снова кланяется, продолжает подниматься по лестнице вверх, перебирая пальцами на коробке.       — Вы играете одну мелодию уже две недели…       Это заставляет соседа остановиться и снова повернуться к Джину, вскинув брови:       — Я вам мешал? — повторяет свой вопрос.       — Нет, мне очень нравилось, — поднимается Джин к нему, — но мне было очень интересно, почему вы все время играете только одну мелодию? Я думал, что вы студент, которого гоняют по одной композиции. Мой друг подумал, что вы… просто зациклены на одной мелодии.       Джину стоит, наверное, подумать о том, что соседу все еще тяжело держать на своих руках коробку, но он слишком увлечен новому знакомству и (наконец-то!) какому-то разнообразию в его резко одомашненной жизни. Сосед же выглядит терпеливым, спокойно поясняет:       — Я готовился на прослушивание все это время. Буду исполнять эту композицию послезавтра. Потом не буду беспокоить вас своей игрой.       — Мне очень нравилось, правда.              — Я рад этому, господин.       — Меня зовут Сокджин. Ким Сокджин. Я вас старше, но можете говорить со мной неформально. Я живу у вас через стенку, если что.       — Меня зовут Мин Юнги. И я думаю, что вы неправы и я старше вас. Но раз мы говорим неформально, это неважно.       — Старше меня? Вам разве не двадцать шесть? Или меньше, даже?       — Мне двадцать девять.              — Да ну. Не надо мне врать, Юнги-щи.       Юнги очень спокоен. Хосок на его месте, когда Джин не унимается в чем-то, уже начинает беситься. А этот стоит расслабленный. Впечатляет.       — Я родился в марте девяносто третьего.       — А я в декабре девяносто второго. Даже учитывая вашу ложь, я вас старше.       — Вам паспорт показать еще?       — При случае можно было бы, ага.       — До свидания, Сокджин.       Сосед поспешно поднимается на этаж и Джин успевает услышать лишь хлопот двери. Улыбнувшись пустому пространству Сокджин поднимается в свою квартиру, с такой же глупой легкой улыбкой занимаясь готовкой риса.       Следующая встреча соседей случилась намного раньше, чем они оба предполагали — этим же вечером. В магазине. Сокджин благодарил продавца за упаковку товаров в его эко-сумку, необычайно много говорил со студентом-продавцом о том, что за время, как он носит гипс в его шкафу накопилось непозволительно много пластиковых пакетов. Студент с улыбкой поддерживал разговор с ним, вежливо кланяясь на благодарность. Оба не замечали, что другой покупатель уже выложил товар на ленту и терпеливо ждал, когда на него обратят внимание, смотря то на одного, то на второго беседующего.       — Ох! — спохватился продавец, посмотрев на покупателя. — Прошу прощения, господин! — и начал быстро пробивать покупки, аккуратно расставляя их в пакете.       — Это моя вина, господин, — говорит Сокджин, заступаясь за продавца, чтобы ему не прилетело от начальства из-за доброты сердечной. — Я разговорил этого потрясающего сотрудника, — он поворачивается к покупателю и видит забавно ухмыляющегося Юнги. — Ого, Юнги-я! Прости нас, заговорились. Здесь такое вежливое обслуживание! Еще ни разу мне не предлагали поставить покупки в мою эко-сумку, представь? Столько бессмысленного пластика в моей квартире теперь. Буду приходить за покупками только в этот магазин, никак иначе!       Он подмигивает продавцу, тот прячет смущенную улыбку за поджатием губ.       — Я рад, Сокджин, — снова ухмыляется Юнги, оплачивая покупку и забирая пакет из рук продавца. — Спасибо большое.       — Спасибо вам за покупку! Ждем вас снова! — кланяется продавец.       Вместе выйдя из магазина, Юнги придержал для Сокджина дверь, что не укрылось от цепкого взгляда Кима. Они шли в направлении своего дома, аккуратно обходя бегающих малолеток, которые убежали с детской площадки, а родители совсем не беспокоятся об этом.       — Вы так вежливы, Юнги. Благодарю.       — У тебя сломана рука. Было бы по-ублюдски выйти и отпустить дверь, чтобы она прилетела тебе в нос и ты сломал еще и его.       — А это не мило.       — Тебе еще долго ходить с гипсом? — кидает он взгляд на фиолетовый гипс, на котором черным маркером что-то было написано.       — Нет. Немного совсем. Это не перелом, а небольшое недоразумение. Но гипс нужен.       — Ясно. Может, понести твою сумку? Не тяжело? — Сокджин мотает головой, Юнги кивает и затихает.       Практически дошли до подъезда, Сокджин хочет пригласить соседа сделать кружок вокруг дома, но не решается.       — Ты говорил, что репетируешь ту мелодию для прослушивания. Куда прослушивание?       — В Корею приезжает один известный дирижер, он собирает команду для одного известного мероприятия. Эту мелодию все музыканты будут играть на прослушивании.       Снова Юнги придерживает для Сокджина дверь, теперь они поднимаются по лестнице вверх плечом к плечу.       — Ты так усердно трудишься. Это будет большой прорыв для тебя?       — Да, для любого музыканта попасть под внимание того дирижера как выиграть путевку в рай.       Останавливаются у своих дверей. Руки поднимаются к панели с паролем.       — Кто усердно трудится, тот получает награду. Тренируйся столько, сколько хочешь, твоя игра мне совершенно не мешает. А на этаже из квартирантов живем только мы сейчас, дедуля Пак уехал к внукам, а бабуля Нам составила ему компанию.       Неожиданно он осознал, что за время больничного на самом деле сблизился с соседями, раз знает о том, куда они отлучились, и даже когда вернутся, зачем отправились в поездку и с кем увидятся… Да, больничный жмахнул Сокджина по полной программе.       — Если захочешь, чтобы я остановился — постучи в стену, хорошо?       — Конечно. Давай, пианист, заслужи место под крылом того дирижера.       Юнги широко улыбается перед тем, как помахать рукой и скрыться за дверью. Сокджин улыбается так же широко ему вслед. Не успел он расставить покупки по местам, как слышит мелодию, исходящую из-за стены. Открыв балконную дверь, присев спиной к стене, Сокджин прикрыл глаза, вслушиваясь в игру соседа.       Понял он сейчас, что будет очень скучать, когда это звучание из-за стены прекратится. Сосед закончил играть в два часа ночи, так и не услышав стука от Сокджина.       Весь следующий день с двенадцати часов дня Юнги играл на пианино, прерываясь максимум на минуты три. Сокджин хотел зайти к нему, порекомендовать отдохнуть. Тот играл весь день, разве его пальцы не устали? Или голова не болела? Как он может повторять одну мелодию несколько часов подряд? Для человека, который никак не связан с музыкой, Сокджин очень удивляется упорству Юнги. Если бы он сказал раньше, что его игра никак не беспокоит Сокджина, то Юнги играл бы так же каждый день? До этого он играл два часа в день в дань уважения соседям, но никак потому, что самому тяжело играть больше.       Уже поздним вечером, прижав к груди запакованный пирог, он ногой открывает входную дверь и выходит на лестничную площадку. Здесь игра Юнги была практически не слышна. Лбом нажав на широкую кнопку звонка, он отошел от двери, аккуратно отстранив пирог от груди, устраивая его на руке. Он сам испек его, сам завернул в пленку, чтобы не повредить при переноске. Очень переживал, потому что на этот пирог ушло три часа из-за того, что приходилось справляться одной рукой. Результат вышел по виду неплохим, по качеству судить Юнги.       Юнги открывает дверь, удивленно смотрит на Сокджина и взглядом дает понять, что лучше было бы, если Ким пояснил свой приход.       — Не то, чтобы мне надоела твоя игра… Совсем нет. Но я думаю, что твоим пальцам нужно отдохнуть. И твоей голове тоже. Разве загруженность поможет тебе завтра? Ты очень хорошо играешь. Я понятия не имею о том, как будет «правильно» сыграть эту композицию, но мне кажется, ты лучше справишься, если твоя голова будет по хорошему «пуста». Этот пирог для тебя, — протягивает он пирог соседу. — Выпей чай, попробуй пирог. И ложись спать. И удачи тебе завтра.       Улыбнувшись напоследок, Джин возвращается в свою квартиру, в глазок наблюдая за тем, как медленно соседняя дверь закрывается.       Шокированный Мин Юнги заваривает себе чай, отрезает кусок пирога и садится прямо на пол перед открытой балконной дверью, как и его сосед через стенку прямо сейчас. Разделив с Луной свой маленький ужин, Юнги какое-то время сидит и наслаждается легким ветерком и свежим воздухом. Послушавшись совету соседа, он ложится спать сразу, как переодевается и умывается, даже не прикрыв клавиши пианино, на которых всю ночь играл лунный свет.

