Тебе напомнить что ты моя?

      Идиллия длилась недолго, в спину прилетел тяжелый снежный ком, а следом раздался издевательский смех. Антон злобно свел брови к переносице и повернул голову назад.       — Семен… — злобно пробормотал парень, ускоряя шаг. Четверо друзей, торопясь, шли по пустынной улице, где кроме как заброшенных домов и голых деревьев ничего не было. Тучный здоровяк как ни в чем не бывало шел позади, осматривая всё вокруг маленькими глазами, похожими на свиные. Его руки, вероятнее всего испачканные шоколадом, что-то ежесекундно клали в рот. Что-то напоминающее семечки в глазури, и уж точно то, что он клал в рот было очень вкусным. Ведь его причмокивания отгоняющие аппетит, звонко звучала на всю улицу.       — Э! Голубки, вы че так ускорились? — толстяк пробежавшись пять метров с серьезной отдышкой, остановился, буквально в двух сантиметрах от Яны с Антоном, и согнувшись в спине облокотился ладонями об колени. Все, неожиданно для самих себя обернулись на тяжелые, прерывистые вздохи Семена. Наверное остатки жалости сыграли свою роль, но сыграли они все-таки зря. Не теряя ни секунды, согнувшаяся фигура возросла, грязные пальцы намертво стиснули ткань капюшонов, оставляя на тёмной ткани блестящие следы. Со всей силы Семен потянул двое тел на себя и благополучно сделав шаг назад дал возможность испуганным Яне, и Антону упасть в один из самых глубоких сугробов. Никто не успел что-либо сделать, как прозвучал голос Полины.       — Я Ромку сейчас позову! — скулила та из последних сил, проглатывая ком в горле. Ее ладони сжались в кулаки и она топала ногой о снег, дабы донести до Семена свою серьезность. На секунду показалось, что после слов Полины о неком Ромке, в свиных глазах сверкнул страх, даже ком в горле появился, но маска испуга быстро слетела с прыщавого лица и в туже секунду раздался краткий гогот.       — Ты думаешь, он это жирное чучело защищать будет?! — он самодовольно заржал, сверкая гнилыми зубами, противно желтого цвета.       — Во первых, она не жирная! — крикнула Поля, помогая уже вставшей со снега Яне отряхнуть юбку. — А во вторых, ты нарушишь кодекс чести, а Ромка тебе этого не простит!       Семен тяжело вздохнул воздух, испуганно задумываясь о чем-то своем. Его мясистые руки упали по швам, резко крупное тело развернулось и без слов двинулось в противоположную сторону. Только напоследок толстяк обернулся на Яну, взгляд его сулил долгие дни, недели, месяцы издевок и тычков. После этого он скрылся за углом, а компания молчала, каждый думал о своем. Яна сильно продрогла от холода, так как ноги, были голыми. «И, чем я думала идя в одних колготах?» Подол юбки въелся мокрым и липким снегом, от слабо исходящего тепла ног, снег подтаял и одновременно замерз, превращаясь в намертво въевшуюся ледяную пленку. Зубы стучали, не попадая друг на друга, короткие пальцы сжатые в кулачки, Яна грела в карманах куртки, пока спасители окончательно отряхивали ее от снежных скоплений в некоторых участках одежды и ног.       — Нога сильно болит? — не по живому холодная рука коснулась заснеженного колена и принялась стряхивать остатки белого пуха. Антон спокойно сидел на корточках, поглядывая на Яну при каждом касании, но та ничего не чувствовала. Все тут же забеспокоились, прикосновения не отдавались чувствами и двигаться нога не могла. Будто бы просто заледенела. Катя впервые за все время заговорила.       — Тебя домой надо, ногу видать сильно ушибла. — голос хитрой лисы пробило дрожью. А дальше тишина.