…

      Ранним утром Сокджин идет на прием к врачу. Перед тем, как сесть в машину Хосока, который вызвался сопроводить «бро» на прием, Сокджин поднимает голову и высматривает окна квартиры соседа. Окна и балконная дверь закрыты, что значит — он уже уехал на прослушивание.       Получив, в буквальном смысле, поглаживание по голове и доброе «Хорошая работа» от врача, Сокджин с довольным Хосоком идет на завтрак и терпит любые порывы лучшего друга сделать все так, чтобы Сокджину было удобно — он вытерпел даже то, что Хосок поднимал его стакан и поил водой каждый раз, когда Джину это было нужно.       — Как там твой сосед? Сегодня у него прослушивание, да?       Конечно, Сокджин не мог не рассказать другу о Юнги. Раз тот занимает все его мысли, он должен страдать один? Но страдания эти довольно приятные. От этой мысли Сокджин кривится, докатился.       — Да, Юнги прослушивается сегодня. Не знаю, когда вернется домой.       Это «домой» заставило Хосока поиграть бровями, а Сокджина закатить глаза.       — Я загуглил того дирижера, кстати. Он мощный, опыт у него побольше всех активных дирижеров Кореи, его ставят в один ряд с Богом.       Сокджин думает о том, как же сейчас Юнги переживает. Раз такой важный человек выбирает лучших музыкантов. Наверняка Мин находится под большим давлением.       — Юнги говорил, что внимание такого человека настоящее чудо. Очень надеюсь, что у него выйдет.       — Надо же, ты подружился с кем-то, — хихикает Хосок. — Может, тебе почаще отдыхать? Есть вероятность, что заведешь себе отношения…       — Из-за своих отношений ты берешь неделю выходных в месяц.       — Не попрекай меня за любовь. И завидуй меньше. Вот осмелишься позвать Юнги на свидание, а я знаю, что ты хочешь этого, и поймешь меня.       — Не сопротивляйся злу, а примкни к нему?       — Ну типа, — пожимает плечами Хосок.       Лучший друг подвозит до дома, берет с него слово быть бережным и меньше напрягать руку, которая уже не в гипсе, а в плотном эластичном бинте. Хочет зайти и прибраться в квартире Сокджина, но тогда терпение старшего заканчивается и он посылает друга куда подальше, под смех заходя в подъезд.       Конечно, он посмотрел на окна соседа и обнаружил, что одно окно у него приоткрыто. Он хотел бы зайти к нему, спросить о прослушивании, но немного побаивается. В таком случае, как он узнает о том, принял его дирижер или нет? Он может посмотреть в интернете. Наверняка о таком опубликуют новости. Может найти и Юнги в социальных сетях — может, он что-то опубликует? Варианты того, как он может узнать результаты без того, чтобы спросить Юнги напрямую, очень быстро генерируются в его голове, потому он и принимает решение пройти прямо к своей двери, не беспокоя соседа.       Но тот решил побеспокоить его сам.       Стоит Сокджину открыть дверь, как перед ним возникает Юнги в идеальном костюме, с аккуратно уложенными волосами, весь из себя элегантный и безумно красивый. Опешил ли Сокджин? О, да. Ни одной порядочной мысли в голове. Ни одной. Совершенно.       — Привет!       — Привет, Юнги.       — Меня взяли. Конечно, я ахуел, когда он сказал, что никакой Gymnореdie мы исполнять не будем, и заставил нас исполнять другую композицию. Таким образом он решил нас подловить, а мы и прихуели, представь? Еще я подумал, когда мы отыгрались и ждали вердикта этого пингвина, что было бы классно снова попробовать твой пирог. Я съел его за вчера и сегодня утром. Он обалденный. Еще я подумал, что мы могли бы испечь его вместе. Пока ты на больничном с рукой, мы могли бы проводить время в гостях друг друга. Я попробовал бы посчитать это свиданием. Или знакомством. А потом, когда тебе станет лучше, я пригласил бы тебя на настоящее свидание. Как думаешь, хороший план?       — Звучит неплохо.       — Понимаю, я для тебя вообще незнакомец. Я же видел тебя пару раз за те несколько месяцев, что живу здесь. Но ты кажешься хорошим человеком. И с тобой интересно. И ты заботливый. И смешной. И вежливый. В общем, я был бы рад провести с тобой время.       — Я тоже. Был бы рад. Провести с тобой время. Но у меня одно условие.       Глаза Юнги кажутся такими большими сейчас, Сокджин не может сдержать улыбки.       — Какое?       — Хотя бы месяц не играй для меня Gymnореdie.       Юнги смеется, показывая Сокджину свою широкую улыбку, от которой у старшего начинает кружиться голова. Да, Сокджин был бы не против испечь пирог вместе с Юнги. И провести вместе время. А после больничного выбраться на выступление Юнги под руководством того, как сказал Мин, «пингвина». Сходить на непозволительно большое количество свиданий. В планах у Сокджина даже пункт «влюбиться», который, как ему кажется, уже выполнен.       Через небольшое количество времени Сокджин, уже выйдя на работу, берет неделю выходных, чтобы провести его со своим парнем, пока Хосок отрабатывает за все свои отгулы, отправляя лучшему другу слишком много видеосообщений в мессенджерах.       К слову, в их доме звучит Gymnopédie N.1 практически каждый день. Иногда Сокджин ненавидит эту мелодию. Но чаще всего любит.