***

      Яна прыгая на одной ноге по ступеням, спускаясь на второй этаж. Там, в конце коридора находится спальня родителей. Маленькая, но уютная, с большим окном на пол стены и телескопом отца, стоящим напротив окна. Когда родители любили друг друга, часто приезжали в этот дом, чтобы посмотреть на яркие ночные звезды. Тогда отец только начинал заниматься астрологией, а мама только узнала что беременна. По рассказам отца, в то время глаза его молодой невестушки горели живыми огоньком. Но…за шестнадцать лет многое изменилось. Мужчина повзрослел, погружаясь в работу. Женщина стала заниматься воспитанием ребенка, не обращая внимания на мужа. Статус семьи быстро возрастал и нужно было достойно воспитать девочку, чтобы можно было спокойно вывести ее в высокое общество. Так и произошло, с девяти лет Яну таскали по выставкам и всяким разным театрам, та быстро впитывала в себя всю информацию, которую рассказывали на выставках. В двенадцать ее отдали на пианино, но короткие пальцы не позволили долго заниматься музыкой. Потом шла скрипка, гитара, бальные танцы и джаз. В конечном итоге все надежды родителей рухнули, новоначатые хобби или не давались или не нравились, только училась Яна хорошо и разбиралась в искусстве рисования, да так, что могла удивить многих знатоков. Поэтому Яна быстро стала примером для подражания многим одногодкам в школе, или на каких-либо официальных встречах объектом зависти. Отец стал высокооплачиваемым астрологом, но в тоже время начала пропадать любовь, к пятнадцати годам они и дня не могли провести без ругани. И вот одна неприметная дверь, медленно приоткрылась.       — Янита? — строго спросила мама, не отводя взгляд от журнала.       — Да, мамуля!       — Принесла дневник?       — Он у меня в руке. — Яна открыла дверь локтем, держа мягкую книжечку перед собой. Заметные прыжки на одной ноге заставил пару лежащую на кровати, одновременно отвлечься от своих дел, дабы узреть что происходит.       — Во первых, давай сюда дневник, а во-вторых, какого объясни мне пожалуйста черта! Ты без тапочек?! Да и что у тебя с ногой? — суровый голос мамы заставил Яну встрепенутся. Как же некомфортно находится под его прицелом, по коже табуном бегут мурашки.              — Я не нашла тапки, а нога это…я с мальчиком в толпе столкнулась и упала. — ей не хотелось говорить правду о появлении ушиба, она до последнего надеялась, что синяк не увидят, но как можно не заметить бордовое пятно на все бедро. Недоверчивый взгляд мамы, осмотрел дочь с ног до головы и переместился в только что открытый дневник.       — Одна пятерка… молодец, еще и по математике! Присядь на кровать. — женщина подвинула ноги замотанные в плед и похлопала на место рядом.       — Мама, а зачем вы меня в эту школу отправили? — опуская брови, спросила девушка, стараясь не сталкиваться с мамой взглядом.       — А что не так? Тебе тут месяц отучиться и все, дальше куда твое сердце ляжет. — мама плавно рассекла ладонью воздух, как описание фразы — куда твое сердце ляжет. А вот лицо Яны заполнилось недовольством.       — Так, а толку от месяца? По оценкам же понятно, что я хорошистка.       — Не противоречь самой себе, тем более месяц это не год. Просто ходи на расслабленном слушай, что рассказывают, ты же как губка всю информацию впитываешь. — женщина оторвалась от кровати, мягко коснулась губами лба дочери и ложась обратно на последок добавила: — Напомни утром, чтобы я тебе ногу эластичным бинтом перемотала, хорошо?       — Окей, но я пойду в штанах.       — Да ради бога, и Янита, хватит использовать эти глупые словечки. — мама сморщила нос и отвернулась спиной к Яне. Девчонка фыркнула, быстро разворачиваясь на одной ноге, дверь тут же противно скрипнула из-за этого Яна остановилась в дверном проеме и тихо обратилась к родителям.       — Мам, пап, а я сильно толстая? Родители одновременно подняли головы на дочь.       — Что за глупости?! Кто тебе такое сказал? — возмущение отца хлестало через вверх, но злость не в сторону Яны.       — Парень на улице…— тут в голову проникли слова Семена. "Ты думаешь он это жирное чучело защищать будет?" К горлу подошел предательский ком, вызывающий слезы. Маленькие ладошки стиснулись за спиной в замок, дабы хоть как то успокоиться.       — Ну, ты слушай больше, скоро станешь сплошным недостатком! Не забивай на ночь голову, иди в комнату и ложись спать.       Та покорно послушала отца, окончательно покидая комнату. С горем пополам девушка добралась до своей комнаты. Вместо того, чтобы пойти в кровать, Янита подошла к зеркалу. Оно, как всегда, отразило безжалостную правду: невысокая, довольно пухлая девушка, не толстая, а пухлая в ногах, невыразительные серые глаза, непослушные волосы черного оттенка, небрежно лежащие на плечах, курносый носик задирался кверху, и пухлые губы сжатые в тонкую полоску. Девушка до боли сжала кожу бедра пальцами, смотря на свой недостаток. Пухлые ноги достались ей от мамы, но сама Яна не замечала, что они не толстые, а взбитые, но что можно объяснить человеку создавшему себе комплексы. Постояв минут пять у зеркала, со слезами на глазах, Яна отвернулась от него и шумно упала на рядом находящуюся кровать. Та быстро подхватила тело пружинами, и будто чудесами помогла Яне заснуть, борясь с угнетающими мыслями.